Седьмая принцесса Ганзурии, или Сказка для больших девочек №5

Марья Димина, 2018

Как знать: где встретишь свою судьбу?! Я свою встретила в море. Нашла, спасла, поцеловала. А теперь сердце замирает при мысли о будущем. Что меня ждет?! Любовь или смерть? Но обо всем по порядку…

Глава 3. Амира.

Я сидела ни нижней ступеньке лестницы, ведущей от природного бассейна к покоям в Башне. Сидела и тупо рассматривала лазурные блики на стенах. Чтобы доплыть от Дальней бухты до Ундиновых скал, промчаться подводным тоннелем и выскочить в знакомом гроте, много времени не потребовалось. Пребывая в каком-то странном оцепенении, я машинально переоделась, благо, у нас с мамой здесь целый гардероб. Узкую маджлу мы носим только в море, на суше куда удобнее изар, это такие шаровары, легкие и удобные. Ангию, короткую маечку, тоже пришлось сменить, бирюзовую я надеваю, только уходя в подводный мир. Здесь же, на суше, можно позволить себе все многообразие красок. Глупо притворяться серой мышкой, если все знают: кто я.

— Амира, детка, что с тобой? — послышался над головой знакомый голос.

Я посмотрела вверх. Мама стояла на верхней ступеньке, обеспокоенно глядя на меня.

— Мамочка, — всхлипнула я и, вскочив, помчалась к ней.

Я обняла ее за шею и склонила голову ей на плечо.

— Рыбка моя, что случилось? — гладя меня по спине, обеспокоенно спросила она. — Почему ты не исполнила волю своего отца и не предупредила Владыку о корабле? Или он намеренно вызвал шторм, чтобы потопить северного принца?!

Я горько хмыкнула.

— Ничего подобного. Просто не успела. Когда я попала во дворец, царственные предки уже ссорились.

В мамином голосе послышалось облегчение.

— Я непременно сообщу об этом Умару, обещаю, он не будет сердиться на тебя. С благословения небес все обошлось, никто не пострадал. И в данный момент окменский наследник следует в столицу, где ему будет оказан самый теплый прием. Без сомнений галеон, застрявший на Одиноком зубе, можно починить, и пока этим занимаются, сын уважаемой Джилисы будет гостить во дворце. Почему ты вздрогнула, радость моя?! Что-то не так?! — мама, отстранив меня, пристально рассматривала мое лицо.

Я постаралась выглядеть невозмутимой.

— Нет-нет, мамочка, все хорошо. Я просто расстроена, что не смогла выполнить поручение отца. Старшие даже слушать меня не пожелали.

Мамуля страдальчески свела брови.

— Ну, что у них на этот раз?!

Мне даже объяснять ей не пришлось, хватило констатации факта.

— Привет Наместницы Моранской лагуны.

Мама кивнула.

— Значит, мы еще легко отделались. Кстати, ты больше ничего не хочешь мне рассказать?! — прищурясь, заглянула она мне в глаза.

Я вздохнула. Все ясно, спасенные матросы добрались до суши.

— Если ты все знаешь, зачем спрашиваешь?!

Родительница поджала губы.

— Хочу услышать из первых уст, — строго сказала она.

Пришлось рассказать ей все, кроме финальной сцены с поцелуем, естественно. Мамуля ласково погладила мою щеку.

— Ты — молодец, девочка моя, — похвалила она. — Умар будет гордиться тобой. Надеюсь, ты права, и наш северный гость тебя не разглядел.

Я поморщилась.

— Даже если ему что-то привиделось, кто поверит?! И причем тут я?! Меня ведь и в природе-то не существует, — я отвернулась

Мама горько вздохнула и снова прижала к себе.

— Детка, я прекрасно осознаю, что, связав свою жизнь с твоим отцом, я сделала выбор за нас обеих и, родив, обрекла тебя на одиночество. Ты всегда будешь чужой и в этом мире, и в том. Подводные не просят тебе земного отца, а сухопутные — мать-русалку. Но я так люблю Умара, а он так хотел ребенка… — горько простонала она.

