Играя в жизни 4

Мери Ли (2024)

Финал Игр избранных позади, выжившие обрели призрачную свободу, но она в любую секунду грозится звякнуть кандалами.Героям придется справляться с предательством, безответными чувствами, страхом и безысходностью. Они обязаны уничтожить то, что было незыблемо сотни лет.

6. Разочарование

Я смотрела только на Чейза, присутствие Веласа и Ханта отошло на задний план. Увидев его несколько минут назад, я была настолько счастлива, что не могла думать ни о чем другом, только о том, что Чейз жив и он со мной, он снова рядом, и мы все преодолеем. А сейчас, в тишине этой квартиры, я так хотела задать ему терзающий меня вопрос, но не решалась. Не была уверена, как отреагирую. Внутри, после нахлынувшего облегчения снова стали сгущаться тучи.

— Жрать хочется. — Именно этими словами нарушилась тишина. Голос Веласа прозвучал слишком близко ко мне, и я обернулась. — Не бойся, мне запретили тебя трогать.

Он пошел в сторону кухонных шкафов и холодильнику, стал искать там еду, и я поняла, что сама давно не ела, но в компании Веласа этим заниматься не собиралась.

— Как вы выбрались? — спросил Хант, обращаясь к Чейзу.

Мне казалось, что тот был только рад перевести внимание с меня на Ханта.

— Хочешь уточнить, как мы выбрались из леса, в котором ты меня кинул? — спокойно спросил Чейз, и от звука его голоса в груди что-то сжалось.

— Прости, но я выбрал свою жизнь, а не твою. Ты ведь сделал точно так же. Или тебя стала подводить память? — спросил Хант, усаживаясь на диван, будто тот являлся троном, не меньше.

— Я все прекрасно помню.

И неожиданно я услышала самую логичную и правильную вещь от человека, от которого таких речей не ожидала. Жуя что-то, Велас сказал:

— Мужики, не будьте идиотами, наши игры не закончились, не стоит сраться между собой.

Хант и Чейз одновременно повернулись к Веласу, мой взгляд последовал их примеру, но никак не прокомментировали его слова. Чейз начал рассказывать:

— С помощью медика, Гаррет передал нам, что на последнем задании мы не должны выполнять то, что нужно будет для прохождения финала. Мы ему просто доверились.

— Когда это было? — спросила я.

Чейз повернулся ко мне, посмотрел в глаза, и я захотела отвести свои, потому что этот взгляд я уже видела, там, в зоне номер семнадцать, после того, как обнаружила Вивиан в его постели.

— Когда мы очнулись в зоне номер семнадцать, — ответил Чейз. — После того, как нас привезли на второй финал, я не знал, что Велас получил те же указания. Мы просто доверились незнакомцу.

— А огонь? — спросил Хант.

И с ответом снова пришел Велас:

— Не было никакого огня. Газ был, мы немного покашляли, а потом дверь открылась и появился Диего — странный он тип, конечно. Он сказал нам идти за ним, и мы пошли, потому что это явно было лучше, чем оставаться там. Семейка ебнутых ведь придумала бы третий финал. А огонь был снят с другой камеры, Гаррет как-то это устроил, и мы просто вышли из здания.

— Вас что, не охраняли там? — в голосе Ханта прослеживалось неверие.

— Почему же? Охраняли, но Диего положил всех. Не знаю, что он за хрен, но этот парень мне точно нравится.

Дальше продолжил Чейз:

— Мы прятались на территории склада, а потом нас привезли сюда.

— А Джек? — спросила я.

Чейз отрицательно покачал головой, не смотря на меня.

— Он умер, когда Хант еще пытался отстреляться от кочевников.

— Мне жаль, — прошептала я, на глазах снова собрались слезы.

Я так устала плакать, что с ненавистью смахнула их. Чейз сделал шаг в мою сторону, он хотел обнять меня, я знала это, но непроизвольно отступила на шаг. Он опустил руки, и в груди стало больно. Он понимал, почему я не подпустила его к себе. Он, черт возьми, понимал причину моей холодности. Развернувшись, я ушла в свою комнату, но не успела дверь за моей спиной захлопнуться, как туда вошел Чейз.

— Чейз, — начала я, оборачиваясь, — это невозможно, понимаешь, я не могу…

— Прости, — сказал он и это прости растоптало меня на месте.

Сглотнув комок, который не желал растворяться, я спросила:

— За что ты просишь прощения?

В этот раз Чейз смотрел мне четко в душу, а там тем временем начинал подниматься ураган.

— Ты сама знаешь, — тихо сказал Чейз.

— Нет, не знаю. Скажи.

Он молчал, а я больше не могла плавать среди домыслов и угадывать, правда ли у него и Вивиан был секс или нет.

