Всё сложно

Марислива, 2019

Воспоминания – такое объёмное, вязкое слово, вмещающее в себя целую жизнь. Там живут образы тех, кого я когда-то любила, и образы тех, кого я люблю до сих пор… Золин – имя, при котором моё сердце болезненно сжимается. Мой любимый брат… Если спросить у него «Как твои дела?», то он всегда ответит: «Всё сложно». Аяш – моё счастье, радость, беда и кошмар. Моя сестра, из-за которой чёрная дыра поглотила весь мой яркий мир. У меня нет чёрно-белых полос жизни. Всё, что у меня есть – это чёрное. Всё, что у меня осталось – это пустота. Когда сердце пылает, а разум протестует… Когда ты знаешь наперёд последствия своей любви… Когда неизбежное давление общественного мнения столь сильно и безжалостно… Что победит: разум или сердце? Всем героям истории, участвующим в эротических сценах, исполнилось 18 лет. Содержит нецензурную брань.

Глава 1

Аяш

Мне лет пять, а может и шесть, и я кручусь перед зеркалом в розовом платьице. Кружевные рюши немного колются, но меня это не беспокоит. Я принцесса. Улыбка не сходит с моего лица.

— Аяш, хватит красоваться перед зеркалом, — кричит мама. — Гости подъехали, пошли встречать!

— Мира, ты забыла выложить на стол салфетки! — кричит папа маме. Та спохватывается и бежит исправлять оплошность.

Все ближайшие родственники сегодня приезжают к нам, чтобы поздравить моего папочку с днём рождения.

Мои двоюродные сестры и братья тоже приедут, и я радуюсь тому, что мне будет с кем поиграть.

Все долго приветствуют друг друга и обнимаются. Тихо стою в сторонке, чтоб не мешаться. Потом папа приглашает гостей за стол, над которым мама трудилась весь сегодняшний день. Вечер только начинается, а я очень хочу выйти на улицу из душного дома.

Когда взрослые погружаются в свои серьезные разговоры, то все дети, в том числе и я, уходят на улицу.

Я подхожу к каждому с просьбой поиграть со мной хоть во что-нибудь, но они отказываются. Все старше меня. Ближе по возрасту мне Рамира и Золин. С Рамирой разница составляет два года, а с Золином — три. Рамира, заметив, что я смотрю в её сторону, ретируется быстренько в дом. Рядом остаётся только брат, который спорит с соседским мальчиком о том, кто кого поколотит.

— Золин, драться не хорошо! — Тяну его за рукав в сторону дома. Но он хватает мальчишку напротив за грудки.

— Я покажу тебе городского мальчика! Кровью харкаться будешь! — Тащит парня за рубашку на себя, чтобы быть с ним лицом к лицу.

— Золин, я всё маме расскажу, — пищу я. — Или твоему папе! — Последняя угроза подействовала лучше. Брат отпускает соседа, и тот убегает. Когда мой родственник поворачивается ко мне, я пугаюсь его злого выражения лица.

— Поиграй со мной, — неуверенно прошу, — и тогда я никому ничего не расскажу.

— Мелкая, откуда в тебе столько хитрости? — Злость сменяется улыбкой. Не теряю момента и хватаю его за руку. Веду к кукольному домику, который стоит в беседке.

— Смотри, что у меня есть. — Отпускаю его руку и сажусь на пол рядом с самым красивым домиком на свете.

— Мальчики не играют в куклы. Мы играем в машинки, балда. — Крутит мне пальцем у виска.

— У меня нет машинок, — разочарованно сообщаю ему.

— А если бы и были, я бы с тобой играть не стал, — заявляет брат, стоя у входа в беседку. — Ты маленькая, с тобой неинтересно. Или погоди-ка! — Что-то хватает с листьев куста смородины и уже бежит за мной. Я убегаю из беседки ещё до того, как он направляется в мою сторону. Просто мой сосед уже познакомил меня с мальчишескими выходками с жуками, червяками и всеми этими страшными ползучими гадами.

Вбегаю на веранду и захлопываю дверь со всей силы, в то время как брат тянет ко мне зажатую в кулак руку. Дверь больно бьёт по его руке. Она разжимается и оттуда падает противный чёрный жук. Я визжу и отпускаю дверь. Золин держится за свою руку, прижимая её к животу.

— Ты сам виноват, — защищаюсь я. — Если ты расскажешь, что я прижала тебе руку, то я расскажу про тебя и соседа.

Когда на мой визг выходят взрослые, то двоюродный брат не говорит о руке, а просто прячет её назад. Родители уходят, а я довольная лечу его, представляя, что я врач. Срываю подорожник, смачиваю его слюнями и под звуки «фу» прикладываю к руке больного, где содрано немного кожи. Весь вечер он играет со мной. Но потом брат собирается уйти, и это попытка номер четыре, хватаю его крепко за руку, не собираясь отпускать.

Держу его и понимаю, что он сильный, красивый, а ещё он меня не «сдал» родителям, и я его люблю.

— Отпусти! — кричит мальчишка на меня и пытается вырвать свою руку.

— Ни за что! — ору в ответ и крепче впиваюсь маленькими пальчиками.

— Что тут происходит? — раздаётся голос дяди Ярослава, это папа Золина.

— Пусть она меня отпустит, — просит брат.

— Нет. — Дальше сопротивляюсь я.

— Почему ты не хочешь его отпускать? — с интересом спрашивает мой отец.

— Потому что я люблю его и хочу с ним играть, — отвечаю, не задумываясь.

— Аяш, нельзя любить своего брата! — говорит мама в растерянности.

— Почему же нельзя? — вмешивается дядя. — Любить, как брата, можно…