Я погладила мамулю по руке.

— Прости, мамочка, что не сдержалась. Не беспокойся за меня, все хорошо. Только хотела спросить, — нерешительно начала я, — что будет со мной, если я полюблю человека, который не ответит мне?! В отличие от тебя, я русалка только наполовину, поэтому, полагаю, в пену морскую превратиться мне не светит, — полувопросительно закончила я.

Мама побледнела и сглотнула комок в горле.

— Кто он?!

Я отвела глаза.

— Пока никто. Я на будущее интересуюсь.

Мамуля облегченно перевела дух.

— Не пугай меня так, детка, — хрипло попросила она.

Я напряглась.

— Мама, лучше расскажи мне сама, — и, видя ее нерешительность, надавила. — Я могу ведь и у бабушки узнать.

Прижатая к стене родительница тяжело вздохнула.

— Видишь ли, малышка, именно поэтому русалки стараются не рожать от земных мужчин, — она помолчала. — От этого союза на свет появляются только девочки. А в случае безответной любви бедняжки страшно мучаются и умирают от тоски.

Я в ужасе смотрела на нее.

— И как скоро?!

Мама страдальчески сдвинула брови.

— Полгода, крайний срок. Но с тобой все будет иначе, ты ведь дочь бессмертной, — поспешно заверила она. — Еще будучи беременна тобой, я попросила свою мать о помощи. Как ты знаешь, Файруза — очень сильная волшебница. Она зачаровала тебя. Случись с тобой такое несчастье, ты заснешь магическим сном, а через шесть месяцев просто не проснешься, — она всхлипнула и уткнулась мне в плечо. — Прости, доченька.

Я погладила ее по спине.

— Все нормально, — стараясь, чтобы голос не дрогнул, сказала я и бодро продолжила. — Я же похожа на тебя, как меня можно не полюбить?!

Мамуля подняла голову, и ее блестящие от слез бездонно-синие глаза окатили меня волной нежности.

— Только надежда на это дает мне возможность спокойно спать по ночам, — грустно призналась она.

Мы стояли, обнявшись, когда нас застал стремительно вошедший отец.

— О, красавицы мои, — улыбнулся он, подходя и целуя сначала маму, потом меня. — Хотите посмотреть на заморского гостя?! Сейчас будет въезжать во дворец, — он обнял жену и потянул за собой.

Мамуля права, против отца невозможно устоять. Мало того, что он красив, умен и благороден. Он к тому же прекрасный воин, мудрый дипломат, и, что самое главное, он обожает мою мать. Если бы не традиции и законы престолонаследия, он отказался бы от гарема, и я могла бы хвалиться на всех углах, что являюсь единственным ребенком в семье, а это для Ганзурии большая редкость. Но все это чисто гипотетически, у моего отца три сына и семь дочерей, я последняя. Пока, во всяком случае. К слову сказать, его жены не слишком жалуют мою мать, жутко ревнуют к мужу и считают Морской Ведьмой. Откуда же им знать, что это высокая честь уже давным-давно принадлежит моей несравненной бабуле, Владычице Файрузе Прекрасной. Вот уж с кем ссориться я не пожелала бы никому. Дед, конечно, парень рисковый, но подозреваю, что все эти супружеские размолвки он втихаря сам и провоцирует. Так он огонь в семейном очаге поддерживает.

Тактично отстав от беседующих родителей, я вслед за ними поднялась на верхнюю площадку Башни.

— Подойди, Амира, — позвал отец, все еще обнимая мамину талию. — Луджин рассказала, что именно ты спасла окменского наследника. Спасибо, детка, я этого не забуду. Твоим морским друзьям моя личная благодарность. Запрет на ваши ребячьи забавы снимается, дурачьтесь, — рассмеялся он и напомнил. — Желательно незаметнее. И помни, что подзорная труба имеется не только у меня.

