Исход. Дом, где было тепло

Мария Шнейдер-Кулаева

«Мысленно охватывая взором малую родину, становится не по себе. Как мы дошли до такого? Вернее будет сказать, кто „помог“ нам дойти до этого? Доведя деревню до края, надеяться на её возрождение наивно. Кто же решил, что основанная в конце ХIX века деревня Сергиевка в начале ХХI века должна исчезнуть? И вот именно моему поколению выпала доля стать свидетелем ее исчезновения. Очень жаль, но это свершившийся факт.»Мария Шнейдер-Кулаева

5. Связь

Чтобы уверенно идти по жизни, надо изредка оглядываться назад, знать и помнить тех, кто проложил эту дорогу.

Мария Шнейдер-Кулаева

Время неумолимо. То, что происходит сегодня, завтра станет историей. А историю нужно хранить, какой бы она ни была. Главное, помнить о людях делавших и делающих её.

Что заставило меня написать нижеизложенное — неравнодушие и желание сохранить маленький отрезок истории из моей жизни и людей окружавших меня.

Родилась и выросла я в Сергиевке, в ответ которая, навсегда поселилась в моём сознании. Как говорят: «Каждый кулик-своё болото хвалит». Но в последние годы у людей, стала меняться философия (оговорюсь, что не у всех). Выросло уже целое поколение людей, для которых деньги-это цель. Конечно, без них в наш рыночный век трудно обойтись, однако ставить их во главу угла — это бездуховно.

Идёт тенденция разрушения, особенно села, а вместе с этим и рушится сознание человека. Человек, который незадолго до этого возводил, начал рушить плоды своих трудов. Необъяснимое перевоплощение. То, что возводилось нелёгким трудом, безжалостно исчезает. Ломать-то всегда легче, чем строить. Не хочу говорить за всю страну, об этом есть кому сказать, а скажу о маленьком уголке на планете, это наш Куйбышевский район.

Закрываются школы (2009 г — Сергиевская начальная, которая должна отметить свой вековой юбилей в следующем году), медпункты, участковые больницы, почтовые отделения, клубы, и т. д. Это жизненно важные учреждения для сельского жителя. Вопрос почему? Кто за это в ответе? Да и привыкли мы во всём кого-то винить, только не себя. Если бы каждый отстаивал свою позицию и глядел бы дальше своего носа, то и выглядело бы всё иначе.

Большую половину жизни жила и трудилась в своём селе. Двадцать лет из них, почтальоном. Много лет была депутатом Чумаковского сельского совета в Сергиевке. Больно видеть и слышать о всех тех разрушениях, которые происходят потому, что связи с родиной никогда не теряла.

Хочу рассказать о буднях почтальона, об этой, казалось бы, простой, но очень нужной профессии. Представить жизнь без почты сложно. Она всегда была и будет, какие бы испытания не выпадали на пути.

Почти двенадцать лет живу в другой стране. Благодарна судьбе, что пришлось работать с замечательными людьми в Чумаковском отделении связи и моими дорогими пенсионерами тех лет. Многих, к сожалению, уже нет в живых.

В ХХI веке, письма, открытки, телеграммы в скором времени уйдут в прошлое. Очень жаль! Если ставить знак равенства между письмом и телефонным разговором, я бы отдала предпочтение письму.

Конечно, услышать живой голос приятно и информация доходит во многие разы быстрей, но… Письмо можно перечитывать до бесконечности и столько же хранить. Оно способно хранить тепло родных и дорогих нам людей. Давайте писать письма! Будут письма, будет и почта!

История развития почты насчитывает не один десяток веков. Она является одной из древнейших профессий. В доисторические времена, послания доносились своим голосом (так называемое письмо запоминалось и рассказывалось). Другой способ послания это перестукивание по стволам деревьев. Каждый стук означал своё послание. Огонь и дым так же служили средством сообщения. С развитием письменности: звуковой принцип послания превратился в письменный.

Смысл слов «связь» и «почта» имеют одно значение. В обиходе они появились с незапамятных времён, видоизменялись в произношении, но суть оставалась неизменной; как можно быстрее доставить сообщение. Названия сообщений, так же претерпевали различные изменения: челобитная, депеша, донесение, письмо, телеграмма и другие. Почтовая служба, имела присущее каждому времени название. Начиная с Х века существовал так называемый «повоз».

