Сломай меня

Меган Брэнди, 2020

Бестселлер Amazon! «Сломай меня» – заключительная книга в серии о братьях Брейшо. История Мэддока и Рэйвен закончена, но приключения братьев продолжаются! Героями пятой части станут Ройс и Бриэль. Ройс – один из братьев Брейшо, король старшей школы и мастер находить проблемы на свою голову. У него был идеальный план. Все просто: отомстить Басу Бишопу, соблазнив его младшую сестру. Но план с треском провалился, когда он встретил Бриэль, умную, дерзкую и опасную. Она совсем не похожа на тех девушек, с которыми он привык иметь дело. И уж точно она не намерена влюбляться в Ройса. Даже несмотря на то, что он невероятно горяч. Но Брейшо не привыкли проигрывать. «НЕВОЗМОЖНОВЫПУСТИТЬИЗРУК». – Биби Истон «Меган Брэнди создала совершенно захватывающую серию, которую вы будете читать до утра». – Ава Харрисон, автор бестселлеров USA Today «Вкусная. Сексуальная. Волнительная. Всепоглощающая книга. Приготовьтесь к самому сильному книжному похмелью в своей жизни». – Maple Book Lover Reviews «Одинокий юноша, жаждущий найти любовь, и девушка, способная увидеть свет даже в самых тёмных душах. Они буквально созданы друг для друга. И пусть Бриэль не похожа на избранниц братьев Брейшо, она идеально вписывается в их компанию благодаря своей душевной стойкости и верности семье». – Полина, книжный блогер, @for_books_ever Об авторе Меган Брэнди – автор бестселлеров USA Today и Wall Street Journal. Она помешана на печенюшках, обожает музыкальные автоматы и иногда говорит текстами из песен. Ее лучший друг – кофе, а слова – состояние души.

Глава 3

Ройс

Откусываю буррито и наконец поднимаю взгляд на Мака, который все это время ждет моего внимания — и не упускает своего шанса.

— Буррито холодный? — дразнит он с набитым ртом.

Я смеюсь.

— Отвали. Эта штука — то что надо, даже в девять утра. Спрашивай, что хочешь спросить, придурок.

Широко улыбаясь, он принимается за картошку фри.

— Что такого натворил Бас Бишоп, если ты решил проделать немаленький путь и навестить его сестренку?

— Этот ублюдок забыл свое место и пересек черту. — Я пожимаю плечами. — Мы наняли Баса, чтобы он строил по струнке засранцев из школы, приводил перспективных ребят на склады для участия в поединках и организовывал ставки. Он не имел права вмешиваться во все остальные семейные дела Брейшо.

— В смысле, в то, что касается Рэйвен? — спрашивает Мак.

Рэйвен… Единственный человек, ради которого я отдал бы что угодно, если б она попросила, жена моего брата и последняя из настоящих Брейшо, Брейшо по крови. Все знают, что мы с братьями были усыновлены правящей семьей нашего города еще во младенчестве. Мой отец и отец Кэптена незадолго до этого погибли, остался только отец Мэддока. Рэйвен оказалась большим куском пазла, и мы об этом даже не подозревали.

Я киваю.

— Когда в общаге появилась Рэйвен, мы знали о ней столько же, сколько и обо всех остальных, — почти ничего, но этого было достаточно. Она еще не была частью нашей семьи, и нам было плевать на ее дружбу с Бишопом, но, когда все изменилось, мы велели ему держаться подальше. А этот мудак не послушался. Он привел ее драться на склады, помог ей сбежать от нас, а когда она решила, что обязана нас защитить, позволил ей ввязаться в проблемы и опять же ничего нам не сказал. Мы могли ее потерять… Если бы это случилось, Бас ответил бы головой.

— Такому парню, как он, было чем рисковать, — смягчает разговор Мак. — Он пришел с пустыми руками, не имел ничего и заработал все под вашим именем.

