Несладко пришлось на этот раз телохранителю Евгении Охотниковой. Ее клиентом стал пожилой антиквар, несносный деспот, вздумавший полностью подчинить себе знаменитого бодигарда. Он живет среди ценнейших вещей, но сама квартира – настоящий хлев, а хозяин чуть ли не корки сухие жует. От жадности, разумеется! И все же главная цель Охотниковой – не просто молча выслушивать дурацкие приказы, а охранять ворчуна от смертельной опасности. Старикашку беспокоят не только обычные отморозки, но и собственные родственники, которые, как он уверен, спят и видят его в гробу…
Приведённый ознакомительный фрагмент книги VIP-персона для грязных дел предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
3
Звонок Дмитрия Ивановича застал меня без пятнадцати семь в душе. Мелодия «Смертельной битвы» вырвала меня из мира грез. Открыв глаза, я отключила воду и взяла со столика мобильник.
— Я надеюсь, вы не спали? — спросил Дмитрий Иванович голосом, в котором слышалась издевка.
— Нет, я в это время никогда не сплю, — огорчила я старика.
— А у меня вообще бессонница, почти не сплю, — признался Дмитрий Иванович со вздохом. — В общем, я еще раз посоветовался с сыном, вы приняты на работу. Приходите сегодня к восьми ко мне на квартиру и приступайте к своим обязанностям. Будете жить у меня. Я выделю вам отдельную комнату. Мне не с руки вызывать вас по телефону и ждать, пока вы приедете, если вдруг я захочу выйти куда-нибудь. Надо, чтобы вы всегда были рядом. Внутри квартиры ваши услуги мне не потребуются, так что, пока вам нечего будет делать, займетесь домашней работой: мытьем посуды, уборкой, стиркой.
— Что вы сказали? У меня, наверно, что-то со слухом? — удивленно произнесла я. Внутри медленно поднималась волна ярости.
— А что вы хотите? Деньги-то вам будут капать каждый час, — нагло продолжал Дмитрий Иванович.
— Я телохранитель, а не домработница. До свидания! — сказала я в трубку и отключила связь.
«Какой наглец!» — подумала я и вновь включила воду. Не прошло и пяти минут, как мобильный опять заиграл мелодию, установленную на незнакомый номер. Я схватила трубку с намерением высказать мерзкому старикашке все, что я о нем думаю, но это оказался Антон.
— Евгения Максимовна, извините отца. Он мне только что позвонил и передал ваш с ним разговор. Понимаете, старый человек уже не соображает, что говорит.
— Короче! — прервала я Антона.
— Приступайте к своим обязанностям и не слушайте всякой ерунды, что он будет вам говорить. Платить деньги буду я сам, как договорились.
— Договаривались вчера, сегодня цена другая, — с металлом в голосе сказала я.
Возникла продолжительная пауза. Придя в себя, Антон произнес:
— А вы круто обращаетесь с людьми. Я это уважаю. Короче, я согласен.
«Черт, наверно, его действительно припекло, если он так цепляется за меня, — подумала я, а вслух сказала:
— Хорошо. Я приступаю. Созвонимся в конце недели.
Без пяти восемь я нажимала кнопку звонка на двери квартиры Дмитрия Ивановича. Дверь открыл он сам.
— Пришли? — дружелюбно спросил старик, отступая, чтобы впустить меня внутрь.
— Здравствуйте, — хмуро поприветствовала я Дмитрия Ивановича, проходя мимо него.
— Здрасьте, здрасьте, — пробормотал он, закрывая дверь. Послышалось звяканье задвигаемых тяжелых засовов. Я остановилась в нерешительности посреди гостиной, ожидая хозяина. — Вот сюда, — указал Дмитрий Иванович на ковер на стене.
— Мне стать к стене? — не поняла я.
— Нет, — с досадой проворчал старик и откинул угол, под которым открылась дверь.
— Тайная комната, — улыбнулась я.
