Любима и свободна

Мейси Эйтс, 2014

Он – наследник трона, внезапно узнавший темную тайну своего рождения. Она – светская красавица, внезапно потерявшая красоту и положение в обществе. Смогут ли они забыть о прошлых страданиях и воскресить свою любовь?

Pretender to the Throne © 2014 by Maisey Yates «Любима и свободна»

© ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2015

© Перевод и издание на русском языке, ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2015

Глава 1

— Тебе придется либо отречься от престола, либо умереть. Мне, честно говоря, плевать, какой вариант ты предпочтешь. Главное — не тяни с выбором.

Ксандер Дракос, наследник трона Кионоса, известный плейбой и игрок, глубоко затянулся, с силой раздавил окурок в пепельнице и бросил карты на обитый бархатом стол.

— Ставрос, я сейчас занят, — проговорил он в телефонную трубку.

— Чем же? Проматываешь семейное состояние и стараешься допиться до чертиков?

— Не будь дураком. Во время игры я не пью. И кстати, не проигрываю. — Взглянув на человека, сидевшего на другой стороне стола, Дракос сдвинул кучу фишек крупье.

— Позор! Лучше бы ты проигрывал — тогда, по крайней мере, тебе давно пришлось бы вернуться.

— Не похоже, чтобы вы особо меня ждали.

Игра подходила к концу. Ксандер выложил на стол флеш-рояль и смел к себе фишки.

— С меня хватит, — заявил он, поднимаясь из-за стола и ссыпая фишки в шелковый мешочек. — Всем удачного вечера!

Он снял со спинки стула черный пиджак, набросил его на плечи и бросил мешочек с фишками сотруднику казино.

— Обналичить. И учти: сумму я знаю. Себе оставишь пять процентов, не больше.

Он остановился возле бара:

— Скотч. Чистый.

— Я думал, ты не пьешь, когда играешь, — прозвучал голос его брата.

— Я уже не играю.

Ксандер залпом опрокинул виски и вышел из здания на одну из людных улиц Монако.

Странно. Алкоголь больше не обжигал, да и вообще не радовал. Черт бы его побрал!

— Ты сейчас где?

— В Монако. Вчера был во Франции. Кажется, вчера… знаешь, все как-то перепуталось…

— Слушая тебя, я чувствую себя стариком. А ведь я твой младший брат.

— Ставрос, ты и правда говоришь как старикашка.

— Потому что не могу позволить себе роскошь сбежать от своих обязанностей. В отличие от тебя. Ты сбежал, значит, кто-то должен был остаться и вести себя как подобает взрослому.

Ксандер хорошо помнил, что случилось в тот день, когда он позволил себе эту роскошь. Сбежал от своих обязанностей, как выражается Ставрос.

«Ты ее убил! Это твоя вина. Ты ограбил страну, ограбил меня. Это не искупить. Я тебя никогда не прощу!»

Черт!

Некстати вылезло это воспоминание. Теперь, чтобы его заглушить, потребуется еще одна порция виски. А может, и четыре.

— Уверен, однажды народ воздвигнет тебе памятник. И за дело, — произнес Ксандер.

— Слушай, у меня нет никакого желания с тобой болтать. Чем звонить тебе, мне приятнее было бы удавиться на собственном галстуке.

Ксандер остановился так резко, что какая-то женщина врезалась в него. Но он этого даже не заметил.

— Так чего же ты хочешь?

— У отца был инсульт. Похоже, он умирает. Ты — наследник престола. Конечно, если ты не предпочтешь отречься — окончательно и бесповоротно. Или хотя бы повесить на шею булыжник покрупнее и броситься в море. Лично я плакать не буду.

— Будешь счастлив, если я отрекусь? — проговорил Ксандер, стараясь не обращать внимания на внезапное стеснение в груди. Он ненавидел смерть. Ненавидел ее внезапность и неразборчивость.

Если бы она умела быть хоть немного любезной, она давно бы пришла за ним. Но нет, она выбирает любимых, нужных, делающих мир лучше.

— Нет. Потому что это не решит проблему наследования. У нас с Джессикой все в порядке, но ведь наши дети не смогут занять трон. Мы ведь усыновили их. А по законам Кионоса усыновленные дети тоже не могут быть наследниками.

— Значит, остается Ева.

— Да, — согласился Ставрос, — Ева. Кстати, она беременна.

— И как ей идея, что ее отпрыск унаследует корону?