Я понимаю, что он пытается сказать.

Бас Бишоп показал свою преданность Рэйвен, как, собственно, и нам, и за это я должен бы его уважать. За то, что он помог одной из нас, когда ей было хреново, за то, что прикрыл ее спину, когда нас не было рядом, — прикрыл без лишних вопросов.

Но я не могу.

По правде говоря, я не то чтобы ненавижу этого придурка. Не стану врать, что считаю, будто он не смог бы защитить жену моего брата, — смог бы, и доказал это. Но это было не его дело, а мое.

Мэддок тогда облажался, Кэпа вывели из строя, и остался только я.

Но снова вмешался Бас, взбесил меня, и теперь я хочу его взбесить. А что может быть лучше, чем поиграть с его сестренкой, которая, как он думает, вне досягаемости?

Вне досягаемости — но не для меня.

Я проявляю сволочизм? Не знаю, да мне и по хрен.

Сестра за сестру — для меня в этом есть смысл.

Может, это и безумие, может, я безумен, но я никогда и не претендовал на роль здравомыслящего — это у нас Кэптен такой.

Мэддок — злой альфа-самец, а я — псих.

Бомба с часовым механизмом.

Непредсказуемый, и по всеобщему признанию — безбашенный.

На многие вещи я смотрю немного иначе — сквозь дымку ярости, и да, я чемпион по затаенной злобе.

Хотелось бы, чтобы кто-нибудь пришел и рассказал мне, какого хрена я должен уважать парня, который рискует собой вот так ради девчонки, едва ему знакомой, но при этом, не задумываясь, забивает на собственную сестру?

Я отлично знаю, что кровь не имеет значения, ведь у нас с братьями нет общей крови, но Бас любит сестру. Ведь поэтому он и отправил ее сюда, чтобы защитить от волков, разве нет? От тьмы, в которую, как он сказал, она погрузится и которая, как он заявил, не для нее?

Этому тупице даже не хватило яиц сказать ей прямо, что это он сделал такой выбор. Что это он решил — так будет лучше для нее.

Да пошел он.

Бас хочет вступить в мою семью, влезть туда, где его не хотят видеть. Туше, мудак.

Считай, что я влез в твою семью.

Бриэль узнает меня, и узнает чертовски хорошо.

— Мы же не будем ждать тут на улице весь день, так ведь? — ухмыляется Мак.

— Нет, чувак. — Скольжу взглядом по двойным красным дверям, за которыми скрылась Бриэль. — Не будем.

Бриэль

С бутылкой воды в руке выхожу вслед за потоком учеников на школьный двор, и пару мгновений спустя мои ноги застывают, будто увязнув в цементе.

Можно ли видеть ночной кошмар днем… когда не спишь? И еще один вопрос: это что — День сурка?

Открывшаяся передо мной картина кричит: да, можно. И да — он снова тут.

В центре баскетбольной площадки стоит Ройс Брейшо, собственной персоной. Широко расставив ноги, с легкостью перекидывает мяч. Бицепсы играют, голова слегка отклонена назад и набок — дерзко и самоуверенно.

Неоспоримый альфа-самец.

Прослеживаю за его взглядом — слева от кольца вижу пять парней. На лицах у них написаны самые разные вопросы. Внутри у меня все сжимается.

Эти парни пришли сюда не просто так мячик побросать. Это — ведущая пятерка школьной команды, и Ройс, похоже, вклинился прямо в разгар игры. Выскочил на площадку, отнял мяч, и они явно этому не рады.

Я снова перевожу взгляд на Ройса.

Если так рассудить, он вышел на площадку подразнить парней, которые понятия не имеют, кто он такой, где никому не ведомо о последствиях одного лишь косого взгляда на Брейшо, не говоря уж о том, чтобы перейти кому-то из них дорогу. Но наши школьные парни тоже не промах, и все же Ройс не показывает ни намека на беспокойство.

