Так поют сентябри

Мария Фомальгаут

Мимо проплывают пары, скачут удалые тройки, проносятся четверки. Шестерки услужливо склоняются перед кем-то, отсюда не вижу – перед кем.Сижу за столиком, потягиваю кофе, на альбомном листке передо мной замирает город, еще серый, карандашный, еще сам плохо понимающий, что он – город.Мимо окна несется целая дюжина, вон добрый десяток пробежал. Кто это выдумал – добрый Десяток, сколько живу, ни одного доброго не видел, все они злющие, как с цепи сорвались…

Детонатор

1

Наконец, он оборачивается ко мне, нехотя кивает:

Слушаю вас.

А я говорю…

…нет, не с этого надо начинать.

Не с этого.

2

— Вашего дома быть не должно.

Смотрю на гостя. Нет, это не гость, это служащий какой-то.

Не понимаю.

Капли дождя на дверном колокольчике.

Осенние сумерки.

И —

— Вашего дома быть не должно.

Пытаюсь понять. Ваш дом подлежит сносу… нет, не то. Ваш дом рухнул… нет, не то. Вот же он, стоит, как ни в чем не бывало…

— Простите?

— Ваш дом рухнул, — кивает человек на пороге, — мне очень жаль.

Затравленно оглядываю свое поместье, огромный зал, лабиринты лестниц, анфилад, причудливую игру света и тени…

— Но… но вы ошиблись. Мой замок стоит.

— Он рухнул. Рухнул. Это… это Элизия.

Он сует мне под нос пожелтевшие от времени бумаги, даже не пытаюсь понять, отчаянно соображаю, кто такая Элизия, Элизия…

— Это её замок, понимаете? И он разрушен.

— Но…

–…вам придется покинуть замок.

— Чего ради?

— Он же разрушен.

— Но… слушайте… Я с вами судиться буду…

— Судитесь.

— И буду судиться. Вон… к юристу обращусь…

Обращайтесь. Очень сочувствую… ничем не могу помочь.

Гость улетает в сумерки осени. Незваный гость — стопка документов, кое-как скрепленная нитками, летит, взмахивает страницами. Спохватываюсь, что даже не предложил гостю зонтик, хороший же я хозяин, ничего не скажешь.

Оглядываю дом, массивное крыльцо с каменными львами, английский парк, подернутый осенью. Хочу сказать дому, что это просто пачка бумаги, нечего её бояться — тут же спохватываюсь, что есть подпись, есть печать, дело серьезное, серьезнее некуда…

3

Заканчиваю:

–…ну, вот… дом хотят снести… вернее, говорят, что уже снесли…

Умоляюще смотрю на детектива, он так же умоляюще смотрит на меня, зажигает сигарету, тут же гасит, зажигает новую, тут же снова гасит…

— Вы хоть понимаете, что не до вас мне сейчас, не до вас… тут такое… тут ограбление века, двести тысяч тонн золота пропали, двести тысяч тонн! А вы тут с домом со своим…

— Где пропали?

— Так вы ничего не знаете? Нет, вы действительно ничего-ничего не знаете?

— Но….

— Так вот же, читайте, читайте!

Детектив сует мне под нос развернутую газету, не сразу понимаю, что именно я читаю. Ограбление банка. Неизвестные похитили…

Мне не дают дочитать, газету вырывают из рук, детектив отчаянно хлопает на меня страницами:

— Скорее же! Скорее!

Делать нечего, бегу за детективом, даже не успеваю закричать, что ему хорошо, у него вон какие страницы здоровенные, а мне за ним не угнаться… Детектив уже и сам всё понимает, толкает меня под колени, чер-р-рт, падаю на страницы, хватаюсь за обложку, летим над ночным Таймбургом. Только сейчас жалею, что не надел пальто, да и шарф бы не помешал, а где шарф, а нету, унесло ветром…

— Да вы посмотрите на это! Посмотрите!

Смотрю. Не понимаю, на что нужно смотреть. Громадина банка возвышается на проспекте, уже издалека замечаю проломленную крышу, ловко её разломали…

–…главное, откуда забрались? Откуда забрались, я спрашиваю? Во всей округе нет башни выше, откуда они…

Пытаюсь отшутиться:

— Может, по воздуху прилетели?