— Она в ужасе. Они с Маком покинули Кионос. Им придется начинать жизнь заново, чтобы их сын или дочь могли воспитываться во дворце и с младых ногтей усваивать свои обязанности. Никто не предполагал для нее такой судьбы, и ты это знаешь.

Прикрыв глаза, Ксандер вспомнил свою необузданную темноволосую сестрицу. Ей всегда претили дворцовые церемонии. Как, впрочем, и ему.

Он отнял у нее мать. Вправе ли он лишать ее жизни, о которой она мечтала?

— Ксандер, ты должен поторопиться с решением, каким бы оно ни было. Ответь мне через два дня, — продолжал между тем Ставрос. — Но если тебе интересно мое мнение…

— Не интересно. — Ксандер нажал кнопку «отбой» и сунул телефон в карман.

Затем он отправился в порт. Интересно, найдется там булыжник покрупнее?

Спрыгнув с лошади, Лиана Ксенакос похлопала животное по шее. Она вся вспотела: простое платье с длинными рукавами не годилось для жары. Но она улыбалась — как обычно после скачки. Отсюда открывался совершенно потрясающий вид на океан.

Что ни говори, в монастыре хорошо. Здесь, по крайней мере, можно остаться в одиночестве. Кроме того, здесь отсутствие тщеславия считалось добродетелью. Впрочем, ей она давалась без труда. Куда ей быть тщеславной!

Она вытащила из сумки шарф и обмотала его вокруг головы, тщательно убирая волосы. Пожалуй, единственное, чем она могла бы гордиться, — волосы. Теперь они были надежно скрыты от чужих глаз.

Конечно, скачка — не молитва. Но во время скачки она чувствовала себя ближе всего к Богу — а может, к природе.

Отведя жеребца на конюшню, она поспешила к главному корпусу. Скоро обед, а она проголодалась.

— Прошу прощения.

Мужской голос заставил ее замереть. Мужчины нечасто заглядывали в монастырь.

На мгновение ее охватил страх. Вдруг он посмотрит на нее с ужасом и отвращением? Но Богу безразлична внешняя красота. И ей тоже.

Иногда Лиана вспоминала, что когда-то гордилась своей красотой. Но это лишь мешало ее служению. Именно поэтому после стольких лет в монастыре она все еще оставалась послушницей.

— Я могу вам помочь?

Солнце светило ей прямо в лицо. Ему была хорошо видна каждая черточка. Все ее шрамы. Грубые, уродливые рубцы, укравшие ее красоту.

Солнечные лучи, бившие в глаза, мешали ей разглядеть незнакомца. Что ж, значит, не стоит гадать, какими глазами он смотрит на нее. Мужчина был высокого роста, в костюме. В дорогом костюме. Нет, он не из деревни. Скорее, похож на человека, знавшего свет.

Глядя на него, она вспоминала о струнных квартетах, сверкающих огнями бальных залах, о принце, который должен был стать ее мужем.

Если бы ее жизнь не рухнула в одночасье.

— Возможно, сестра. Хотя я не уверен, что попал по адресу.

— В Кионосе только один женский монастырь, так что вы вряд ли ошиблись.

— Мне непривычно находиться в монастыре. — Он взглянул в небо. Яркий солнечный свет скрадывал черты его лица. — Странно, что меня до сих пор не поразила молния.

— Бог действует иначе.

— Придется поверить вам на слово. — Незнакомец пожал плечами. — Мы с Богом много лет не общались.

— Никогда не поздно начать снова. — Лиана выбрала правильные слова. Именно так ответила бы аббатиса.

— Видите ли, я не ищу Бога. Я ищу женщину.

— Здесь вы найдете только монахинь.

— Боюсь, она — одна из них. Мне нужна Лиана Ксенакос.

Она замерла, ее сердце затрепетало.

— Ее больше не называют этим именем.

Это была правда. Сестры звали ее Магдалиной. Это напоминало ей, что она живет новой жизнью. Не ради себя, а ради других.

Он двинулся к ней. Это было как в кошмаре, от которого она пыталась убежать вот уже пятнадцать лет. Ксандер Дракос. Наследник короны Кионоса. Легендарный ловелас. Мужчина, за которого она должна была выйти замуж.

Из всех людей на земле его она хотела видеть меньше всего.

— Почему? — спросил он.

Он ее не узнал. Что ж, вполне естественно. Когда они виделись в последний раз, она была восемнадцатилетней девчонкой. Красавицей.

