Семья (не) на один год

Марья Коваленко, 2022

– Теперь ты свободна. Наша сделка закончилась. – Он говорит тихо, а у меня в ушах словно барабаны гремят. – Спасибо, что помог мне, – слова благодарности приходится вырывать из груди. Вместо них хочется кричать о любви и умолять забыть о сделке. – Будь счастлива теперь. – Он смотрит, не сводя глаз. Внимательно, будто опасается услышать ненужные нам сейчас фразы. Самый красивый, самый любимый на свете. Мой единственный. И уже чужой. – Обязательно. Буду.

Глава 6

Лера

Уже зная, как сложно ждать встречи с Никитой, я поминутно расписала свой график на ближайшие три дня. В получившемся списке дел не было перерывов на тревогу и скуку. В нем даже на еду отводилось не больше двадцати минут, а на сон — не больше восьми часов.

Впрочем, как оказалось, столько времени на сон — это много. За ночь я успевала и поспать, и пофантазировать, и несколько раз изучить фотографии.

Ума не приложу, как Никита отыскал на островах мастера, но залитый дождем телефон работал исправно. Сохранилась вся информация. В том числе и моя маленькая тайна — сделанные тайком фото мужа. Где-то серьезного, хмурого. Где-то уставшего, с закрытыми глазами. Где-то задумчивого, наблюдающего за горизонтом, словно оттуда вот-вот ему подадут какой-то сигнал.

Насмотреться не получалось. Всего за три дня я умудрилась привыкнуть к Никите настолько, словно всю жизнь прожила с ним рядом. Губы зудели от желания целоваться. Руки постоянно тянулись к подушкам или книгам, чтобы хоть что-то обнимать.

Совсем осмелев, я представляла свою первую близость с ним. И все три утра подряд просыпалась такая разбитая, будто не мечтала, а готовилась к экзаменам.

К третьему дню исчезли все сомнения по поводу Москвы. Я сложила в чемодан вещи, добавила красивый комплект нижнего белья, который Наташа еще перед свадьбой заставила купить. И попросила СанСаныча отвезти меня в аэропорт.

На удивление, интересоваться причиной поездки он не стал. Вместо водителя сам забрал мой чемодан и уселся за руль.

Я искренне надеялась, что так же, без вопросов, пройдет и вся дорога. Но на подъезде к аэропорту мой молчаливый начбез вдруг заговорил.

— Лер, это, конечно, не мое дело. Но ты бы с Никитой не спешила… — как обычно, СанСаныч начал с туманных фраз.

— Мы не спешим. Он очень сильно помог с банком. Без него я бы не справилась с Биркиным и акционерами.

— Я не о банке говорю. — Начбез сурово зыркнул на меня в зеркале заднего вида.

— Не о банке…

В салоне почему-то стало душно, словно кто-то включил обогрев на максимум.

— Лер… Я не хочу вмешиваться, но ты ведь ничего о Лаевском не знаешь.

Я задержала дыхание, и в памяти тут же всплыли недавние слова Никиты о доброжелателях, которые попытаются открыть мне глаза на прошлое мужа.

Его пророчество, похоже, сбывалось.

— Я люблю его с двенадцати лет. Не было и дня, чтобы я сомневалась в своих чувствах. А сейчас знаю, что и Никита ко мне неравнодушен.

— Неравнодушен он, — презрительно хмыкнул СанСаныч. — Его задача была помочь спасти банк и держать свои штаны подальше.

Всегда спокойный начбез завелся не на шутку. Я и раньше не слышала от него ничего хорошего о Никите, а сейчас…

— Не хотел я этого рассказывать. Бог видит, надеялся, что Никита сам справится, но… у твоего ненаглядного столько скелетов в шкафу, что тебе не вытянуть. Ты даже не представляешь, какие люди за ним стоят и какие вопросы он решает.

И до этого не очень-то понимала, что говорит мой начбез, а сейчас вообще потерялась.

— Он юрист. У него бывают всякие дела. — Я тоже начала заводиться.

— Ну-ну… Только для некоторых его дел даже диплом юриста не нужен. А еще не нужны ни следствие, ни суд. Всё сам.

— Стоп! Не знаю, зачем этот разговор, но я не хочу слушать подобный бред дальше.

