Гудбай, Америка! Я хочу сосчитать все звезды

Марк Тарасов

Цель этой книги очень простая — на несколько часов оторвать вас от ежедневной рутины и погрузить в мир приключений и юношеского максимализма. Книга без воды и всего лишнего. Только движуха, только хардкор, только вера в самое лучшее.

Первый месяц

А дальше началась, собственно, повседневная жизнь в Рехоботе. Наши отношения с болгарами изначально были нормальными, если не считать того, что в конце концов мы стали уставать от постоянного щебетания Калояна. Иногда, приходя со смены, можно было час слушать его рассуждения о том, как по-английски будет утюг. Причем иногда он даже мог говорить без собеседников. Оглядев еще раз трезвым взглядом нашу комнату, мы с Фарой решили, что два государства здесь не уместятся, и постановили оставить в ней собственно РФ. Болгарию спустили спать в гостиную. Без военного конфликта не обошлось, но Калоян быстро успокоился. А Питер даже и не начинал. Как я уже говорил, такой уж у него характер. Вдвоем в комнате нам стало куда более комфортно. Под конец мы уже настолько обнаглели, что стали запирать ее на ключ. За общим столом с болгарами мы уже не ели. Вообще, девушек мы нашли куда более близкими нам по духу, чем парней. Наверное, это было связано с тем, что Лана с Раллицей были куда менее трусоватыми и более коммуникабельными, в отличие от Калояна с Питером. Плюс ко всему они никогда не боялись высказать свое мнение, в то время как Калоян все время смотрел на большинство, а Питер на Калояна. Как-то прошел слух, что мы с Фарой любим побаловаться травкой и чем-то покрепче. Конечно, это все слухи. После этого Калоян стал на нас поглядывать с явной опаской. В его голове, наверное, сложился устойчивый образ русской мафии, торгующей наркотиками, с пистолетом за поясом. Я заметил, что он стал к нам относиться даже с некоторым почтением. Наверное, если бы у него была шляпа, то он при виде нас, вероятней всего, тут же ее снимал бы. Желая усилить впечатление, мы с Фарой как-то вечером на кухне сделали две дорожки из сахара, и я сел за стол в ожидании Калояна. Фара встал на шухере и, когда болгар появился на горизонте, подал мне знак. Дождавшись, когда тот сделает первый шаг на кухню, и убедившись, что он заметил дорожку, я тут же нервно смахнул ее себе в карман, а затем, проходя мимо, пристально посмотрел ему в глаза. Цель была достигнута. Калоян считал нас не иначе как русской мафией! Правда, наши отношения от этого лучше не стали.

Через пару дней приехала первая русская девочка — наша соседка. Ее звали Таня, она была из Энгельса, училась в Москве и имела очень тихий характер. Более незаметных людей я в своей жизни не встречал. В первый же день я повел ее показывать почту, чтобы она послала открытку своему папе. На все мои вопросы Таня тихо улыбалась. И очень редко давала ответ. В конце концов я понял, что, скорее всего, это и есть такая специфическая обратная реакция. Я тут же мысленно предположил, что по-любому она должна найти общий язык с Питером. Он будет молчать, а она улыбаться. По-моему, тоже вариант. В итоге все так и вышло. Помню, была у нас как-то вечеринка. Все в гостиной пьют мартини, что-то кричат, всем весело. Я поднимаюсь в туалет, а там Таня тихо стрижет Питера. Вообще, когда я вижу более слабого человека, мне всегда хочется помочь. Не знаю почему, но есть у меня такая особенность. Но я сразу почувствовал, что Таня не из слабых. Почему-то для меня «тихая» всегда было равно «слабая», но Таня убедила меня в обратном. Можно иметь совершенно робкий характер и при этом быть с титановым стержнем внутри. Просто она сама по себе такая тихая. И все.

В нашем городе по вторникам, средам и четвергам с пяти до полвосьмого специально для студентов устраивались бесплатные обеды. Обеды устраивала местная церковь не помню какого направления. Кормили там очень неплохо. Всегда было первое, второе и даже десерт. Собственно, именно в церкви, как раньше в деревнях, всегда можно было встретить кого-нибудь знакомого. А к концу проживания в городе знакомыми были все, включая и священников. Кстати, церкви у них не такие, как у нас. Если вы думаете, что мы обедали прям в реальном пафосном храме, то глубоко заблуждаетесь. Церковь была больше похожа на офис. Когда я в первый раз туда зашел и мне сказали, что это храм божий, я словил небольшую эйфорию. В общем, практичность по-американски. Можно и помолиться, и перекусить. Для каждого дня кормежки предназначалась своя церковь. Для среды — одна, для вторника — другая, для четверга — третья. Одна из них находилась прямо около нас, до двух других было около часу ходьбы. Именно тогда мы и задумались о средствах передвижения. Вообще, в Рехоботе было необходимо иметь велосипед. Одна половина студентов велосипеды покупала, другая половина доставала плоскогубцы с краской и завладевала покупками первой половины. Был такой нещадный круговорот. Плоскогубцы выходили куда дешевле. Изначально местные жители всегда спокойно ставили свои велосипеды около домов, но с открытием сезона и приездом русских срочно закупались прикрепляющими устройствами. Эпидемия захвата велосипедов свирепствовала во всем городе. Брать чужие велосипеды мы с Фарой, конечно, не собирались, но и покупать новые тоже не хотелось. Оставалось искать.