— Может быть, потому, что она не хочет, чтобы ее нашли, — произнесла Лиана, наклоняясь, чтобы сорвать помидоры с куста. Она пыталась не обращать на него внимания. Ее сердце колотилось, как безумное.

— Ее не так трудно найти. Немного расспросов — и вот я здесь.

— Чего вы хотите? — воскликнула она. — Что вам от нее нужно?

Ксандер еще раз взглянул на миниатюрную женщину в длинном платье простого покроя. Подол и манжеты были испачканы землей. Волосы ее скрывал шарф, и об их цвете можно было догадаться лишь по черным, тонко очерченным дугам бровей.

Половина ее лица являла миру нежную золотистую кожу, высокие скулы, полные губы, чуть приподнятые в уголке. Но вторая половина, от шеи, через щеку и до самой переносицы, была изуродована страшными шрамами. Грубые кривые рубцы перекосили губы, навек лишив ее возможности улыбаться. Конечно, сейчас она не улыбалась. О нет! Но Ксандер был уверен: даже если она попытается, на половине лица сохранится все та же страшная гримаса.

Что ж, он предполагал, что здешние женщины — именно такого сорта. Ничего общего с жизнерадостной блестящей Лианой. Когда они заключили помолвку, ей было восемнадцать. Она еще не вступила в пору женского расцвета, но все же была невероятно красива. Золотые искры в глазах, золотистая кожа и медового оттенка волосы — сияющая волна чистого золота с темно-шоколадным отливом.

Уже тогда Ксандер был уверен: из нее выйдет идеальная королева. Ее любили в народе. И у нее были отличные связи — ведь ее отец был одним из богатейших людей в Кионосе.

Вернувшись два дня назад, он узнал, что семья Ксенакос покинула остров. Вся, кроме Лианы. И ему было необходимо найти ее. Она была якорем, связывавшим его с прошлым. Его самым надежным союзником в глазах журналистов и народа. Они любили ее раньше — и, несомненно, полюбят снова.

А вот его — не факт.

— Мне нужно обсудить с ней кое-какие старые дела.

— Женщины, которые живут здесь, не хотят обсуждать свои старые дела, — произнесла она дрожащим голосом. — Здесь они начинают новую жизнь. Прошлое нас не касается.

Повернувшись, она двинулась к главному корпусу. Ну нет, еще никто от него так не уходил!

Ксандер встал у нее на пути. Она обожгла его дерзким взглядом, и его сердце упало.

Увидев наконец ее глаза, эти необыкновенные глаза в обрамлении темных ресниц, он понял, кто перед ним.

Это была Лиана Ксенакос. Без ее красоты, без смеющихся глаз, без ямочки на правой щеке, теперь покрытой уродливыми шрамами.

Нет, он не был шокирован. Ксандер был отлично знаком с уродливой стороной жизни и знал: судьба всегда готова бросить тебе в лицо камень помассивнее. Но такого он не ждал.

Покинув Кионос, он избегал любых вестей с родины. Лишь недавно, после того как его сестра вышла замуж за собственного телохранителя, а Ставрос женился на свахе, пытавшейся подобрать ему невесту, он начал просматривать статьи, рассказывавшие о Кионосе и его королевской семье.

И всякий раз, открывая окно в прошлое, Ксандер будто срывал корку со своей незаживающей раны. Избавиться от этой боли было тяжело. Но он старался: выпивка, женщины… Это помогало забыться, ненадолго почувствовать себя счастливым. Но заканчивалось все лишь ужасной головной болью.

Ксандер думал, ему никогда не придется спрашивать о судьбе женщины, которую он оставил.

— Лиана, — сказал он.

— Меня так больше не зовут, — произнесла она с усилием. Ее лицо ничего не выражало.

— Я тебя так звал.

— Но не теперь, ваше высочество. У вас нет на это права. А право на титул вы хотя бы сохранили?

Эти слова хлестнули его больнее, чем он мог представить. Удар по больному месту, о котором он предпочитал не вспоминать.

— Сохранил, — резко сказал Ксандер. — И сохраню!

Он решился. Не важно, разумно ли это решение. Он вернулся и останется здесь.

Ксандер приехал, считая, что должен узнать, как обстоят дела. А приехав, решил, что обязан найти Лиану. Он не верил, что может править страной. Столь же твердо он знал, что Лиана стала бы образцовой королевой.

Наверняка она уже вышла замуж, думал Ксандер. Он не рассчитывал найти ее в монастыре. Но, в конце концов, это поражало не больше, чем его собственная жизнь в последние пятнадцать лет.

