Половина полуночи

Мария Фомальгаут

Вечером поздним Слушаю тишину, Шастаю по мирам В халате и тапочках, Вешаю звезды, Зажигаю луну, Небосвод протираю Шелковой тряпочкой…

Переводчик с треугольного

Палач смотрит в моё дело, потом на меня, наконец, медленно, с расстановкой произносит:

— Вы будете переводчиком.

Вздрагиваю:

— Это мне язык учить придется…

Палач пожимает плечами, придется, никуда не денетесь.

— И какой язык?

— Да вы погодите, погодите, куда впереди паровоза-то побежали… Итак, будете вы переводчиком. Идете вы с делегацией дипломатической, заходите в большой зал, волнуетесь… а там…

Фыркаю.

— Папуасы какие-нибудь… голые, и в бусах из человеческих костей.

— Не угадали. Заходите, а там пусто.

— Ну-у… значит, микробы какие-нибудь.

— А вот и нет. Вот вы стоите, а из пустоты появляется треугольник. Ма-аленький такой треугольничек… потом растет во все стороны, разворачивается в пирамиду, а пирамида в четыре пирамиды, это будет уже четырехмерный треугольник, симплекс называется. А симплекс в пять измерений разворачивается…

— И?

— И вот… Это делегация от тонкого мира, мира формул, физических законов, геометрических фигур… чисел… а вы учёный. Переводчик между миром людей и миром… миром абстрактной науки.

— А может, тогда не пирамида многомерная, а… попроще что-нибудь? Ну, там, я не знаю… цифра какая-нибудь. Семерка.

— А пирамида чем не нравится?

— Ну, читатель подумает, что это переговоры трехмерного мира с пятимерным.

Палач хмурится, думает, хочется подкрутить у него что-нибудь в голове, чтобы думал в мою пользу…

— Верно говорите. Пусть семерка будет. И еще так, вы её видите, а остальные люди не видят. Ну и вот. Переговоры заходят в тупик. Вы как можете, пытаетесь спасти ситуацию.

— Да я в дипломатии не силён вообще-то…

— Подучитесь, ничего не поделать. Потом перерыв между переговорами. Выходите в холл, можете там кофе попить, перекусить… Вспоминаете своё детство, как была у вас книжка какая-то в детстве математика для самых маленьких, там был мальчик… вас как зовут?

— Илья.

— Мальчик Илюшенька, и у него была подружка, говорящая семерка, она его цифрам учила. И кто же тогда знал, что всё это сбудется… только не подружкой вам будет семерка, а… даже не партнером деловым. А без пяти минут врагом. Не сможете договориться, войны не избежать.

— Ага, понятно. А дальше что?

— А дальше семь дней идут переговоры. Вы отчаянно пытаетесь спасти ситуацию… и не можете.

— Да ну?

— Ну да. Видите как… мир людей и мир точных наук друг друга не понимают. Вот много человек вторую производную посчитать могут?

— М-м-м-м…

— Вот-вот. Раньше люди всё это в школе учили, а сейчас на хрен надо…

Вспыхиваю:

— Слушайте, вы хороши на наше поколение бочку катить…

— Да при чем тут ваше поколение, это в книжке всё так будет! Люди знали знания, а потом учить перестали… и там, в том мире, в мире чисел и формул тоже раньше человеческим интересовались… а потом интерес на нет сошел, им и без нас своих проблем хватает. А тут бац! — миры-то и пересеклись, и хочешь, не хочешь, а надо отношения налаживать…

Соглашаюсь:

— Надо.

Я со всем соглашаюсь. Наказание отбывать придется, ничего не поделаешь, а с наказаниями у нас строго, лучше бы улицы убирать послали или лес валить. Так нет же, лес валить и машина может, и улицы убирать тоже, а кого у нас не хватает катастрофически?

Вот-вот.

Персонажей в книгах.

Вон сколько историй лежит ненаписанных, потому что героев нет.

Так что никуда не денешься, буду наказание отбывать, я гражданин законопо… э-э-э, нет, законопослушным меня уже не назвать после того, что я натворил, но наказание отбывать всё равно буду.

А?

А вот что я натворил, этого я вам не скажу. Нет, не убивал я никого. Вернее… как вам сказать… тут всё сложно. Вы меня судить не спешите, вы же всей правды не знаете, а правду я вам не скажу, велели засекретить моё преступление…

— Ну и вот… — продолжает палач, — а вы в книге недаром переводчиком решили работать. Потому что вы человек такой… не от мира сего. Учёный. Погруженный в расчеты, в размышления всякие… Вы как бы живете между миром людей и миром наук. А тут переговоры в тупик заходят, между мирами начинается война, ну, еще не начинается, но на грани, на грани, понимаете? И вам нужно выбрать, в каком мире вы останетесь… потому что вы, конечно, человек из плоти и крови, но тянет вас туда… к тессерактам и теоремам Ферма…

— Я сам должен буду выбрать или это в книжке прописано?

— Да вы погодите, куда вы опять вперед паровоза бежите. В тот вечер вы попадаете под машину, но остаетесь живы. Да не просто живы, а все раны на вас моментально зажили. Тут появляется семерка, он…

–…стоп, семерка — это она.

