Ненавижу босса!

Матильда Старр, 2017

Женщины любят его за ум, красоту, доброту и бесподобное чувство юмора. А еще за… Ну нет, если я начну перечислять все то, что они ему приписывают, я нескоро закончу. Даже наша уборщица тетя Света в возрасте за шестьдесят, кажется, свое «Доброе утро, Никита Владимирович» произносит с придыханием. Мужчины влюблены в его костюмы, машины и во все то, что принято называть стилем жизни. А я ни во что из этого не влюблена. Я его терпеть не могу. От всей души. Фото для обложки с shutterstock.

Глава 2

Это утро начиналось так же, как и любое другое утро буднего дня, — темень и безнадега. И я сейчас не о погоде. Погода была вполне себе ничего. Солнышко золотило все, что ему положено было золотить, птички пели то, что они обычно поют в таких случаях, а яркая майская зелень… тоже чего-то там делала, придумайте сами, мне что-то не хочется. Для меня каждый рабочий день — это сплошная и беспросветная чернота. Лишь по выходным реальность перестает быть густо-черной и окрашивается в приятный грязно-серый цвет.

Впрочем, это утро все-таки несколько отличалось от других. И даже, как ни странно, не в худшую сторону.

Мой вчерашний поход к клиенту увенчался успехом. Вполне приятный мужчина лет тридцати пяти, так воодушевился, увидев своими глазами канцтовары, что битых полчаса сравнивал точилки с бумагой для принтера и папки с дыроколами.

В результате мы пришли к неслабому консенсусу и теперь в моем портфеле лежал заказ на кругленькую сумму. Если честно, я не знаю, что их контора будет делать с таким количеством канцтоваров. Есть подозрение, что начнет приторговывать или раздавать нуждающимся, другого способа от них избавиться я не вижу.

Перспектива быть повешенной на ту самую доску почета отчетливо замаячила впереди. Неужели утро может быть добрым? Я суеверно поплевала через плечо, попрыгала на левой ноге и в результате вписалась в угол стола. Нет, моя жизнь — это по-прежнему моя жизнь. В ней ничего не может быть идеально. И если сегодняшний день будет хотя бы не таким паршивым, как все остальные, меня это уже устроит.

Возможно, так бы и получилось. Я пришла бы на работу, отчиталась о достигнутых успехах, которые превзошли любые ожидания, и получила свою порцию фальшиво-искренних аплодисментов от коллег.

Но судьбе было угодно иначе. Судьба в лице моей родной тетки в эту минуту уже стучалась в двери. Вернее, набирала мой номер.

Нет, я не собираюсь винить эту женщину во всех своих проблемах. Если бы тетя Рая не вмешалась в мою жизнь, я бы нашла способ испортить ее себе самостоятельно. В конце концов, я не раз уже успешно справлялась с этой задачей.

— Ангелина, мне нужна твоя помощь.

Этот тон не обещал ничего хорошего. Обычно он означал, что с минуты на минуту придется спасать мир, и никак не меньше. Я замерла, с ужасом ожидая продолжения.

— У нас в подъезде прорвало трубу.

Спорить с вдовой подполковника — себе дороже. Обычно на это никто не решается. Поэтому я лишь робко заметила:

— Может, все-таки лучше сантехника? Я, если честно, в трубах не очень…

— Не говори ерунды, — оборвала меня тетя. — Сантехника давно уже вызвали. Но ему нужен доступ во все квартиры. И я не могу пойти на работу!

Я вздохнула и начала подбирать правильные слова и верныйтон. Такой, чтобы моей дражайшей родственнице сразу стало ясно, в какую пучину огорчения повергла меня эта новость и как я ей сочувствую. Не успела…

— Ты пойдешь туда вместо меня.

Здрасте, приехали!

С тетушкиной работой все было непросто.

Она трудилась менеджером по уборке в одном частном коттедже. Очень частном и очень коттедже. Какие чудеса творились в этом восхитительном загородном доме, я не представляла. Возможно, там на каждом шагу стояли золотые унитазы, инкрустированные бриллиантами, а вместо музыкального центра владелец этого дома жал на кнопку, из-за шторки выходила Монсеррат Кабалье и начинала ему петь.

Деталей тетушка никогда не раскрывала, потому как при приеме на работу подписывала какую-то там бумагу о неразглашении. Этой секретностью она очень гордилась и, чтобы близкие не забывали, какая ответственная и серьезная у нее служба, иногда начинала что-то об этом рассказывать, обрывала себя на полуслове, будто спохватившись, закатывала глаза и ахала, виновато разводя руками — увы-увы, подробностей не будет.

