Антология хоррора – 2020

Марта Кауц

Сборник рассказов от современных авторов специально к Хэллоуину! Мистические истории, пугающие городские легенды и шокирующие обряды. Не выключайте свет и не оставляйте книгу открытой. Книга содержит нецензурную брань.

Часть 2

Сванте, старик и ведьма Фрекен

— Не могу, — Сванте отвел глаза от окна и опустил винтовку

— Малыш, ты должен. Ты.. — скрипучий голос оборвался на полуслове, когда Сванте вскочил и резко развернулся к собеседнику.

— Не смей так меня называть! Не смей! Никогда! Ты слышишь, никогда больше, — слова точно раскалённые капли металла обжигали рот. Он несправедлив к старику, слишком жесток, но как быть с этим тошнотворным чувством бессилия и горечи, когда слышишь своё старое детское прозвище.

«Малыш, — вдруг тихо прошептал мамин голос почти в самое его ухо. — ни за какие сокровища в мире мы бы не согласились расстаться с тобой. Ты это понимаешь».

— Я прошу, не злись на меня, — снова проскрипел старик, возвращая Сванте в реальность. — ты последняя нить между мной и прошлым. Доказательство того, что оно действительно было. Разреши мне, старику, быть немного сентиментальным. Самую малость.

Сванте стиснул зубы и кивнул. Он повесил винтовку на плечо и покосился на оконный проём.

— Я не смогу этого сделать. Они моя семья.

— Нет. Уже не семья. И ты это знаешь, — Карлсон крепко затянулся самокруткой и выпустил облачко сладковатого дыма, а затем протянул косячок Малышу, — Хочешь? Для храбрости?

— Не хочу, — Сванте скривился и неодобрительно хмыкнул. — Эта дрянь окончательно добьёт тебя, старик. Ты едва дышишь.

— Плевать. Зато умру весело, — Карлсон засмеялся лающим смехом, который перешёл в долгий мучительный кашель. На секунду Малышу показалось, что в этот раз всё закончится. Но старик откашлялся, вытер кровь с губ и слабо махнул рукой в сторону окна.

— Стреляй, Малыш. Пора закончить это всё.

Малыш сел, положив винтовку на подоконник. В прицеле он увидел четыре фигуры, бесцельно бродящие в окнах дома напротив. Он задержал дыхание, прицелился и нажал на спусковой крючок.

Один. Два. Три. Четыре.

Готово.

Горло стиснуло, он не мог выдохнуть. Малыш отшатнулся от окна и его вырвало. Живот скрутило в тугой узел, по телу струился липкий холодный пот, а из глаз катились слёзы. Шатаясь Малыш встал и подняв голову взглянул на Карлсона, который всё это время хранил молчание. Старик смотрел на него широко распахнутыми пустыми глазами. Изо рта на подбородок и грудь стекала тёмная красная кровь.

Спускаясь по лестнице Сванте не плакал. Не потому, что не жалел Карлсона. Просто не мог поверить, что его больше нет. Из румяного толстяка за эти страшные семь лет ночи Карлсон превратился в тощего дряхлого деда, но он спас Сванте. Унёс из собственной квартиры к себе на крышу, когда Боссе, Бетан и мама с папой спорили, кто первый вспорет Сванте грудь и попробует на вкус его маленькое детское сердечко. Он спас его. Обучил всему, в том числе и охоте. Семь лет они очищали Стокгольм от кровожадных тварей, которых призвала к себе на службу ведьма Фрекен. Их осталось двое живых в городе мёртвых. И, чёрт возьми, они отлично справлялись. Теперь Сванте один и последний акт этой мерзкой пьесы ему придётся играть соло.

Он помедлил перед домом, в окна которого только что стрелял. Ведьма там. Теперь она осталась одна. И он должен сам прийти к ней в логово и быть сильным. Если сейчас Сванте проиграет, из Стокгольма эта тьма вырвется и накроет всю Швецию, а за ней весь мир.

Дверь знакомой с детства квартиры была распахнута настежь. Сванте осторожно ступил внутрь и прислушался. Было тихо, лишь в глубине комнат звучало тихое мурчание. Он пошёл на звук и едва не споткнулся в потёмках о тело Беттан. Пуля попала ей в шею. На пепельном лице вместо глаз зияли чёрные провалы, а зубы, торчавшие из приоткрытого рта, доходили почти до подбородка. Неподалёку лежали папа и Боссе. Малыш сглотнул и прошёл мимо не глядя на их жуткие мёртвые лица.