Детектив распушает страницы:

— Вы… вы на что намекаете, а?

— Ну, я же не говорю, что вы…

–…нет, вы на что намекаете, а? Вы что имеете в виду, я спрашиваю? Вот так, да? Так? Ничего, что мы выше второго этажа не летаем, а?

Поднимаюсь на высоченную башню, заглядываю в провал в крыше, смотрю на разбросанные бумажки, обломки какой-то мебели, что здесь было, черт возьми… Смотрю на раскуроченный сейф, отчаянно пытаюсь сообразить, чем можно так раскурочить толстенную металлическую дверь.

Не понимаю.

— Вы осторожнее.

— А?

Оборачиваюсь, смотрю на полицейского, откуда он тут взялся…

— Вы осторожнее. Здание-то не построено еще.

— Простите?

— Это здание еще не построено. Здесь опасно находиться.

— В смысле… не достроено?

— Нет. Не построено. Здесь опасно.

— Но… почему?

— Ну… не знаю. Но опасно…

Понимаю, что с сумасшедшим спорить бесполезно. Осторожно киваю:

— Ну… хорошо, хорошо… Мы будем осторожны… Обязательно.

Страж порядка уходит, спохватываюсь, что надо было сказать ему про преступление, да поздно, поздно, уже ушел, да и что говорить с сумасшедшим…

Из страниц детектива выпадает газета, которую он мне показывал. Подхватываю газету, черт возьми, дайте мне, наконец, нормально посмотреть статью, дайте, дайте, дайте…

Смотрю на фотографию над статьей, вздрагиваю, не понимаю, розыгрыш какой-то, фантастика какая-то, — на фотографии над городом возвышается девушка на крылатой машине, светлые волосы выбиваются из-под темного шлема…

Спохватываюсь:

— Так вот же… смотрите…

— Что такое?

— Вот… смотрите… вот как она сюда проникла…

Детектив многозначительно присвистывает, а я и не думал, что книги умеют свистеть.

— Ничего себе… похоже, мы имеем дело с какими-то неведомыми технологиями…

— Думаю, она и сейф открыла чем-то таким… чего мы еще не знаем…

Смотрю заметку в газете. Смотрю как следует. Если бы еще не мешал детектив, не хлопал крыльями, а он хлопает, волнуется. Известная грабительница Элизия совершила дерзкое ограбление банка…

Элизия…

Отчаянно припоминаю, где я слышал это имя, — ничего не припоминается.

Элизия.

— Ну что вы, что вы думаете, где её искать?

Это детектив не говорит. Это он думает. Я тоже думаю, верчу в руках газетную статью, отчаянно пытаюсь понять…

Спохватываюсь.

Смотрю на газету, первый раз смотрю как следует, спохватываюсь:

— Э-э-э… прошу прощения, вы на номер газеты смотрели?

— А что такое? — пальцы с сигаретой замирают в воздухе.

— А за какой год газета?

— Э-э-э… пятнадцатое сентября тысяча девятьсот… что-что? Тысяча девятьсот? Быть… быть не может… Слушайте, действительно… Какие мы с вами остолопы, это же газета из будущего, это же ещё не произошло, это только случится…

— Ну конечно, сразу можно было догадаться — крылатые машины, связь на расстоянии…

— Слушайте, как хорошо, что вы увидели, это же мы с вами преступление предотвратить сможем… это же надо в полицию сообщить… Слушайте, уж и не знаю, как вас благодарить…

Напоминаю:

— Вообще-то я вас помочь просил…

— Помочь? Чем помочь? А, ну да, вы про дом свой говорили…

Напоминаю:

— Мой замок… снести хотят… вернее… уже снесли… вернее… я ничего понять не могу…

— Ну, хорошо, хорошо, пойдемте в замок, посмотрим… что там…

Детектив снова взмахивает крыльями.

4

Разжигаю камин, плотнее закрываю ставни. Думаю, надо ли предложить детективу чашку чая, или ограничиться жарким камином, все-таки книги не пьют чай. Пока мы летели к поместью, мелкий дождичек перешел в первый снег, сырой, холодный, промозглый, от которого детектив поеживался. А уж когда поднялся ветер, детектив и вовсе предпочел сложить страницы и спрятаться у меня за пазухой.

