Филиант

Мария Фомальгаут

А вы знаете, кто убил понедельник?А откуда дует ветер, который приносит сказки?А как найти лес, который заблудился в лесу?А кто отверг саговник?А куда пропал кораблет?А что снится замку?А в какой коробке лежит лето?А какое лицо у осени?А на каком этаже живет старость?Вот и мы не знаем…

© Мария Фомальгаут, 2021

ISBN 978-5-0053-5680-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Выходной понедельника

Он подскакивает в половине седьмого утра, только и успевает проглотить чашку кофе вместе с чашкой, да, влезает в деловой костюм, что-то тесноват стал костюмчик, надо бы пару остановок пройти пешком — только некогда, некогда, бегом-бегом на троллеавтометробус (и где-то в этом слове еще должен тренькать трам-трам-трам-вай), и бегом-бегом на работу по темноте улиц еще не проснувшегося города на работу, скорей-скорей-скорей, и вот уже телефон разрывается на куски, всем все надо, все и сразу, и срочно, и немедленно…

Здесь-то его и подстреливают — где-то нигде на перекрестке без улиц, вот так, пулей в голову, он падает, и как будто продолжает бежать, еще сжимает телефон, откуда кто-то кричит, уже не докричится, алло, алло…

–…вот так, — он опускает незамысловатый мушкет, — понял?

Киваю, тут же спрашиваю:

— А… а обязательно из мушкета стрелять?

— Знаешь… оно вроде как и не принципиально, только вот мне кажется, из мушкета надежнее… а вот пули серебряные не надо, нет…

…очередное убийство очередного понедельника потрясло общественность. Напомним, это уже седьмой случай — и снова полиция ничего не может сделать. В правоохранительных органах заявили, что вообще не расследуют происшествия с днями недели, — поэтому ждать раскрытия дела в ближайшее время не приходится…

— А это у вас… заказать можно?

Денебой смотрит на незнакомца, спрашивает как можно непринужденнее:

— Что заказать?

— Ну как же… это самое…

— Что… это самое?

— Ну… понедельник…

— Вам понедельник? Пожалуйста, любой понедельник вам на выбор, вот, например…

— Да нет же… понедельник… ну… это самое…

— Так вот, я вам про понедельник и говорю…

— Да нет же… — голос понижается уже не до шепота, а не пойми до чего, — понедельник… ну… вы понимаете… чтобы его не было!

— И что же вы хотите сделать с понедельником, чтобы его не стало?

— Да как вы не понимаете… — человек хватается за голову, — убить понедельник! Убить!

Я уже жду, что Денебой спохватится, заорет, да вы что такое себе позволяете, что говорите такое вообще, убить понедельник, ну и мысли у вас. Денебой хмурится, почти готовый взорваться негодованием, тут же безучастно смотрит куда-то в сторону, говорит холодно, без интонаций:

— Две штуки с вас.

— Смеетесь? За понедельник?

— За понедельник.

— Да вы с ума сошли…

Денебой не отвечает.

— Ладно… черт с вами…

Он протягивает нам две сырные лепешки, Денебой довольно кивает.

— Заметано… считайте, что завтра понедельник не наступит, можете хоть до обеда спать, хоть до ужина…

— Да какое спать, я чуть свет на рыбалку, и только меня и видели…

— Вот это правильно, вот это вы молодец… а про понедельник не беспокойтесь даже…

Денебой поворачивается ко мне:

— Твоя очередь.

Понимаю, что не отвертеться. И понимаю, что стрелять в тире, целиться по мишеням, это совсем не то же самое, что подбить понедельник — живой, настоящий, с умными глазами и бьющимся сердцем.

— Твоя очередь — повторяет Денебой, и я понимаю, что отступать поздно.

Слишком поздно.

Сжимаю мушкет, иду через площадь, выжидаю, когда он пробежит мимо, быстрый, шустрый, вечно куда-то спешащий, вечно куда-то не успевающий…

Он проносится мимо меня, я сжимаю мушкет, я понимаю, что не смогу выстрелить, просто…

…не смогу…

— Ну? Ты чего? Стрелять разучился, а?