Перед дверью в зал, откуда исходило мурчание, лежала мама. Он никогда бы не узнал её, если бы не родинка над верхней губой. И пластиковое колечко на пальце, которое ей подарил Малыш на День матери. Подарил миллион лет назад, в другой жизни. Сванте застыл. Тело перекрывало ему путь, но он не мог коснуться его руками. Не мог носком ботинка откинуть со своего пути раскинутые руки. Это же его мама.

«Неужели ты не знал, что мама будет вне себя от тревоги, будет плакать» — ему казалось, что губы мамы двигаются. Она говорит с ним.

Сванте не знал, как долго он стоит здесь и смотрит на тело убитой твари (или мамы?). Внезапно дверь с грохотом распахнулись и он услышал:

— Ку-ку, мой мальчик! — сладкий голос ведьмы обрушился на него как поток ледяной воды. — Иди ко мне.

Вихрь подхватил Сванте и понёс в глубину комнаты, туда, где развалившись на шёлковых подушках лежала одетая в красный бархат Фрекен Бок. На руках у неё мурчала Матильда, равнодушными красными глазами следя за пришельцем. С размаху его швырнуло на пол и Малыш понял, что стоит на коленях перед ведьмой. Она ласково улыбнулась ему. Тысячи голосов в голове разом завопили, завыли, зарычали. Они плакали и стенали, молили о смерти. Смерть и тьма неизбежны, война проиграна. Малыш закрыл уши и закричал.

Но за чудовищным хором вдруг мелькнула мысль о маме, которая сейчас лежала в коридоре раскинув руки точно пыталась взлететь. И о Карлсоне, который жил на крыше, летал и любил варенье. Который спас его и ушёл из этого страшного мира по своим правилам. Малыш опустил руки, встал на одно колено. Мутным взглядом он смотрел на затухающую улыбку ведьмы, а потом резко вскочил на ноги и кинулся на неё.

Внезапная атака стала неожиданностью для ведьмы. Она отпрянула, но увернутся своим огромным телом от мальчишки не смогла. Матильда вступилась за хозяйку, впившись когтями в ключицу Малыша, но тот не обратил на боль никакого внимания. Выхваченным из верхнего кармана серебряным стеком он за секунду располосовал шею Фрекен Бок. Кровь лилась ему в лицо, застила глаза, но Малыш продолжал остервенело кромсать свою мучительницу.

Кошка издала мучительный вопль и издохла, когда тело ведьмы перестало трепыхаться. Малыш скатился с кушетки и неуклюже упал спиной на пол. Штаны, футболка, куртка: всё пропиталось кровью, и судя по головокружению, половина этой крови принадлежала ему самому. Матильда оцарапала его глубоко. Глубже, чем Малышу казалось. Не в силах подняться он лежал на полу и видел как за окном тает семилетний полумрак и восходит утреннее солнце.

Елена Бурдыкина

Давайте жить дружно!

— Леопольд! Выходи!

Камень, размером с кулак, со свистом пролетел в оконную раму. Старый бродяга Леопольд сидел прямо под подоконником, прикрывал голову грязными руками и дрожал всем телом. В его ногах пищал от страха маленький котенок. Он боялся. Боялся и Леопольд.

Следующего камня не последовало. Собрав всю волю в кулак, бродяга осторожно высунул лохматую голову в окно.

— Р-ребята, д-давайте жить д-д-дружно! — заикаясь, произнес он, поднимая руки над головой, тем самым демонстрируя готовность сдаться.

— Никогда!

Кусок кирпича влетел в голову Леопольда аккурат над правым глазом. Мужчина взвыл от боли. Улица вторила ему злобным детским смехом.

Дмитрий и Матвей, которых все звали Митя и Мотя, были детьми местных купцов. Мальчики быстро спелись в своих хулиганских, а порой даже садистских выходках: то птицу раненую до смерти замучают, то собаку накормят хлебом с гвоздями, то кошку, пойманную в мешок, сбросят в реку. Леопольд имел глупость сделать им замечание, после чего дети резко переключились на него. Но мужчина не жаловался.

Леопольд пригнулся и, убрав котенка за пазуху, быстро прокрался в угол. Град камней застучал по полу заброшенного дома с новой силой. Мужчина вжался в стену, повернувшись спиной к окнам и опустил котенка на пол.