Во мне все похолодело, когда я представила, что было бы, если бы Дальняя бухта просматривалась с дворцового минарета. Но я отогнала эту коварную мысль, смело шагнула к отцу и прижалась щекой к его вышитому халату. Папочка у меня, конечно, строгий, но справедливый. Вон даже прежний запрет отменил.

Мы стояли втроем, обнявшись, и смотрели, как открываются парадные ворота дворцового парка, и на центральной аллее появляется кавалькада чужеземцев в окружении высланного эскорта.

Мои глаза заметались в поисках заезжего принца. Ах, вот он где! Окменец ехал впереди, на белом ганзурийском жеребце, а рядом вровень с ним держался старший сын Повелителя, Шариф. Значит, именно он нашел пропавшего гостя. Это хорошо.

Отец еще раз расцеловал нас и отправился в тронный зал. Пока мама любовалась кортежем, я потихоньку улизнула в Малый дворец.

Там и посейчас живут мои незамужние сестры и неженатые братья. Как ни странно, они вполне прилично ко мне относятся, несмотря на неприязнь своих матерей. Принцы, скорее всего потому, что не видят во мне конкурента, а принцессы оттого, что я еще в детстве научила их плавать.

Ламис и Малика — сестры-близнецы, дочери гордой Хадиль, четвертой жены отца. Они старше меня на год, и очень важничают этим. Помнится, их мамуля однажды засекла, как мы играем вместе. Девчонкам, конечно, попало, но дружить со мной они не перестали. Мы просто научились лучше прятаться.

А вот Мансур и Анвар — сыновья несравненной Надиры, третьей жены отца. Они просто сказочные красавцы, все в мать. Со мной они подчеркнуто лояльны, как и их замужняя сестрица Талиба, зато все трое терпеть не могут Шарифа.

Он старший принц, сын мудрой Каримы, первой жены отца, он — мой любимый брат и лучший друг и, похоже, именно ему светит отцовский трон, что еще больше раздражает его младших братьев. К слову скажу, что у него есть родная сестра Самина, мать прелестного карапуза. Жаль, что, выйдя замуж, сестрица уехала в дом своего благородного супруга, я скучаю по ней, она всегда была очень добра ко мне, и в детстве часто защищала от Наимы и Разы.

Вот уж кто терпеть меня не мог, так это дочери надменной Захиры, второй жены отца. Обе они сейчас тоже молодые мамочки, но это не смягчило их нрав, по крайней мере, в отношении меня. Я рада, что они больше не живут во дворце.

Я, конечно, давно взрослая и могу сама за себя постоять, но дружба с Шарифом много для меня значит. Он добрый, умный и спокойный, к нему всегда можно обратиться за советом, и он никогда не отговориться занятостью или нежеланием помогать «рыбе мокрохвостой», как за глаза называют меня Мансур и Анвар, я сама слышала.

В Малом дворце царило оживление, но Шарифа в его покоях не оказалось. И я отправилась на женскую половину. Ламис и Малика крутились перед туранскими зеркалами.

— Ой, Амира, к нам наследник из северной Окмены пожаловал, представляешь?! — взвизгнули они, бросаясь ко мне. — Тот самый, сын принцессы Джилисы. Только в пути галеон его на Однозубую скалу налетел, так всю команду в Дальней бухте и нашли. Сейчас они сюда едут.

Я закружила подруг вокруг себя.

— Приехали уже, — сообщила я. — Лично с Башни видела.

Девчонки округлили глаза.

— И его?! Его тоже видела?! — в ответ на мой кивок, они затеребили меня в четыре руки. — Какой он?!

Я усадила их на подушки, разбросанные по ковру, плюхнулась рядом и начала рассказ, все равно, такое не утаишь. Слухи во дворце распространяются быстро. И едва широкой общественности станет известно, что в спасении матросов участвовали дельфины, все станет яснее ясного. Хуже, если подруги поймут, что я все знала и утаила от них, обидятся ведь. Конечно, я и тут опустила некоторые детали, пусть этот принц хоть мечом клянется, что видел меня. На голубом глазу совру, не было ничего, и все тут.

Зато, рассказывая предысторию, я в самых ярких красках расписала диалог с заносчивым Тафари.

