Город, который построил Я. Сборник. Том 12

Марс Чернышевский – Бускунчак, 2018

В 2009 году я начал вести дневниковые записи. Первоначально это были скетчи, которые со временем переросли в небольшие рассказы. Если говорить о жанровой принадлежности, то это мемуары, написанные в форме юмористических и сатирических историй, эссе, рассуждений, нелепостей и абсурда. Книга вмещает в себя пока около 90 небольших произведений и будет делиться на множество томов. Сколько их будет в результате, пока неизвестно. Поэтому могу сказать только одно: начало книги мной положено, а о точных сроках ее завершения вам объявит уже кто-то другой.

Полковой художник

— Кто умеет рисовать? — спросил замполит седьмой роты шиханского мобильного химполка.

— Я! — ответил я.

— Ну, и зачем ты это сделал? — вопрос был задан кем-то изнутри.

— Сам не знаю… Черт дернул… Может сказать, что пошутил?

— Все… Уже поздно. Здесь люди шутить не любят. Теперь сам отдувайся, как знаешь.

И голос исчез. Я остался наедине со своей совестью.

По времени это заняло минуты четыре. К шестой минуте я уже стоял в кабинете замполита и принимал заказы на создание шедевров в виде рисования планшетов, которые должны были располагаться по всему периметру огромного полкового плаца.

Это было почти самоубийство, потому как в полку били, а я никогда в руках не держал ни карандаша, ни кисти, ни даже ластика. И судьба Бендера мне тогда казалась лучшим исходом для меня, а именно — быть непонятым и выкинутым с парохода Советской армии по причине несоответствия эстетических взглядов. Но какие взгляды могут быть в Шиханах в конце восьмидесятых годов двадцатого века? Только военно-полевые.

И в тот момент генетический код мне крикнул — ура! Отец и младшая сестра у меня были профессиональными художниками, и что-то здесь сработало, что-то сцепилось.

В результате этой сцепки, через три месяца кропотливого выкачивания из организма силы воли и русского"А, пропади все пропадом!", весь полк был усеян гениальными портретами (a-la Ostap Bender) советских освободителей от буржуазных захватчиков и непосильно-западного идеологического гнета.

Приезжала комиссия из ГДР и пыталась переманить местного художника эпохи военного заката к себе в Хаале, но за меня наши офицеры держались крепко. Да и я не особо рвался, так как к тому времени уже играл на баритоне, а чуть позднее возглавлял рок-ансамбль песни и пляски в соседней казарме.

Двое в поезде, не считая собаки

Это не рассказ, а реальный исторический сюжет или, скорее даже, невротическо-социопатический памфлет, переведенный из амбулаторного врачебного заключения в жанр так и несостоявшегося биографического комментария, о человеке, который хотел многое в жизни понять, успеть, поменять и, наконец, достичь, прихватив заодно и меня с собой.

Конец ознакомительного фрагмента.