Муж понарошку

Мари Князева, 2020

"Надя на цыпочках приблизилась к его кровати, а потом ошалело бросилась к нему в объятия. Алексей очень осторожно, как будто растерянно, укрыл ее своим тонким одеялом. Надя же обвила его шею руками и уткнулась в нее носом. Вот это было счастье! Она и не знала, что можно получить столько удовольствия от чьих-то объятий. Надя отклонила голову и заглянула в блестящие в темноте глаза… Зажмурилась и поцеловала мужа в губы. Даже почувствовала слабый ответ его дрогнувших губ… но в следующее мгновение сильные большие руки схватили ее за плечи и оторвали от него. – Надя, ты что? – ахнул Алексей. – Что… ты делаешь?.. – Я… люблю тебя…" Тёплая, эмоциональная история о девушке, которую фиктивно выдали замуж за незнакомого человека, а она взяла да и влюбилась… безответно… на первый взгляд)

Глава 10. Неожиданный поцелуй

Дня два Галя промучилась, размышляя о том, не прав ли часом ее 8-летний сын и не должна ли она сдаться, коль скоро сосед отнесся к ней по-человечески, несмотря на то, как она поступила с его огородом и чувством собственного достоинства. Хамила и посылала. А он все равно не бросил в беде. Пришел и защитил.

Помолившись Будде, Галя подхватила свежеиспеченный манник и отправилась к соседу. Осторожно постучала в дверь. Нет ответа. Постучала погромче. Тишина. Наконец, придя в некоторое раздражение (как же, сделала над собой ТАКОЕ усилие, мириться пришла, а он не открывает!), долбанула правой ногой по двери и тут же запрыгала на левой, пища от боли.

Однако манипуляции ее, наконец, были услышаны, и на пороге возник хозяин — неожиданно мокрый и в одних шортах. Галя никогда не видела его без майки и буквально оторопела: кажется, Лев состоял из одних жил и тонких, но выпуклых мышц. Будто под кожей у него все тело было обмотано стальными канатами, но выглядело это вовсе не жутко, а отчего-то безумно красиво — во всяком случае, привлекательно.

— С тебя картины можно писать, — пробормотала Галя и только потом подняла глаза на лицо соседа, которое отнюдь не выражало никакой радости по поводу ее появления.

— Ты за этим пришла? — нахмурился он. — Чтобы комплименты мне говорить? И это не могло подождать и пяти минут, пока я… — он нервным жестом сдёрнул с плеча майку и быстро натянул ее на себя. — Короче, чего надо?

— Я тут… вот… — Галя протянула ему блюдо с манником и смущенно потупилась, как девочка.

Лев неожиданно усмехнулся, отошел с дороги и сделал приглашающий жест рукой:

— Ну заходи, раз пришла…

Галя еще ни разу не была у него, но примерно так все себе и представляла: холостяцкая берлога. Грубая мебель, безвкусная клеенка на столе и занавески на окнах. Древний, как мир, диван. Лев включил простой советский алюминиевый чайник в розетку и достал из буфета вазочку с вареньем.

— Чего случилось-то? — спросил он со снисходительной усмешкой. — Фаза луны сменилась и тебя перекосило в другую сторону?

Галя проигнорировала его иронию и заглянула за печку — в комнате тоже все аскетично, только на подоконнике стоит рамка с фотографией девочки лет 10.

— Родственница? — осторожно поинтересовалась Галя.

— Дочь, — уже без всякой приветливости буркнул Лев и задернул занавеску.

Галя присела на лавку, сцепила пальцы, закусила губу. Лев остался стоять и тоже долго молчал, ожидая, когда она заговорит первой. Уже и чайник закипел, и хозяин заварил чай, насыпав сухую заварку прямо в кружки, а тишина становилась все гуще. Лев вздохнул и, покачав головой, разрезал манник.

— Что, кусаться и брыкаться, как бешеная корова, легче, чем по-человечески разговаривать, да?

Галя нахмурилась. Чего это она, в самом деле, теряется?

— Я тут подумала… — пробормотала она. — Может быть… я не знаю, может быть, можно как-то решить этот конфликт, никого не унижая…

Лев прыснул:

— Это ты про себя сейчас говоришь? Чтобы и волки были сыты, и никто не подумал, не дай бог, что твою тонкую феминистическую шейку можно оседлать и кататься по нужной траектории?

Галино тело невольно напряглось, она вжала голову в плечи и нахмурилась еще сильнее. Но нашлась довольно быстро:

— Знаешь, мне кажется, что ты не вопрос решить хочешь, а помериться со мной, кто круче и упрямее.

— А мне кажется, что ты слишком много о себе думаешь и по непонятной причине считаешь, что ты никому ничего не должна, а все вокруг тебе обязаны по гроб жизни. Сколько раз я к тебе приходил уладить все миром?

Галя нарочно разозлилась, чтобы больше не выслушивать эти нотации, и вскочила из-за стола.

— Значит, поздно? Так бы сразу и сказал! — и помчалась к выходу, бросив: — Тарелку потом верни!