— Амира, не понимаю, что ты против него имеешь?! — удивленно спросила Ламис, накручивая прядь волос на палец. — Сама же говорила, что твои подводные кузины его красавчиком считают.

Я изобразила рвотный рефлекс, девчонки передернулись.

— Высокомерный жлоб, думает: стоит ему только взгляд кинуть, как девушка уже на коленях должна за ним ползти, — сквозь зубы процедила я.

Сестры переглянулись.

— Но ведь все мужчины таковы, — нравоучительно протянула Малика. — Наша доля — покорность и терпение.

— Он же господин твой будущий, — попыталась увещевать меня Ламис.

Я жестом прервала их кудахтанье.

— Не мой! И моим никогда не будет! — категорически отрезала я. — Без господина обойдусь!

Девчонки опять переглянулись и уставились на меня, как на ущербную.

— Амира, ты, что, замуж не хочешь?! — поразились они хором.

— Нет! — отрезала я. — Лучше одной быть, чем на коленках ползать.

Они пристально посмотрели друг на друга и снисходительно закатили глаза.

— Глупая ты, не понимаешь ничего, — усмехнулась Малика, кривя губы. — Как можно без мужчины жить?!

В черных глазах Ламис сверкнул затаенный огонек.

— Мы вчера в сераль ходили, — шепотом поведала она. — К Наставнице, искусству любви у одалисок учиться. Так я потом встретить Мансура и Анвара боялась, неловко было. Даром, что они братья, все равно ведь мужчины, — с придыханием призналась она.

Малика задумчиво кивала головой.

— Кстати, а в этой Окмене двух жен иметь разрешается?! — вдруг спросила она.

Ламис обрадовано ахнула.

— Здорово! Давай отца упросим нас за принца Миркуса отдать, — предложила она. — Уж если одна ганзурийская принцесса на севере выжила, то две-то уж точно справятся!

Вы не поверите, но будто когтистая лапа сжала мое сердце. В голове промелькнуло видение сестричек, обнимающих заморского наследника и целующих его сочные губы. Перед глазами как черной вуалью махнули. Я незаметно перевела дыхание.

— Увы и ах, подруги! — голос мой даже не дрогнул. — В диких северных странах многоженство запрещено, более того, карается законом.

Страдальческие вздохи были мне ответом.

Оставив сестричек обсуждать бесперспективного жениха, я отправилась в упомянутый ими сераль. Но вовсе не за тем, о чем вы подумали. Я хожу туда танцевать, и, хотя девчонки-наложницы утверждают, что учиться мне нечему, я нет-нет да подсмотрю новое движение. А сейчас мне просто необходимо было отвлечься.

В центральном зале у фонтана одалиски уже затеяли общий танец. Шесть красавиц кружились друг вокруг друга под струнные звуки удда и кануна. Сидящие полукругом подруги помогали им, выбивая ритм звонкими цимбалами, надетыми на пальцы. Разноцветные ангии едва прикрывали высокие налитые груди, а пышные изары от дрожания бедер едва не сползали вниз. Каждая держала в руках никаб, полупрозрачную вуаль, прикрывая нижнюю часть лица. Все правильно, зачем показывать сразу все, надо будить мужское воображение.

Танцовщицы, увидев меня, призывно замахали руками, и я, на ходу выпрыгнув из шлепанцев, присоединилась к действу.

Становясь в центр, я сдернула свой никаб. Отец запрещает мне ходить по дворцу с непокрытой головой. Правда, в детстве он настаивал, чтобы я вообще носила паранджу. Но всем вокруг было очевидно, что единственная девочка в Малом дворце, изнемогающая от жары под покрывалом, это дочь его пятой жены. Повелитель быстро понял, что этим меня от зависти и неприязни окружающих не защитит. И компромиссом стало легкое прозрачное покрывало, как у всех моих сестер.