— Нет, не валяйте дурака! Я подготавливаю ковер для продажи. Он лежал сложенный и теперь должен отвисеться. Через пару дней его не будет, а пока постарайтесь не шмыгать лишний раз туда-сюда.
Дмитрий Иванович распахнул дверь и приглашающе кивнул:
— Проходите, это ваша комната.
Комната была чуть меньше громадной гостиной, но захламлена точно так же.
— Спать будете на раскладушке, — пояснил Дмитрий Иванович, указывая на предмет, явно довоенного образца, года эдак тридцать девятого, украденный, видимо, из лагерных бараков. Я печально посмотрела на большое ложе, закрытое пологом с отдергивающимися занавесками.
— Это кровать… — начал Дмитрий Иванович.
— Можете не продолжать, — оборвала я его, — я знаю, антиквариат, спать на ней никак нельзя. — В расстроенных чувствах я швырнула сумку вещами прямо на пол.
— В точку, — усмехнулся Дмитрий Иванович.
— Ладно, с этим разобрались, — подытожила я, — жила я в условиях и похуже. Сейчас самое главное, Дмитрий Иванович: от кого я должна вас защищать?
— Как от кого? — изумился старик. — От всех! Тут в квартире вещей на миллионы. Каждый отморозок в городе мечтает разбить мне голову. Даже мои родственники спят и видят меня в гробу. Барышня, право слово, вы задаете детские вопросы.
— Можно уточнить, — поинтересовалась я, — вы конкретно кого-нибудь подозреваете?
— Нет. Почему вы меня допрашиваете? Ваше дело охранять, а не задавать вопросы! — возмутился Дмитрий Иванович. — Для телохранителя вы слишком любознательны.
— Мой девиз, — сказала я спокойно, — «лучший способ защитить человека — это ликвидировать угрозу». Поэтому, если есть возможность, я одновременно с охраной занимаюсь расследованиями. Ведь чтобы ликвидировать угрозу, нужно знать, от кого она исходит.
— Ишь ты какая! — взъерепенился Дмитрий Иванович, услышав такие речи. — Чему вас там в Ворошиловке учили? Не знаешь, что ли, основного правила телохранителей?
— У меня свои правила, — сказала я, взглянув старику прямо в глаза. — Если вас что-то не устраивает, скажите сейчас.
— Меня все устраивает, — порворчал Дмитрий Иванович. — Если б не Антон, я бы давно послал вас ко всем чертям. Но он мне плешь проел своим: «Папа, не рискуй». Надоело пререкаться.
— Давайте не будем портить друг другу нервы, — предложила я миролюбиво. — Предлагаю каждому выполнять свою работу. Вы занимаетесь антиквариатом, я охраняю. Договорились?
— Хорошо, — согласился Дмитрий Иванович, смягчаясь. — Не хотите попить чаю? Валерия Евгеньевна ушла в магазин за продуктами, по-моему, в холодильнике еще что-то есть.
— Отличная идея, — улыбнулась я, подумав, что, по-видимому, старик наконец понял, что от меня легко не избавишься и рот не заткнешь.
Дмитрий Иванович проводил меня на кухню, где, к моему облегчению, почти не было развалов антиквариата.
— Позвольте похозяйничать? — спросила я, улыбнувшись.
— Давайте, если хотите, — согласился старик с немного ошалелым видом. — Там в заварнике еще со вчерашнего дня осталась заварка. Долейте кипятку.
— Справлюсь, — сказала я уверенно.
Голубыми язычками полыхнул газ, и я поставила на плиту чайник. Потом взяла со стола пузатый заварник, подняла крышку и заглянула внутрь. Средних размеров плесневелый грибок вяло покачивался в мутной коричневатой жиже.
— Похоже, этой заварке по меньшей мере месяц, — предположила я.
— Не мелите чепухи! — раздраженно воскликнул Дмитрий Иванович. — Вчера пили, не жаловались.