— Сейчас… сейчас…

Бегу за понедельником, смеюсь сам над собой, что я делаю, как будто вообще возможно угнаться за понедельником, а уж тем более, его догнать…

— Уважа… уважа… уважаемый… поне… поне… понедельник…

Он кивком показывает, что слышит меня, тут же отвечает кому-то по телефону, да, да, да…

— Уважаемый… понедельник… а… а почему вы встаете так рано?

— Ну как же… — голос у него хриплый, нервный, срывающийся, — я же спешу, спешу!

— А куда… а куда вы так спешите?

— Ну как же… я же опаздываю…

— А куда вы так опаздываете, позвольте узнать?

(это я все сбиваясь ног, задыхаясь на бегу)

— Ну как же… как же… я же…

Понедельник спохватывается, понедельник не знает, куда он так бежит, а правда, а куда, а зачем, а…

— А…

— Уважаемый понедельник… а вы… а вы не устали?

— А?

— А вы… не устали?

Понедельник первый раз смотрит на меня как следует, о чем-то думает…

— Устал… если бы вы знали, как я устал…

— А вы… а вы не пробо… — теряю его в толпе, бегу со всех ног, прыгаю на подножку какого-то троллеавтометробуса (и где-то в этом слове еще должен тренькать трам-трам-трам-вай), — а вы не пробовали… отдохнуть?

— От… что вы сказали?

— Отдохнуть?

— Это… это… это как?

— Ну… вот, например… выспаться.

Понедельник задумывается, понедельник никогда вообще не думал о том, как это так — выспаться, а тут нате вам, предложили, и как же это сделать…

— Например… отключить будильник…

— Отключить будильник? Ка-ак?

— Ну вот, там есть кнопка на телефоне… да давайте я вам покажу…

…полиция наконец-то спохватилась и теперь расследует убийство очередного понедельника — что поразительно, на этот раз тело понедельника не обнаружено, люди просто проснулись утром не в половине седьмого, а часов в десять, и увидели, что на улице по-прежнему воскресенье.

–…уважаемый понедельник… а вы не пробовали по утрам пить кофе?

— Ну, я каждый раз успеваю закинуть в себя чашку…

— Нет, не закинуть… а заварить хороший вкусный кофе… посидеть с чашечкой на веранде…

Понедельник в клетчатом халате устраивается на веранде в плетеном кресле, в кресле напротив устраивается чашечка кофе, они сидят, болтают о том, о сем…

…невероятную развязку получила история с пропавшим понедельником — он обнаружился совершенно внезапно, сидящим на веранде своего дома (как будто у понедельника есть дом) в компании чашечки кофе. То, что люди приняли за воскресенье, оказалось понедельником, который не спеша позавтракал, и…

— Уважаемый понедельник… вам нравится?

— А? — понедельник отрывается от монитора, в котором вдохновенно возводит что-то бесконечноэтажное, эфирное, воздушное.

— Вам нравится… как вы провели сегодня поне… э-э-э… самого себя?

— Да, это было здорово.

— А сколько понедельников подскакивают ни свет, ни заря, куда-то бегут…

— Да, это ужасно… чудовищно просто…

— А может… а может, вы научите их… что можно… вот так? А?

— Научить другие понедельники? Но ведь ни один понедельник никогда не делал ничего подобного!

— Вы будете первым…

— Думаете… у меня получится?

— А вы попробуйте. Говорят же, не попробуешь, не узнаешь…

–…ну и что это? И что это, я хотел бы знать?

— А… а что такое?

Смотрю на своего шефа, уже понимаю, скандал будет нешуточный.

— Я вас зачем посылал? Я вас зачем посылал, я вас спрашиваю?

— Ну… э…

— А я вам напомню — вот… вот, смотрите…

…город погрузился в полнейший коллапс, какого еще не видывал свет — не ходят троллеавтометробусы, не горит светектричество, не летают летефоны, дороги ничем не дорожат, отопление никого не топит и само не топится…

— И где? И где, я вас спрашиваю? — шеф рвет и мечет, хлопает крыльями, — почему в городе все работает? Почему город живет? Почему, я вас спрашиваю? Почему?

Отвечаю не сразу, хотя понимаю, что могу ответить только одно:

— Думаю… думаю, это надо спросить у понедельника…