Год Инвера

Марта Дмитриевна Еронакова, 2021

Продолжение книги "Легенда о Светлом клане". Избранные были вынуждены расстаться на год, чтобы закончить свои земные дела и быть готовыми противостоять извечному злу. В волчьей стае – волчьи законы. Он рос, стремясь быть лучшим и мечтая стать вожаком. Но возвращение домой пошатнуло его уверенность в правильности выбранного пути. Когда выясняется, что его рождение окутано ложью, когда соплеменники сомневаются в каждом его поступке, а самыми верными друзьями оказываются те, кого он всегда презирал, – тогда для Инвера наступает час принять нового себя.

Клир III

— Нет, лапы задние ближе друг к другу. Так прыжок выйдет длиннее, — Инвер подвинул лапы бурого песика. Таора, стоявшая рядом, тут же перевела его слова.

Пес послушно склонил голову и прыгнул. Хвост его повело в сторону под конец прыжка, но это было намного лучше, чем в первые дни тренировок, когда каждый второй пес падал на землю после прыжка. После невероятной охоты Инвера, от которой тот отходил сутки, Таора решила, что научиться охотиться должен каждый в ее стае. И теперь волк уже несколько недель учил зверей премудростям выслеживания и убийства. Обучение шло намного лучше, чем он думал. «Все же мы, видимо, действительно родственники. Что подходит волкам, то подходит и собакам, с малыми изменениями. И обучаются они быстро». Действительно, на самостоятельную успешную охоту уже ходили все, кроме старого Марока и Мираны, которая ощенилась и теперь ни на шаг не отходила от трех пищащих комочков. Со дня на день комочки должны были открыть глаза, а это означало, что скоро собакам пора было отправляться в путь. На этом особенно настаивал Инвер. Часто после тренировок он уходил охотиться в одиночестве, возвращался всегда с добычей, но в крайне дурном расположении духа. На все расспросы Таоры он отвечал, что устал.

Но дело было не в усталости, а в многочисленных капканах, которые стали появляться на территории стаи. Волк обезвреживал их палками, но на следующий день вместо одной ловушки появлялось две других. Инвер знал, что означает появление ловушек: жители Конора начали на них охоту.

Поэтому новость, украсившая утро одного из августовских дней, чрезвычайно обрадовала его.

— Щенки открыли глаза, — сказала Таора, выходя из шахты. Инвер спал у входа, будучи готовым первым дать отпор врагам и задержать их до тех пор, пока собаки будут убегать через запасной ход.

— Прекрасно. Значит, можно уходить.

— Зачем? — грустно протянула собака и обернулась к лазу. — Здесь тепло, сухо. Много еды. Мои привыкли к этому месту.

«Вот разница между нами. Они готовы довольствоваться чем угодно, называя это домом и храня ему верность. Волкам же всегда нужно большее».

— Здесь опасно. Город совсем близко. Да и помнишь ту девушку, которая в таверне подсказала мне, где найти вас? Если уже она знает, то и другие люди. За вас все еще назначена награда и не маленькая.

Таора засомневалась.

— Но если они столько времени за нами не приходили… Может, они забыли про нас, — с надежной в голосе сказала Таора.

— Не забыли, — посмурнел воин. — Я не хотел говорить, чтобы не наводить панику. Да и ты, наверное, не говори никому. В лесу появились капканы. Много капканов. Люди начали искать нас.

— Да что же им неймется все! — в сердцах крикнула собака. — Мы уже и из города ушли, и живем в шахте, до которой им столько лет дела не было, но они и отсюда нас вытравить хотят.

— Деньги. Людьми руководят деньги.

Собака тяжело вздохнула.

— Никак не могу привыкнуть, что ты наполовину человек.

— Скорее на треть. Волк, собака и человек. Я сам не могу привыкнуть.

— Я так и не видела тебя в человеческом обличьи.

— Поверь, в волчьем я красивее, — Инвер улыбнулся. — Надо сказать остальным, что мы уйдем завтра на рассвете. А сейчас я хочу посмотреть на щенков.

Три шарика выкатились на встречу к волку, когда тот вошел в общую пещеру и тихо запищали, когда зверь наклонился, чтобы обнюхать их.

— Не бойтесь. Я не враг.