Словно успокаивая, память тут же подкинула картинки с последнего совещания.

Там Никита казался настоящим укротителем. Он не нарушал никаких законов, но заставил себя уважать и выполнять распоряжения.

Ни один акционер не посмел с ним спорить. Никто даже рта не открыл.

— Милая, прости.

СанСаныч устало выдохнул и остановил автомобиль у шлагбаума. За ним уже виделся аэропорт и ручейки спешащих людей.

— Я не хочу ничего прощать и не хочу больше ничего слышать.

Хотелось прижать ладони к ушам и, как делала когда-то давно в детском доме, петь под нос песенку. Любую! Лишь бы не позволяла разобрать чужие слова.

— Родная, у него руки по локоть в крови. — СанСаныч обернулся ко мне и по-отечески погладил по щеке. — Как, думаешь, он нашел убийц своих родителей? Как смог сохранить их компанию? Куда делся убийца его жены? И почему вообще она погибла?..

— Он юрист. Очень умный юрист!

Я отвернулась в сторону окна и стиснула зубы. Безумно хотелось вырваться из машины, забрать свои вещи и попросить СанСаныча не встречать, когда надумаю вернуться в Питер.

Видеть его не могла. А слушать дальше — тем более.

— Прости меня, девочка.

Сухая мозолистая рука упала.

— Это я предложил позвать его, — голос начбеза стал совсем глухим. — Старый дурак. Думал, Никита справится. Не пустит тебя к себе.

Перед нами медленно поднялся шлагбаум. Пытаясь хоть как-то отвлечься, я засмотрелась на полоски на нем. На огни, которые словно подмигивали. На кусок изоленты, которым щедро был обмотан конец шеста, словно без нее вся конструкция могла в момент развалиться.

Почти как мой брак.

— Все равно… Это не имеет значения. — Я тряхнула головой и решительно достала из сумочки телефон. Идея сделать Никите сюрприз перестала казаться удачной. Теперь хотелось, чтобы он меня встретил, забрал и никуда не отпускал от себя. — Это прошлое. Пусть оно в прошлом и остается.

Быстро написала сообщение с номером рейса, временем прибытия и отправила мужу.

— Так-то оно так, только…

Под шум сигнализации чей-то чужой машины СанСаныч стал парковать нашу, и остальные его слова потонули в противном «бип-бип-бип…».

Все, что удалось расслышать — обрывки фраз: «…слишком сильно любишь…», «…не залечил до конца свои…», «…опасно всегда…».

Но сложить их вместе у меня так и не получилось.

* * *

Предупреждать Никиту о своем визите перед перелетом было плохой идеей. Я это прекрасно понимала, поэтому не расстроилась, когда вместо себя он пообещал прислать водителя.

«Саша привезет тебя в офис. Я смогу закончить дела только к шестнадцати. Быстрее совсем никак».

Учитывая, с каким трудоголиком я связалась, обижаться не получалось.

«Я могу погулять по городу. Пусть вещи побудут в машине. Не спеши!»

«На последнем этаже нашего бизнес-центра неплохой ресторан. А на этаж ниже есть какой-то спа. Я там не был, но его хвалят».

Глазам не поверила, получив последнее сообщение. Мой независимый занятой мужчина не хотел, чтобы я одна гуляла далеко от него. Или показалось?

«А кто хвалит? Твои клиентки или кто-то ближе?» — до боли закусив губу, быстро набрала в ответ.

Дух захватывало от собственной смелости. Глаза в глаза ни за что не решилась бы спросить.

«Ты тоже знаешь эту клиентку. Ее зовут Паша. Он водит туда своих дам».

Чувствуя, как щеки наливаются румянцем, я прижала к ним холодные ладони. Стыдно было так сильно, что хоть проси у стюардессы парашют и выпрыгивай из самолета.

«Ты первая и единственная клиентка, которую я готов куда-то вести», — через минуту пришло на телефон, и у меня задымились даже уши.

После такой переписки не хотелось, да и не получалось думать над словами СанСаныча. Я вычеркнула весь наш разговор из памяти. И, пока совсем не сгорела от смущения, написала Никите последнее сообщение: «Ты сможешь работать, пока где-то рядом симпатичный массажист мнет все мое тело?»