— Скажи, — попросила я и услышала нотки мольбы в своем голосе. Я ненавидела себя за это, казалась слабой и никчемной. Ненужной, но хватающейся за последнюю соломинку, которую мне протягивала надежда. Как я могла ей доверять, если эта сука всю жизнь только и делала, что обламывала меня? — Ты и Вивиан, у вас…

Я не могла произнести это вслух. И никогда не думала, что мне будет от этого больно. Но это была еще не боль, она появилась, когда Чейз заговорил.

— Рэйвен, я не буду тебя обманывать. В тот вечер, когда ты ушла, когда тебя увели, Вивиан пришла ко мне в комнату. Мы долго разговаривали, она плакала, говорила, как ей страшно и что она совсем одинока. — С каждым словом, мое сердце безвозвратно теряло кусочек себя. — Я не оправдываю себя, да я вообще не знаю, как это получилось. Все просто произошло. Это… черт, Рэйвен, это было ошибкой, я понял это слишком поздно. Все уже произошло, и я сразу ушел. Пошел к Джеку и…

— Спасибо за правду, — сказала я не своим голосом. — Уходи, Чейз.

— Рэйвен, я идиот, да, я клянусь, — я слышала боль в его голосе, но в моем сердце ее было гораздо больше, она вытекала оттуда черной мерзкой субстанцией и отравляла меня. — Я не должен был.

— Чейз, пожалуйста, уйди из комнаты, сейчас я больше ничего не хочу от тебя слышать.

Он стоял там, такой ранимый. Никогда прежде я не видела Чейза таким раздавленным, но сейчас я не была готова успокаивать его или как-то поддерживать. Кто бы меня поддержал.

Чейз вышел, а я без сил села на кровать и смотрела перед собой. Куда смотрела и зачем, не знаю. Хотелось бы оценить ситуацию трезвой головой, но, к сожалению, я не могла этого сделать. Внутри, там где находилось сердце, было слишком больно. Я не произнесла ни единого слова, не проронила ни одной слезы, но тем не менее внутренний голос охрип от криков и воплей.

Я помню, как очень давно мама говорила, что бог дает нам столько трудностей и невзгод, сколько мы можем вытерпеть. Я сидела в комнате и не понимала, с чего бог взял, что я смогу вынести все это. Я не вывожу свою жизнь. Колеса этой телеги уже настолько сбиты, что по дороге не едут, а еле как шагают на спицах, и те, уже готовы сломаться.

Если предыдущие четыре дня я ни с кем не разговаривала, то следующие три вообще старалась не выходить из комнаты. Я не хотела видеть Чейза, не знала, как вести себя по отношению к нему. Было странно, никогда бы не подумала, что буду избегать Чейза, а не Веласа. Но факт оставался фактом, страшила меня встреча именно с человеком, который спасал меня уйму раз, с кем я спала и о ком слишком много думала. Вот как одно необдуманное действие может разрушить все.

Я думала слишком много и долго. Ворочаясь ночами и расхаживая днями по комнате, рассуждала про Чейза и наконец решилась, что не хочу прятаться. Я не была трусихой, хотя за жизнь и поведала львиную долю всевозможных страхов. К вечеру третьего дня я вышла из комнаты и первый, кого увидела, был Велас, он опять что-то ел, Хант сидел на диване, а со стороны ванной комнаты слышался шум воды — Чейз был там. Я прошла к дивану, разместилась по другую сторону от Ханта и включила экран. Хотела узнать новости про Гаррета, он ведь обещал перевезти нас, но так и не явился. Надеюсь, его не схватили, я ведь так и не поблагодарила его за свое спасение, только за Чейза.

— Опять экран смотреть, — простонал Хант.

— А у тебя есть другие занятия тут?

— Не особо, я привычный к закрытому пространству.

На экране снова мелькала реклама, потом началась повторная запись инаугурации. Чейз вышел из душа, я внутренне напряглась, надеясь, что он со мной не заговорит, хотя бы про Вивиан.

Чейз сел между мной и Хантом, он ничего не сказал, но я чувствовала напряжение, которое повисло в квартире, оно мешало дышать. Я старалась сконцентрироваться на экране, но смотря перед собой, ничего не видела. Но чувствовала, я физически ощущала присутствие Чейза и его желание что-то мне сказать.

— Может, уже разберетесь с этим? Раздражает, — сказал Хант.

Я покосилась в его сторону, наткнулась взглядом на Чейза и ответила, глядя на него:

— Не с чем разбираться.

Чейз сжал челюсти, но желваки зашевелились. Я отвернулась и снова посмотрела на экран. Так мы просидели около часа, а потом я ушла к себе. Войдя в комнату, привалилась спиной к двери и проятжно выдохнула. Мне это удалось. Я смогла вести себя адекватно и не начала истерить или выяснять отношения, хотя меня так и подмывало обратиться к Чейзу и спросить: «Какого хера? Чего тебе не хватило? Как ты мог? Ты сделал мне больно!». Ничего из этого не было произнесено, и я, гордая собой, отправилась спать.