Известно из истории, что русская почта зародилась в Киевской Руси IХ — Х вв. С появлением гонцов, передающих письменные послания, стали строить станции, на которых меняли лошадей и менялись гонцы.

Уже с ХIII в. появилась так называемая «ямская гоньба». То была служба для пересылки письменных сообщений. Пользовались ею до конца ХVIII века. Почтовые станции распологались на расстоянии 40—50 вёрст друг от друга.«Ямская гоньба» существовала только в России. Её особенность заключалась в том, что лошадей гнали от почтового двора до следующего не давая при этом корма. Дорожное (почтовое) дело было налажено ещё Чингиз — ханом и довольно высоко. После освобождения от монголо-татарского ига, дорожное дело продолжало жить, а вместе с ним и татарские слова «ямы» и «ямщик», и другие.

Немного раньше «ямской гоньбы», начала действовать «немецкая почта». Так русские люди называли международную почтовую службу. Она охватывала земли, где говорили на непонятных им «немых языках». Ею пользовались и внутри самой России, доставляя купеческие письма, и важные государственные бумаги. В России, «немецкая почта» являлась государственным учреждением, а в других странах доставкой писем занимались частные лица.

В конце ХVIII в. появился документ «о заведении почтовых станов и должности содержателя». На каждом из них содержалось по шесть запряжённых лошадей и по два почтальона.

Задержка почты допускалась на десять минут, не более. Велись специальные записи времени прибытия и убытия почты, кем принята и отправлена. Лошадей запрягали по одной и две, и даже по четыре. Однако тройка оказалась самой манёвренной из всех.

Тогда же и стали использовать поддужный колокольчик. В ясную погоду его звук слышался за пять вёрст. За это время смотритель успевал подготовить смену лошадям. Параллельно появился указ запрещающий лицам, не имевшим отношения к почте, использовать в своей упряжке колокольчик.

Россия стала одной из первых, поставивших почту на железнодорожные рельсы. Первая почта по железной дороге из Петербурга в Царское село, была отправлена в 1837году. В середине того же столетия из Петербурга в Москву. Для сбора железнодорожной почты, вывешивались красные ящики. Уже к концу ХIХ в. ямщики уходили в прошлое.

АТРИБУТЫ ПОЧТЫ

Почтовый штемпель впервые был применён в Сардинии в 1819 году. Он ставился на каждое письмо, являлся знаком почтовой оплаты и отметкой сроков доставки. После появления марок, штемпеля использовались для их гашения. Вскоре в России ввели календарный штемпель единого образца, в связи с тем, что несколько их видов затрудняли работу почты.

Первый почтовый ящик сделанный из досок и обшитый железом, легко взламывался. Его вынуждены были заменить на чугуные — весом в сорок килограмм. В начале ХХв. конструктор П.Н.Шабаров, разработал железный ящик, которым население пользуется до сих пор. Конверт, так же относящийся к атрибутам почты, изобрёл торговец бумаги Бревер в 1820mгоду.

Почтовая марка обязана своим появлением Англии, где была введена 6мая 1840г. 10.12.1857 года в Петербурге, появилась первая русская почтовая марка достоинством 10 копеек.

Современная международная почтовая атрибутика — плод творчества всего человечества. Споры о приоритете ведутся давно, однако международный почтовый язык — французский. Заслуга этому не Франции, а нейтральной Швейцарии с франкоговорящим кантоном (районом). Язык — это тоже атрибут.

Символом Российской почты стал одиночный почтовый рожок, непременный атрибут первых почтальонов, службы в давние времена опасной и трудной. Первое упоминание о рожке на Руси, ещё берестяного, относится к Великому Новгороду ХIVв. Он изображался рядом с гербом империи — двуглавым орлом. Это говорит о большой значимости почтовой службы.

Именно в России почтальонам помимо рожков, стали выдавать кожаные сумки с металлическими бляхами.

Такой указ подписал Пётр Великий в 1693г. когда и был создан централизованный Почтовый Приказ (Министерство на новый лад).

В конце ХVIIв. на бляхах почтальонов вместо герба появились два перекрещенных рожка, увенчанных короной и лавровыми ветвями.

