Мариэтта

Группа авторов, 2022

Кто такая Мариэтта Омаровна Чудакова – объяснять не надо. Филолог, педагог, просветитель, общественный деятель. Великий человек. К сожалению, этого человека с нами больше нет, но слова и дела ее останутся надолго, чтобы не сказать – навсегда. Сборник слов, которыми проводили ее друзья, ученики, читатели, составлен поспешно, пока не остыло ее место на земле. Без сомнения, за ним последуют другие, более серьезные книги, которых достойна ее замечательная жизнь, пример беззаветного служения литературе, стране, народу. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Евгений Белодубровский

Мариэтта Чудакова. Ушла и — осталась заметки на полях и за полями

Мариэтта Омаровна Чудакова!

Последняя из могикан.

Воительница.

Начальник стаи.

Вожак!

А еще про таких ученых и светлых личностей, как Мариэтта Чудакова, говорят: «Светило».

За ней оставалось и первое, и — последнее слово.

Как в шахматах: «Белые начинают и — выигрывают».

Ее девиз: Я лучше Вас знаю…

Понимаете, л у ч ш е… И весь сказ… И ключик от архива, и замочек с секретом в свой рундук.

Приехала в Ленинград; я ее встречал, проводил на Канал к Томашевским — Зоя Борисовна приболела… Вечером Зоя звонит мне: Мариэтте все почти отдала, но как отказать, ведь знает про папу и про брата папиного больше меня. Так и с Ольгой Борисовной Эйхенбаум… А Зощенко…

Это покуда мы тут ленинградские цирлих-манирлих: у нас и не то в голове; у нас Пушкин, Федор Михайлович, Блок, Анна Андреевна, Бродский, нас «не замай»…

И все правда!!! Мариэтта (и — нарицательно) это — авторитет, и знание, и уверенность, что никто, кроме… Короче, хотите знать о себе больше — Идите к Мариэтте!!!..

Так и есть, ведь она была открыта всем ветрам, как сказал бы Достоевский, «до нитки»… Ведь никто — никто за годы, годы и годы ни камня не бросил — ни пылинки, ни бревна, ни колышка в ее «глазу» не нашел…

Деспот, тиран — а ты невольно принимаешь Ее сторону. Вот она не словом, так взглядом или жестом руками настежь как жахнет, закачаешься, не спустит — если не в ту степь, и за ушко прямо в корзину, вместе с чернильницей, и из сердца — вон, а похвалит — запьешь от радости, и всех по миру — известит.

Так и сталось со мной… Она меня со второго раза (если не с первого) называла Женей… «Нашего цеху» — ее слова. Эта похвала меня настигла и застала врасплох прямо в аудитории, когда Мариэтта Омаровна вдруг уступила мне свое место на кафедре и предложила поведать всем присутствующим о судьбе некоей неизвестной доселе ученой дамы Марии Ливеровской — дамы и полусвета, и петербургского «серебряного века», которая перевела «Новую Жизнь» Данте в 18-м году в военной Самаре… И первый экземпляр поднесла Блоку. И этот случай еще более ценен тем, что она отдала мне большую часть своего времени, что было абсолютно против ее правил. Да, мне вообще сильно повезло: ведь я слушал лекции Мариэтты Омаровны в Литинституте студентом-заочником все 4 года учебы. Одну лекцию — 1986 год, «Стихи о неизвестном солдате» Осипа Мандельштама — я запомнил на всю жизнь.

Было дело, что я несколько раз провожал Мариэтту Омаровну до метро «Пушкинская» по ее приглашению — прямым ходом от Твербуля. Помню — был дождь, мы остановились в сквере — шел разговор об Эйхенбауме и Шкловском и об их Льве Толстом. Мы увлеклись я был на стороне Виктора Борисовича, что ее сильно задело. И вдруг посреди разговора мы заметили, что стоим в луже и мокнем, как суслики. И строгая Мариэтта вдруг — улыбнулась. Я был счастлив. Да и любой бы на моем месте… Через много лет — мы встретились в Петербурге, и Мариэтта Омаровна напомнила мне эту «лужу»…

Лучшая книга Мариэтты Омаровны: скромная на плохонькой бумаге в 180 страничек, набранная школьным шрифтом в картонной обложке «Рукопись и книга. Книга для учителя». 1986. Москва. Изд-во «Просвещение». И вправду — замечательная книга, написанная Мариэттой Омаровной легким, почти детским языком, доступным и старому, и малому шедевр на нашем поле…

Читать — не перечитать. Простой учебник, а светится и горит маяком, как — «Завещание профессора Мариэтты Чудаковой». Ибо, по моему скромному мнению, написать учебник по своей науке — едва ли не главное в высокой миссии настоящего ученого…

<Маше Чудаковой>

…Я думаю, Маша, что девизом (смыслом, заветом, миссией, зачином) жизни М.О., Вашей Мамы, может служить стихотворение Бориса Пастернака:

Во все мне хочется дойти

До самой сути…

56 год! Кончен Роман, почти… Дело Жизни — сделано. И вот — точка: он, Пастернак, первый (нет; один из первых Поэтов той эпохи), такой смуглой скулой своей, прямо с места в карьер со страстью шпарит пером по бумаге свое кредо…

Не озираясь, без заглавия, без даты, прямо, с местоимением «во» — как Гамлет рапирой на смертельном турнире, в упор, как предъявление счета самому себе и будущими недоумкам-современникам.

Мы же прочтем это стихотворение уже после его мучительной смерти.

И то, до чего «хотелось» дойти Пастернаку (ведь он почти добрел в сумеречной эпохе) — довершила при Жизни, до самых краев, Она, Мариэтта Омаровна.

И по праву первой, добровольно взявшей на себя миссию впередсмотрящих (не только во взглядах на историю советской литературы 20-х годов, но и вовне), — Мариэтта Омаровна, Гуру, с той же страстью, без оглядки, как Пастернак на своем турнире, требовала от нас и в учении, и в творчестве, и в поисках истины стремиться по мере сил и интеллекта брать планку выше и тем приблизиться к той самой «сути» (в большом и малом) хоть на грош, хоть на градус — но выше.

До точки — еще далеко…