— С-сейчас, малыш. Т-ты голодный, н-наверное… — ласково проговорил он. — Не с-серчай на них, они н-ничего еще не п-п-понимают. С-сейчас, мой м-милый…

Один из камней попал в спину Леопольда, но он лишь сильнее сжал зубы. Голова его гудела, а кровь, сочащаяся из раны, застилала глаза, но он продолжал судорожно рыться в складках одежды, пока не выудил мятую желтоватую коробку. Мужчина поднес ее к уху и потряс. Меньше четверти осталось: остальное пролилось, когда он, выхватив котенка, дал деру, — но малышу хватит, а он и поголодать может. Чай, обычное дело.

Мужчина налил в ладонь молока и аккуратно макнул мордочку котенка в него. Тот тут же жадно залакал, впиваясь маленькими коготками в пальцы и урча.

Детские голоса удалялись: видимо, пришло время ужина. Леопольд подлил в ладонь еще молока и устроился поудобнее.

— Ничего, малыш, прорвемся, — произнес он, аккуратно гладя котенка по выступающим позвонкам спинки. — Где наша не пропадала.

* * *

Митя и Мотя на ходу возбужденно обсуждали кто, сколько раз и куда попал по вонючке Леопольду. Остальные ребята, боясь сгущающихся сумерек, уже разбежались по домам, но эти двое никуда не спешили. Темнота была их напарником по шалостям, прикрывающим и подсказывающим сценарии новых игр.

Оба мальчика свернули в неосвещенный узкий переулок, желая срезать путь к дому. Этой дорогой они ходили сотни раз. Потому и не ожидали острой боли в затылках от двух точных ударов. В один миг полумрак переулка сгустится в непроглядную тьму.

* * *

— Мить, Мить! Вставай, Мить! Вставай!

Дмитрий с трудом разомкнул тяжелые веки. Слипшиеся от крови ресницы поддавались неохотно, частично вырываясь с корнем. Мальчик поморщился одновременно от боли и отвращения: в воздухе повисла мерзкая смесь запахов мочи, плесени, гнили и еще чего-то, смутно знакомого.

Зареванный Мотя крепко сжимал его, дрожа всем телом. Митя оттолкнул друга: его штаны были мокрыми.

— Я думал, что ты уже все, уме-е-ер! — ревел Мотя, растирая по грязному лицу влажные дорожки.

— С чего бы…

Митя осекся и впервые осмотрелся.

Скрипучий пол. Глухие деревянные стены без окон. Единственная свеча тускло догорала на столе, и в ее свете Митя увидел, что у сидящего напротив друга течет кровь по лицу. Он ощупал свою голову там, где болело, и поднес ладонь к глазам. Тоже кровь.

— Где мы? — спросил он.

— Я не знаю. Помню только переулок, резкую боль… и все.

— Я тоже, — неохотно признал Митя. — Надо думать, как выбираться…

Тут единственная дверь в комнате открылась, и оба мальчика застыли от ужаса. На пороге стоял высокий мужчина в оборванной, грязной одежде. Лицо его закрывала грубая маска из мешковины с двумя неровными ушами и вышитой кошачьей мордой. В глазные прорези прямо на них смотрели желтые глаза, и каждый из мальчиков мог в тот момент поклясться, что зрачки у них были вертикальными.

— Л-Леопольд? — выдавил из себя Митя первое, что пришло в голову.

Незнакомец склонил голову на бок.

— Ребята… — раздался из-под маски мурчащий бас. — Давайте жить дружно!

В руке у него что-то блеснуло — и позади Мити, рефлекторно уклонившегося, с треском вошел в стену нож. На щеке мальчика расцвел глубокий порез. Митя с ужасом осознал, что метили ему в голову. Предательски теплая струя мочи потекла вниз по штанам.

Незнакомец шагнул вглубь комнаты. Мальчики с визгом рванули наружу, в темный коридор. Бежать, бежать и не оборачиваться!

Жуткий смех бил им в спины, подстёгивая.

— Бегите, мышата, бегите! Кошка вас все равно учует и разделает!

Митя пулей заскочил в первую попавшуюся комнату и, не дожидаясь Моти, захлопнул дверь. Он быстро провернул встроенный в ручку ржавый замок, а затем, для надежности, подставил стоящий рядом дряхлый стул.