В период 1830—85гг. проводились почтовые реформы, однако в почтовую атрибутику и символы, заметных изменений не было внесено. После революции 1917г. почтовые символы кардинально поменялись. Эмблема Почты изображала серп и молот, прежние перекрещенные рожки и стрелы на фоне снопов пшеницы и железнодорожных колёс. Возвращались на короткое время к дореволюционным знакам, а затем предпочтение вновь было отдано революционной символике. Рано или поздно, но всё возвращается на круги своя и после нескольких попыток сделать что-то оригинальное, вернулись к старому российскому символу почты. Это произошло в постсоветское время. Сейчас это двуглавый орёл с державой и скипетром, внизу старые знакомые-почтовые рожки. Трудная задача встала перед почтовиками во время Великой Отечественной войны. Нужна была бесперебойная связь между фронтом и тылом. Многократно возрос объём переписки, в сложившейся ситуации помогла смекалка. Родился знаменитый солдатский «треугольник».

Почтовые вагоны прицеплялись к срочным эшелонам, почта перевозилась самолётами, автомобилями, пароходами, мотоциклами и всегда приходила на помощь лошадь. 60—70 миллионов писем доставлялось ежемесячно на передовую. Солдатские «треугольники» находили бойцов своевременно только потому что была чётко налажена организация почтовой службы и благодаря полевым почтальонам, которые в поисках адресата шли на передовую с риском для жизни.

Как точно перекликаются с тем далёким временем эти два стихотворения Нины Лаврентьевны Киселёвой из города Куйбышева Новосибирской области:

Треугольник синий

В дом пришёл когда-то треугольник смятый,

Весь пропитан кровью фронтовой.

Это кровь сыночка с весточкой печальной

Возвратилась к матери домой.

Треугольник сына торопился к маме

Обошёл все тучи стороной.

Не дожил мальчишка до победы нашей,

В честь которой жертвовал собой.

Мама за сыночка день и ночь молилась;

В дом родной, рыдая, всё звала:

«Милый мой сыночек, где — же ты, родимый?» —

От тоски и горя умерла.

На божнице в доме треугольник сына

За икону служит столько лет.

В голубом конверте маму ждёт сыночек,

Только мамы в доме тоже нет.

Звёзды над Россией, слёзы над Россией

В отголосках песни фронтовой.

Помнит всех Россия — вы для нас святые.

Жить вам вечно в памяти людской.

Не легче было положение почтальонов во время войны и в тылу. Не рвались снаряды, не свистели пули, однако вручать похоронки — не приведи Бог.

В деревни, насчитывавшие более полусотни дворов, пришло за те четыре года по 35—40 похоронок в среднем. Почтальонами были в основном подростки 14—15 лет. Они может и не осознавали тогда всю глубину трагедии, как взрослые, но как-то старались разделить горе с получившими такое страшное известие.

Девчонка почтальонка

Горькие печали

В рученьки вручались

Почтальонкой Машей

С почты полевой.

Как она страдала!

Долго не вручала

Изболевшим душам

Весточки плохой.

Мучилась девчонка,

Верить не хотела,

Тщательно искала

В похоронке ложь.

Сколько ни крутила,

Лжи не находила.

Боль нести боялась,

Но нести пришлось.

В двери с похоронкой

Долго не входила,

Ноги не шагали —

Спорили с душой.

Подходящих Маша

Слов не находила,

Чтоб утешить горе

Вдовы молодой.

Слава Богу, мне не пришлось жить в те годы, и почтальоном я стала совершенно случайно, спустя десятилетия после войны. Работала в то время в Ушковском сливкоотделении деревни Сергиевка.

Женщина, работавшая тогда на этом участке почтальоном, уволилась. Подобрать новую кандидатуру на это место никак не удавалось. Работа сопряжена с поездками, а для сельского человека, в частности для женщины, не вполне приемлемый вариант.

В Чумаковском узле связи скопилось довольно много корреспонденции. Будучи по делам в центре, каждый житель деревни старался найти время заглянуть на почту и забрать хотя бы письма. Такой случай предоставился и мне.