Два комочка, мальчик и девочка, были точной копией своей матери — белые, с крупными черными пятнами и розовыми носами, они все делали практически одновременно. Последний же, грязно-коричневый песик, держался обособленно и исподлобья смотрел на воина. Инвер вспомнил, что их отец был убит в тот день, когда стая решила покинуть город. Мирана очень тосковала по своему другу. «Теперь этот малыш будет ей вечным напоминанием, как я для своего отца». Волк поднял морду на мать зверят. Та внимательно следила за его действиями, но совершенно не боялась легата. «Она доверяет мне самое ценное. Я должен не подвести ее».

Неожиданно для самого себя, зверь повалился на спину, поставив живот щенкам. Те с радостным визгом бросились на поверженного воина, кусая его беззубыми пастями и путаясь в длинной шерсти. Таора, которая уже сообщила стае о начале их путешествия, не скрывая своего удивления, следила за сыном. Наконец, с возней было покончено, щенки устали, и, беспрерывно зевая, поползли к матери. Инвер отряхнулся, кивнул Миране и в сопровождении Таоры вышел на улицу. Небо еще было светлым, но солнце поглотили деревья, и первые звезды начали появляться на небе. Чихая от комаров, так и норовивших залететь к нему в нос, и часто оглядываясь на небо, волк поманил за собой мать и стал углубляться в лес. Наконец, найдя удобную позицию, он остановился и задрал морду.

— Смотри. Как раз между верхушками самых высоких сосен. Там звезда, видишь?

После недолго молчания Таора потупила взгляд.

— Теперь нет.

— Теперь? — удивленно переспросил волк.

— Да. С тех пор, как ты пришел. Я знаю, что ты мне хочешь показать. Карин, путеводную звезду. Предание о ней знают не только волки.

— Если честно, я о ней узнал от кошки… А та, в свою очередь, от медведя…, — усмехнулся легат.

— У тебя были интересные друзья, — заметила Таора.

— Да. Я же тебе еще не рассказывал о своем… путешествии.

— Еще нет.

— Что ж… Сейчас, наверное, поздно. Но у нас будет много времени в дороге. Расскажу.

— Договорились. Так что насчет тебя? Ты видишь эту звезду?

— Да. Я думал, она исчезнет, когда я вернусь домой. Но, видимо, моя цель иная.

— Стать вожаком стаи?

Инвер опустил голову.

— Не знаю. Это теперь практически невозможно. Последнее испытание состоится через три дня. И я на него не попаду.

Таора прижалась боком к сыну.

— Мне жаль, что из-за нас…

— Не надо? — резко прервал ее Инвер. Внезапно ему стало очень неудобно, что мать начала оправдываться и просить прощения. «Они просто хотят выжить, а ты — потешить свое самолюбие». — Пророчество есть Пророчество. Я в этом уже убедился однажды. И ты ничего… — волк замолчал и насторожился.

— Что случилось?

— Люди. Много людей. Охотники.

Последнее слово будто ранило Таору. Из волкоподобной вожачки она превратилась в испуганную собаку.

— Что делать, Инвер? Что нам делать? — она испуганно засучила лапами. Инвер подошел ближе и строго посмотрел прямо ей в глаза.

— Иди в шахту. Собирай всех, уходите через тайный ход на север. Идите и не останавливайтесь. Я задержу их, насколько это будет возможно. Потом найду вас. Только не попадитесь.

Таора кивнула, ткнулась на прощание носом в бок сына и убежала. Инвер подождал, пока ее скроют ветви и, обратившись, пошел навстречу охотникам. Ноги его дрожали — воин хотел думать, что это от того, что он давно не был в человеческом обличии, а не он страха.

Скоро раздались голоса и появились огни факелов. Воин вышел на их свет, и тут же три арбалета уставились на него. Легат примирительно поднял руки:

— Тише! Я человек. Охотник.

— Охотник? Все настоящие охотники Конора здесь, — раздался грубый голос из толпы.

Вперед вышел рослый лысый мужчина с огненно-красной бородой. В одной руке он держал резной топор, а во второй факел, которым теперь тыкал в лице Инвера.

— Чего-то не узнаю я тебя.

— Я не местный. Из… северных земель.