Однажды я шел по берегу океана, и о чудо, я столкнулся с двумя старыми, но вполне боеспособными велосипедами. Взвалив их на себя, я с радостной вестью помчался в дом. Там сидел Фара и еще пара наших знакомых с Украины. Еще раз рассмотрев велосипеды и поставив их на задний двор, мы, полные счастья, отправились гулять. Потом один из наших украинских знакомых, сославшись на то, что ему надо спешить, попрощался с нами и ушел. Еще немного погуляв, мы вернулись домой и первым делом решили проверить наши байки. Их там не было. Вот так. Найти свое счастье и в тот же день его потерять. Это Америка, брат. Стали искать украинцев, но их уже и след простыл. Где-то через месяц мы встретились с ними снова, но об этом расскажу позже. Поиски велосипедов продолжались. Мы уже больше недели жили в Рехоботе, но дальше двух километров окружающую обстановку не обследовали. Байки изменили бы ситуацию конкретно. И тут я вспомнил о том, что в нашей гостинице стоят два прекрасных велосипеда для гостей. Почему бы на пару деньков их не одолжить? Сказано — сделано. Просить пошли сразу к Джону. Тот мгновенно дал согласие, предупредив однако, что велосипеды через два часа должны стоять на своем месте. Мы заверили его, что именно так все и будет. Отвязав велосипед, я в первый раз за это лето получил возможность на нем покататься. Это был непередаваемый кайф! Мы тут же помчались бороздить просторы всего города. А потом решили выехать за его пределы. То, что случилось дальше, почему-то оставило во мне одно из самых ярких впечатлений за все время нашего пребывания в Америке.