Надеваю солнечные очки, так как толпа подталкивает меня ближе. По воняющему навозом воздуху разносится шепот. Со всех сторон: «Кто это?», «Он новенький?», «Смотрите, какие татуировки».

— Черт, до чего же он горяч, — произносит девушка рядом со мной, толкая локтем подружку. — Смотри, какие губы.

Я тоже в курсе, о’кей?

Волк в теле бога.

Бог, по его собственному мнению.

А по-моему — аномалия.

Какой же это, наверное, отстой, быть таким вот загадочным и притягательным. Но, поговорив с ним, я знаю, что в нем и правда есть что-то. Такой, как он, не способен затеряться в толпе. Подобно Полярной звезде в темном ночном небе, он горит слишком ярко, чтобы его не заметить.

Полагаю, что это изматывает. Вот я, например, могу смешаться с толпой, а он — нет. Ладно, буду критичной к себе — я могу смешаться только с худшими, с серой массой, ведь красивые и разбитные все равно будут заметны.

Мой взгляд скользит по старому асфальтовому покрытию площадки. На другой стороне замечаю Мака, протискивающегося сквозь толпу. Он едва заметно приподнимает подбородок, и хотя Ройс даже не смотрит в ту сторону, не сомневаюсь, что он видит приятеля.

Ройс наклоняет голову, и парни напротив него клюют на приманку, наконец проснувшись.

— Отдай мяч, — требует Мика, парень, с которым я вместе хожу на английский последние несколько лет. Возможно, Мика единственный приличный человек во всей школе. Хоть он и говорит со мной, только когда это необходимо на уроке, у меня есть ощущение, что он не так уж и плох под всей этой своей броней.

Мика делает шаг вперед, подавая пример другим парням.

Сердце грохочет у меня в груди, когда я бросаю взгляд на Ройса, и то, что я вижу, заставляет его колотиться еще быстрее.

Ройс ничем не выдает ни единого признака осознания перемены на площадке, хотя все мы здесь являемся свидетелями тому, что Мика сделал первый шаг.

В смысле, первый после того, как Ройс перехватил у них мяч, чем вопиюще унизил хозяев площадки.

Он даже не моргает в ответ на их приближение — продолжает стоять в нахальной позе, совершенно невозмутимый, в то время как на него надвигаются местные качки.

Бросаю быстрый взгляд на Мака, который, кажется, нашел меня в толпе, и красноречиво, как мне кажется, показываю глазами на Ройса.

Ты собираешься ему помочь или как?

Чертов парень улыбается, скрещивает руки на груди и смотрит на возмутителя спокойствия, у которого, очевидно, вообще нет чувства самосохранения.

Ройс вдруг перестает перекидывать мяч из руки в руку и теперь вертит его между указательными пальцами, затем обхватывает мяч ладонями и широко расставляет локти в стороны.

— Подойди и возьми, красавчик, — бросает он вызов Мике. — Я даже буду с тобой помягче.

— Иди на хрен, — парень рядом с Микой плюет на асфальт. — Мы чемпионы округа.

— Круто, — усмехается Ройс, но они не понимают насмешки.

Они не знают, что «Волки Брейшо» удерживают первенство на чемпионатах штата. На самом-то деле они, может, и в курсе, вот только они не знают, что один из «волков» стоит перед ними.

Губы Ройса медленно расплываются в усмешке, потом он слегка наклоняется вперед и перебрасывает мяч справа налево. Так, понятно, он приглашает их поиграть.

Парни занимают позиции, и Ройс кивает. Ведя мяч, он бросается вперед, делает обманное движение, подпрыгивает, с легкостью забрасывает мяч в корзину и издает короткий смешок.

Один из парней ловит мяч и оглядывается на Мику — тот стоит, сжав кулаки и нахмурив брови.

Ройс Брейшо, черт его дери, так и лезет на рожон:

— Ну, кто первый забросит трехочковый?