— Впусти!

С обратной стороны двери с отчаянным ревом рвался внутрь Мотя. К нему неторопливо приближались тяжелые шаги.

— Я иду и пою обо всем хорошем,

И улыбку свою я дарю прохожим, — напевал голос преследователя.

Мотя принялся ломиться с новой силой, умоляя друга открыть дверь. Митя, дрожа, отступил на шаг. Только сейчас он почувствовал ужасную вонь, и его вырвало. Но расслабляться было некогда, нужно было укрепить хлипкую баррикаду. Даже если страшно оторвать взгляд от двери хотя бы на миг. Митя досчитал до трех и резко обернулся.

— Если в сердце чужом не найду ответа,

Неприятность эту мы переживем.

Мотя истошно заорал. Чавкающий звук входящего в плоть ножа. И снова, и снова.

Митя же с широко открытым ртом замер, не замечая ничего вокруг. В глубине комнаты, прямо под потолком, подвешенные на крюки, словно свиньи в мясной лавке, висели дети. Несколько десятков детей. Некоторых из них Митя смутно узнавал, других видел впервые, но большую часть не мог разглядеть из-за явных признаков разложения, искажающих черты до неузнаваемости. А за ними, на другой стороне темной комнаты, зияла отчаяньем приоткрытая дверь.

Звуки шагов в коридоре возобновились и прежде, чем Митя понял, что ему нужно бежать, в проеме появилась ушастая фигура незнакомца. На одежде, руках и кошачьей маске расплылись темные пятна крови. В одной руке он сжимал большой нож для разделки мяса, в другой — небрежно схваченную за волосы голову Моти.

— Между прочим, это мы переживем.

* * *

Леопольд сидел в заброшенном доме на прохудившемся матрасе и блаженно улыбался, поглаживая подросшего молодого кота. Он назвал его Везунчиком. Рядом, тихо мурча, лежали еще пять кошек, и каждую из них мужчина периодически мягко трепал. Голова его была перевязана пожелтевшим бинтом.

Раздались тяжелые шаги в коридоре. Масляная лампа наполнила комнату мягким светом.

— Д-добрый вечер, о-офицер… — Леопольд замялся, вспоминая фамилию.

— Прайс, — подсказал высокий мужчина в форме, опуская сумку прямо на пол, — но можете звать меня просто Ричард.

— И-извините, Б-бога ради, п-п-просто вы же н-недавно в г-городе, вот я и н-не усп-пел…

— Прекратите извиняться, Леопольд. Я принес еду. И свежие бинты.

Леопольд хотел было подняться, но офицер жестом остановил его.

— Не надо, разбудите кошек, — пробасил он, а затем подошел сам и пожал слегка дрожащую руку бродяги.

— С-спасибо вам, п-правда, огромное с-спасибо. Если б-бы вы тогда не п-п-патрулировали этот район, то я бы, н-наверное, умер бы з-здесь две нед-дели н-назад.

— Не преувеличивайте. Я не мог оставить в беде человека, который так самоотверженно заботится о кошках.

— В-вы тоже их любите? — спросил Леопольд с улыбкой.

— Безумно. У меня самого их три.

— А что с п-пропавшими детьми?

— Ищем. До сих пор никаких зацепок.

Леопольд тяжело вздохнул и покачал головой.

— Б-бедные д-дети. Что же с-с ними п-приключилось? Н-надеюсь, они н-найдутся.

Офицер широко улыбнулся.

— Не переживайте, Леопольд. Неприятность эту мы переживем. Я найду мышат. Обещаю.

Ксения Кондрашова

В тумане

Время подходило к одиннадцати. Василий нанес последние мазки на рисунок и спустился со стремянки. Та угрожающе скрипнула. Подошва наткнулась на что-то мелкое. Василий поднял болтик и рядом ещё два. Это от лестницы. Хорошо, что он заметил сейчас. И хорошо, что к этому моменту он завершил работу. А то всё могло бы закончиться печально.

Он отставил ступеньки и окинул взглядом работу: дикие тропические деревья и кусты расцвели по большому залу. Разноцветные попугаи, жёлтые орхидеи. А неубранные ведро с грязной водой и испачканный, как в болотной тине, фартук контрастировали с этой красотой неприглядной изнанкой мира.

Художник посмотрел на свои разноцветные руки. С глаз долой — из сердца вон!