— Не похож ты на северянина, — еще больше посуровел бородач и склонился над легатом. «Когда я разучился врать». — А даже коль так, что северянин забыл на юге?

— Я путешествую. Был в столице, услышал в пивной про собак, что обитают они где-то здесь, вот и решил проверить, — как можно беспечнее сказал воин и пожал плечами.

— Вот так в одиночку? Мы месяц готовили эту облаву, нам Правитель с собой галифаксов отрядил какого-то черта, — мужчина неприязненно покосился на трех воинов в форме. Те нахмурились в ответ. — А ты один пошел. И чего нашел?

— Что нет там собак уже. Я всю шахту облазил, никого. Были, наверное, когда-то, но сейчас нет. Никого.

«Зачем я дважды сказал никого».

— Мы, пожалуй, тоже проверим. А там, может, и след возьмем. Куда они ушли. Странно, вчера дозорные говорили, что видели собак в лесу неподалеку. Если они и ушли, то недавно. А значит, мы успеем их догнать.

Волк занервничал.

— Ну, моя помощь вам не нужна, я пойду тогда.

— Зачем же? — преградил ему дорогу воин. — Нам нужны такие храбрые бойцы, что одни на целую стаю собак идут. Пойдем с нами.

Он цепко схватил воина за плечо и чуть не потащил за собой. Инверу пришлось повиноваться. Они шли быстро, намного быстрее, чем хотелось бы воину и чем нужно было, чтобы собаки успели уйти. Однако шахта застала их пустой.

— Черт! — выругался охотник. — Клянусь бородой, они совсем недавно были тут. Псиной так и несет. Скорее, разделимся и поищем след. Новенький, как тебя там, ты со мной.

— И я пойду с вами, — вышел вперед галифакс. Он был небольшого роста, с довольно вытянутым лицом, обрамленным длинными светлыми волосами.

Бородач невольно крякнул, но ничего не сказал. Они практически побежали вперед. Рыжебородый периодически поглядывал на легата, проверяя, идет ли тот за ним. Зато галифакс не отводил взгляда от волка. «Может, когда я приходил, чтобы записаться в легаты, он там был и запомнил меня? Лишь бы болтать чего не начал, я же и так заврался». Но страж молчал.

— Стойте! Кажется, кто-то попался.

Инвер прислушался и к своему ужасу услышал знакомый скулеж. Они двинулись вперед и вскоре увидели огромную черную собаку, нервно грызущую капкан, схвативший ее за заднюю лапу. При виде людей пес зарычал и вздыбил шерсть.

— Какая зверюга! Готов поспорить, она не одного человека покусала. А может, и сожрала кого-нибудь. Что ж, боец, как с такой бы справился? Я смотрю, ты без оружия даже.

Инвер замялся.

— Давай живей, прикончи ее или я прикончу тебя. А наш дружок галифакс оформит все, будто ты враг Правителя, спасал собак. А то мне кажется, ты этим и занимаешься.

Бородач ткнул топором в бок стража и рыкнул на Инвера.

— Ну, не стой же. Прикончи ее, не знаю, придуши. А мы полюбуемся.

Инвер двинулся к собаке. Таора испуганно начала отступать назад, борясь с болью в прокушенной ноге. «У тебя всего несколько секунд, Инвер».

Воин крикнул на Таору, заставив ее отпрыгнуть назад и натянуть цепь. Тут же легат нажал ногой на механизм, открывающий капкан, заставив его отпустить собаку.

— Что ты творишь, урод! — зарычал бородач и пошел на Инвера с топором. Он уже замахнулся для удара, но в последний момент волк обратился и увернулся.

— Я так и думал! Хитрая псина! Думал, я не почуял, как он тебя за версту падалью несет!

Охотник обернулся к Таоре, рядом с которой внезапно оказался. Собака свернулась в комок и не думала убегать. «Не успею», — молнией пронеслось в голове волка. Но вдруг мимо него проскочила белая молния и вцепилась в руку бородача.

— ААААА! Сука! Отпусти!

Молния прыгнула на землю перед Таорой и ощерилась. Белоснежный волк, чуть меньше Инвера, лязгал зубами у ног охотника.

Инвер пришел в себя, прыгнул на мужчину сзади и повалил его с ног.

— Уходи! И больше никогда не трогай собак!