Девушки танцевали ракс-шарки, иначе танец живота, явно готовясь к вечернему представлению в честь северного гостя. Мы соединяли и разводили наши никабы, пряча и открывая друг друга, мы кружились стайкой пестрых бабочек, подрагивая плечами и бедрами, словно крыльями, наши черные пряди метались вслед за нами, скрывая наши прелести и обнажая их. Отзвучал последний аккорд, и благодарные зрительницы разразились аплодисментами.

— Амира, как хорошо, что ты не будешь танцевать сегодня с нами, — воскликнула, смеясь, красавица Равия.

Конечно, все девушки в серали знали: кто я. И когда я пришла первый раз, меня встретили настороженно, если не сказать, враждебно. Принцессы появляются здесь только для того, чтобы познать искусство ублажения супруга, движениям под музыку их не учат. Считается, что возбудить мужчину должен танец наложниц, удовлетворить — ласки его жен, так всех нас учат с детства. Но дело в том, что я-то не обычная принцесса. И это они тоже знают. Я уже давно разрешила девчонкам называть себя по имени, в обмен они поклялись не выдавать меня отцу.

— И что же тут хорошего?! — слегка обиделась я, мне казалось, что я неплохо вписалась в их узор.

Равия дружески обняла меня за плечи и усадила на скамью.

— Сколько раз тебе можно говорить, что рядом с тобой все мы просто жалкие уличные плясуньи, — мягко объяснила она. — Когда танцуешь ты, глаз невозможно оторвать.

Я недоверчиво обвела столпившихся вокруг нас девчонок. Они вразнобой закивали, подтверждая слова подруги.

— А посему, — продолжала Равия, — в твое отсутствие у каждой из нас есть шанс понравиться сегодня, если уж не важному окменскому гостю, то хотя бы кому-то из его команды.

И мое сердце снова неприятно сжалось при мысли, что кто-то из них будет прикасаться к спасенному принцу. Да что со мной?! Это же просто одалиски, девушки, предназначенные для удовлетворения мужских желаний, специально обученные этому. К ним глупо ревновать! Ревновать?! Так вот в чем дело! Я просто влюбилась в северного наследника и уже считаю его своей собственностью! Я задохнулась при мысли: чем мне это грозит.

— Амира, что с тобой?! — обеспокоенно наклонилась ко мне Равия. — Ты побелела, как полотно. Тебе нехорошо?!

На глазах изумленных красавиц я нетвердой походкой добрела до бассейна в углу зала, перевалилась через бортик и упала вниз. Лежа на мозаичном дне, я заторможено наблюдала, как девчонки суетятся наверху, поочередно заглядывая в воду. Фу, кажется, отпустило, пора всплывать.

— Не беспокойтесь, все нормально, — подтягиваясь на руках и вылезая, смущенно успокоила я галдящих наложниц. — Просто перегрелась на солнце.

Догадливая Ясира с подозрением глянула на меня и протянула руку.

— Кажется, твоему высочеству пора переодеться, — с намеком сказала она и увела меня в свою комнату.

Едва мы вошли, она развернула меня к себе лицом.

— Амира, даже если поклянешься трезубцем своего деда, я не поверю. Ты видела окменца и влюбилась в него, — как непреложный факт констатировала она.

И что мне оставалось?! Я кивнула. И все ей рассказала, без пропусков и купюр.

— Хочешь получить его?! — заглядывая мне в глаза, прошептала Ясира. — Станцуй ему! Ему одному. Пусть на тебя смотрят сотни глаз, но ты будешь танцевать только для него, — она хитро подмигнула. — Сегодня вечером, с нами.

Я открыла рот и закрыла.

— Не волнуйся, я все устрою, — тихо заверила одалиска. — С девчонками я договорюсь, они будут молчать. Только тебе придется надеть мою бедлу. Какую хочешь? — она подвела меня к сундуку.

Ошеломленная ее напором, но уже загоревшаяся этой авантюрой, я выбрала нежно-голубую, заодно и накинула поверх своей уже высыхающей одежды расшитую курту Ясиры, спрятав под нее наряд для ракс-шарки.