Василий вышел на тёмную террасу и сел на каменные ступени. Уже два месяца он работал здесь, в пустом доме. Закрытый посёлок без людей. Курьеры изредка привозили еду. Рабочие расставили мебель и уехали, прежде чем он кого-то застал. Не первый раз.

На глаза попался красивый оранжево-коричневый лист. Василий поднял его, и тот рассыпался. Он как-то и не сразу заметил, что бабочек давно нет, не видно комаров и муравьёв. Обессилевшие тельца уснувших шершней рассыпались по земле и садовым дорожкам, а тишина задушила голоса местных птиц. На порог дома пришла тёмная осень.

Василий уложил поглубже в карман мессенджер, весь смысл которого перечеркнуло: «Нет сети». Положил руки на колени и утробно замычал мелодию из глубин памяти, чтобы не одолела тишина. Впереди только чёрная лесная стена. И туман.

В таких лесах должны водиться светлячки. А может, лоси и ежики. Они не обитают там, где живут люди, но всё же.

— По ту сторону всегда кто-то есть, просто люди не привыкли с этим считаться. Как не привыкли считаться с самими собой, — услышал Василий. Взял прут и потыкал им в кочку с жухлой травой.

— А что считать? Вот трава, вот земля, я. Был маленьким, стал большим. Выполнил заказ один, второй и вернусь обратно к началу. Как всё до меня, так и всё после, — ответил он и отложил прут.

Кочка пошевелилась:

— И ты продолжаешь бродить вот так, впустую?

— А чего ловить? Слава — суета. Ресурсы временны. От любви приходишь к одиночеству. А после любой жажды ценишь только покой.

Василий почувствовал, что мрамор, на котором он сидел, стал совсем холодным, и поднялся. Где-то внизу, в молочной пелене, его пальцы сжала маленькая лапка и потянула за собой. Но он не пошёл.

— Почему? Ты же пропадёшь в тумане!

— Понимаешь, я не смогу вернуться туда, откуда пришёл. Этого мира уже нет. Тот мир, куда я попаду, ненавистен мне, он не жалеет людей. Там тирания и абсурд сильнее здравого смысла. Я давно блуждаю и не нашёл там себе места. Я покинул дом и согласился на этот заказ только затем, чтобы уйти.

— Может, просто у тебя нет в друзьях медвежонка, который бы тебя ждал?

Василий покачал головой.

— Те, кто меня бы ждал, обманывают себя. Я никогда не играл для них существенной роли. Их беда только в том, что они слишком привязаны ко мне.

— И ты не боишься один блуждать здесь?

— Боялся. Когда-то очень боялся. Не теперь.

— Понимаю.

Раздался шорох. Краем глаза Василий заметил, как, раздвигая носом сухие листья, у калитки мелькнул ёжик и быстро исчез.

Через два дня, не получив вовремя отчёта, в дом приехал заказчик вместе с рабочими.

На полу в законченной расписанной комнате они нашли мёртвого художника рядом с упавшей стремянкой.

Ольга Андреенкова

История о Золушке

На удивление быстро он нашёл жильё. Старый замок, увитый плющом, стоял в глубине сада. Риэлтор предупредила, что местные обходят дом стороной, и вряд ли кто-нибудь заглянет в гости.

Ему было все равно. Французы такие эксцентричные. Он хотел окунуться в настоящую провинцию, надышаться разнотравьем, пропитаться пряным альпийским воздухом. В планах были прогулки по окрестностям, знакомство с местными аборигенами, вечерние походы в бары.

Он вошёл в дом и ясно представил, здесь принимали гостей, тут будуар хозяйки, вот спальня хозяина, здесь столовая. Мебель была современной, и только зеркало в зале было ровесником дома. Старое зеркало. Чуть мутноватое. Вычурная рама. Деревянная резьба, хрустальные вкрапления по сторонам, золоченые вензеля. Риэлтор говорила, это условие хозяина, менять и переставлять можно все, кроме зеркала.

Он усмехнулся. У него тоже были причуды. Например, бросить все и приехать в Европу. Какое удивление это вызвало у друзей. Компания собиралась на Гавайи, там ждала яхта, жаркое солнце и голубой океан. Он и сам не мог объяснить, почему вдруг передумал.

На сегодня впечатлений достаточно. Пора спать.

