Они и мы

Марк Казарновский, 2022

В новой книге Марка Казарновского «Они и мы» речь идет о существах, живущих параллельно с человеком и не всегда находящих с ним общий язык, хотя проблемы и у людей, и у «братьев наших меньших» одни и те же. Верность, любовь, горечь потерь, предательство. Несмотря на фантастичность некоторых рассказов, перед нами жизнь во всей непредсказуемости. Помимо философских притч о животном мире, в книгу также вошли воспоминания автора о любимой собаке, представленные в виде дневника Джима, пса «неведомой породы», найденного в возрасте одного месяца и ставшего полноправным членом семьи.

© Казарновский М.Я., 2022

© Издательство «У Никитских ворот», 2022

* * *

В ночи, в сырых провалах мрака,

О чем-то вспомнила собака,

И ей вдали отозвалась

Другая и еще другая —

Как будто, землю обегая,

Сварливая возникла связь.

Над сбивчивым шуршаньем трав,

Через Варшаву и Монако,

Понес кудлатый телеграф

Все, что поведала собака.

Наутро сны мои прогнал

Из дальней дали шум барбоса,

И я подумал, что сигнал

Уже вокруг земли обнесся…

У всей ли в мире собачни

Один язык? Какой он группы?

О чем беседуют в ночи

Четвероногие тулупы?

Как отражается прогресс

На их сметливости и росте?

Влияет ли растущий стресс

На качество собачьей злости?

И что им впредь перепадет

От гигиены и науки?

Наслышан ли собачий род,

Что мы их предаем, как суки?

Когда бы нам у них занять

Уменье без малейшей лести

Быть верными и охранять

Не за похлебку, а по чести,

Искать друзей за сотню верст,

В огонь за них бросаться с лету

И замерзать, где друг замерз,

Пусть в том и смысла ни на йоту.

Павел ГрушкоПушкино, 1973 г.

Вместо предисловия

Всем хорошо известно, что живем мы в мире растений и животных. Животных разных. Начиная от бактерий и прочей заразы типа Ковида или Омикрона, или что там нас еще ожидает. Эти «заразы» нас любят и стремятся проникнуть в наш, так нами любимый, организм, чтобы уж пожить там с большим удовольствием. С чем мы категорически не согласны.

Но есть живые существа, которые давно с нами сосуществуют. Мы ведем с ними борьбу. Но, я бы сказал, достаточно вялую.

Ну, хлопнешь по шее или руке — убьешь комара. Или схватишь тапок — ввечеру за тараканом. Если догонишь, конечно. А уж о мышках или разных паучках и говорить нечего. Особенно на дачах, где щелей, норок, закоулков и прочих укромных мест хоть отбавляй. Вот эти разные существа и живут припеваючи, Лишь бы дача не сгорела да хозяйка бы оказалась не такой уж фанаткой чистоты и порядка, не брызгала везде всякой гадостью. Да и хозяин чтобы был чистоплотен, но не до занудства. Ест бутерброд, а крошки по полу так и рассыпаются. Все довольны, если жена не видит этакого безобразия. Но, ура, не замечает. У нее тоже свои удовольствия. С утра кофеёк. А он на даче в любой сезон. Так что хозяйка особенно за сожителями не наблюдает. К всеобщему благу, счастью и благоденствию.

Сразу следует отметить, что ситуация с мухой-цокотухой и паучком повторяется в некоторых рассказах. Мы готовы принять замечания читателя, но эта распущенная муха так впечатлила паучков и иных малых жителей земли нашей, что они без устали об этом рассказывают. Мы же только повторяем.

Что касается обитателей «домашних зверинцев», они заслуживают особого внимания и разговора.

Держать дома животное, пожалуй, любое — хоть хомяк, хоть питон, хоть гепард, — дело не только хлопотливое. Не только ответственное.

Когда у нас рождается ребенок, это — радость. Но ты знаешь, что время плача, бессонных ночей, в основном жены, иных детских проблем типа коклюша, ветрянки и ангины — пройдет. А ребенок будет расти, меняться, радовать родителей и близких и огорчать их же.

И все нам в радость. Но с определенного возраста твое влияние уменьшается, постепенно с возрастанием «металлика», айфона, футбола и тому подобное. Дети входят в разные возрасты, и вот ты уже — не нужен. Вон оно как.