Я бежала в Башню, и все во мне дрожало. С одной стороны, я даже представить себе не могла: во что выльется гнев отца, если он узнает меня среди танцовщиц. Но, с другой — я просто с ума сходила от желания увидеть принца.

Ревность, открывшая мне глаза, бушевала в душе, как давешний шторм. Что, если он после сегодняшнего ужина выберет себе спутницу на ночь?! А то и не одну?! Я зажала рот ладонью, чтобы не застонать. Как же другие с этим справляются?! Понятно теперь, почему жены отца так ненавидят маму.

Тихо, спокойно, надо взять себя в руки. Ну, пусть мой избранник — красавчик и принц, и что?! Я ведь даже не говорила с ним ни разу. А вдруг он вроде этого Тафари, кроме себя света белого не видит?! Тогда жить мне осталось полгода. Я судорожно перевела дыхание. Хорошо, что я уже добежала до своих покоев, и мама меня не заметила. Она же обо всем догадается, стоит ей только на меня взглянуть. О, нет! Скорее в море, там я успокоюсь и смогу мыслить здраво.

Я расслабленно лежала на поверхности, бездумно рассматривая бегущие по небу облака, когда вода вокруг меня вскипела, и из нее показались три довольные морды.

— Наша Амира мечтает, — прозорливо прострекотал Наджиб.

— И предмет ее мечтаний нам известен, — хихикнул Вахид, уклоняясь от моего щелчка.

Хайдар недоуменно завертел головой.

— Это вы о чем?! — заинтересовался он.

— О ком, о ком, о ком, — напевая, поправил его Вахид, кружась поодаль.

Я смущенно улыбнулась, от друзей у меня не было секретов. Да и быть не могло, мы же с детства вместе.

— Ну, ладно, это правда, — проворчала я, сморщив нос.

Хайдар вопросительно уставился на меня.

— Что, правда?! — с подозрением уточнил он.

Я вздохнула.

— Мне понравился северный принц, — призналась я.

Наджиб и Вахид одновременно выпрыгнули из воды и, сделав сальто, окатили меня фонтаном брызг. Хайдар ткнулся носом мне в плечо.

— И что теперь?! — настороженно спросил он. — Ты с ним спаришься, и вы вместе уплывете в холодное северное море?!

Друзья взволнованно кружили вокруг нас, радость их померкла.

— Не знаю, — вздохнула я. — Во-первых, возле окменской столицы не море, а река, а во-вторых, чтобы спариться, как ты говоришь, нужно, чтобы он меня хотя бы увидел. И не отвернулся, и брезговать не стал, — грустно закончила я.

Дельфины удивленно переглянулись.

— Не понял, — поцокал Вахид. — Почему он должен от тебя отворачиваться?! Ты вполне ничего, даже по нашим меркам. Мне подруга поначалу даже сцены устраивала. Пришлось поклясться, что между нами ничего не было.

Я расхохоталась и чмокнула его в мокрый нос. Двое обделенных тут же потребовали уровнять их в правах со счастливчиком.

— А я другого не пойму, — ложась набок, задумался Наджиб, — с чего это ему тобой брезговать?! Это земные — вонючие, грязные существа. А ты – чистая, ароматная, солью пахнешь.

Я потрепала его по лоснящемуся боку.

— Сухопутные дышать под водой не умеют, вот от зависти и злятся. Поэтому подводных, неполноценными считают, — печально объяснила я.

Дельфины хором застрекотали, смеялись они так.

— Плавают медленнее морских коньков, неповоротливы, как черепахи, дышать под водой не могут, а недоделанными считают нас?! — насмешливо переспросил Наджиб. — Это ж какое самомнение надо иметь?!

Я пожала плечами.

— Одно могу сказать: не все они такие. Отец мой, например, в маме души не чает.

Друзья понимающе закивали.

— Еще бы, это же принцесса Луджин, — согласился Вахид.

Мы так заболтались, что слишком поздно заметили серые акульи плавники. Только их тут не хватало! Зияд с парочкой своих подпевал. Мы нырнули.

Конец ознакомительного фрагмента.