* * *

Во сне он бродил по пустым залам пока не дошёл до зеркала. К нему вышла девушка. Хрупкая блондинка в бальном платье и одной туфельке. «Вы не видели мою туфельку? Я обронила ее во время танца». «Нет». «Она где-то здесь, не поможете ли, сударь, найти?». Они шли по залам, девушка немного подхрамывала и рассказывала. О мачехе, крестной, сёстрах. Ее голос звенел нежным колокольчиком. Он слушал, иногда односложно отвечал.

* * *

«Странный сон, я слишком впечатлён этим местом», — думал он по дороге в деревню. Хозяйка кафе угощала завтраком, рассказала о достопримечательностях. Когда узнала, где остановился гость, замерла и посмотрела с тоской. Он рассчитался, оставил щедрые чаевые и услышал вслед:

— Пока не поздно, переезжайте в деревню, здесь есть гостиница.

«Французы действительно странные».

День прошёл в прогулках по окрестностям. Об этом он и мечтал: гулять, дышать, наслаждаться. На завтра запланирован поход в горы.

* * *

Девушка все так же подхрамывала и много рассказывала. Она была одета в голубое атласное платье, в волосы вплетена лента. Ее кожа слегка светилась и казалась прозрачной. Девушка нравилась ему все больше.

— Вы не видели мою туфельку, сударь?

Она затронула его. Он вздрогнул, рука была ледяной.

* * *

Утром он долго лежал в постели и размышлял. Что это было? Это несомненно сон, но настолько яркий и запоминающий, что казался явью. И девушка не давала ему покоя. Он уже где-то слышал про туфельку.

В горы расхотелось. Весь день он сидел в саду, вдыхал ароматы роз, протуберанцев и мечтал.

* * *

— Где же моя туфелька?

— Может вы потеряли ее в другом месте?

— Нет, я уверена, что здесь.

— У вас нет другой обуви?

— Мне нужна эта, без неё я не могу уйти.

— Давайте поищем, сударыня.

* * *

Идти никуда не хотелось. Он встал, выпил кофе и снова лёг. Он не мог думать ни о чем, кроме девушки. Кто она? Почему так настойчиво ищет туфельку? Куда не может уйти?

Шли дни. Дни сменялись ночами. Он уже и сам не понимал, где сон, а где явь.

Однажды к дому подошла хозяйка кафе. Она долго стучала, вглядывалась в окна, но он не вышел. Та, с одной туфелькой, казалась реальней, чем эта, стоящая за калиткой.

Несколько раз звонили друзья. Он отвечал кратко, непременно подчеркивая, что жив и здоров. В конце месяца сам позвонил в офис, сказался больным и попросил продлить отпуск.

* * *

Сегодня он бродил по залам один. Он искал ее, звал, но девушка не появилась.

* * *

Утром он не мог думать ни о чем, кроме блондинки в туфельке. Где она? Неужели ушла навсегда? Сердце разрывалось и ныло. Тоска пропитала каждую клеточку тела. Он подошёл к зеркалу. Оно не отражало его. Там виднелся силуэт девушки. Она приветственного помахала ему, а потом вскрикнула:

— Моя туфелька, принеси ее.

Он, не задумываясь, шагнул вперёд.

* * *

После похорон риэлтор позвонила хозяину:

— Господин Принз, надо что-то решать, это уже четвёртый арендатор, умерший у зеркала, может его убрать?

— Нет. Прадед купил дом с зеркалом. А на ступеньках нашёл осколки хрусталя, и обрамил ими раму. Теперь это семейная реликвия. Давайте попробуем сдать ещё раз. И обязательно молодому одинокому мужчине.

Елена Горбунова

Дядюшка Мокус

— Привет, Наташа, проходи, — сказала Юля, собираясь на работу в ночную.

— Привет, привет, — сказала Наташа, — это тебе, — она протянула подруге конфеты. — На работе чай попьёшь.

— О! Спасибо, не помешает, — ответила Юля. — Миша’ньку уже покормила. Посмотрите мультики, и укладывай его спать. Да, кстати, я тут урвала по скидки свинину, сделала котлеты. Ещё горячие. Попробуй, скажешь, как получились.

— М-м-м, аромат даже здесь чувствую, — Наташа сглотнула слюну. — Я как раз не ужинала. Мы же не едим после шести? Правильно?

Подруги расхохотались.