— Нате, полюбуйтесь. — Я сунула чайник под нос старику, с содроганием вспоминая вчерашнее чаепитие. Один глоток-то я все-таки сделала. Вот дерьмо.
От усиленной работы мысли Дмитрия Ивановича аж покорежило. Мне даже показалось, что в его глазах блеснули слезы.
— Ладно, заварите новый, только много заварки не сыпьте, — выдавил он из себя с величайшим трудом. Однако когда я была готова сыпануть заварки в обваренный чайник, Дмитрий Иванович вскочил и вырвал пачку чая у меня из рук. — Лучше будет, если я сам, — торопливо объяснил старик.
Промолчав, я села за стол, наблюдая за действиями Дмитрия Ивановича. Одна неполная чайная ложка, затем другая, на третьей антиквар замер в тяжелом раздумье.
— Нам хватит, — чуть слышно пробормотал он и высыпал третью ложку обратно в пачку, взял вскипевший чайник и залил необходимое количество кипятка в заварник.
Сев рядом со мной, Дмитрий Иванович сказал, что не любит сильно крепкий чай.
— О своем сердце надо заботиться, — назидательно добавил он.
— Вы, наверно, чай без сахара пьете? — спросила я, заранее зная ответ.
— От сахара только зубы портятся, — предостерег меня Дмитрий Иванович. — Мы с Валерией Евгеньевной пьем чай с солодским корнем. Знаете как вкусно!
— Могу себе представить, — фальшиво восхитилась я, когда старик потряс передо мной холщовым мешочком, покрытым желтыми пятнами и подтеками. Внутри были тонкие сморщенные корешки неприглядного вида.
Из обшарпанного холодильника Дмитрий Иванович извлек пластиковую коробочку с остатками селедки и пожелтевший засохший кусочек сыра. Из вскрытой коробочки с селедкой пахнуло таким ароматом, что я, отпрянув, с отвращением вскрикнула:
— Нет! Я не голодна! — и немного спокойнее: — Сыр я вообще терпеть не могу.
— Ну, как хотите, — обрадовался Дмитрий Иванович, хватаясь за вилку, — а я, знаете, не откажусь.
Чтобы не видеть, как старик поглащает селедку, я представила себя в красивом месте, рядом с водопадом, в гуще тропической зелени. Так я поступала в критические моменты.
— Вы слушаете меня? — спросил Дмитрий Иванович, тормоша меня за плечо.
— Что? — переспросила я, глядя на пустую коробку из-под селедки.
В дверь настойчиво звонили. Пальцы Дмитрия Ивановича впились в мою руку.
— Это ваша домработница, — воскликнула я, отдирая от себя руку старика.
Валерия Евгеньевна вплыла в квартиру, сияя от счастья. Поставив набитые сумки пред холодильником, она в возбуждении заговорила:
— Представляете, я сегодня на рынке нашла колбасу копченую по сорок рублей кило! — Такая очередь была. Люди чуть не давились. Просто чудо — по сорок рублей!
Дмитрий Иванович одобрительно крякнул и заспешил по направлению к туалету.
— А вам не кажется, что это несколько подозрительно? — спросила я, начиная понемногу осознавать, куда я попала.
— Да все брали, значит, ничего страшного, — поразила меня железной логикой Валерия Евгеньевна.
— Кстати, ваша заварка была заплесневелой, пришлось вылить ее в унитаз, — поведала я ей по секрету.
— Как же так? — побледнела домработница. — Я же недавно заваривала.
— Наверно, здесь плесень растет быстрее, чем в других местах, — с серьезным видом предположила я. — Думаю, это из-за обилия старых вещей. Советую осматривать себя по утрам, а то не заметите, как сами заплесневеете.
Домработница внимательно посмотрела на меня, силясь понять, шучу я или говорю правду. Вид у нее, надо сказать, был весьма испуганный. Через минуту вернулся Дмитрий Иванович.