Тетушка всегда подчеркивала, что в отличие от моей, у нее настоящая работа, на которой платят настоящие деньги. Вот тут, что называется, крыть было нечем, потому что в данном конкретном случае не слишком удачливый менеджер по продажам с треском проигрывал менеджеру по уборке. Периодически тетушка заводила беседу о том, что пора мне перестать маяться дурью и пойти уже к ней в помощницы, а со временем (судя по ее критическому взгляду на меня, где-то лет через сто) я дорасту и до собственного коттеджа, и у меня тоже будет личный водитель.

Водитель! Это то, чем тетя Рая гордилась почти так же, как секретностью и зарплатой, а может быть, и больше. Нет, вы не подумайте, шофер не возил уборщицу своего босса, куда она прикажет. Просто хозяин жил вдали от шума и пыли, километрах в двадцати за городом, а переезжать к нему менеджер по уборке Раиса Пална не планировала, поскольку пришлось бы тащить туда всех своих трех котов. Впрочем, и без котов хозяин ее не звал, предпочитая, чтобы прислуга была приходящей, вернее приезжающей. Поэтому водитель в семь утра забирал тетю Раю от подъезда, а к шести вечера возвращал назад. И раз в неделю возил в супермаркет закупить все необходимое для уборки.

— Вообще-то у меня тоже работа.

Я понимала, что спорить бесполезно, но не попытаться не могла.

— П-ф-ф, не смеши меня! Если ты потеряешь работу, через три дня найдешь точно такую же. Девочки на побегушках, которым можно почти не платить, очень востребованы. Да и в руководителях у тебя будет кто-нибудь поприличнее. Сплошную ругань и оскорбления даже за нормальную зарплату терпеть не годится, а уж за те гроши, которые ты получаешь!.. А если я потеряю работу, будет очень плохо.

Каюсь, как-то раз я пожаловалась тетушке на свои рабочие неурядицы. Разумеется, в моем тексте всего того, что она сейчас наговорила, не было. Я всего лишь сказала: «Чертов урод, и ведь как будто издевается: то на планерке отчитает, то задание глупое придумает, то дурой выставит перед всеми. Да такое и за хорошую зарплату терпеть нет смысла, не то, что за мои копейки!».

М-да, кажется, в моем тексте как раз это и было…

— А мой хозяин — человек вежливый, уважительный. Ну не могу я его подвести, — в голосе тетушки слышалось отчаяние, — он такой занятой, а сколько раз мне говорил: «Спасибо вам, Раиса Павловна, за вашу прекрасную работу, ваш вклад — просто бесценен! Если бы не вы, если бы не обеспеченный тыл, разве мог бы я всего добиться!». Ну и как я после этого не приду?

Я с трудом сдержала смех. Чему-то похожему нас учат на всех тренингах. Позитивная мотивация называется. Странно, что у кого-то это срабатывает. У меня вот ни разу не получилось.

Почему я согласилась?

Потому что мне жалко было замотивированную по самые кончики ушей менеджера по уборке Раису Палну? Возможно.

Потому что я боялась семейного скандала? Вполне возможно.

Потому что мне страсть как не хотелось ползти на работу и усаживаться за прозрачную перегородку? Очень даже вероятно.

А еще потому, что целый год мне намекали на невероятную роскошь и запредельные чудеса в том самом «очень коттедже». И раз уж у меня появилась возможность хотя бы одним глазком взглянуть на это восьмое чудо света, глупо было ее не использовать. Хотя бы просто для того, чтобы убедиться, что никаких чудес там нет, и убирается тетя Рая в самом обычном загородном доме.

— Но ты не бойся, «генералить» сегодня не надо, посуду вымоешь, шкафчики протрешь, то, се… В общем, справишься, — радостно тараторила в трубку Раиса Пална.

Я позвонила завотделом и соврала, что мне срочно понадобилось уточнить кое-какие детали со вчерашним клиентом. А еще у меня талон к зубному. И у тети прорвало трубу. Но это не имеет отношения к делу. Главное, что сегодня на работе я не появлюсь.

Проблема была решена.

***

Водитель приехал ровно в семь. Я не очень разбираюсь в машинах, но эта была большая, черная и блестящая. Настолько большая, настолько черная и настолько блестящая, что сразу становилось ясно — жуть какая дорогая! А потом шофер так бережно открыл ее дверцу, что я поняла: эта машина еще дороже, чем я думала!