— Если бы ты знала, как меня достали эти ночные смены, — пожаловалась Юля.

— Ну что поделать, — подхватила Наташа, разуваясь. — Работа есть работа. Не волнуйся, у нас всё будет нормально.

— Короче, не скучайте, — попрощалась Юля.

— Удачной смены, — сказала Наташа и закрыла за подругой дверь.

«Хорошо бродить по свету, с карамелькой за щекою, и ещё одну для друга…» — по телевизору шёл советский мультфильм«Приключения поросёнка Фунтика».

— Тётя Наташа! — обрадовался Мишаня маминой подруге.

Она одобрительно потрепала малыша по волосам.

— В детстве я тоже любила смотреть про Фунтика.

— А можно посмотреть вторую серию?

— Твоя мама сказала, что только один мультик

— Ну, тётя Наташа, ну пожалуйста, — упрашивал малыш.

— Хорошо, только это наш секрет. Посмотрим ещё одну серию.

— Честно, Честно? — спросил Мишаня фразой из мультика.

— Честно, честно, — улыбнувшись, подхватила Наташа.

К концу мультфильма малыш уже спал. Наташа выключила телевизор, и потихоньку вышла из комнаты.

На кухне поставила кипятить чайник. Зажгла конфорку над сковородой с котлетами.

— У-у-у-у, котлеты из Фунтика, — приоткрыла Наташа крышку сковородки, вдыхая аромат котлет.

Съев одну котлету, она налила чай. Достала из сумки конфеты и книгу. Перелистывая страницу за страницей, уплетала сладости.

Вдруг ей послышался какой-то шорох.

— Миш, ты там не спишь, наверное? — прошептала она. — Пойду-ка посмотрю.

Приоткрыла дверь в детскую: малыш спал.

— Наверно, показалось.

Но на всякий случай пошла в зал. Может, там телевизор не выключен или радио шипит. Нащупав в зале выключатель, она щёлкнула клавишей.

— Фу-у-у, какая мерзкая кукла, — прошептала она.

Кукла сидела на комоде у зеркала — вылитый дядюшка Мокус из мультика. Она выключила свет, и пошла на кухню читать книгу, и допивать чай.

На столе завибрировал телефон. Звонила Юля.

— Как у вас дела? Мишаня спит?

— Да, уже спит. У нас всё нормально. Пробую котлеты: обалденные.

— Спасибо, старалась.

— Тебе спасибо за котлеты. Юля, ты, когда успела купить эту куклу?

— Какую?

— Ростовую, похожую на дядюшку Мокуса из мультика про Фунтика.

— Нет там, никакой куклы.

— Как нет, я же сама видела.

— У нас на диване есть куклы, но они маленькие, показалось тебе, наверное. Слушай, давай перезвоню: сегодня начальница не в духе, я отчёт не доделала — и бросила трубку.

Недоумевая, Наташа пошла снова в зал. На диване она увидела куклу клоуна, потом посмотрел в сторону комода, над которым висело зеркало. В отражении клоун недобро улыбался девушке.

— Боже, кажется, я схожу с ума, — расхохоталось девушка. — А клоун всё равно мерзкий.

Телефон снова завибрировал. Перезванивала Юлия.

— Ну что там у тебя? Дальше рассказывай.

— Да всё нормально, это я увидела в зеркале отражение клоуна и приняла за дядюшку Мокуса из мультика.

— Наташка, признайся, тебя дядюшка Мокус возбуждает? — съехидничала подруга.

— Да, ну нет, что ты, — отнекивалась подруга. — Хотя почему бы и нет…

— Слушай, заведи себе друга, ну или вибратор купи. Мне лично помогает, когда муж в командировках, — съюморила Юля.

— Мне на день рожденья подаришь? — спросила Наташа.

— Договорились.

— Только, чур, не свой.

Подруги расхохотались.

Наташа, налила ещё чая и перелистнула страницу книги. Вдруг опять раздался шум, похожий на тот, что был до этого. Поперхнувшись, она закашляла. Лёгкий холодок колкого страха чернильным пауком прокатился по спине.

— Что ж такое? — прошептала девушка, и пошла, обследовать квартиру.

Заглянула в комнату: малыш спит. Заглянула в зал: всё в порядке, она лишь подмигнула, отражавшемуся клоуну в зеркале. Включив в коридоре свет, девушка вскрикнула от ужаса. В прихожей рядом с ботиночками малыша и её босоножками стояли огромные цветные ботинки клоуна. Девушка, кривя губами, рассматривала обувь незваного гостя, глаза её расширялись от ужаса.