— Желудок что-то пошаливает, — признался старик, как будто мне нужны были эти подробности.
— Скажите, пожалуйста, кто вхож в вашу квартиру? — спросила я, поригнорировав его жалобы. — Эта информация здорово облегчит мне задачу.
— Кто вхож, — пробубнил он, задумавшись. — Если кроме меня и Валерии Евгеньевны, то, конечно, же Антон, Васька — мой внук-лоботряс, сын Бориса — старшего брата Антона.
— Значит, у вас два сына? — уточнила я.
— Еще дочь от первого брака. Стерва, — ответил старик, кроша ножом засохший сыр.
— Дочь стерва? — эхом повторила я. — Она к вам заходит?
— Нет. Последний раз я с ней разговаривал одиннадцать лет назад, — хмуро сказал Дмитрий Иванович. — Вот Борис, брат Антона, изредка заходит. Особенно зачастил в последнее время. Мечтает переселить меня в дурдом.
— Понятно. Еще кто?
— Толя, сосед, раньше заходил, царство ему небесное. На его месте должен был быть я, — добавил Дмитрий Иванович, потемнев лицом. — А больше никто. Если только клиенты. Но сейчас я их стараюсь отправлять на склад.
— У вас есть склад? — удивилась я.
— Конечно, не хранить же все дома, — ответил Дмитрий Иванович. — В квартире у меня только самое ценное, а остальное в арендованном помещении. Здесь недалеко, один квартал.
— Скажите, может, кто-нибудь из последних клиентов остался недоволен, например, почувствовал себя обманутым? — аккуратно спросила я.
— Таких не было, — бросил Дмитрий Иванович. — Все мои клиенты остаются довольными, кидать их мне нет резона. В мире антикваров репутация — самое главное. Вы не там ищете.
— Ладно, ладно, — успокоила я старика. — Теперь главный вопрос: почему вы думаете, что на месте вашего соседа должны были быть вы? Откуда такая железная уверенность?
— Есть обстоятельство, на основании которого я могу утверждать, что убить хотели меня, — сузив глаза, сказал Дмитрий Иванович.
— Вы мне расскажете об этом обстоятельстве? — поинтересовалась я.
— Нет, — коротко, но непреклонно ответил старик.
— Вы что, мне не доверяете?
— Да.
— Просто отлично, — изумилась я. — И как, по-вашему, после этого я буду вас защищать?
— За деньги, — веско сказал Дмитрий Иванович, пронзая меня взглядом.
«Да, с этим окостенелым идиотом никак не договоришься», — подумала я со злостью, а вслух добавила:
— Дмитрий Иванович, мне надо из дома забрать кое-какие вещи, которые мне могут понадобиться при работе. Если не возражаете, я прямо сейчас съезжу.
— Езжайте, — равнодушно бросил старик, жуя засохший сыр.
Из дома я привезла ноутбук и некоторые другие необходимые для работы предметы, в частности, походный гримировальный набор, а также аппаратуру для прослушки, чтобы лишний раз не мотаться туда-сюда.
У Дмитрия Ивановича меня поджидал Антон. Он с порога сунул мне под нос официальный контракт на мои услуги.
— Я вообще-то не настаивала на этом, — пожала плечами я, просматривая документ.
— Если согласны, то подпишите. — Антон вставил мне в руку авторучку. — К сумме оплаты я прибавил проценты, идущие на уплату налогов.
Какой все-таки Антон, оказывается, обязательный и законопослушный член общества. Знает даже такое слово, как налог, а выглядит бандит-бандитом, усмехнулась я про себя, ставя число и подпись внизу контракта.
Вырвав у меня из рук один экземпляр документа и спрятав его в папку, Антон попрощался и умчался по своим делам.
— В вашей комнате, в углу, завернутые в бумагу, сложены очень ценные вазы. Будьте осторожнее, — напомнил мне Дмитрий Иванович. — И дверь не запирайте изнутри. Мне не нравятся закрытые двери в моем собственном доме.