Объяснив оператору о цели своего прихода, была направлена к начальнику почты Анне Тимофеевне Непомнящих. Представившись, заметила её удивление. «Мы с вами почти родственники» — объяснив тем самым своё удивление. Пригласила присесть и мы проговорили почти час. Она предложила мне вакансию почтальона в моём селе. Но у меня была работа и она меня устраивала. Работа почтальона была связана с поездками, а шёл тогда 1978 год. К положительному решению мы так и не пришли.

Однако на следующий день, Анна Тимофеевна ни свет, ни заря подкатила на почтовой машине ко мне домой. Вернувшись с работы, я была немало удивлена. У меня в доме дружно вели беседу начальник почты и мой свёкор, Иван Трофимович, который дал ей «торжественное обещание» каждое утро запрягать мне лошадь. После этого стали меня уговаривать уже вдвоём. Тут же выяснилось, что они и впрямь являлись какими-то дальними родственниками. Каким-то образом им удалось меня убедить и я дала согласие.

Долго не могла выбрать, какой из работ отдать предпочтение и продолжала работать на двух, оформившись в отделении связи по приказу, а в сливкоотделении без приказа, посезонно. Первые годы приходилось ездить до отделения связи, которое находилось за двенадцать километров, на лошади. Иногда приходилось добираться попутно и частенько пешком. Ни единожды приходили в дороге сомнения в правильности решения стать почтальоном. Но мысленно возвращалась к тем людям, работавшим до меня, им было ещё трудней.

Многие годы, это я помню из детства, почтальону вменялось в обязанность возить сливки в Ушковский маслозавод. В пятидесятые годы прошлого столетия, эта миссия выпала солдатской вдове, Н.М.Пузановой и Зориной Елизавете. В шестидесятые — Петровой Екатерине, матери-героине, вырастившей десять детей.

Утро начиналось с того, что надо было привести с колхозной конюшни лошадь, запрячь сани зимой и бричку летом. Загрузить охлаждённые фляги со сливками и в дорогу. Ежедневно проделывать дорогу туда и обратно, в двадцать четыре километра. Сдав сливки и управившись с делами на почте, загружала в пекарне свежий хлеб, и доставляла в Сергиевское сельпо (магазин). Раза четыре в неделю приходилось выполнять роль инкассатора, сдавать дневную выручку местного магазина.

Возвратившись под вечер назад, в деревню, предстояло ещё разнести пенсии и почту. Почтовых ящиков у каждого двора, тогда не было и приходилось заходить в дом, на это уходило много времени. Если бы не семья, которая помогала ей в ведении домашнего хозяйства, справиться с такой нагрузкой было бы непросто.

А уж различных просьб от жителей деревни, приходилось почтальону исполнять, бесчисленное колличество раз, и всё это по доброте душевной. К примеру, такие, как:

— доставить передачку лежащему в Чумаковской больнице,

— детям, проживавшим в Андреевском и Чумаковском интернатах (подвоза детей в школы в то время не было),

— положить на сберкнижку сэкономленную десятку, заполнив при этом квитанцию,

— выполнить просьбу киномеханика, привезти кинобанки, иначе не состоится кино и ещё, и ещё.

Делая всё это, Екатерина Фёдоровна, да и любой другой почтальон, вряд ли задумывались о том, что они делают, что-то особенное. Но ведь не зря говорят: «Делай добро — да воздастся».

Может быть, за все те бескорыстные дела и дал бог долгой жизни Екатерине Фёдоровне Петровой, далеко перешагнувшей на десятый десяток. Ей ещё пришлось работать до раздела Михайловского района, часть которого отошла Убинскому и Куйбышевскому районам. Пётр Зорин, незадолго вернувшийся из рядов Советской Армии, работал водителем на Чумаковской почте. Родом был, из нашей деревни. Работать пошёл туда по рекомендации своей матери, выше упомянутой Елизаветы Зориной, вышедшей к тому времени на пенсию.

Его маршрут пролегал следующим образом: с центрального узла связи села Чумаково, Зоново — Ивановка — Пешково — Новодубровка — Голубовка — Чёрный Мыс — Заготзерно — Ачеканка — Орловка — Бородино — Лебединка — Лобаново — Михайловка — Николаевка — Безменово, Чумаково.