Искры камина.

Ветер стучит в окно.

Детектив осторожно отодвигается от пламени, расправлять страницы, сушится.

Прихлебываю чай, осторожно добавляю туда пару капель коньяка.

Детектив спохватывается:

— Скажите… у вас есть документы на поместье?

— Гхм…

Одергиваю себя, понимаю, что первый раз слышу про какие-то документы, а что, были какие-то документы, завещание, я в здравом уме и светлой памяти завещаю поместье своему наследнику… завещание, завещание, где оно, это окаянное завещание, перебираю бумаги, а ведь нету, нету…

Обреченно смотрю на книгу. Детектив как будто не видит, не замечает меня, шепчется с кем-то, с кем, черт его дери, здесь же никого нет, нет, нет. Жуткие суеверия лезут в голову, уже начинаю оглядываться в поисках призраков — тут же спохватываюсь, понимаю, что детектив говорит с книгами в моем доме. Наконец, поворачивается ко мне:

— Послушайте… вы скажете, что я сошел с ума… но книги в доме ничего не знают про поместье. Похоже… похоже, поместье само ничего не знает про себя. Хотя… постойте-постойте… вот оно… поместье… построено по приказу леди Отем. Вы… вы не владелец этого поместья, оно принадлежит леди Отем, зачем вы врете… зачем?

— Но…

–…вот… леди Отем приказала отстроить поместье, но приказала снести его, чтобы досадить бывшему мужу…

Затравленно смотрю на детектива, спрашиваю:

— Где… где её искать?

— Не знаю я, совсем не знаю… да вы посмотрите в документе…

Смотрю в документе. Не сразу замечаю дату, тысяча шестьсот, тысяча шестьсот, это какой же век…

— Вашего поместья нет.

— Но…

–…и вас нет.

Еще пытаюсь что-то возразить, когда вижу, как стена гостиной начинает просвечивать, я вижу ветки старого клена, я вижу ограду… нет, ограды уже тоже нет, её построили вместе с домом, и клена нет, его посадили у дома, и…

Хватаюсь за самого себя, теряю самого себя в пустоте осени.

Еще успеваю увидеть на странице документа имя леди Отем.

Элизия.

5

Элизия.

Хочу отключить связь. Не имею права. Я должен слушать вот это вот:

Элизия.

Опять Элизия, откуда Элизия, почему Элизия, зачем Элизия. И вообще мне не до Элизии, ни до кого, ни до чего. Отчаянно пытаюсь вспомнить, что я делал вчера. Терзаю память. Снова. Снова. Снова.

ПРОСМОТРЕТЬ ИСТОРИЮ

ЗАПИСЕЙ НЕТ.

Вот так. Просто. И черт меня возьми, я не стирал записи, не стирал…

Элизия.

А.

Ну да.

Элизия.

— Четыре ограбления за ночь.

Меня передергивает. Ну почему, почему, почему в мою смену, потому что всегда в мою смену, вот почему. Всегда. В мою. Смену. Элизия.

— Что вы говорите?

— Четыре ограбления за ночь.

Смотрю на город — отсюда, с высоты башни, он кажется бесконечным. Думаю, где она прячется, черт побери, она должна где-то прятаться, она не может с наступлением дня растворяться бесследно.

Киваю:

— Обыщите город.

Мои работники сигналят мне, намекают осторожно, что они город обыскивали и вчера, и позавчера, и много еще когда, и ничегошеньки не нашли, ничегошеньки-ничего…

— Ну, хорошо… — оглядываюсь, — пойдемте… посмотрим… место преступления…

Переключаю свое сознание на флаер, сознание почему-то перескакивает на пятый флаер, почему на пятый, а неважно, какая разница.

Поднимаемся в небо, включаем мигалки, флаеры расступаются, растекаются прочь, смотрят на полицейский кортеж.

— А ты кем хочешь стать, когда вырастешь?

— А я полицейским буду.

— А если серьезно?

— И я серьезно…

А мне не верили.

А я стал.