Хотя тут он не прав. Ее судьба была совершенно неправдоподобной. Чудовищной, немыслимой. Лиана Ксенакос, любимица светского общества Кионоса, признанная красавица и радушная хозяйка, скрывается от мира в женском монастыре. В бесцветном платье мешком. Покрытая шрамами, сделавшими ее неузнаваемой.

— Я прошу вас уйти, — произнесла Лиана, решительно двинувшись прямо на него.

Ксандер шагнул вперед, загородив ей путь. Она замерла, вскинув такие знакомые глаза. Этот взгляд был словно выстрел из прошлого.

— Еще раз прошу вас отпустить меня и уйти.

— Сестра, вы очень негостеприимны к своему будущему монарху.

— Гостеприимство не имеет ничего общего с попытками удержать меня. Я не ваша собственность! — Лиана с яростью отшатнулась. — Вы можете править страной и владеть ее землями, но вы не владеете ни мной, ни другими, кто находится здесь!

— Так, значит, теперь ты принадлежишь Богу?

— Это не так больно, как принадлежать вам.

— Однажды ты уже принадлежала мне.

— Никогда, — покачала она головой.

— Ты носила кольцо, которое я тебе подарил.

— Но брак не был заключен. А потом ты уехал.

— Что ж, кольцо можешь оставить себе, — сказал Ксандер, взглянув на ее пальцы: кольца не было.

— Кольцо для помолвки никому не нужно, если при нем нет жениха. Моя жизнь изменилась. А ты, наверное, думал, что можешь явиться сюда и начать все с прерванного места?

Ну да, так он и думал. Это вошло бы в легенды: возвращение наследника престола и его воссоединение с женщиной, обожаемой народом. В глубине души Ксандер все-таки верил, что она здесь, в Кионосе, ждет его, подобно спящей царевне. Как и весь Кионос. Что ж, он ошибался.

Теперь здесь вовсю работали казино. Набережная по вечерам сияла огнями. И все благодаря его братцу Ставросу. Старый город, где прежде старики, сидя на улице, играли в шахматы, стал районом хипстеров и художников, устраивавших шумные тусовки и черпавших вдохновение в видах побережья и местной архитектуре.

Его сестра — уже не озорная темноволосая девчонка, а замужняя женщина, ожидающая ребенка. Его брат — мужчина, а не худощавый подросток.

Отец уже стар. Он умирает.

А Лиана Ксенакос ушла в монастырь.

— Буду с тобой откровенен, — произнес Ксандер. — Меня не назовешь любимым сыном в семействе Дракос.

Она молча кивнула, явно ожидая продолжения.

— Но все же я решил, что буду править. Не для нынешнего поколения, а для будущего.

— Что ты имеешь в виду?

— Дети Ставроса не имеют права на трон. Значит, остается ребенок моей сестры. Но это сломает ее жизнь… она не готова к этому. Я часто вел себя как эгоист и не думаю, что в будущем это изменится. Но, как оказалось, есть вещи, которых я не могу себе позволить. Я не могу обречь брата на жизнь, которой он никогда не желал. Не могу заставить ребенка моей сестры нести бремя, которое ему не предназначалось.

Он уже сломал жизнь брату и сестре. Их детство шло, пока он был в бегах. Сбежал, оставив детей без матери. Ева… Тогда она была совсем малышкой. Он не мог нанести ей еще один удар.

— Ты говоришь о короне, будто о чаше с ядом, — еле слышно сказала Лиана.

— Что-то общее есть. Но это мой долг. Хотя я много лет пытался свалить это бремя на других.

Да, это его ноша. С самого начала она предназначалась ему.

— Ксандер, у тебя проснулась совесть? — Лиана назвала его по имени, и он вздрогнул.

— Не уверен, что все настолько плохо. Наверное, просто остатки прежней чести, внушенной с детства. Королевская кровь, знаешь ли, — произнес он с издевкой. — Представляешь, как я был разочарован, когда понял, что кое-что от нее еще осталось — несмотря на все спиртное, которое я вливал в себя ей на замену!

— Это разочаровало не только тебя, — ответила она.

Эти слова более подходили бы той, прежней Лиане. Она все-таки отбросила свою напускную безмятежность. Что ж, может, он еще получит заслуженную молнию в темечко.

— Не сомневаюсь. И все-таки есть кое-что, что может смягчить этот удар.

— И что же?

— Ты, — произнес он. — Ты нужна мне, Лиана.