— Никакая она не она, а он в книжке. И вот он уводит вас обратно в отель, где вы ночуете, уводит в номер… И знаете, что он вам говорит?

Фыркаю:

–…что он мой отец.

Палач бледнеет:

— А вы откуда знаете?

— Да не знал я, ляпнул самое невероятное… — спохватываюсь, — серьезно?

— Серьезно. Вы, так сказать, полукровка, сын женщины и цифры семь. И можете жить хоть в мире чисел и формул, хоть в мире материальном. Ваш отец говорит, что скоро будет война, и что он хочет забрать вас к себе, в свой мир. Вы говорите, что подумаете. Он просит вас поторопиться с решением.

— А я?

— А вы не знаете, что делать, вам одинаково дорог и мир материальный, и мир бестелесный, и краски заката над океаном, и стройная гармония простых чисел…

–…а какая там, у простых чисел гармония?

Палач отмахивается:

— Ой, не знаю я, написано так в книжке — гармония простых чисел… Вы всё-таки стараетесь примирить два мира, на переговорах вы лжете, переводите не то, что вам говорят… Но у вас ничего не получается. Отец предупреждает вас, что через полчаса начнется война, ваш отель разнесут к чертовой матери, но вы остаетесь в отеле, вы еще пытаетесь что-то исправить… и гибнете.

Облегченно вздыхаю.

— Чего вздыхаете, радуетесь?

— Ну, что книга кончилась, отбыл срок, и всё. Там на сколько страниц-то вся эта фантастика?

— Вы погодите, это не всё ещё, вы же недаром от цифры семь родились…

— У меня семь жизней?

— Ну, не семь, но еще одна есть в запасе. И вот вы решаете свою жизнь по-новому прожить. С самого рождения. Только теперь вы не в мире людей с рождения живете, а в мире чисел… формул… физических законов… вырастаете там, становитесь переводчиком… Всё поняли?

— Понял. А сколько страниц-то?

— Ой, про страницы не знаю, да там немного, семь дней всего переговоры идут. Ну, всё… ступайте.

Ступаю. Уже готовлюсь шагнуть за дверь, оборачиваюсь:

— А…

–…не больно.

— Чего?

— Не больно будет. Все только это и спрашивают. Ничего не почувствуете.

— Да нет, я не это спросить хотел. Мне учиться-то ничему не надо будет?

— А, ну да, чуть не забыл… вот, возьмите, — палач протягивает мне флешку, — дипломатию подучите… и уравнения там всякие… у вас степень учёная, а мало ли…

Беру флешку, на ходу вставляю в висок, уже не слышу бормотания палача, куда вы её с разбегу, хоть бы с предохранителя сняли сначала…

Открываю дверь, темный коридор обнимает меня со всех сторон. Иду, думаю, когда кончится этот коридор, и кончится ли вообще. А нет, вон впереди что-то светлеет, далеко-далеко. Похоже на рождение. Или на клиническую смерть. Или не знаю, на что похож этот туннель.

Скорее. Пройти этот туннель, и дальше, что там за ним, прожить эту книгу, это наказание, и вернуться. Слишком много незаконченных дел осталось там, в настоящем мире, да таких дел, за которые я исправительными работами в книжке не отделаюсь. Если меня опять заловят, то казнят, не меньше. Но дело того стоит, ещё как стоит, слишком много стоит на кону, слишком много людей и судеб, не для себя же я в конце концов стараюсь, не для себя…

(сколько же все-таки страниц)

Иду, повторяю про себя, чтобы не забыть, я переводчик, посредник между мирами, работаю в мире людей, потом между мирами начинается война, а я не могу её остановить… (ну сколько же там страниц). А потом я умру, а потом я снова появлюсь уже в мире теоремы Ферма и уравнения ОТО, потом я стану переводчиком…

Стоп.

Озарение вспыхивает само собой, хлопаю себя по лбу, как я сразу не догадался, чер-р-р-т…

Ну, конечно.

Стану переводчиком, и вот я вместе с семимерными семигранниками выхожу в некое пространство, а навстречу мне вылезает пульсирующий комок белка и воды, и семигранники морщатся, бр-р-р, мы знали, что люди жуткие, но чтобы настолько… А я иду к людям, говорю, как учили — доброго вам утра…

А потом они не договорятся. Люди и не люди. И будет война. Снова. И я умру. Снова. И поскольку прошлого своего не вспомню, снова начну жизнь сначала, в мире людей, попробую остановить войну с той стороны… и с этой… с той… и с этой…

Теперь понимаю, сколько в книге страниц, так вот оно, наказание-то, я еще радовался, легко отделался…

Вспоминаю, не могу вспомнить, как обозначается в математике бесконечность.

Думаю, как отсюда выбраться, понимаю — никак. Обращаюсь к тем, кто сейчас читает эти строки, кто может завершить то, что не доделал я, — итак, я был осужден за…

ДАЛЬНЕЙШАЯ ИНФОРМАЦИЯ ЗАСЕКРЕЧЕНА ПО ТРЕБОВАНИЮ ПОЛИЦИИ.