— Хорошо, — вздохнула я.
Оказавшись в своей комнате, я хотела лечь на раскладушку, но тут же полетела с нее на пол. Чертыхаясь, я поднялась с пола и с ненавистью посмотрела на сломанную раскладушку. Алюминиевые ножки в местах крепления к каркасу лопнули с одной стороны, отчего раскладушка стала напоминать накренившуюся в шторм палубу корабля.
Глубоко вздохнув несколько раз, я успокоилась и перестелила приготовленную мне постель на пол.
Из коридора донеслась трель соловья, затем истошный крик Дмитрия Ивановича.
— Женя, Женя! Немедленно сюда!
Выхватив из кобуры револьвер, я, не задумываясь, бросилась на зов, полагая, что вот-вот случится беда. Дмитрий Иванович вместе с Валерией Евгеньевной стояли у небольшого экрана на стене у двери, подключенного к камере наружного наблюдения. Я заметила, что на моем подопечном лица нет. Взглянув на экран, увидела вполне безобидного парня, топтавшегося на лестничной площадке. На вид ему было лет двадцать. Круглое лицо, короткие светлые волосы, широкоплечий, одет в черную майку и синие джинсы. Правда, вид у парня был какой-то болезненный, лихорадочный румянец на щеках, темные круги под глазами.
— Вы его не знаете? — спросила я у Дмитрия Ивановича.
— Как же не знаю. Этой мой придурочный внучок Васька, — с отвращением сказал Дмитрий Иванович. Я убрала пистолет, не понимая, почему визит внука вызвал у старика столь бурную реакцию. — Я открою дверь, а вы смотрите в оба, — приказал с серьезным видом Дмитрий Иванович.
Внучок вылупился на наши напряженные лица, словно узрел второе пришествие Спасителя.
— Вы зачем это у двери собрались? — спросил парень.
— Васька, подонок, как ты смеешь показывать здесь свою наглую харю? — взревел Дмитрий Иванович, угрожающе надвигаясь на внука.
Васька сжался, сделал жалобное лицо и со слезами в голосе попросил:
— Дед, можно мне войти поговорить с тобой. Если ты не поможешь, мне хана.
— Заходи, — неожиданно смилостивился Дмитрий Иванович, пропуская внука в квартиру. Поглядев на меня, старик немного подумал и сказал: — Евгения Максимовна, вы, это, пока можете идти в свою комнату. Мне тут с внучком нужно пошептаться в интимной обстановке.
Я удалилась в выделенный мне угол и включила приемник, транслирующий звук из подслушивающего устройства, установленного мною минуту назад в коридоре.
— Дед, к тому, что произошло, я не имею никакого отношения. Сергей попросил связаться с тобой, будто бы он хотел предложить тебе… — начал Василий, но дед его прервал:
— Подожди-ка. — Затем мой передатчик испустил предсмертный скрежет и, пораженная, я вырвала наушники. Как Дмитрий Иванович ухитрился заметить «жучок», ведь все отвернулись, когда я его оставила. Хитрая бестия.
В голову мне пришла одна неприятная мысль. Я достала детектор жучков из сумки. Показания прибора красноречиво свидетельствовали, что комната прослушивается. В люстре, как мне показалось, стояла микрокамера.
«Что же, сделаем вид, что я ничего не заметила», — сказала я себе мысленно, убирая детектор.
Я прокралась к двери и чуть приоткрыла ее. «Пусть смотрит, на здоровье. Это укрепит в нем мнение, что я не просекла его аппаратуры», — думала я, прислушиваясь к тихому разговору.
— Дед, у меня серьезные проблемы, — в отчаянии шептал Василий.
— Когда у тебя не было проблем? — с иронией спросил Дмитрий Иванович. — Деньги нужны?
— Да, — обрадовался проницательности деда Василий. — Дашь десять штук?
