Не надо, дядя Андрей!

Марта Зверева, 2020

Брат моего отчима пообещал перед его смертью, что позаботится обо мне. Он в два раза меня старше, он жестокий и властный, и он меня бесит! А я бешу его. Только мне некуда деться, а у него очень специфические методы укрощения восемнадцатилетних нахалок.Содержит нецензурную брань.

2.

Анжелке не до того, она заглатывает мой член, давясь слюнями и размазывая по лицу тушь. Спецом красится, знает, как я люблю этот заплаканный вид после глубокого минета. А я поворачиваюсь на звук и вижу… эту!

Нормально так начинается моя жизнь в роли приемного дядюшки. Накачал лекарствами, потерял, возбудился и вишенкой — дал в рот бабе на ее глазах. Правильно сделал, что не стал заводить семью, Виталя мне чистую святую истину говорил. А я как всегда.

Яблоко катится, она смотрит. Не на меня смотрит. На Анжелку смотрит, как та чмокает, пускает слюни и заглатывает мой член по самые яйца, издает те самые гортанные звуки, от которых у любого мужика стояк на полдень.

И глаза ее расширяются и расширяются. И ротик приоткрывается, словно она тоже так хочет, но на самом деле, я вижу, чтобы заорать.

Как бы мне Анжелка чего не откусила от испуга.

Гипнотизирую мелкую дрянь взглядом, пока она наконец не ощущает это и не переводит взгляд с моего члена мне на лицо.

Мне кажется, на нем достаточно ясно написано все, что я думаю. И в менее тяжелых ситуациях огромные мужики пугались моего взгляда. Он тяжелый. Я с детства на Витале тренировался.

Но эта…

Она просто опирается на косяк двери, складывает руки на груди и улыбается! Улыбается, сука!

И продолжает наблюдать за происходящим. Уже не происходящим, потому что я остановился, только Анжела этого еще не поняла. Тянется, облизывает, наконец выпускает член изо рта и удивленно на меня смотрит. Прослеживает за моим взглядом и замечает Лизу.

Взвизгивает, отпрыгивает от меня, как черт от ладана, врезается в подставку, роняет с нее металлический лоток и тот прыгает по кафелю с громким звоном. Пытается вскочить, но с опущенного кресла это не так-то просто, поэтому просто буксует на месте, перебирая руками и ногами на паук на роликах из какого-нибудь «Том и Джерри» или откуда у меня эта идиотская картинка в голове?

А мелкая дрянь начинает ржать.

Просто заливаться хохотом, сгибаясь пополам и хлопая себя по бедрам, задыхаясь от смеха, останавливаясь, чтобы набрать в легкие воздуха и снова согнуться, держась за живот.

Я стою как столб и член мой продолжает стоять как столб, будто бы ему похер, что вокруг происходит шоу Бенни Хилла.

Анжелка наконец падает на пол, подскакивает, пытаясь устоять на каблуках, ее волосы всклокочены, платье задралось и из-под него видны кружевные резинки чулок, морда в слезах и соплях, и Лиза уже просто сползает по стене, садясь на пол и продолжая только всхлипывать, глядя на это все.

У меня в голове нет ни одной мысли. В ней стоит звон, похожий на тот, что издавал лоток. И звон становится все сильнее. Я не ощущаю ни ярости, ни досады. Вообще ничего. Только противоестественное спокойствие. И звон.

Наверное, именно он мешает мне рявкнуть на этот цирк, выставить одну, отправив на второй этаж, умыть вторую, впихнуть успокоительное и усадить в машину.

Я просто стою и аккуратно заправляю член в рабочую форму, благо он немного сдулся. Обхожу кресло, поднимаю с пола лоток, ставлю обратно. Поднимаю кресло в рабочее состояние. Делаю все то, что должен был бы делать после того, как мы с Королевой отлично развлеклись бы и она уехала, а я…

БЛЯДЬ!

Я вспоминаю, что сам сказал Лизе быть готовой к вечеру!

Анжела наконец обретает равновесие, хватает свою сумку и вылетает из кабинета, прошипев мне в лицо:

— Мудак! Ты еще пожалеешь!

Я уже пожалел. Ох, как о многом я пожалел.

Но до этого мы еще дойдем.

Наклоняюсь, хватаю Лизу за локоть и вздергиваю ее вверх. Она ржет-заливается уже ненормально, истерически.

— Вернись в комнату и больше никогда не заходи в клинику.

— Ой! — она попыталась вырвать локоть, но мои пальцы сжались как клещи. — А если у меня зубик заболит, что же делать? Хотя нет, твои методы лечения мне что-то не нравится. Тебя в институте учили хуй совать пациентам вместо бормашины? Мужиков так же лечишь?

БАЦ!

Я влепил ей оплеуху, даже не успев задуматься о том, что делаю. Она отлетела к стене и застыла там, держась рукой за скулу и глядя на меня широко раскрытыми глазами, которые наливались слезами уже не от смеха.

— Да как ты… — она попыталась сказать что-то злое и ядовитое, но обида перехватила ее горло и вместо этого губы некрасиво искривились, она длинно всхлипнула и из глаз брызнули слезы, фонтанчиками, как у клоунов.

Я протянул руку, но она отшатнулась и бросилась прочь, стуча каблуками по лестнице. Дверь наверху хлопнула так, что содрогнулся весь дом.