Поначалу кажется, Мика не собирается в этом участвовать, но потом он бросает взгляд на своего приятеля, и тот пасует ему мяч.

— Один на один? — кричит Мика.

— Видишь, как быстро все разворачивается? — улыбается Ройс. — Я забил тебе и твоей пятерке слабаков на вашей территории, так что факел у меня в руке.

— Следи за словами, придурок. Мы тебе фору дали.

Ройс смеется, а я задерживаю дыхание. Шепотки вокруг становятся все громче и громче. Чужаки тоже их слышат. Мак скользит вперед, но Ройс едва заметно дергает подбородком, и «шкафчик» останавливается — его нога застывает у края белой линии, что обводит площадку. Предусмотрительно, думаю я, он достаточно близко, чтобы при необходимости быстро принять меры, но не так близко, чтобы выдать свое присутствие.

Как раз в этот момент из толпы выходит он — Фрэнки Бриггс, чемпион в двух видах спорта, сын начальника полиции и худший из всех людей. Фрэнки парень моей кузины, но он и меня не прочь ущипнуть за задницу.

Ройс, словно почувствовав что-то, оглядывается через плечо.

Мика издает смешок, готовясь к тому, что выскочка-чужак сейчас съежится от страха и даст деру при виде бугая ростом шесть футов и два дюйма. Фрэнки Бриггс — звезда нашей школы. Но они не знают, что перед ним стоит король старшей школы Брейшо, мастер находить себе проблемы, но и решать их. У одного шесть футов и два дюйма, у второго шесть футов и один дюйм, но они не на равных — Ройс возвышается над всеми, как гора.

К сожалению, Фрэнки не замечает беззаботности Ройса. Наша местная звезда останавливается в нескольких футах позади чужака и хлопает в ладоши. Мика усмехается и подбрасывает мяч, намереваясь перекинуть его по красивой дуге над головой Ройса прямиком в руки Фрэнки, но Ройс подпрыгивает с легкостью профи и перехватывает мяч в воздухе.

Мяч снова летит. И в ту же секунду, как Ройс бросает его, я понимаю, куда именно, и пытаюсь нырнуть в толпу. Но мне это не удается — толпа слишком плотная, и, пару-тройку раз подпрыгнув, мяч подкатывается к моим ногам.

Если Ройс и успел заметить меня раньше, то не подал виду, а теперь он точно меня видит. Как и Фрэнки.

Вот отстой.

Красавчик Брейшо поворачивается ко мне, и на губах у него играет лукавая усмешка.

— Эй, подкинь мне мяч, малышка.

По шее волной поднимается жар, мне ужасно хочется двинуть ему кулаком, но, чтобы избежать еще больших неприятностей, я наклоняюсь за мячом. И конечно же, прежде чем успеваю его схватить, Фрэнки пинает мяч в сторону.

Звезда делает шаг ко мне, полностью загораживая от Ройса, и злобно смотрит с высоты своего роста.

— Малышка? — с отвращением шипит он. — Что за отребье привела с собой эта шавка?

— А что ты так возбудился?

Как только эти слова слетают с моих губ, я почти жалею, что не могу взять их назад.

Почти.

Взгляд Фрэнки еще больше ожесточается, но я не собираюсь стоять тут и наблюдать, как он изображает из себя гиппопотама, готового меня растоптать. Ничего у него не выйдет, он знает, и именно поэтому бесится. Ни одного шанса, но он все равно не перестает загонять меня в угол, когда мы оказываемся наедине и нас никто не видит.

Я поворачиваюсь, готовая свинтить отсюда, но Фрэнки хватает меня за руку и тянет к себе. Дергаюсь назад, готовясь пнуть его по яйцам, но меня опережают — колени звезды с громким хрустом ударяются о землю.

— Какого хрена! — вопит он, низко рыча.

Все вокруг охают, толпа становится еще больше.

Фрэнки вскидывает голову, и в ту же секунду крепкие руки обхватывают меня за талию и мягко оттягивают назад.