— Щас прям, — хохотнул Дмитрий Иванович. — Что, у современной молодежи нет такого понятия, как заработать самому? Слышишь только: «Дед, дай!», «Дед, дай!»
— Дед, не грузи меня. Мне и так паршиво, — прохныкал Василий. — Ну хочешь, я перед тобой на колени встану?
— Да по мне хоть в грязи изваляйся, все равно денег не дам, — спокойно, с оттенком злорадства, проговорил Дмитрий Иванович.
— Тогда я пойду прямо сейчас и повешусь, — пригрозил Василий.
— Да мне плевать, — признался Дмитрий Иванович и, внезапно подобрев, добавил: — А все-таки ты какая-никакая моя кровь. Ладно, есть у меня кое-что. — Послышался шелест полиэтиленового пакета, потом недовольный голос Василия.
— А что я с этим буду делать?
— Не идиотничай мне тут. Отдай своему Сергею, скажи, что у меня спер, — пояснил со злостью Дмитрий Иванович. — Хорошо поторгуешься — можешь и двадцатку срубить.
— У, круто! — обрадовался Василий. — Ты такой добрый, что у меня почему-то мороз по коже.
— Давай, проваливай, — проворчал Дмитрий Иванович. Звякнули засовы, хлопнула входная дверь, и опять звякнули засовы.
Проводив внука, Дмитрий Иванович минут пять похихикивал, повторяя:
— Чертов засранец! Хе-хе-хе… Чертов засранец! Вот получишь у меня!
Слушая хихиканье старика, я мучилась мыслью: что же все-таки Дмитрий Иванович дал внуку вместо денег? В том, что он его «кинул», я не сомневалась.
Зазвонивший внезапно мобильник заставил меня вздрогнуть. На дисплее высветился номер Авдеева.
— Как дела? — поинтерисовался директор турагенства. Я пожаловалась, что клиент сводит меня с ума и что я в двух шагах от того, чтобы проверить, крепка ли его шея.
— Как все серьезно, — засмеялся в трубку Авдеев. — Я скоро буду в Тарасове? — продолжил он после некоторого молчания. — Может, сходим куда-нибудь?
— По-моему, мы до конца выяснили этот вопрос в прошлую нашу встречу, — напомнила я холодно.
Авдеев попрощался мо мной. Его голос был потерянным и печальным. Переживет.
Разыскав Дмитрия Ивановича в его кабинете, я в лоб спросилаЯ:
— Ваш внук ввязался в какую-то историю, задолжал денег, поэтому вы боялись, что он придет не один?
К моему удивлению, старик не стал юлить.
— Да, этот засранец постоянно в долгах. Пьет, играет. И после смерти Толика мне действительно страшно открывать дверь даже внуку, — ответил Дмитрий Иванович. — Недавно, представляете, его приятиль хотел меня кинуть, да не на того напал.
«Похоже на правду», — подумала я и спросила:
— А вы думаете, что Васька может причинить вам зло?
— Нет, — скривился Дмитрий Иванович, — он постоянно пасется у меня. К тому же по натуре Васька слизняк и не способен на решительный поступок.
— Хорошо. Если вы так уверены… — покачала я головой, доставая из кармана пачку сигарет.
Дмитрий Иванович быстро открыл выдвижной ящик стола и, выбрав из кучи всякой всячины позолоченную зажигалку, подал мне. Когда я захотела ее вернуть, сказал:
— Оставьте. Это вам компенсирует издержки проживания со мной в одной квартире. Знаю, ведь старики для молодых — что кость в горле.
Надо ли говорить, что позже я обнаружила в зажигалке подслушивающее устройство. Старый параноик!
На кухне Валерия Евгеньевна мыла и сортировала по полиэтиленовым пакетам принесенные с базара мослы. Несколько крупных костей варились в кастрюле, отчего в помещении стоял неприятный запах. Домработница обернулась и вскрикнула, увидев меня в дверях кухни.