Дальше было не очень интересно: город за окном, поле за окном, лес за окном. А потом случился коттеджный поселок, который охраняли как американские военные базы в голливудских фильмах.

Но нам почти беспрепятственно удалось пробраться на территорию этого объекта, и передо мной предстал «очень коттедж».

Нет, он действительно был крут, красив и трехэтажен. Я едва не присвистнула, когда увидела всю эту роскошь. А потом не выдержала и все-таки присвистнула, как только до меня дошло, что в данном случае значит: «то, сё». Да тут целая армия уборщиков нужна!

И если Раиса Пална справлялась с этой хороминой, с этой огроминой в одиночку, чудесное и благодарное начальство должно было носить ее на руках.

Роскошный коттедж встретил меня громкими звуками AC/DC.

Вот уж удивительно!

Судя по тому, с каким восхищением отзывалась о своем хозяине тетя Рая, таких музыкальных вкусов у него не должно было быть и в помине. Если бы моя жизнь была не уныло-серой, а веселой и радостной, как у обладателей «очень коттеджей» и прочих хозяев жизни, наверное, я тоже была бы не прочь взбодриться с утра такой музычкой. Но в моей квартирке устроить что-нибудь подобное… Я даже представлять не стала, что сделают со мной соседи. Причем, совершенно заслуженно.

— Кухня там.

После «Здравствуйте!» это были первые слова, которые сказал мне водитель. И я пошла на звуки музыки.

***

Хозяин дома на кухне присутствовал. Но вот одежда на нем практически отсутствовала. Вернее, нижняя ее часть была на месте: какие-то балахонистые шорты. А торс оказался совершенно не прикрыт и вполне строен. Мне почему-то хозяин жизни, «очень коттеджа» и Раисы Палны в придачу представлялся грузным мужчиной за пятьдесят.

Ну и ладно. Их сейчас полно — молодых и успешных.

Хозяин пил кофе и просматривал утреннюю прессу. Опять же ничего удивительного. Думаю, и то и другое бодрит не меньше, чем тяжелая музыка.

Он, видимо, почувствовал, что уже не один, а может быть, увидел мое отражение в окне. Во всяком случае, он обернулся, и после этого относиться к происходящему спокойно я больше не могла. На меня из-под стильных очков смотрел он — Никита Владимирович. Всеобщая любовь и моя нелюбовь.

Черт, как же я раньше не догадалась! Кто еще мог так обаять непреклонную и суровую Раису Палну.

— Лисова? — то ли очки делали глаза моего босса такими огромными, то ли действительно он был ошарашен.

Музыка тут же стихла.

— А что вы здесь… — он замолчал на полуслове.

Наверняка, следующим должно было стать «делаете». Но оно не случилось, кажется, он все понял сам.

— Вы племянница Раисы Павловны?

Я кивнула. А что мне оставалось делать? Состав преступления налицо. Отнекиваться бесполезно.

— Так это вы?.. — он снова замолчал. И это молчание мне совсем не понравилось. Я видела, что где-то там, в районе его высокого лба, идет какой-то мыслительный процесс. И результаты этого мыслительного процесса почему-то сильно не в мою пользу.

— А вы разве не работаете сегодня?

Черт, как неловко-то вышло. Я чувствовала, что краснею.

— Пришлось еще раз встретиться с заказчиком, чтобы уточнить кое-что по ценам. А еще — талончик к зубному. И прорванная труба… — я в точности повторила то, что завотделом скажет боссу, когда тот поинтересуется, куда делась любимая груша для битья и идеальный объект для искрометных насмешек.

— Ясно…

На его лице, как ни странно, не было обычной улыбки. Без улыбки он смотрелся непривычно. Представьте себе: пришли вы в Лувр взглянуть на Джоконду… Ну, ладно, понимаю, перебор. Заглянули в интернет, а там Джоконда — печальная и растерянная.

Черт, ну не настолько же растерянная!

Не может человека так огорчить тот факт, что его сотрудница прогуляла работу для того, чтобы помочь любимой тетушке. По большому счету, эта история вообще должна свидетельствовать в мою пользу, а не наоборот.

Если только…

Жуткая догадка заставила мое сердце уйти в пятки и провалиться еще ниже, туда, в подвал дома, где наверняка есть сауна и тренажерный зал.

— Знаете, Лисова, — снова заговорил мой начальник, — не нужно сегодня уборки. Скажите Раисе Павловне, что я даю ей выходной. А водитель отвезет вас домой. Зубы — это очень серьезно. Как известно, улыбка — главное оружие продавца.

Я смотрела в лицо своему боссу. И как продавец он был совершенно безоружен.