Снижаемся, только теперь понимаю, что напрасно взял пятый флаер, почему его вообще не списали, правый винт простре… да, прострелен.

— Вот здесь.

Смотрю на банк, который мне показали, нет, быть не может, ошибка какая-то, башня стоит целехонькая, нетронутая, да они все после Элизии были вот такие, целехонькие, нетронутые, а внутри — пустота.

Пустота.

Двери банка не хотят открываться, будто сомневаются, да есть ли у меня универсальный пропуск. Настаиваю — есть, есть — меня пропускают.

Оглядываюсь, ничего не вижу, хоть бы загвоздочка, хоть бы зацепочка какая — ничего.

— Как она сюда проникла?

Все молчат.

Хватаюсь за соломинку:

— А… может… сами банковские украли? А то очень удобно на Элизию свалить…

— Проверяли… не они это…

Думаю, как можно украсть так, чтобы никто не узнал, это собственную историю надо стирать, это вообще немыслимо, стереть историю, это я не знаю, кем надо быть.

БАЛАНС 18.03.2805 Г.

340 000 000 000 000 У-Е

БАЛАНС 19.03.2805 Г.

0 У-Е

Проверяю по часам, тэ-экс, ограбление случилось ночью, значит, надо смотреть часов с одиннадцати, одиннадцать нуль-нуль, всё в порядке, одиннадцать тридцать, ничего, двенад…

…вот оно.

БАЛАНС 11:59:59

340 000 000 000 000 У-Е

БАЛАНС 12:00:00

0 У-Е

Вот так.

За одну секунду.

Оборачиваюсь к оторопевшим служащим:

— Скажите… это вообще… возможно, нет?

— Нет данных.

— Черт…

Уже понимаю, что ничего я здесь не найду, уже собираюсь уходить, когда буквально наступаю на что-то неприметное, а вот оно, кусок фары от флаера, так-так-так…

Прячу в пакет.

Выходим.

Киваю помощникам:

— Ведите… где там второй банк…

Ведут. Оглядываюсь по сторонам, как будто надеюсь заметить в толпе Элизию. Элизии нет, а может, есть, я все равно не знаю, как она выглядит. Едва не врезаюсь в стену дома, кто-то подхватывает меня, да вы осторожнее…

Маленькое хранилище под самой крышей. Снова никаких следов взлома, черт побери, никаких следов. Открываю дверь — на этот раз к универсальному пропуску претензий нет, двери отодвигаются моментально.

Оглядываюсь.

БАЛАНС 12:59:59

670 000 000 000 000 У-Е

БАЛАНС 01:00:00

0 У-Е

И буквы на экране —

Элизия.

Провожу рукой по экрану, буквы стираются, они написаны поверх монитора, значит, Элизия была здесь, сама, лично.

— Кто-нибудь видел её?

— Подбили.

Бьется сигнал, вот оно, вот оно, взяли…

— Где она?

— Ушла… улетела, то есть… Но подбили, подбили, правый винт вдребезги…

— Молодцы.

Спохватываюсь:

— Позовите служащих… я их опросить хочу.

Жду. Ничего не происходит, мелькают данные на экране.

Повторяю:

— Позовите служащих.

— Уже позвали, — отвечает служащий.

Служащий. Я не вижу его лица. Только голос в динамике.

— И где же они?

— Вот же… на экране… всех в чате собрали…

— Я хочу видеть их лично… всех…

Динамик возмущается:

— У нас есть хранитель в архиве, громадина в тысячу тонн, — тоже сюда позвать? Ничего, что он здесь е поместится?

— Ну, хорошо, хорошо… — поворачиваюсь к экрану, уже хочу выбрать себе первую жертву, когда в комнату входит нечто антропоморфное, ага, кто-то все-таки пришел, торжествующе смотрит на меня…

— Вы его взяли? Отлично…

Не понимаю:

— К-кого взяли?

Вошедший оборачивается к моим помощникам, отчаянно жестикулирует:

— Так это же он банк грабанул, он!

Меня передергивает. Вошедший продолжает атаковать:

— Слушайте, хорошенькое дельце, значит, сами банки грабите, сами же расследуете?

Меня передергивает.

— Арестуйте его.