— Эй, что…

— Моли бога, девочка, чтобы все обошлось, — шепчет мне кто-то в ухо, и, оглянувшись, я вижу Мака, но он не смотрит на меня — его взгляд устремлен на Ройса, на лбу образуются напряженные складки.

Я тоже смотрю на Ройса и, когда наши с ним взгляды встречаются, набираю полные легкие воздуха.

Глаза у него черные, как зимняя ночь. Холодные и бесстрастные, без тени жизни в них.

Чудовище в свете дня.

Вот это и есть тот Ройс Брейшо, о котором мне говорили.

Тот, кто способен измениться в мгновение ока.

Нахального плейбоя больше нет — вот-вот разразится что-то ужасное, и это что-то уже не остановить.

Ройс позволяет Фрэнки встать и даже отодвигается, чтобы освободить для него место. Это он зря — наша звезда перегруппировывается, и Ройс принимает удар прямо в челюсть.

Он не пошатнулся, но голова слегка дергается.

Фрэнки хохочет, готовый снова атаковать, но я слышу мрачный смешок Ройса, и они оба слегка наклоняются.

Ройс сплевывает кровь из уголка рта, а потом разворачивается всем телом, и его правая рука замахивается с такой скоростью, что к удару просто невозможно подготовиться.

Кулак прилетает прямо в висок Фрэнки.

Фрэнки отшатывается, но быстро приходит в себя и начинает наступать.

Ройс уворачивается от ударов, словно хорошо натренированный боксер, и в какой-то момент, выпрямившись, поднимает Фрэнки (двести тридцать фунтов, не меньше) и швыряет на землю.

Голова ударяется об асфальт с громким треском, всех, кто это видит, охватывает паника, а мои мышцы превращаются в камень.

У Фрэнки закатываются глаза, у меня начинает пульсировать в висках.

Несколько человек пытаются броситься вперед — то ли права покачать, то ли на помощь звезде, но один взгляд Ройса — и они застывают на месте.

Ройс совершенно спокоен. Поднимает большой палец и прикладывает к разбитой губе, взгляд его снова прикован ко мне. Саданув Фрэнки ботинком по ребрам, он спрашивает:

— Это твой парень?

Его резкий тон словно перекручен лентой с надписью «Только попробуй мне солгать» — эту ленту, точнее, веревку, он накинет мне на шею и задушит, если я хотя бы попытаюсь.

Кручу головой — «нет», не сводя глаз с вены у него на шее, пульсирующей под бронзовой кожей, вижу дразнящую татуировку, и с каждым ударом его пульса мой собственный тоже ускоряется.

От страха? Нет.

Братец постоянно напоминает мне, что я должна бояться всех, кто носит имя Брейшо, но, глядя в темные глаза одного из них, я не испытываю никакого страха.

Даже намека на него.

По правде говоря, я чувствую противоположное, и стук у меня в висках как будто сходит на нет.

Это делает меня дурой?

Мои мышцы расслабляются, и хватка Мака на мне тоже.

Снова кручу головой, говоря «нет», и на этот раз уже увереннее.

Фрэнки подает признаки жизни.

— Парень Бриэль? — с издевкой произносит он — намеренно громко, чтобы его услышали все. — Да ты, должно быть, с луны свалился. Никто и не подумает дотронуться до этой шавки.

Он начинает подниматься, но мощная рука Ройса опускается ему на плечо, и Фрэнки снова падает.

Головы поворачиваются от Ройса ко мне и обратно, и я догадываюсь, какой вопрос вертится у этих придурков на уме.

Как я, убогая, всеми презираемая, могу быть знакома с ним, богом во плоти?

Ройс не обращает на любопытные взгляды никакого внимания. Он изучает меня, размышляя о моем ответе и о том, что сказал Фрэнки. И ему как-то удается найти во всем этом правду. Причем не только мою правду, но и правду Фрэнки тоже.

