Тайное становится явным

Марин Монтгомери, 2020

У Шарлотты Коберн темное прошлое, хотя теперь она в безопасности, живет в закрытом поселке, под надежной защитой. Но вся ее жизнь меняется, когда во время сильной грозы к ней в двери стучится Элли – одинокий подросток в поисках убежища. Только вот приютившая ее Шарлотта не знает, что Элли специально выбрала ее дверь… Элли все знает о ее секретах, потому что те когда-то разрушили ее жизнь. И теперь настало время, чтобы о них узнали все. Постепенно правда выходит наружу, но теперь уже обе женщины вовлечены в опасную игру, которая заставит вас задуматься: кто же злодей в этой истории?

Глава 11

Элли

Сегодня мой последний день с Бенджи, а завтра из отпуска вернутся его хозяева. Кажется, они говорили, что улетают на Карибы, но я плохо запомнила. С точки зрения жительницы Среднего Запада любой остров — просто точка на карте. Точка на карте, куда я никогда не смогу попасть.

Напоследок треплю Бенджи по животу и угощаю его собачьим печеньем, потом запираю дверь и прячу ключ в маленький ящичек на улице. Он закрыт на замок, так что все будет в порядке.

Провожу ладонью по лицу, отслеживая свежие царапины, которые я умудрилась получить вчера, когда мы с мальчишками устроили гонки монстр-каров. Один из гонщиков не справился с управлением, и машинка влетела мне прямо в лицо… А потом по мне еще и проехались грязными ногтями.

Ну, мне казалось, что смысл был в том, чтобы придерживаться гоночной трассы, которую я соорудила из картона и раскрасила так, чтобы она выглядела совсем как настоящая. Пацан оправдывался тем, что просто немножко съехал с дороги. Думаю, тут еще был виноват и Джастин, который всю дорогу предлагал им прийти к финишной черте какими-нибудь замысловатыми способами, а поскольку с мальчишками ему всегда удавалось отлично находить общий язык, они с радостью последовали его советам.

Потом мы еще долго обсуждали, как важно с уважением относиться к другим людям. Еще мне к лицу насильно приложили пакет с мороженым горошком, чтобы не осталось синяка.

Я прохожу мимо автобусной остановки, хотя прекрасно знаю, что в этом районе остался только последний вечерний рейс. Почему-то в этой части города автобусы перестают ходить раньше всего. Может, чтобы держать подальше сброд типа меня?

Я сую руки в карманы, сжимая пальцы вокруг металлической пряжки.

Сейчас или никогда. Мне нельзя отступать. Я трусцой бегу по улице, чувствуя, как колотится сердце. Прежде чем добраться до дома Шарлотты, я наматываю парочку лишних кругов. А затем истерически начинаю барабанить в дверь и орать — до тех пор, пока я не слышу ее робкие, испуганные шаги.

— Помогите мне! Шарлотта, пожалуйста, помогите… — внутри дома мелькает свет, и я сгибаюсь, упираясь ладонями в колени, чтобы отдышаться. — Это я, Элли! Пожалуйста, помогите… — рыдаю я, остервенело стуча в ее тяжелую дверь. Болят сбитые костяшки. Свет на крыльце начинает мигать.

Шарлотта приоткрывает дверь.

— Что происходит? — натянутым голосом спрашивает она. В принципе, я ее понимаю — сейчас пятница, половина одиннадцатого ночи, и это снова я.

— Элли, — продолжает она, потирая глаза. — Что такое?

Шарлотта смотрит мне за спину, словно ждет, что я привела на ее порог банду головорезов — или, по крайней мере, очередную бурю.

Я выпрямляюсь и вытаскиваю красный поводок из кармана.

— Бенджи… Он сбежал… О боже, он сбежал! — причитаю я и хватаюсь за перила, как будто без них мне никак не устоять.

— Кто? Кто сбежал?

— Собака, — выдавливаю я, — собака, за которой я присматривала. Его хозяева вернутся уже завтра, а он сбежал! — продолжаю лепетать я и сую поводок прямо ей под нос. — Он побежал к озеру, — всхлипываю я, — на нас бросилась другая собака, помесь овчарки, и я выпустила бедняжку Бенджи… Его же ранят.

Шарлотта обеспокоено просит описать эту подлую собаку.

— Может, это собака О’Конноров? Они живут чуть ниже по улице, в белом доме. У них немецкая овчарка, — она открывает дверь и переступает через порог, а потом замирает на своем дверном коврике.

— Нет, эту я раньше видела.

— Она тебя укусила?

— Вы про это? — безразлично спрашиваю я и вяло тру щеку. — Поцарапала. Какая разница, мне нужно найти Бенджи! Дети его так любят!

— Эта собака за ним погналась?

— Сначала да, но потом его позвал хозяин, и он побежал к нему. Я не смогла поймать Бенджи! Он куда-то убежал. — Вся дрожа, я шмыгаю носом. — Его хозяева меня убьют… А если с ним что-нибудь случится? Ему же всего год…

— Погоди-ка, — пытается успокоить меня она и поднимает руку. — Успокойся и сделай глубокий вдох.

— Простите, что я вас беспокою. Я знаю, уже поздно, просто… Я не знаю, кто еще мог бы мне помочь, и вы живете так близко.

— В какую сторону он убежал? — Шарлотта машет рукой, чтобы я шла за ней, и идет на кухню. — К деревьям, где лес, или к домам?

— К деревьям.

— У тебя есть какие-нибудь собачьи лакомства?

— Немного его любимого собачьего печенья.

— Хорошо, давай разделимся. — Шарлотта достает пару ботинок, чтобы обуться.

— Вы правда мне поможете? О господи! Спасибо вам, Шарлотта! — вздыхаю я. — Вы просто моя спасительница.