Моего обвинителя уводят, отчаянно соображаю, кто из нас сошел с ума. Опрашиваю свидетелей, свидетелей нет, никто ничего не видел, кто-то летел, в кого-то стреляли…

— Ну, хорошо… посмотрим третий банк…

Стараюсь успокоить сам себя, получается плохо. Движемся в сторону третьего банка, прохожие почтительно расступаются. Оглядываю лица, лица, лица, наобум проверяю память того, другого, третьего — нет, не то, не то… Немедленно прижмитесь к обочине… это еще что такое… Это, похоже, мне. Останавливаюсь, выжидаю, что такое, в чем дело, винт прострелен, знаю, знаю, заменю… А? фара разбита? Это новенькое что-то… прикладываю к разбитой фаре обломок, подобранный в банке, меня передергивает, вот чер-р-рт…

Помощники молчат, вот это плохо, что они молчат, лучше бы сказали чего, а чего тут скажешь…

Хватаюсь за соломинку:

— Кто-то меня подставить пытается… кто-то…

Молчание.

— Ладно… давайте… в банк… он вон там, за углом…

— Мой босс…

— А?

— А откуда вы знаете… куда ехать?

— Вы же мне ска…

–…не говорил.

Повторяю. Строго. С нажимом.

— В отделе сказали. Пойдемте… посмотрим…

Открываю двери хранилища.

Элизия.

Здесь, на стене.

Надпись.

Элизия.

Почему в мою смену, почему, почему…

Элизия.

Где она прячется, черт её дери, где она прячется…

Стрелка часов подползает к полуночи.

23:59:59

Моя смена кончается, легко сказать, кончается, все только началось, искать улики, искать Элизию, искать…

00:00:00

…около полуночи убиты два сотрудника полиции, ограблено хранилище в центре города…

Читаю.

Еще не знаю, кто виноват, вертится в голове —

— Элизия.

Элизия, Элизия, опять Элизия, снова Элизия…

— Вы видели это?

Смотрю на своего босса. Не понимаю.

— Вы… вы это видели?

— Что… видел?

— Как это случилось? Вы же были там… рядом с ними?

— Н-нет.

— Но как же, вы…

Повторяю. С нажимом.

— Меня там не было.

Добавляю:

— Будем её искать…

Проверяю собственную историю.

Так.

На всякий случай.

Когда никто не видит.

23:59:59.

ЗАДАЧА

ИСКАТЬ: ЭЛИЗИЯ

00:00:00

НЕТ ДАННЫХ.

6

Элизия Арчибедл

11.11.1365—11.11.1390

Тайлер Ивнинг

11.11.1390—11.11.1450

Элизия Арчибедл

11.11.1450—11.11.1520

Тайлер Ивнинг

11.11.1520—11.11.1595

Элизия Арчибедл

11.11.1595—11.11.1670

Тайлер Ивнинг

11.11.1670—11.11.1700

Пролистываю до конца.

Нет совпадений.

Нет.

07:00:18.03.2805—00:00.19.03.2805

Тайлер

00:00:19.03.2805—07:00.19.03.2805

Элизия

Снова прокручиваю до конца.

Снова никаких совпадений.

А с чего я вообще взял, что смотреть надо с четырнадцатого века, может, раньше были они, только не Элизия, и не Тайлер, а по-другому как…

Ползу по мертвой звезде.

Перебираю даты.

А вот.

Одиннадцать, Одиннадцать, Одиннадцать, Одиннадцать.

Ищу.

Смотрю на незнакомое имя, уже не сомневаюсь — Элизия.

Смотрю на второе незнакомое имя, тоже не сомневаюсь — Тайлер.

Смотрю на дату на своем таймере. Одиннадцатое ноября тысяча сто одиннадцатого века тысяча сто одиннадцатого года.

Одиннадцать часов пять минут.

Жду.

Она должна прийти.

Потому что.

Она придет к единственной звезде, которая еще… нет, уже не горит, которая еще просто существует, от гравитации которой еще можно получать топливо.

Выжидаю.

Вселенная молчит.

Тоже выжидает.

Располагаюсь на погасшей звезде, раскидываюсь исполинским мегаполисом.

Темная тень в небе, темнее самой вечной ночи.