Но Лев поймал Галю на полушаге, схватил за талию, да так неловко, что получилось, будто он ее обнял и прижал к своему каменно-твердому торсу. У нее весь воздух мгновенно вылетел из легких, и голова отчаянно закружилась — то ли от удара о твердое тело, то ли от того, что ее давным-давно никто не обнимал… Галя положила ладошки на стальные плечи и подняла широко распахнутые глаза на лицо соседа-агрессора, но не успела и рта раскрыть, как его закрыли жесткие мужские губы. Остатки разума покинули Галю, и она обвила руками жилистую мужскую шею…

***

Надя пошла на следующую репетицию и даже взяла с собой собственноручно испеченный пирог с вишней, но играть отказалась и два с лишним часа просто с упоением слушала волшебный голос Лауры и восхитительную музыку, что играли все остальные.

— Ну чего ты придумываешь? — хмурился Адриан. — Ребята же тебе сказали, что все нормально, лиха беда начала…

— Если бы у нас с вами начало было вместе — тогда конечно, — мягко увещевала его Надя. — А я отстала лет на пять и не хочу вас задерживать. Да и с концертной деятельностью у меня беда.

— Родственник твой странный не пускает? — в голосе Адриана неожиданно прорезались презрительные нотки.

— Он мне не родственник! — поспешно заявила Надя, испытывая неприятное чувство оттого, что оправдывается перед молодым человеком.

— Тогда чего командует?

— Он… мой муж!

Адриан остолбенел.

— Ты серьезно? Вы с ним женаты? А почему ты никогда не говорила?

— Почему я должна всем об этом говорить?

— Ну не знаю, это как-то странно… У тебя даже кольца нет… и вы не похожи на семейную пару… разве что ревнует он жестко.

В Надиной груди полыхнул огонь.

— С чего ты взял?

— Да это видно невооруженным взглядом, что он любого расстрелять готов, кто только на тебя посмотрит. — Он немного помолчал, а потом со смехом добавил: — Ну теперь-то понятно, почему вы за руки держитесь, а то я все думал: странно, ты вроде слишком взрослая, чтоб тебя за ручку водить…

Надя в изумлении уставилась на свою правую ладонь, к которой Алёша и впрямь прикасался довольно часто, а потом подняла глаза на Адриана. Щеки ее горели. Она постаралась взять себя в руки и ответить как можно спокойнее:

— Алексей меня не ревнует, просто беспокоится. И да, мы не любим афишировать свои чувства… И я все равно не смогу с вами ездить на концерты… Но спасибо, что дал возможность попробовать — это был незабываемый опыт.

— Ладно, как знаешь, — пожал плечами Адриан, правдоподобно изобразив равнодушие.

Но зерно сомнения он в Наде заронил. Сев в машину рядом со своим опекуном, она внимательно, как бы испытующе посмотрела ему в глаза — он ответил ей спокойным, невозмутимым взглядом, даже улыбнулся:

— Ну что? Как все прошло?

— Хорошо, — пожала плечами Надя. — Я им все объяснила. Жаль, конечно, у меня вряд ли получится с ними дружить за отсутствием совместной деятельности, но что поделаешь…

Алексей удовлетворенно кивнул и завел мотор.

— Ты очень мудрая девушка, — сказал он мягко. — Все это будет, у тебя целая жизнь впереди.

— Ты рад, что я не буду общаться с друзьями Адриана, да?

Алексей только вздохнул в ответ.

— Они тебе не нравятся..?

— Почему они должны мне нравиться? Я всегда с опаской относился к творческим людям, представителям богемы…

Надя рассмеялась:

— Наверное, это издержки твоей профессии! Все, что не укладывается в стройную схему — расстрелять!

Алексей принужденно улыбнулся.

— А я? — спросила Надя. — Ко мне ты тоже относишься с опаской? Ведь и я творческий человек…

По лицу мужчины промелькнула тень, но ответил он, конечно, позитивно:

— Нет, к тебе без опаски. Ты совсем другое дело, для тебя особые условия.

Когда они припарковались у дома и уже щелкнули ремнями, Надя глубоко вдохнула для храбрости и, отчаянно краснея, спросила Алексея:

— Можно, я опять тебя обниму? Мне… очень не хватает этого…

Он не дослушал ее мятые оправдания — притянул к себе и обжег: спину горячими ладонями, а голову — дыханием. Надя в ответ обвила руками его шею и зажмурилась, чувствуя себя совершенно счастливой — прямо как вчера, когда он сделал это внезапно. Давно она не чувствовала себя так хорошо, такой цельной и пустой одновременно. Словно она распалась на атомы, перестала быть, растворилась во всепоглощающем ощущении радости и блаженства. Если бы Алёша еще и поцеловал ее, как вчера… но нет, лучше не надо, а то после этого он сразу оторвался от нее и похолодел. Пусть лучше подольше обнимает… Боже, какое наслаждение — чувствовать на себе его сильные, крепкие руки. Надя была согласна отказаться не то что от друзей Адриана, а вообще от всех на свете приятелей и знакомых, лишь бы Алёша обнимал ее вот так каждый день, а лучше не один раз…

Но все хорошее когда-нибудь заканчивается — и Надя знала, что теперь это нескоро повторится, ведь ему больше некуда ее возить.