Пара Ноя

Мария Свешникова, 2021

Брак 34-летней художницы по костюмам Яны рушится в одночасье о случайно открытый ноутбук мужа. И теперь то, что казалось паранойей, становится реальностью: измены, подставы, закулисные игры влиятельных людей, махинации и насилие, которое из морального мутирует в физическое. Далекая от мужских игр, она учится плавать в водовороте денег и страстей. Но можно ли победить зло, не обратившись им самой? Это больше, чем просто детектив с умело запутанным сюжетом. Здесь все пронизано глубокими размышлениями, способными перевернуть наш привычный мир. Что стоит за поступками, которые могут причинить боль близким? Кто скрывается за маской грешника, а кто примеряет роль праведника? И что, если в грешниках больше святого, чем в преподобных? А главное – есть ли место для каждого на спасительном ковчеге?

Глава 8

Яна прекрасно знала, что застать Никиту дома — шансов минимум. Никакого договора аренды не значилось, и потому она могла легко вызвать полицию. И муж это прекрасно понимал. Плюс к этому из инстаграма она знала, что он перебрался в апартаменты своего партнера в одной из башен Сити. Откуда не стеснялся селфиться и строить из себя парня, у которого все в полном порядке.

Стоило им с Колей вывернуть на набережную и сквозь тугие пробки начать прокрадываться к Китай-городу, чтобы выехать на бульвары, как ее накрыло очередной рокочущей волной отчаяния. Она виновато склонила голову к коленям и заплакала. Ничего нельзя сделать. Ее могут сколько угодно бить хоть ногами в почки, но в рамках правового поля она бессильна. И он, гад, это прекрасно понимает. Гад — в смысле муж, а не адвокат. Хотя адвокат — тоже гад. Чего уж тут. Получит полмиллиона за то, чтобы Яна просто не имела отношения к возможным долгам Никиты, а тот ликовал, что и доходы останутся нетронутыми.

— Ян, ты еще можешь передумать, — положил теплую пятерню Коля ей между выпирающих лопаток. Где-то он вычитал, что животные не просто так любят ютиться по углам и прижимаются спинами. Там физиологически обосновался центр безопасности, отсюда плачущих детей и женщин принято обнимать. Чтобы хотя бы создать иллюзию защищенности. Стимулировать выработку окситоцина.

— А какой смысл? Я ничего не докажу. Меня еще и виноватой сделают. Они правы. Кто я такая? — Яна поднялась и посмотрелась в зеркало. Нет, заехать домой и смыть наконец тушь с ресниц — определенно правильная идея.

— По-человечески я тебя понимаю, но как мент — нет. У нас никто не заявляет потому, что боится. И отсюда появляются такие, как твой Никитос, уверенные, что соскочат. И им ни хера не будет. — Коле надоело толкаться в пробке, и он выехал на трамвайные пути.

— Мне тридцать четыре года. Ты хочешь, чтобы я потратила несколько лет на войну, которую не выиграю? — вцепилась в него глазами Яна.

— Ну, если ты заранее проиграла войну, то начинать ее точно не стоит. — Коля наконец проскочил зловредный светофор и скрылся в угрюмых переулках, подъезжая к старому дому Яниной тети на улице Чаплыгина.

— Винишь меня? — спросила она, когда Коля открыл ей дверь и помог выйти.

— Да нет, просто думаю о том, что правда всегда на стороне денег. — Он оплатил через приложение дорогую парковку.

— Сказал мент на Х6 и с «Улисс Нардинами» на руке, — не сдержалась Яна.

— Часы моего покойного отца. А машина — скопленные благодарности за решение проблем. И, чтоб ты знала, я никогда никого за пьянки не отмазывал. И никогда ни у кого ничего не просил. Да, брал, если предлагали. Но это разные вещи.

— Неплохо тебе так отсыпали благодарностей. — Яна открыла дверь подъезда и жестом пригласила его внутрь.

— Ян, не начинай, джип — результат многоходовочки, — сказал он, через ступеньку перепрыгивая первые два пролета. — Я хотя бы не покрываю преступника, как ты, — сорвалось у него с языка на втором этаже.

Конец ознакомительного фрагмента.