Приближается.

Опускается на мертвую звезду.

Встреча.

Что-то происходит между нами.

Что-то…

7

До конца проспекта. И направо. Там улочка, маленькая, неприметная, в прошлый раз я её и не заметила, в этот раз найду, ничего, найду.

Нахожу.

Вывеска.

Кафе «Пьяная сова».

Мимо.

Две высотки, между которыми зависла над землей громадина космической станции.

Мимо.

Неприметный дом, построенный незнамо в какие времена.

Здесь.

Трансформируюсь, выпускаю из флаера свою антропоморфную версию. Вхожу в неприметный зал, люди расступаются, люди боятся, чего они боятся, а, ну да, на мне же полицейская форма.

Спрашиваю:

— Он был здесь?

Люди за столиками хотят спросить — кто, тут же спохватываются, не спрашивают.

— Тайлер… приходил в полночь.

Киваю.

— Кассу забрал.

Снова киваю. Смотрю на кассу, так и есть, никаких следов взлома, как будто тот, кто открывал кассу, держал в руке универсальный ключ. Открываю кассу своим универсальным ключом, делаю вид, что исследую.

Тайлер.

Он был здесь.

Тайлер.

Сухие газетные сводки, случайные сообщения в сети.

Трогаю клавиши, к которым прикасались его пальцы.

Где он прячется, черт его дери…

Выстрел.

Еще.

Еще.

Прячусь под стол, уже не сомневаюсь — стреляют в меня. Кто, зачем, почему — кто знает. Бегу прочь в неприметные подсобки, коридоры, прочь на улицу, по переулкам, стреляют, стреляют, стреляют, не надо, не надо, не надо, кто-то орет в громкоговоритель, немедленно остановитесь, вы арестованы.

Нет.

Ошибка какая-то.

Быть не может.

Арестована…

Обвиняется в многочисленных взломах…

— Бросьте оружие.

Бросаю, тут же проклинаю себя за это.

— Где вы были сегодня ночью?

— Дома…

–…не врите. Посмотрите свою память.

Смотрю память, да вот, вы сами гляньте, ничего такого там нет, тут же спохватываюсь, чер-р-рт…

23:59:59.

ЗАДАЧА: ПОИСК ТАЙЛЕРА

00:00:00

НЕТ ДАННЫХ

Выстрел.

Вселенная разрывается на куски.

8

Взрыв.

Это говорит наставник. Наставник. Чашка кофе в дрожащей старческой руке.

И он говорит:

Взрыв.

Элизия кивает. Взрыв так взрыв. Только непонятно, что — взрыв. Устроить взрыв, предотвратить взрыв, или…

— Большой взрыв.

Элизия кивает, большой так большой. Элизия взрывы не любит, Элизии бы поспокойнее что-нибудь, ну что поделать, если наставник велит.

— Вселенная начинается от Большого Взрыва.

Элизия кивает. Элизия любит, когда наставник рассказывает про вселенную. Наставник. Чашка кофе в дрожащей старческой руке.

— Если не будет Большого Взрыва, не будет и вселенной.

Это снова наставник.

— А что нужно для взрыва?

Элизия думает. Думай, думай, Элизия, зря, что ли, училась…

Мотает головой.

Нет.

Не знает.

— Две половинки нужны. Плюс и минус.

Это наставник говорит.

Наставник.

Чашка кофе в дрожащей старческой руке. Он всегда так является — чашка кофе в дрожащей руке.

Элизия просыпается. Потягивается в постели, зябко поеживается, думает, позвать служанку или самой разжечь огонь в камине…

9

Элизия бросается к наставнику, чуть не выбивает чашку из призрачной руки:

— Я нашла его… нашла!

— Нашла? И где же?

— Да вот же, вот… смотрите… — Элизия показывает газетную заметку, — вот… загадочное ограбление банка, полиция топчется на месте… Подозревается… это же его имя, да?

— Его имя… а ты на дату посмотрела?

— На да… ой, это как это…

— А вот так… Ну ничего… ищи… ищи и обрящешь.

Элизия кивает — сквозь дрему, сквозь сон, напоминает себе — детонатор.

Чтобы не забыть.

Детонатор.