Бородач кое-как выкарабкался из-под легата и чуть ли не на четвереньках побежал к шахте, на ходу осыпая проклятиями весь собачий род.

— Зря ты его отпустил, — заговорил белый волк. — Он не отступиться от своей мечты — перебить всех собак. А еще он знает, что собаки и волки теперь заодно. И он знает, где живет Тагир и его стая. Раньше я, как мог, отвлекал его внимание от темы вашей стаи. Но такого оскорбления он не переживет.

— Нашей стаи? — недоуменно переспросил Инвер, принюхиваясь к чужаку. — Откуда ты знаешь Тагира?

— Я, конечно, отец не очень. Но смотрел за тем, кто и как воспитывает моего сына.

— Харон… — догажка пронзила мозг воина. Белый согласно кивнул.

— Да. Харон мой сын.

— Но ты… — Инвер хотел спросить еще о многом, но воин предупреждающе поднял лапу.

— Я думаю, разговоры подождут. Нам нужно как можно скорее найти остальных собак и возвращаться к твоей стае. Охотники скоро придут и к ним. В общем-то, благодаря нам.

Инвер кивнул. Он подошел к Таоре, до сих пор не проронившей ни слова.

— Ты как? Сможешь идти?

— И не так ломалась, — с трудом, но Таора встала и оперлась о бок сын. — Идем скорее. Я вывела их к реке.

— Это хорошо, — вновь подал голос белый волк. — Эта река называется Охметца, по ее руслу можно выйти в лес в четырех лигах от стоянки стаи Тагира уже через пять дней. А если поторопиться, можно успеть и за три.

— Таора ранена, — возразил Инвер. С того самого момента, как было произнесено имя Харона, волка начал раздражать его новый спутник. — Мы не сможем идти быстро.

Белый волк усмехнулся.

— Придется.

***

Испуганная стая ждала их у реки. При виде нового волка несколько собак предостерегающе зарычало. «Молодцы. Уже не скулят». Таора успокоила стаю и объяснила дальнейший план. Многие были против того, чтобы идти к волкам. Но Инверу удалось убедить их, что вместе им будет безопаснее.

— От людей, может, и да. Но как нас примут сами волки? — спросил Марок, больше всего боявшийся дальнего путешествия.

— Тагир, их вожак, будет рад вас видеть, — ответил Инвер, глядя на Таору. Та отвела взгляд. — А как скажет вожак, так и будет. Идем.

Таора и Инвер пошли вперед. Белый волк вызвался замыкать строй и следить, не будет ли за стаей хвоста. Но легат не доверял новому знакомому и, попросив мать идти одной, поравнялся со стражем.

— Мы не представились, — холодно заметил Инвер. «Да, он, скорее всего, спас жизнь мне и Таоре, но не в ногах же мне у него валяться?».

— Точно. Амрон. Ты меня никогда не видел, но наверняка слышал имя.

— Ты… вожак вражеской стаи! — у волка отвисла челюсть.

— Был им. Пока твой отец не развязал ту войну.

— В той войне виноват был ты.

— Ха, а ты думаешь, Тагир признался бы. Хотя… я бы тоже не признался. Но ведь можно было решить все миром. Сейчас вспоминаю, из-за чего все началось, даже смешно становится. Несчастный олень, за которым гнался мой волк, перебежал границу, оказался на вашей территории. Закхар прикончил его почти на границе, но Тагир посчитал это оскорблением собственности. Его волки подрали Закхара, тот лишился глаза. Я потребовал извинений, Тагир меня проигнорировал. Так слово за слово, стычка за стычкой, это переросло в настоящее противостояние. Исходом которого стало сражение…

–… у красного брода.

— Раньше его называли черный брод. Но после всей той крови, что была пролита в ту ночь… Моя стая проиграла. Тагир умел воспитывать воинов. Я не смог смириться с поражением и предпочел умереть для всех. Кроме Финны.

— Сестры моего отца?

— Да. Мы любили друг друга. Разумеется, о нашей связи никто не знал. Я обосновался в городе, она несколько раз прибегала ко мне. Однажды за ней увязался Тагир, видимо, что-то заподозрил. Тогда я попросил своего сторожа подежурить у нашего дома с его собакой. Волкхантером. Собака убежала в ту ночь с этим волком.

У Инвера перехватило дыхание.