Совершенно иная ситуация с животными, которых «мы приручили». Мы им нужны всегда. Уж не говоря о том, что они всегда нами любимы. И преданы нам, иногда вопреки.

Поэтому потеря живущего с нами существа вызывает зачастую боль неимоверную. Которую хозяин и близкие ощущают многие годы.

Первую собаку я нашел в подъезде щенком. Просто увидел, как на ступеньку карабкается рыжий комочек. Влезть ему трудно, но он сопит и упорно продолжает свои попытки.

Вот так он оказался у меня. С рыжей шерстью. Отлично стоящими ушами. Молчалива, но голос на чужого подает немедленно.

Меня она уважала и Хозяйку дома любила. И конечно, старела. Вместе с нами, но чуть быстрее. В ту пору ветеринарная помощь была налажена не шибко. Так вот моя Рыжка болела, поправлялась, вновь болела. Жили мы все вместе. Дочь, жена, собака Рыжка и кот Масик.

Жили, конечно, по-разному, но в общем дружно. Можно сказать, даже счастливо. На самом деле — это и было, вероятно, счастье. Когда ты знаешь, что после работы идешь бродить по переулкам. С Рыжей, которая многое рассказывает. От удовольствия общения с нею я даже начал писать стихи. Конечно, неумелые. Но Рыжка говорила, что ей нравятся.

И мы с ней уже знали: я пришел с работы, не раздеваясь, коротко говорю: «Гулять». Рыжка начинает сопеть, тихонько гавкать и тянет, тянет поводок. Спускаемся во двор, лифта избегая. Там всегда кто-то писает, и Рыжка категорически лифтовой кабины не любит.

Ах, как я жду момента этого,

Вам не поверить, не понять.

Вот Марка вижу я одетого

И слышу звонкое «гулять».

И снова я по переулочкам,

А на снегу — мильен следов:

Здесь доберман, а здесь — мой суженый

Без поводка, как без оков.

Лохматый он, и морда с проседью,

И нет породы, нет двора.

Но как прекрасен, когда осенью

Идет любовная пора.

Тогда уж точно, я уверена,

Ни доберман, ни тойтерьер

Ко мне не подойдут — проверено!

Он рядом, здесь. Он — как барьер!

И я считаю, вы не вправе,

Держа на стойке с водкой шкалик,

Его толкнуть иль в шумном гаме

Его окликнуть просто: «Шарик!»

Вообще, Рыжка была хоть и дворового происхождения, но умна и характер имела.

Доставляла же нам не только радости. Особенно когда начиналась течка, радости было уже очень мало. Псы в округе дома, а жил я тогда на Аминьевском шоссе (там белые люди не живут), с ума сходили все разом. Я выводил Рыжку на коротком поводке, и в руках обязательно палка. Что псам, которые требовали взаимности, ничуть не мешало немедленно Рыжку мою любимую оплодотворить. Что иногда и удавалось. При этом собаки, убегая, кричали мне вслед: «На себя лучше погляди, прежде чем других колотить палкой».

Но ругань руганью, а любовь любовью. Могу признаться — я просто ее любил.

Ты своенравна, горделива,

Порой нежна, порой строптива.

Бываешь иногда ревнива,

И часто зимнею порой

Ты бредишь нежною весной.

Ах, рыжая моя подруга,

Как мне приятно после дня,

В часы вечернего досуга

Пройтись с тобою вдоль плетня.

Как ты резва и шаловлива.

Как ты внимательно глядишь

На куст, на столбик, на заборы,

Где твои давние друзья

Тебе приветы шлют, узоры,

Без лжи, без фальши, без вранья.

И я с тобой, мой пес лохматый,

Моя печаль, моя любовь,

Отбросив суету мирскую,

Перерождаюсь вновь и вновь.

Ушла из жизни Рыжая, прожив 16 лет. Прошли годы, а забыть — не удается.

Стареет собака,

Стареет собака.

Слезятся, не видят глаза.

И часто бывает,

Уже не гуляет,

А просто бредет в никуда.

Стареет собака,

Стареет собака.

Не слышит. И кость не грызет.

И часто, пугаясь

Совсем беспричинно,

С виною мне руку лизнет.

Друзья и родные

Встречают, ругаясь,

Что в тягость собака,

Что сор, маета.

Что время пришло

И что так уже надо —

Расстаться приходит пора.

И я соглашаюсь.

Согласно киваю.

Все правда, что грязь, маета.

И верно, собака

Уж в тягость всем стала.