— Уф, зачем вы так подкрадываетесь? — выдохнула Валерия Евгеньевна, осев на табурет и хватаясь за сердце.
— У вас тут везде ковры, поэтому громко топать не получается, — резонно заметила я, — но завтра, так и быть, куплю колокольчик и повешу себе на шею, чтобы вы знали о моем приближении.
Домработница словно и не слышала моих слов, зачарованно созерцая кипящий в кастрюле бульон.
— Я положила соль или нет? — пробормотала она, обращая вопрос скорее к себе, чем ко мне.
— Валерия Евгеньевна, мне бы немного кипятка, — попросила я у нее.
— Да, пожалуйста, чайник только вскипел, — очнулась она. — У нас сегодня на ужин будут щи с говядиной, — обрадовала меня домработница.
— Нет, спасибо. От щей воздержусь, — сказала я и, разорвав пакетик кофе экспрессо, высыпала содержимое в бокал с кипятком.
— И что же вы будете есть? — удивленно спросила Валерия Евгеньевна.
— Да ничего не буду. Не беспокойтесь, у меня кофейная диета — по бокалу три раза в день, — успокоила я домработницу.
Окинув меня критичным взглядом, Валерия Евгеньевна полюбопытствовала, зачем мне, и так склонной к дистрофии, диета?
— Щи-то постные, без жира, — убеждала меня домработница.
Что они без жира и без мяса, я и сама видела. Но не говорить же ей, что мне не хочется есть помои. Схватив свой кофе, я ретировалась с кухни.
Позже, подперев дверь своей комнаты стулом, я достала из сумки приготовленную тетей Милой провизию. Ужинать за одним столом с моим подопечным и его домработницей я не собиралась по двум причинам: во-первых, то, что они едят, начисто отшибает всякий аппетит, а во-вторых, мне, мягко говоря, была не очень приятна их компания.
Уплетая за обе щеки холодные голубцы, я размышляла над тем, как решить вопрос моего питания в этой квартире. На ум приходило несколько вариантов. Покупать продукты самой, и пусть Валерия Евгеньевна готовит для меня отдельно, или питаться в ближайшем кафе. Также можно ездить к тете Миле. Каждый путь нес в себе те или иные недостатки. Например, ездить каждый день к тете Миле далековато. Еда же из кафе любого доведет до язвы желудка. Я даже начала подумывать, а не начать ли самой готовить, но затем отвергла эту идею. Ведь из-за готовки у меня не останется времени выполнять свои обязанности.
Собрав остатки трапезы в пакет, я пошла на кухню предложить Валерии Евгеньевне стать моим личным поваром, однако предложение застряло у меня в горле.
Валерия Евгеньевна к моему приходу выложила сваренные кости из кастрюли на тарелку, перелила готовый бульон в кастрюлю побольше и теперь кипятила в нем четыре прямоугольных оструганных обрезка обычной сосновой доски. Двумя половниками она удерживала доски в бульоне, чтобы они не всплывали. Более дикого и непонятного зрелища я не видела и в самом страшном сне. У плиты на моих глазах орудовала буйнопомешанная. По коже побежали мурашки — куда я попала?
Я незаметно проскользнула к мусорному ведру, чтобы потихоньку избавиться от пакета с отходами, но в последний момент была замечена, и звук падающих на пол половников заставил меня вздрогнуть и резко обернуться.
— Да что же вы так подкрадываетесь? — воскликнула домработница, держась за сердце.
Мой взгляд невольно устремился к всплывшим в кастрюле доскам. Валерия Евгеньевна это заметила и сказала будничным тоном:
— Я доски хорошо помыла. Покипят еще минут пятнадцать, потом выну и запущу картошку.
— Да, да, конечно, — торопливо закивала я, соглашаясь, — сосновые чурбаки самые наваристые. Я и сама так делаю. — Говоря, я медленно пятилась к двери.