Ехать решили на юг. Нашли достаточно широкую дорогу и по ней и покатили. Первый час езды особо не разговаривали. Фара ехал впереди, а я сзади. Еще раз благодарю губернатора нашего штата за то, что на всех дорогах Делавера была специальная дорожка для велосипедистов. Спасибо, мужик! Мы спокойно ехали по ней. Дорога шла немного наверх, поэтому ехать было достаточно трудновато, зато при мысли об обратном пути ситуация светилась более светлыми тонами. Где-то через полтора часа я предложил Фаре повернуть назад, ссылаясь на то, что уже реально темнело. Он оглянулся, потом показал на огромный мост примерно в трех километрах от нас: «Вот доедем до него и повернем». — «Ок», — согласился я. Хотя здравый рассудок все-таки советовал мне повернуть, я упрямо ехал вперед. В голове почему-то постоянно вертелось новое выученное мною сегодня слово — narrow, значение которого мне пять минут объясняла одна пожилая американка, остановившаяся в нашей гостинице. Неожиданно я увидел знак со знакомым обозначением «Narrow», указывающий куда-то вправо, в сторону элитных особняков. Я предложил туда повернуть. Фара сразу согласился. Проехав триста метров по тропинке, мы вдруг увидели пруд со старым деревянным причалом. Это место оказалось особенным. Может быть, потому что причал был старым или потому что по воде плавала тина, но все это в совокупности неожиданно мне напомнило ландшафты Подмосковья. Через пять минут я уже и забыл, что совсем недавно улетел в Штаты. Не хватало только какого-нибудь деда с палкой, просившего нас одолжить сигарету (у меня, по крайней мере, в Подмосковье они постоянно спрашивают сигарету). Уголок Руси в Америке! Въехав не слезая с великов на пристань, мы остановились у самой кромки воды, сняли обувь и сели на краю доски. На небе пылал поздний закат, и вокруг не было ни души. Лишь изредка какая-то рыба выпрыгивала из воды изумрудного оттенка. Ветки зеленых деревьев неторопливо колыхались от дуновений свежего вечернего ветерка. В голову поползли мысли о вечных ценностях, хотя такие мысли давно не заходили ко мне в гости. Мы просидели так минут двадцать, потом молча подняли наши велосипеды и по скрипучему причалу поехали обратно к шоссе. Было уже реально темно, и нужно было ехать назад. И мы поехали… но к мосту. До моста добирались еще минут пятнадцать. Проехав его, мы увидели сбоку от дороги базу военно-воздушных сил штата. На заборе висело приглашение всем желающим пройти курс подготовки. В общем-то, мы не против, но нас, скорее всего, не возьмут, ибо не граждане. Побродив немного около базы, я поднял свой велосипед и сказал Фаре, что реально пора ехать назад. Неожиданно его глаза загорелись каким-то странным огнем, и он со смехом выдал: «А поехали дальше!» Этого я уже терпеть не мог, просто развернув байк, я погнал не оглядываясь обратно к дому. Ехавший вслед Фара постоянно кричал мне вслед, что нужно попробовать, что это круто, что будь что будет. И вдруг я понял, что нужно попробовать. Также молча я развернул велосипед, и мы, уже ни слова не говоря, поехали по шоссе в противоположном направлении. Вскоре уже и мост исчез из виду. Сначала я проклинал и себя, и Фару за то, что позволил себе развернуться, но потом смирился с этим, а еще через какое-то время вдохновение нашего непонятного поступка меня захватило. Поскольку ехать непонятно куда от нашего дома ночью было немного страшновато, мы словили некоторую эйфорию. Мне стало казаться, что мы великие американские бродяги, едущие в ночь на своих байках. Было круто! Слева и справа от нас простирались какие-то поля. Никаким населенным пунктом и не пахло. И все-таки где-то часа через полтора езды мы достигли небольшого городка (название уже не помню). Заезжать внутрь не стали, а спрятали наши велики и пошли к океану, аккурат на место, где висела табличка: «Вход на пляж запрещен». Место оказалось реально диким. На берегу лежали какие-то раковины, и я даже разглядел труп небольшого ската. Океан был прекрасен как никогда. Песок еще хранил теплоту жаркого дня, поэтому сидеть на нем было особенно приятно. Вдруг мы поняли, что жутко хотим есть и пить. С неохотой поднявшись, мы дошли до наших велосипедов, подняли их и поехали через город в поисках какого-нибудь магазинчика. Возникло ощущение, что город просто вымер. Вокруг нас стояла полнейшая тишина, и только изредка слышался скрип от древка американского флага. Теперь у меня появилось чувство, что мы попали в настоящий американский фильм ужасов. Не хватало еще раскачивающихся качелей и маленькой девочки, прыгающей через скакалку. Мы заметно ускорили темп и наконец достигли одиноко горящего универсамчика. Сняв наши шлемы (в Америке без шлема ездить нельзя), мы устало ввалились в магазин. Поскольку денег было немного, то пришлось ограничиться парой сникерсов и газированной водой. Выйдя из магазина, мы сели на ближайшую скамейку и принялись за еду. Но незнакомый и безлюдный городок при свете холодных звезд показался нам немного враждебным, и мы решили, что теперь нужно срочно ехать к дому. Снова пришлось пересечь «Город тишины». Было еще даже страшнее, чем в первый раз, потому что мы уже знали, что нас ожидает. Но дорога пошла на явный спуск, поэтому дело гораздо ускорилось. Уже через десять минут мы с наслаждением выехали обратно на шоссе. Но тут нас ждал новый сюрприз. Дело в том, что, по закону, на каждом велосипеде впереди должен быть специальный фонарик (которые, кстати, иногда бесплатно выдавали в церкви). Иначе полагался штраф. Мы обо всем этом не знали и ехали без фонарика. По счастливой случайности нас никто не остановил, но насколько я помню, другие студенты за это частенько карались. В общем, ехали без фонарей. А было очень темно. Опасность даже заключалась не в том, что нас могли сбить сзади (хотя вероятность была, и немаленькая), а еще и в том, что впереди было ничего не видно. На спуске мы ехали на приличной скорости, и любой камешек мог стать причиной нашего сурового падения. Изредка проезжающие мимо машины фарами освещали дорогу впереди нас, а потом все снова падало в темноту. Несколько раз мы даже чуть не столкнулись друг с другом и только чудом удержались на велосипедах. Ехали быстро. Наверху все небо было усеяно звездами, и регулярно какая-нибудь из звезд срывалась со своего места. С полей несся запах свежескошенной травы, и я вдруг снова почувствовал себя американским бродягой. Неожиданно мне захотелось все бросить, взять рюкзак с хлебом и вином, сесть на велосипед и уехать встречать рассвет на океане, но через несколько часов начиналась наша рабочая смена. Вот так вот. Несмотря на проделанный нами путь, усталости мы практически не чувствовали и, когда наконец доехали до моста, даже слезли с велосипедов и, смотря на раскрывшийся вид, обдуваемые свежим ночным ветром, еще раз обсудили наше сегодняшнее приключение. К дому подъехали, когда уже начало светать. Потом вспомнили, что через два часа обещали поставить велосипеды на место, осторожно заехали на парковку, поставили байки и пошли спать оставшуюся пару часов. В ту ночь спали мы очень крепко.

Конец ознакомительного фрагмента.