Следующее января

Мария Фомальгаут

Мысли бьются в голове перепуганными бабочками, Вайлин, Вайлин, что за ересь он нес, а если не ересь, а если он знает что-то, чего не знаем мы… Кто мы такие, кто приручил нас, кто привел нас из леса, а если правда никто, а скрипка, а точно ли был Андреа Амати, или не было никакого Амати, а были дикие скрипки в темной чаще, пели свои дикие мелодии в свете полной луны…

Запретное слово

Генерал смотрит на меня. Холодно. Насмешливо. Я уже знаю, что это генерал, хоть он и не говорил мне, тут нечего говорить, тут достаточно чувствовать…

— Так что же вас привело сюда? — спрашивает генерал. Спрашивает холодно. Насмешливо. Он знает что-то, о чем я не догадываюсь, — вы пришли сюда… привели свой народ… зачем?

Откашливаюсь:

— Здесь… здесь нет войны?

— Вот вы какой проницательный… Еще не были в нашей реальности, а уже все знаете…

— Ну… книжки про вас читал…

В бескровном лице генерала первый раз появляется какое-то подобие интереса:

— Надо же как… расшифровывали?

— Ну, не зря же на лингвистике учился…

— Ну и что же вы там… начитали?

Снова холодная насмешка.

Снаряд разрывается где-то совсем близко.

–…что у вас не бывает войны… в вашей реальности…

— Что, прямо так и написано было, не бывает войны?

— Ну, не так… понимаете… ни в одной из книг не упоминалось слово «война». Этого слова у вас…

–…не существует, — кивает генерал, — я узнал его от вас…

–…но…

–…хотите знать, почему?

— М-м-м-м… табу на слово?

— Мимо, уважаемый, мимо…

— Тогда… не… не знаю. Не могу знать…

— А ведь все очень просто… Уважаемый… когда вокруг чего-то слишком много… оно становится обыденностью… его перестают замечать… для него не нужно слова…

— Хотите сказать, война здесь была…

–…всегда.

Первый раз вижу во взгляде генерала что-то кроме насмешки, надежду какую-то. Он ждет, что я расскажу ему про свой мир, мир, в котором иногда — иногда — бывает мир….

…не успеваю, вселенная раскалывается на куски, разнесенная взрывом…