Бессменным сопровождающим долгие годы был Кормачёв Анатолий Степанович, водитель Геннадий Шмаков и Соколов Александр.

После расформирования района, почтовые отделения Зоново, Михайловка, расположенные с правой стороны реки Омь, отошли Куйбышевскому району, остальные-Убинскому району. Режим работы узла связи, резко поменялся, тогда же было построено и новое почтовое отделение.

Одна часть кирпичного здания была занята под почту, вторую должна была занять АТС. Телеграф некоторое время оставался в старом здании. Постепенно разместились все.

Просторный зал с большими окнами, разделили операторы почты и сберкассы. Здесь же находилась переговорная будка и стол для заполнения телеграмм и бланков. На стене висел стенд с перечнем конвертов, поздравительных открыток, марок.

В небольшой комнате распологался кабинет начальника почты. Приличных размеров сортировочная, в которой одно время был установлен эскалатор, для разгрузки и погрузки посылок.

В восьмидесятые годы принималось большое количество посылок и с весом в десять кг. Так как на почте работали в основном женщины, был издан указ снижающий вес посылок до восьми кг. Вот тогда и появился экскалатор, который себя не оправдал и через несколько лет его просто убрали. На освободившееся место установили стол с телеграфным аппаратом. Обслуживала его телеграфистка, Заворина Александра Михайловна. Добрейшей души человек, отдавшая своей профессии 40лет. В экстренных случаях к ней можно было обратиться в любое время суток по телефону, отказа не было никогда. Работу свою она боготворила, вернее это была телеграфистка от бога. Может громко сказано, но это так.

В сортировочной собирались все почтальоны. Здесь проводились пятиминутки, собрания и чествования. Ещё одна комната служила для приёма и отправки почты в районный узел связи.

Коллектив почты состоял из двух операторов, начальника почты, его заместителя и уборщица. Штат почтальонов насчитывал десять человек. Рабочий день начинался в девять часов утра. Перво — наперво операторы принимали выручку, одновременно шла приёмка посылок. Сколько пришлось их принять и отправить нашим неутомимым операторам Носовой Марии Васильевне, Таскаевой Ирине Афанасьевне, Дитрих Анастасии Афанасьевне, сказать сложно. Стаж их работы так же исчисляется 35—40 годами. Горы купюр вручную, пересчитаны этими ответственными и дисциплинированными труженицами.

В первых числах каждого месяца начиналась выдача пенсии. В такие дни ещё более увеличивался темп работы. Все почтальоны приходили с утра, из ближайших деревень, надо было ещё добраться. Делали это, кто как мог. Каждый ждал своей очереди к оператору, чтобы получить пенсионные поручения и нужную сумму денег. Поручения были расписаны по срокам и по ходу движения. Выдавалась чётко определённая сумма на день. Её вписывали в специальный журнал. Почтальоны закрепляли полученную сумму росписью. Количество поручений зависело от суммы. На следующий день, каждый почтальон обязан был отчитаться о выплаченной пенсии. Оплаченные поручения сдавались оператору под роспись. Выплата пенсии не в срок — не допускалась.

Если местные почтальоны, получив поручения и, дождавшись, почту из города, шли по своим участкам, то нам из других деревень, надо было до них опять — таки добраться. Если остальные деревни находились ближе к почтовому отделению, то моя самая дальняя. Иногда добиралась почти к вечеру. Рассортировав газеты, письма и журналы, шла разносить почту и пенсию. В доперестроечные и перестроечные времена был бум подписки. На каждый двор приходилось от одного до пяти изданий и более.

Поэтому почтовая сумка была нелегка. В ней всегда ещё находились конверты, открытки, почтовые бланки, а если шла компания подписки газет, то и всё, что касалось её.

В каждом доме, имелась радиоточка. Абонементная плата взималась ежемесячно. Сбор оплаты за радиослушание производили мы, почтальоны. Заявки о неисправности радиоточек, принимали опять же мы и делали заявку в связь. Если поломка не устранялась быстро, то и нарекания приходилось выслушивать почтальону.

Во времена начавшейся телефонизации, абонентная месячная оплата от жителей, делалась нами. Такой рабочий день не мог быть нормированным. И получали мы за свой труд, очень странную зарплату. Вроде того, что вам и столько хватит. Существовала какая-то странная система измерений участков, время его обслуживания, удалённость от узла связи и так далее и тому подобное. Издержки этой нужной всем профессии мало кого интересовали, кроме самих почтальонов.