А она такова: у меня нет парня, но Фрэнки хочет от меня того, что мог бы получить парень. Он намерен добиться своего. И при этом мы оба знаем, что я никогда не дам ему то, чего он хочет, — то, что он получает от Сиары. Печально, но факт.

Ройс коленом ударяет в позвоночник Фрэнки, и тот хрипит. Потом красавчик с беззаботным видом обходит нашу местную звезду, которую только что спустил с небосклона, выставив полным идиотом. А чего ему волноваться — друг подстрахует, если что.

Он останавливается прямо передо мной и пронизывает меня взглядом, кричащим «поиграй со мной», но я не настолько глупа, чтобы обольщаться. Я точно знаю — Ройс тут не задержится, и вскоре мне придется ответить за все это перед Фрэнки, пока что лежащим на земле.

Видимо, я стою неподвижно слишком долго. Мак стоит позади меня

Ройс просовывает пальцы левой руки под мой ремень, в то время как его правая рука поднимается к моей шее.

Я понятия не имею, почему позволяю ему все это делать.

Не бью его под дых, не втыкаю палец между ребер… ничего.

Я ничего не делаю.

А еще я не дышу — я просто кусок дерьма в его игре на унижение.

— Все верно, чувак. Я с луны свалился, — передразнивает он Фрэнки, слегка наклоняя голову и не сводя с меня глаз. — Но это ненадолго, я освоюсь, верно, малышка?

Он проводит костяшками пальцев по моей ключице — и я сбрасываю оцепенение.

Отклоняюсь от него так далеко, как это возможно, и он хмурится, стиснув зубы.

Прежде чем он успевает сделать еще что-то, откуда-то справа от меня доносится раздраженный голос.

— Серьезно?!

Проклятие…

Из моей груди вырывается тяжелый вздох.

Сиара… Расталкивая толпу, она пробивается в первые ряды.

Когда она видит Фрэнки, у нее отвисает челюсть. Полагая, что это как-то связано с бурным началом дня, сестрица оглядывается вокруг, пока не находит взглядом меня.

Она проталкивается ко мне, и с каждым ее шагом Ройс тоже делает шаг, но не навстречу ей. Он сдвигается в сторону, прикрывая меня своим телом, словно громила-охранник, защищающий своего маленького слабого босса. Но мне защита не нужна, я выступаю вперед и оказываюсь прямо перед Сиарой.

— Какого черта, Бриэль? — кричит она, злобно уставившись на Ройса, а тот усмехается, глядя на наконец-то поднявшегося Фрэнки.

— Ты что, привела его сюда, чтобы повыделываться?

— Ага, это же так в моем стиле.

— Дура ненормальная!

— Сиара, остынь…

— Ага, остыну. Скажи своему дружку, чтоб убирался отсюда! — кричит она.

— Сама скажи, ты ведь знаешь его лучше меня, верно?

Сиара прищуривается, потом пихает меня в грудь.

— Ты у меня получишь, Бриэль.

— Отвали, — спокойно произношу я.

— А если не отвалю, что ты сделаешь? — с издевкой произносит она.

Я молчу, и в глазах у нее появляется слабый блеск удовлетворения. Сестрица знает, что я на коротком поводке — на том, который я сама прицепила к своему ошейнику, потому что у меня не было выхода.

Она глумливо смеется, потом срывает с моего лица очки и бросает на землю.

Я ударяю ее в ответ. У Сиары округляются глаза — она этого не ожидала.

Прежде чем она успевает снова до меня дотянуться, Мак хватает ее за запястье.

Все вокруг оторопело таращатся на нас — никогда прежде они такого не видели. Я почти слышу непроизнесенные охи и ахи: маленькая Бриэль выбралась из своей скорлупы?

Сиара вся красная от досады, но одного пристального взгляда на меня, на мои опухшие глаза оказывается достаточно, чтобы она почувствовала себя победительницей.