— Таора…

— Да. Поэтому, когда я увидел ее сегодня, а затем тебя, так похожего на нее, я все понял. Она меня не помнит, мы почти не пересекались. Да и собаки — глуповатый народ, если честно.

Инвер почувствовал, как начала приподниматься шерсть у него на загривке. Собеседник, также заметивший это, продолжил.

— Но, так или иначе, собака сбежала. А мне в эту ночь приснился странный сон. Будто я — или кто-то на меня чрезвычайно похожий стоит на вашей скале, с которой обычно вещал Тагир, позади него, то есть меня, то есть какого-то белого волка, сияет огромная красная луна, и голос, неизвестно откуда, рокочет…

— Когда Луна больше не сможет взирать на боль и страдания своих детей, она выколет себе глаза. Тогда и явится несущий в себе кровь двух родов и увидит новый путь для сирот, — продолжил Инвер. К его удивлению, волк помотал головой.

— Не совсем. Про выколотые глаза — да. Но дальше — тогда и явится чистый кровью, душой и телом и вернет к жизни исчезнувшее. Я много думал над этим пророчеством и не понимал его. Но когда Финна сообщила, что ждет щенка, все стало ясно. Он хотела окончательно сбежать ко мне и воспитывать ребенка вместе, но я настоял, чтобы он родился и остался в стае. Так и случилось. Волчонка назвали Харон, Финна взяла с Тагира обещание, что тот вырастит его как собственного сына и сбежала ко мне. Но наше счастье было недолгим. Через пару лет она снова забеременела, но сил выносить ребенка у нее не хватило. Они погибли, а я подался в стражи. Но все это время я следил за своим первенцем.

— Он шпионил для тебя?

— О нет, — казалось, Амрон оскорбился таким предположением. — Он даже не знает о моем существовании.

— Тогда зачем ты идешь с нами?

— Я хочу познакомиться с сыном. Думаю, время пришло.

— Ты же знаешь, сейчас идет битва за звание вожака. И что, скорее всего, в ней победит Харон.

— А вдруг ты? — хитро прищурился волк.

Инвер не ожидал такого ответа.

— Все равно. Зачем тебе возвращаться в стаю своего врага?

— Я думаю, что обижаться можно было только мне. В конце концов, половина моей стаи была убита, а другая была вынуждена перейти под власть Тагира. Я не виню его, он прекрасно обращался все это время с чужаками. Поэтому, я думаю, нам есть что обсудить. Ну а если пророчество сбудется, и мой сын встанет на скале вожака, я буду лишь рад. Думаю, Харон достоин этого.

— Луна скажет, — откликнулся Инвер. Голова у него уже раскалывалась от всей новой информации. «То есть мы с Хароном появились в одну ночь. И получили похожие пророчества. И как нам теперь делить скалу? Или нам вместе править придется? Что вообще происходит».

Волк заметил, что они уже порядочно отошли от места стычки с охотниками, и что псы стали идти заметно медленнее, чаще спотыкаться и зевать на ходу.

— Надо сделать привал.

Услышав заветное слово, ближайшие к Инверу два пса тут же опустились на землю.

— Отойдите хотя бы от реки. Тут сыро, завтра будет ломить кости.

— Они не понимают… — начал было Инвер, но, к его удивлению, собаки что-то ответили Амрону и начали подниматься на берег. — Но как?

— Общение на равных.

— Это я знаю. Ты считаешь их равными?

— Ну да. В этом ничего сложного. Когда жизнь лишает тебя всего, ты чувствуешь себя равным падали. Сильно отрезвляет и заставляет на многое взглянуть иначе это чувство. Благодари Луну, что ты еще с ним не сталкивался. Доброй ночи.

Белый волк скользнул в лес. К Инверу подошла мать:

— Как поговорили?

— Ох… Ты даже не представляешь, как все сложно.

— Расскажешь?

— Давай завтра. Сейчас я уже не в состоянии. Слишком много всего.

— Хорошо. Доброй ночи, Инвер.

— Доброй ночи, ма.

Волк испуганно прикусил язык и оглянулся на Таору. Та приоткрыла пасть и, не зная, что сказать, просто хлопала глазами.

— Ну… в общем… давай, — легат поспешил закончить неудобный разговор.