— Неужели мы с Мишей не одни в квартире? — прошептала она.

И в этот самый момент почувствовала удар по голове. В мутном тумане девушке показалось, что дверь словно поплыла, она хотела опереться о стену, но упала на пол.

— Наташа, что с тобой? Очнись, — трясла Юля за плечи, лежавшую на полу подругу. Юля набрала в бокал холодной воды и побрызгала на лицо, лежавшей девушке.

Наташа стала приходить в себя.

— Фу-у-у, — прокряхтела Наташа, вытирая со рта застывшую рвоту.

— Наташа, вставай, сходи в ванную и ложись на диван отдыхать.

После ванны девушка легла в зале.

— Мишаня не просыпался, пока я была в отключке?

— Спит пока ещё, — ответила Юля, — слава богу, не просыпался, а то перепугался бы.

— Тебе лучше?

— Да, вроде получше.

— Ты может съела что-то не то? Что ела-то вообще?

— Только котлеты, — ответила Наташа, с ехидством добавив: — Из Фунтика.

— Ну, раз юморим, значит, дело на поправку идёт, сейчас чай покрепче заварю.

— Честно, даже не помню, что произошло, — жаловалась Наташа.

На кухне Юля поставила чайник на огонь, включила телевизор.

— «Изымается из продажи партия свинины. Мошенники реализовали большую партию свинины со складов воинских запасов сорокалетней давности. По всей области проходят проверки…» — вещал ведущий утренних новостей.

Виталий Тергалинский

Айболит

Скорая, надрывно завывая, неслась по проспекту, за ней следовали вторая и третья, прохожие оглядывались им вслед и недоуменно переговаривались.

— А что случилось?

— Да на пересечении улицы Волкова с Заячьим проспектом произошла авария. Столкнулись трамвай и автобус, говорят, есть пострадавшие.

Обсудив причины аварии: кто виноват, а кто нет, граждане разошлись по своим делам.

На перекрестке скорые с воющей сиреной пронеслись на красный свет, сбив на пешеходном переходе зайчика на велосипеде. Последняя машина скорой помощи остановилась. Два бравых пса-санитара выскочили с носилками, уложили на них зайца и велосипед, затолкали их в машину и помчались дальше. Все три машины с визгом остановились у главного входа здания.

Это была всем известная частная клиника доктора Айболита, каждый житель этого прекрасного городка мечтал лечиться у знаменитого доктора, но не все могли себе это позволить. Считалось великой удачей попасть к Айболиту, все знали о профессионализме доктора, он творил чудеса, и если повезет, то знаменитый доктор, по одному ему известной причине, мог вылечить вас бесплатно.

Яхта «Новая Африка» с радушно открытыми дверями встречала новых пассажиров. Мамы и папы с детьми с веселым гомоном заполняли палубы судна, восхищенно разглядывали убранство яхты: персидские ковры, мраморные статуи, инкрустированную слоновой костью старинную мебель.

Встречающая их дама с улыбкой на устах приветствовала вновь прибывших:

— Дорогие мои зайчата, медвежата, лисята, ежата и другие представители нашего прекрасного города, мы рады приветствовать вас на борту нашего судна. Мне очень приятно, что именно вы выиграли это незабываемое путешествие в заморскую страну и сможете великолепно отдохнуть и повеселиться. Для начала предлагаю спуститься всем в большой холл, там вам будут предложены: прохладительные напитки, легкие закуски и веселая музыка.

Когда последний пассажир спустился в холл, Варвара закрыла за ними дверь. Яхта, отдавшвартовы, отчалила от пирса и ушла в синие дали.

В приемном покое клиники сова оформляла вновь прибывших, распределяя их по отделениям и палатам. Мило улыбаясь, она уверяла всех, что доктор Айболит навестит лично каждого больного и поможет в выздоровлении.

Зайчику было больно, он лежал на белоснежных простынях и тихо плакал, мама зайчиха нежно гладила его по голове и подбадривала, убеждая, что все будет хорошо. Двери в палату распахнулись, и к изголовью больного приблизился Айболит. Осмотрев зайчика, он повернулся к зайчихе и сказал:

Конец ознакомительного фрагмента.