Уже никому не нужна.

Да, я соглашаюсь.

Но сам-то я знаю,

Ее никому не отдам.

Что если на что-то решусь,

Это значит —

Я больше, чем совесть, продам.

Другой наш сожитель, вернее — главный житель, был кот. Звали его Масик. Очень большой, важный и по праву полагал, что в этой семье он — главный.

Рыжке, когда ему надоедал мир и покой в доме, он давал «прикурить». То есть вставал напротив ее морды и начинал противно и злобно мяукать.

Рыжка отворачивалась, крутилась, прятала морду и, не выдержав, с лаем бросалась на кота. Ему только это и нужно было. Он ловко прыгал на кровать и с удовольствием слушал, как мы, Катя — моя дочь, или жена ругали Рыжку — зачем, мол, она кота обижает.

Но вообще жили они дружно. Часто спали спина к спине и любили ночью приходить спать на семейную кровать. При этом шевелиться было нельзя. Масик и Рыжка, издавая различные звуки, прыгали с кровати. Да еще утром высказывали нам за испорченный крепкий сон.

И, повторяю, конечно, в доме кот был главный.

Он очень любил, когда приходили гости. В эти моменты он тихонько сидел на кухне и наблюдал, как дамы, помогая жене, жарили, например, мясо. Затем наступала кульминация. Когда мясо перекладывали на тарелки, Масик легко прыгал (ведь знал куда, мерзавец) на попу гостье и под вопль дамы схватывал обязательно упавший кусок мяса. Да и был таков.

Мне кажется, ты неприкаянно

Всегда по комнатам бредешь.

И только взглядом вдруг нечаянно

Свое коварство выдаешь.

Ты сам с собою. Я тебе не нужен.

И лишь когда метель метет,

Брезгливо ты, ступая как по лужам,

К моей кровати снизойдешь.

И, оттолкнув меня с подушки,

Ты ляжешь царственно, как лев.

Всю нашу суету, игру в игрушки,

Все глупые условности презрев.

А я, отринутый тобою,

Как старый и дешевый мот,

Люблю тебя, стремлюсь с тобой к покою,

Мой черный, нежный и пушистый кот.

Масик умер тоже 16 лет от роду. Много лет прошло. А вот ведь кажется, что, тихонько поскрипывая половицами паркета, он подойдет к креслу и прыгнет на колени, измяв газету или сбросив на пол пульт телевизора.

* * *

Ушли мои животные. Пусто. Тоскливо. Но появилась твердая уверенность — новых не заводить ни в коем случае.

И тут же жена принесла котенка, которого подобрала в луже. Осень. Котенок был болен и жил у нас не очень долго. Но поразил меня своей деликатностью. Он, кажется, понимал, что вроде и не очень ему рады. Что беспокойств много от него. Невольно. На самом деле, много ведь деликатных людей. Когда они заболевают, то стараются никому никаких хлопот не доставлять. Или — уж ежели невозможно — то по минимуму. Так и этот котенок. Его лечили, ибо уже ветеринария становилась на ноги. Только плати.

Но коту не помогли и деньги. Он быстро и тихо ушел из жизни, никому не досаждая.

* * *

Хотел еще упомянуть ворону. Она попала к нам случайно. Я ее описал в одном из своих рассказов. Очень была смышленая. Хитрая. Нагловатая. На фото видно, как она прячет в щели между паркетом монету.

Однажды улетела, но недалеко. Села на крышу банка и, увидев, что я ее ищу, стала громко каркать.

Моим беганьем вокруг банка заинтересовался милиционер. Я вынужден был ему объяснить, что ворона эта цирковая. Что вечером выступление, в том числе номер с вороной, которая считает и исполняет иные кунштюки.

Милиционер проникся. Принес лестницу, и ворона ко мне просто подбежала. Изумила этим как стража порядка и денег в банке, так и меня.

Через месяц улетела окончательно.

Ну и все. И больше — ни за что. Никого и никогда.

И тут же дочка приносит «неведому зверушку».

Оказался любимый мною без памяти щенок неизвестной породы по кличке Джим.

Он также прожил у нас 16 лет, и уж с его уходом точно никто не появится.

Время, как говорится, отдавать долги.

А Джим занимает такое место в жизни моей и нашей семьи и его подружки Оли, что я не могу не привести рассказ о нем. А фото говорят сами за себя.

Рисунок автора