Этот вопрос был вершиной моей храбрости. Я откровенно флиртовала с собственным мужем. Провоцировала интимными намеками, будто имела на это право.

Наверное, даже Наташа не поверила бы, что я так смогу. Сама до конца не верила. Но удовольствие, которое неожиданно приносил флирт, сложно было описать словами. Восторг, уверенность, азарт — наверное, всё вместе. И кажется, от эмоций штормило не только меня.

«Никакого массажа! К лешему спа! Иди в ресторан! Я постараюсь завершить дела как можно раньше».

Еще неделю назад и мечтать нельзя было о такой реакции Никиты. Он был для меня бронированным сейфом без ключа и кода. Все, на что имела право: смотреть на него и запрещать себе фантазировать.

Он был чужим. Табу. А сейчас в моем чемодане лежало эротическое белье и от сообщений мужа непривычно ныло внизу живота.

* * *

Как Никита и обещал, освободился он намного раньше шестнадцати. Я только успела расправиться с обедом, как он написал: «Иду!» — и через пару минут вошел в ресторан.

Есть десерт сразу перехотелось. От вида мужа в строгом деловом костюме, белой рубашке и галстуке сердце заколотилось как сумасшедшее, а руки задрожали. Чтобы не выдать себя, мне пришлось отложить чайную ложку и подальше отодвинуть тарелочку с тортом.

— Привет еще раз! — Никита махнул официантке. Обняв меня сзади за плечи, зарылся носом в макушку. — Ну что, едем?

В ответ так и хотелось пошутить: «А может, вместе в спа?» На нервах я, наверное, смогла бы произнести что-нибудь подобное. Но ладони на моих плечах ожили, медленно стекли по рукам вниз, и глупости сами выветрились из головы.

— Конечно.

Растерявшись от неожиданной ласки, я суетливо принялась рыться в сумочке. Однако кошелек даже доставать не пришлось: Никита сам рассчитался за обед. Потом забрал сумочку из рук и потянул меня к выходу.

В следующий раз мы заговорили только в машине. Будто вспомнив, что я только недавно после самолета, Никита спросил: «Как долетела?», «Сразу ли Саша нашел меня?», и «Не скучала ли, пока он работал?»

Все эти вопросы очень напоминали наши прежние встречи и перелет на острова. Никита снова был вежливым и внимательным до зубного скрежета. Мой потрясающий муж не оглядывался на меня. Сильные руки уверенно вращали руль. И казалось, кроме дороги его ничто не волнует.

Но когда офис остался далеко позади, а скучные вопросы закончились, Никита преподнес сюрприз.

— Я не успел заказать тебе номер в отеле. Провозился с делами. Поедешь ко мне домой? — произнес он так, будто я и правда могла отказаться.

— Эмм… В отель нам и так нельзя. По легенде! — Мои пальцы сжали ремешок сумочки и принялись мять его, словно он игрушка-антистресс. — Вдруг акционеры узнают?..

— Да, отели временно не наш вариант.

На губах Никиты мелькнула довольная улыбка.

— Тогда, наверное, мне лучше остановиться у тебя дома.

Губы пересохли, и голос непривычно сел.

— Я тебе говорил, что ты очень умная?

— Давно.

Никита остановился у светофора на «красный». Отстегнул свой ремень и потянулся ко мне.

— Еще ты очень красивая.

Его губы мягко, не раскрывая, коснулись моих. Взгляд… совсем не равнодушный, заставил плотно свести ноги.

— Я от твоих комплиментов совсем теряюсь.

Никита вернулся на место, для нас загорелся «зеленый», но я ничего не замечала. Губы все еще пылали, будто Никита продолжал меня целовать. А приятная ноющая боль скрутила низ живота еще сильнее, чем это было в самолете.

— С тобой я сам чувствую себя не в своей тарелке. — Правая рука мужа бережно сжала мое колено. — Уже и забыл, как это бывает.

— Но у тебя, наверное, подобное было не раз…

Я не стала уточнять, что именно. Пока что для шока вполне хватало того, что Никита везет меня к себе домой и губы печет от его поцелуя.

— Не уверен… — На лице Никиты сосредоточенность сменилась задумчивостью. Он быстро глянул в мою сторону, и правый уголок его рта дернулся вверх. — Не знаю.