Внук бабы Яги

Мария Андреевна Абдуллаева, 2021

Городской болезненный мальчик отправляется на летние каникулы к бабушке, в глухую лесную деревню, в надежде поправить здоровье на природе. Но выясняется, что бабушка не совсем обычная женщина.

— Ой! Кого я вижу! Это же наш Степушка-растрепушка! — деланно просюсюкал нагловатого вида подросток в черной толстовке с изображением скрещенных ножей и кольцом в ухе, авторитет среди местной малолетней шпаны, Костя по кличке Батя, производной от фамилии Батищев. — Давай, давай, ползи сюда, Степан! — добавил Батя уже сипловатым менторским тоном, — Выворачивай карман! О! Стихи: Степан — выворачивай карман! — подросток заржал. Следом за ним загоготали и остальные четверо хулиганов — дружки Бати.

Степе совсем не хотелось подходить к этой компании, наоборот, хотелось обойти их стороной и вообще больше никогда в жизни не видеть. Но проход в подъезд, где жил Степа, был надежно заблокирован хулиганами. Поэтому мальчик нехотя направился вперед.

— А ну-ка, показывай, что там тебе мамка на мороженное дала, — не дожидаясь, пока Степа вывернет карман Батя подтащил его к себе за рукав куртки и сам запустил руку в степин карман. — Чой-то не густо сегодня! А ну, пацаны, обшмонайте-ка его как следует! — скомандовал авторитет.

Шайка с гиканьем и ржанием набросилась на мальчика, унизительно обыскала его с ног до головы, растрепала всю его одежду и, не найдя денег и других ценностей, при помощи пинков и толчков отправила его к двери подъезда.

Степа поднимался в лифте на свой этаж, и слезы подкатывались к глазам. «И так будет всегда, — думал Степа, — а когда-нибудь они меня убьют или покалечат!» Одиннадцатилетнему мальчику в такие моменты не хотелось жить. Он был не по годам худенький и слабый, потому что часто болел, был почти всегда освобожден от физкультуры, редко гулял во дворе и совсем не имел друзей. При этом Степа хорошо учился, почти на одни пятерки, потому что был старательным и усидчивым. Медики констатировали у мальчика астму и настоятельно рекомендовали родителям чаще вывозить его на природу, говорили, что жизнь в городе ухудшает его здоровье. Но дачи у Степиной семьи не было, а было много работы и мало выходных дней, так что выезжал Степа за город редко.

После очередного посещения поликлиники вопрос о Степином здоровье встал, как говорится, ребром — был конец весны, скоро начиналось цветение растений, а вместе с цветением аллергия.

— Ну что же нам делать?! — восклицала мама, — Не ехать же жить в деревню! Да и не сможем мы там жить, мы городские люди, понятия не имеем о сельской жизни!

— Может к Ясе его отправить? — робко спросила бабушка, — Помнишь тетю Ясю? Мою старшую сестру?

— К тете Ясе?! В эту тьму-таракань?! Это же у черта на куличиках, за тысячу километров! Дикие места!

— Но там лес… природа… — тихонько возразила бабушка.

Тут в разговор вмешался отец: «Действительно, Мариша, почему бы Степке не поехать к бабушке в деревню? Я вот, например, все детство там провел, правда, мать»

Бабушка мелко закивала головой.

— Ну вот и славно! — подытожил отец, — завтра возьму билет на поезд, пусть едет на природу! А школу наверстает осенью — он у нас парень умный!

Через пару дней Степу посадили в поезд. Отец сказал, что Степа уже большой и сможет доехать до станции один, а там уж баба Яся его встретит. Бабушка и мама провожали мальчика со слезами на глазах, будто-бы он уезжал от них навсегда. Но папа строго посмотрел на женщин, и они угомонились. Ехать предстояло долго — день, ночь и полдня. Папа сказал, что сотовая связь в деревне ловит плохо, поэтому пусть баба Яся даст телеграмму о Степином прибытии.

Степа забрался на свою верхнюю полку и начал смотреть в окно. За окном сначала был город, потом город кончился, потянулись грязные бетонные заборы, гаражи, хозяйственные постройки. Затем появился лес, потом поле. Когда поле закончилось, появились сельские домики, потом снова начался лес. И так, до самой темноты перед глазами Степы проносились деревеньки, поля, лес, маленькие станции, небольшие городки…. Потом совсем стемнело, и за окном то мелькали огоньки, то была кромешная тьма. Степа не заметил, как уснул.

Проснулся Степа уже поздним утром, слез с полки, в купе никого не было, все пассажиры вышли когда-то ночью, Степа даже не слышал.

В дверь постучали — это проводница принесла чай и сообщила, что через час будет нужная Степе станция. Степа поблагодарил, уселся на нижней полке, достал из рюкзака положенные бабушкой на дорожку пирожки и стал с удовольствием пить чай. У мальчика почему-то было приподнятое настроение, хотя особых причин для этого не было. Возможно настроение было таковым из-за предвкушения чего-то нового, хотя Степа и сомневался, что в глухой деревне под присмотром старой бабушки ему будет не скучно. А бабушка Яся ведь должна быть старой, она же старшая сестра бабушки Кристины, которая осталась в городе. А бабушка Кристина и сама была уже старенькая. Рассуждения прервала проводница, которая вошла в купе и велела готовиться на выход. «Стоянка ровно одну минуту!» — строго проговорила она, и Степа начал одеваться.