— Не радуйся раньше времени, — осаждает меня она. — Сначала найдем твоего Бенджи.

— Как думаете, с ним что-нибудь случилось? — старательно прикидываюсь я и прижимаю ладонь к глазам. — Это просто какой-то кошмар. Нельзя было мне брать на себя такую ответственность. Я же вечно все порчу.

— Элли, все будет хорошо. Труднее всего будет уговорить его пойти домой, но раз у тебя есть собачье печенье, то и тут больших проблем быть не должно.

— Вы правы, — бормочу я. — Просто нужно его найти.

— Я пойду осмотрю лес, хорошо? Не хочу, чтобы ты там бродила, там легко потеряться в темноте. А ты иди осмотри другую часть района, — говорит она и принимается копаться в аварийном наборе. — На, возьми фонарик, а я буду себе светить телефоном. Дай мне пару собачьих печенек, и мы быстро справимся.

— А что делать, когда мы его найдем? Как мы свяжемся?

— Позвони или напиши мне. У тебя же телефон с собой?

— Да.

Трясущимися руками я вытаскиваю телефон. Шарлотта начинает диктовать мне номер, но замолкает, когда ее взгляд останавливается на моих дрожащих пальцах. Кажется, ей становится меня жалко, и она вынимает телефон из моих рук.

— Давай, лучше я сама пошлю на свой номер сообщение. Так ты точно не наберешь случайно кого-то еще.

И вот она уже бежит к лесу. Фонарик-вспышка на телефоне, которым она подсвечивает себе дорогу, еле виден в темноте.

Так что я разворачиваюсь и тоже бегу в противоположную сторону, во все горло зову «пропавшую» собаку и лучом фонаря шарю по траве в ее поисках. Так я обхожу весь район, уже без особого энтузиазма выкрикивая его кличку. К дому его владельцев я на всякий случай не приближаюсь — не хочу, чтобы соседи потом наябедничали, что я потеряла их собаку. Это точно обвалит мой рейтинг в пять звезд, и не видать мне работы.

В конце концов я возвращаюсь к Бенджи, защелкиваю на его ошейнике карабин поводка и напоследок пробегаюсь с ним вокруг домов еще раз.

Потом выжидаю минут двадцать, прежде чем решаю, что настала пора заснять его и послать фото Шарлотте. Она отвечает мне улыбающимся смайликом. Я говорю ей, что отведу Бенджи домой, а потом зайду к ней.

Шарлотта открывает дверь раньше, чем я успеваю постучать.

— Рада, что ты его нашла. Я уже думала, у нас ничего не выйдет.

— Я тоже рада, — соглашаюсь я и пожимаю плечами. — У собак удивительный инстинкт находить свой дом. Представляете, он ждал меня там, как будто ничего не случилось.

— Можешь забрать назад, — она передает мне собачьи лакомства. — Ты сегодня остаешься с ним дома?

— Да, в последний раз.

Больше Шарлотта ничего больше не спрашивает и вообще неловко молчит — наверное, из-за того, как все вышло в прошлый раз.

— Может, я угощу вас завтраком? Чтобы отблагодарить вас за все.

— Мне очень приятно, но нет, спасибо. Завтра приезжает Ной, — отказывается Шарлота, должно быть заметив мой удрученный вид. — Ты, наверное, проголодалась после всех этих поисковых операций? Я умираю с голоду.

Я не обращала на это внимания, но теперь, когда Шарлотта спросила, мой желудок издал громкое урчание.

— Больше, чем я думала.

— Тогда пойдем в мое любимое кафе. Открыто круглые сутки, а в меню полным-полно вкусной вредной еды, — приглашает Шарлотта и хватает сумочку. — Мне надо прогуляться, я в этом доме уже с ума схожу.

Мы забираемся в ее джип. Машина набирает скорость, и тут звонит телефон. На умном экране джипа появляется имя — Ной.

— Не возражаешь, если я отвечу?

— Конечно, нет, — говорю я, пялясь в окно и изо всех сил притворяясь, что я не подслушиваю их разговор. Шарлотта нажимает кнопку на руле.

— Привет, Ной.

— Чарли, все хорошо? Я получил твое сообщение.

— Да, просто отопительный котел странно себя ведет. Издает какое-то дребезжание.

— Скорее всего, это воздуховод. Я вызову кого-нибудь посмотреть на выходных.

— А ты не посмотришь?

— Нет, — громко вздыхает он. — Прости, Чарли. Самолет наконец-то сел — после очередной задержки, но мне срочно надо возвращаться и утрясти кое-какие дела.

Я вижу, как ее лицо сникает.

— Какие еще дела?

— Мне нужно, чтобы подписали кучу бумаг. Встретиться с юристами — должно все пройти гладко. Я забронирую себе билет, надеюсь, что вернусь к тебе к вечеру воскресенья. Я же тебя не разбудил?

Шарлотта криво ухмыляется — так она выглядит чуть менее грустной.

— Нет, нет. Я сейчас еду в «Закусочную на Тридцать шестой». Жажду воссоединиться с их знаменитым жареным сыром.

Она даже говорит сейчас по-другому, как-то моложе, что ли. Это делает ее не такой серьезной, как обычно.

Ной присвистывает.

— Да, черт возьми, в этом они хороши. — Тут откуда-то с заднего плана доносится резкий голос женщины, говорящей через усилитель. — Объявили посадку. Скоро увидимся.

— Хорошего полета.

— Ага. Не забудь поспать. Люблю тебя.

На этом приятный баритон Ноя пропадает, и его заменяет «Любовь нельзя купить» от Битлз, которую крутят по радио.

Даже я знаю эту песню.