Под честное слово принимали почти все посылки и увозили в узел связи, спасибо люди доверяли. За это мы брали дополнительные услуги. Почта имела от этого хоть и небольшую, но всё же выгоду. Почтальону же было всё равно, никакой дополнительной оплаты ему не причиталось. Ни в одном законе не было оговорено, что он обязан принимать посылки, не имея на это никакого разрешения. Так обстояли дела со всеми переводами телеграммами, бланки которые чаще всего приходилось самим и заполнять.

На конверты, при оформлении на должность почтальона, выдавалась небольшая сумма. Ящички для посылок, мы покупали за свой счёт, реализовывали их и возмещали свои затраты. Вот так приходилось крутиться, придумывая способы, как лучше удовлетворить запросы клиентов. Приходилось импровизировать и даже фантазировать. Иногда обращались к начальнику связи, услышаны не были, да и понимали, что от него это не зависело. Свидетельством обращений является одна из заметок, опубликованных в газете «Трудовая жизнь» тех лет, корреспондентом которой был В. Лучин.

Несмотря ни на что, почти каждый из нас старался добросовестно выполнять свою работу. Компенсацией нам, было уважение селян. Особенно дорогим гостем, был почтальон для одиноких людей и возможно единственным человеком, переступавшем порог их дома.

Лично мне, за двадцать лет на этом посту, пришлось переносить в своей почтовой сумке, да и в душе, немало горьких признаний и радостных откровений. Часто исповедав душу, у пожилого человека попутно находилась и просьба, хотя и маленькая, но для него серьёзная:

— заполнить квитанцию за свет, а счётчик высоко,

— купить лекарства в аптеке, а аптека далеко,

— положить — таки опять, сэкономленные рубли за прошлый месяц, на сберкнижку,

— заболевшему принести ведёрко воды из колодца,

— да заодно и дровец — печку протопить.

Да мало ли проблем может возникнуть у одиноких людей.

Приходилось уделять им внимание, выслушивая их о плохом самочувствии, об их хороших детях и внуках, которые почему-то давно их не навещали.

Многие из них не владели достаточно грамотой, а приходилось читать полученные письма, иногда и давать ответ. Да это было лично в моей практике и я рада, что могла помогать людям, хоть в такой малости. Почтальона можно сравнить с врачом, который лечит тело, а почтальон — душу. Случайные люди не смогут, да и не должны работать на этом посту. Только болеющий за судьбу людей человек сможет до конца понять и принять их такими, какие они есть.

Последним потрясением почты был развал СССР и проводимые реформы, которые чуть не свели на нет всё, что создавалось веками. Всё рушилось на глазах и ослабевало с каждым днём. Однако вовремя взятое под контроль разрушительное действие предыдущих реформ, остановило развал. Хвала людям, небезразличным к этому важному делу.

Почта — это тысячи людей, доставляющих письма и посылки, разносящие газеты и пенсии, работающих почтальонами в городах и далёких селениях, по всей нашей огромной стране. Аналитики приходят даже к мнению, что у российской Почты есть потенциал и в будущем, она может стать лидером по оказанию почтовых услуг. Только когда?

Для этого надо соблюдать простые истины: каждый должен добросовестно относиться к порученному делу, быть честным перед собой и людьми, тогда всё получится. Эти простые истины были актуальны много веков назад и дошли до наших дней.

Вот, что сказано в одном музейном экспонате, который находится в музее города Великие Луки Псковской области. Его открыли летом 1997года. Поводом для открытия послужил Указ об учреждении почтовой гоньбы от Лук Великих до Пскова. Сам текст был найден в Российском государственном архиве древних актов.

Слова «а буде они, почтари, ту почтовую гоньбу учтут гонять своим нерадением оплошно, или те почтовые письма отдавать и принимать друг у друга не в целости и не осмотря печати, или тое почту своим небрежением на дороге которой утеряет, — и им за то от Великого государя быть в жестоком наказании безо всякие пощады» — звучат как назидание почтовикам сегодняшним.

Конец ознакомительного фрагмента.