На стареньком полустанке с белым, облупившимся в некоторых местах, очень старым (и даже старинным) зданием вокзала Степу встречала баба Яся. Степа сразу догадался, что это она, потому что больше людей на станции не было, да и с поезда, кроме Степы, никто не сошел. Баба Яся действительно показалась Степе очень старенькой. Она была маленького роста, разве что на голову выше внука. Или так казалось из-за того, что старушка сильно горбилась. На бабушке был черный платок и выцветший серый пастуший брезентовый плащ. Рядом стояла телега, запряженная лошадкой. Степа раньше никогда не видел живую лошадь, да еще так близко. Лошадка была небольшая, темно-рыжая с желтой гривой и таким же хвостом. Почему-то Степе показалось, что она очень теплая, мягкая и добрая.

— Внучек! Штефка! — старческим, но веселым голосом закричала бабушка, — Голубчик ты мой! Наконец-то встретились! Дай-ка я погляжу на тебя — ох, худющий какой, бледненький. Сколь годков-то тебе? Поди девять уже?

— Одиннадцать, — обиженно ответил Степа.

— Матка Боска! Одиннадцать! Ой-ой-ой! А какой дробненький! Ну ничего, погостишь у нас в Болоте — подрастёшь, окрепнешь!

— В каком-таком болоте? — Степа немного испугался. Ему вдруг подумалось, что может это вовсе и не его бабушка, а какая-нибудь баба Яга.

— Да деревня моя так называется — Верхнее Болото! — задорно воскликнула бабушка, — А ты что ж, испугался, что я тебя в болото хочу утянуть?! А-ха-ха! Видимо совсем я состарилась, на кикимору стала похожа! — бабушка так весело смеялась, что страх Степин как рукой сняло. Ему даже показалось, что этот веселый и звонкий смех как-то не вяжется с дряхлой внешностью бабы Яси. Настроение вновь приподнялось.

— А можно лошадку погладить? — попросил Степа.

— Экий ты добрый, ну погладь. Ее Маруськой зовут, она у меня смирная, ласковая! — в этот момент бабушка как-то по-особенному нежно посмотрела на внука. Было видно, что мальчик пришелся ей по душе.

В здании вокзала, в окошке с надписью «почта, телефон, телеграф» они отправили телеграмму домой, забрались на телегу и поехали по лесной дороге.

Дорога была долгой. Шла она через еловый лес, на столько густой и темный, что он казался высокой серо-зеленой стеной. «Настоящий сказочный лес, — подумалось мальчику, — как на картинке!» — и вдруг почему-то стало страшновато. Внезапно в чаще заухало и засмеялось. Степа вздрогнул.

— Что ты, голубчик, испугался? Не бойся, это филин. Лесная птица такая, слышал наверное? — успокоила бабушка внука, — Ты вот лучше расскажи-ка мне, как там поживают мои родные: Янек, Кшися? Баба Кшися, поди, состарилась уже? Маришка как?

Из всех перечисленных людей Степа знал только Маришку — это была его мама.

— А кто такие Янек и Кшися?

— Янек — это батька твой, Иван, а Кшися — Кристина значить, бабка твоя, моя сестренка младшая, — бабушка усмехнулась.

Степа удивился тому, как баба Яся странно называет папу и бабушку, но подумал, что, наверное так говорят по-деревенски.

— Хорошо, все здоровы, папа много работает, живем мы дружно, не ругаемся, — выдал как по заученному Степа.

— Ну и славно. А ты, я слышала, будто хвораешь — все по врачам, да по больницам. Что за напасть-то такая?

— Астма.

— Гм… вот холера, — необычно ругнулась бабушка, — ну ничего, я из тебя настоящего богатыря сделаю! Только ты меня слушайся, а на людей не обращай особого внимания. И не злись на них — темные они, деревенские, верят во всякие небылицы да и порой болтают что зря!

После этих слов Степа задумался: что это там у них в Верхнем Болоте за люди такие — темные, и мальчику вновь стало не по себе.

Наконец лес закончился и дорога пошла полем. В дали показались крыши низеньких хаток. Через десять минут бабушка остановила телегу около одной из них — низенький частокол, узенькая калитка, маленький опрятный полисадничек и низенькая избушка — все это показалось таким сказочно-уютным и каким-то родным, что ли. Степа ощущал себя, будто в иллюстрации к книжке со сказками.

— Ну, Штефка, бери вещи и ступай в хату! — скомандовала баба Яся.

В хате было еще сказочнее: дубовый стол, льняная серенькая скатерть, вышитая крестиком, деревянные лавки у стола, сундук в углу с кованными петлями и амбарным замком, старинная кровать с металлическими шариками на спинках, вышитые рушники, расписная глиняная и деревянная посуда, огромная русская печь — все будоражило воображение мальчика. Он стоял посреди комнаты и вертел головой по сторонам приоткрыв рот! Бабушка видела внука в таком состоянии и хитро улыбалась — городской! Подойдя к зеркалу, висевшему между окнами на стене, бабушка сняла свой брезентовый плащ и старушечий черный платок и тут же преобразилась. Под старой уличной одеждой скрывалась повязанная назад белая косынка в мелкий красный горошек, цветастая черная кофточка с рукавами «фонариком» и длинная, в пол, темно-коричневая юбка — все это выглядело очень ярко и нарядно. Да и сама баба Яся будто бы распрямилась, стала моложе и выше ростом.

Конец ознакомительного фрагмента.