— Ты себя в зеркале видела? — Она притворно надувает губы. — У тебя глаза, как у кролика. Что, опять рыдала перед сном, да? — Сестрица ухмыляется, изо всех сил стараясь выставить меня слабой и никчемной, хотя знает: я не поведусь на ее дурацкие издевки.

Она также знает, что я не стану давать отпор, позволив окружающим поверить в то, во что они хотят верить.

Стерва.

Наклоняюсь, чтобы поднять очки, но обнаруживаю, что они в руках у Мики — он протягивает их мне. Мои губы дергаются, произнося «спасибо».

Пожимаю плечами и, глядя на Сиару, заставляю себя опуститься до ее уровня, хоть это и весьма фиговое место.

— Тебе-то откуда знать, рыдала я или нет, ты ведь прошлую ночь провела в постели с Грегом.

По школьному двору раскатывается тихий смех, а у Сиары глаза округляются. Чувствую себя подлой, но мне нужно, чтобы это прекратилось.

Фрэнки на долю секунду встречается со мной взглядом, прежде чем отвести глаза в сторону.

— Пошли, — говорит он, не обращаясь ни к никому, но в то же время ко всем, кто готов откликнуться.

Сиара качает головой и пытается выдернуть руку из хватки Мака. Когда он понимает, что она всего-навсего пытается уйти, он ее отпускает.

Кузина толкает Фрэнки в грудь, и, к счастью, раздается звонок, заканчивая этот кошмар.

Толпа начинает рассасываться, все еще глядя на нас, главных участников кошмара, чтобы не пропустить ничего интересного, но я не собираюсь продлевать спектакль. Разворачиваюсь и удираю так быстро, как позволяет моя ноющая лодыжка.

Мне удается преодолеть целых три фута, прежде чем рядом со мной возникает Ройс.

— Охрана школы или директор появятся тут в любую секунду, — говорю я. — Даже и не знаю, как им удалось не вмешаться.

— Да похрен.

Он перегораживает мне дорогу, и я останавливаюсь.

— Тебе легко говорить, ты здесь не учишься.

Отворачиваю голову, но он хватает меня за подбородок и всматривается в мое лицо. Представляю, что он видит…

Ройс изучает меня несколько долгих, нервирующих мгновений, потом моргает, и его губы медленно растягиваются в улыбке.

— Я ставил на карие.

Несмотря на легкое смущение (и сильное раздражение), у меня вырывается тихий смешок. Снова надеваю очки, но он быстро поднимает их мне на лоб.

— Ага, ну, — игриво закатываю глаза. — У меня неплохо получается разочаровывать людей.

— А кто сказал, что я разочарован?

Скрещиваю руки на груди, пытаясь побороть улыбку, и качаю головой.

— Ты не думаешь, что вам с Маком уже пора свалить отсюда, или пока еще недостаточно проблем, чтобы накормить твою мятежную душу?

— Малышка, — он придвигается ближе. — Ты ничего не знаешь о моей душе, и, если ты называешь это проблемами, мирок, в котором ты живешь, должно быть, так же жалок, как и выглядит.

— А что тебя здесь держит? — Я слегка пожимаю плечами. — Возвращайся в свой.

Ройс молча смотрит на меня, и в его темных глазах плещется вопрос — тот, что он отказывается задать.

— Серьезно, вам пора уходить, хотя бы с территории школы, — добавляю я.

— Подгоняешь, маленькая Бишоп? — усмехается он. — Я не фанат быстрых встреч, учти.

— Если девушки, с которыми ты проводишь время, считают твои остроты милыми или хотя бы немного притягательными, мне тебя жаль, — хмурюсь я.

— Да? И почему же?

— Это значит, что ты и понятия не имеешь о настоящих усилиях, — какая досада. Как по мне, человек, у которого в распоряжении весь мир, должен представлять собой нечто большее, чем мешок с шутками и тяжелыми кулаками.

Он пронизывает меня напряженным взглядом, словно пытается заглянуть мне в мозги, но, что еще хуже, он как будто и вправду может сделать это. Будто он понимает все то, что мне не хотелось бы высвечивать

То, о чем я не говорю, чем не делюсь.

Не то чтобы перед мной выстраивалась очередь людей, желающих узнать о моем внутреннем мире, но…

Не то чтобы я подпустила кого-то достаточно близко.

Ройс еще больше прищуривает глаза, и я делаю шаг, чтобы его обойти, но он не дает мне исчезнуть.

Качаю головой и тяжело вздыхаю.

— Мне нужно идти. У меня урок.

Зная цену — в буквальном смысле — моего опоздания, начинаю нервничать. Мне нужно бежать от него. И быстро.

Его взгляд теперь тяжел и расчетлив. Неотрывно глядя на меня, он достает из кармана скрученную пачку двадцаток и протягивает мне.

Перевожу взгляд с бабок на него.

— Это еще зачем?

Он хватает меня за руку, шлепком вкладывает деньги и шагает прочь.

— Ройс…

— Тебе это пригодится, — бросает он тоном, лишенным всяких эмоций, оглядываясь через плечо. — Иди к учительской. И поторопись — ради твоего же блага.

К учительской?

— Зачем?!

Ройс скрывается из виду, оставив мой вопрос без ответа.

Любопытство — единственная причина, по которой я разворачиваюсь и иду в школу, но только не туда, где у меня должен быть урок.

Ой, сегодня лучшим другом моей ноги был бы ибупрофен.

Вхожу в холл рядом с учительской и вижу Джорджа. Он торопливо подходит ко мне, и у меня опускаются плечи. Он что, решил добавить мне проблем?

— Джордж, я…

Я — что?

Что мне сказать нашему охраннику?

Что парень, который пробрался на территорию школы и повел себя, как Деймон Сальваторе ^[3], мне совершенно не знаком?

Но я даже не успеваю рта раскрыть — Джордж меня опережает.

— Мисс Бишоп, — его взгляд падает на деньги у меня в руке, он улыбается. — Это мне?

Опускаю глаза на пачку баксов.

— Эм-м…

Со стороны учительской раздается громкий бу-бух. Кто-то дубасит по металлической двери.

Джордж тянется к бабкам, я отдаю ему пачку, и он быстро сует ее в карман. Сняв с пояса ключи, сует один из них в замок учительской и улыбается во весь рот.

— Вам пора уходить отсюда, мисс Бишоп. Там у них что-то пошло не так, как планировалось, — он издает смешок.

Я киваю и отхожу за угол. Слышу щелканье замка, и из учительской один за другим начинают выходить преподаватели, возмущенно переговариваясь.

— Уф, уф. Какого черта, как же вы оказались заперты? — спрашивает Джордж, бросая на меня последний взгляд и подмигивая.

Что… это он их там запер? И поэтому никто из них не появился на площадке?

Быстро шагаю на урок, но чем ближе подхожу к двери класса, тем очевиднее для меня становится, что Ройс с самого начала позаботился о прикрытии — и не ради своей выгоды…

…а ради меня.

Позаботился странным, неадекватным способом, который, однако, позволил ему сделать все, что он задумал, привлечь внимание и разузнать обо мне и той реальности, в которой я существую.

Из груди поднимается смех.

Хороший, настоящий смех.

Не громкий, не булькающий, а тот, что добавляет немного света изнутри.

Вероятно, мне следует бояться этого ощущения невесомости, которое уже так долго меня не отпускает, но вместо этого я цепляюсь за него.

Потому что, хоть солнце и луна поочередно освещают наш мир, чувствовать этот свет — большая редкость, и нельзя позволять кому-то это отнять.

Потому что это чувство исходит изнутри, а не снаружи.

Примечания

3

Один из главных героев сериала «Дневники Вампира».