— В каком смысле чурбаки наваристые? — нахмурилась домработница. Рядом с ней на столе лежал огромный тесак, что наводило меня на тревожные мысли о возможной внезапной вспышке ярости, которую может вызвать мой неправильный ответ. Нужно было замять опасную тему.
— Ой, спать что-то хочется, — зевнула я, прикрывая рот ладошкой, — пойду в свою комнату посплю. Первый день на работе всегда самый тяжелый.
— Это от недоедания, — покачала головой домработница. — До чего же сейчас девушки себя доводят.
— Да, да, вы правы, — пробормотала я, пятясь в коридор. Спиной я наткнулась на бесшумно подошедшего сзади Дмитрия Ивановича. Я едва не зарядила ему под дых от неожиданности.
— Смотрите себе под ноги, — ворчливо прокаркал старик, отодвигая меня в сторону.
«Интересно, что он сейчас скажет, заметив в щах пиломатериалы? — подумала я, бормоча извинения.
Дмитрий Иванович прошел на кухню, заглянул в кастрюлю и, как не в чем ни бывало, велел Валерии Евгеньевне выложить доски на тарелку, остудить и принести ему в кабинет, добавив еще к блюду три сырых яйца.
Я бросилась в свою комнату, схватила сотовый и стала звонить Антону.
— Что-то случилось? — испугался тот, поняв, кто ему звонит.
— Нет, все в порядке, если можно так сказать, — заверила я его и, озираясь на «жучки», спрятанные в комнате, шепотом спросила: — Я не хочу вас оскорбить, но не замечали ли вы в поведении вашего отца или его домработницы странностей, чего-нибудь, что наводило бы на мысль об их невменяемости?
— Вы говорите прямо как мой брат, — ответил Антон, ничуть не смутившись. — Мой брат постоянно твердит, что у бати съехала крыша и он может натворить что угодно. Но я вот что вам скажу: он просто старик, а у стариков до черта всяких причуд. Просто не парьтесь этим.
— А представьте ситуацию, что ваш отец стал подозревать меня в сговоре с людьми, покушавшимися на его жизнь, и решает меня устранить, нападает на меня. Что мне делать в этом случае? — спросила я с нажимом.
— Мой отец не маньяк и не буйнопомешанный, — обиделся Антон. — Такого, как вы говорите, не может быть никогда!
— Хорошо, хорошо. Вы его знаете лучше, чем я, вам виднее, — пошла я на попятную.
— Естественно, — буркнул Антон.
— А не знаете, у вашего отца в квартире есть какое-нибудь оружие? — спросила я.
— Да. У отца наградной пистолет, — обрадовал меня Антон.
В дверь осторожно постучались.
— До свидания, — бросила я Антону и выключила телефон. В комнату осторожно заглянула Валерия Евгеньевна.
— Дмитрий Иванович просит передать, чтобы вы пришли на кухню. Мы будем пить чай, — сказала она, напряженно улыбаясь.
— Я не хочу, спасибо, — ответила я.
— Но Дмитрий Иванович хотел с вами о чем-то важном поговорить, — не унималась домработница.
— Вот черт. — Я вздохнула и поплелась на кухню, прихватив с собой на всякий случай револьвер. Оставлять его в комнате без сейфа в квартире с двумя психами не хотелось.
Дмитрий Иванович сидел за столом лицом к окну. В одной руке у него был стакан с чаем, а в другой кусок пасхального кулича.
— Почему вы нас игнорируете, Евгения Максимовна? — спросил старик, глядя на меня поверх очков.
— Мне просто не хочется чаю, — сказала я, опускаясь на стул.
— Чай всего лишь предлог, дело в общении, — просветил меня Дмитрий Иванович, вгрызаясь зубами в окаменевший кулич.
— Не боитесь за свои зубы? — спросила я.
Антиквар захихикал, а Валерия Евгеньевна, готовившая мне чай из одноразового пакетика, с гордостью сказала:
— Между прочим, у Дмитрия Ивановича все зубы свои, и он ни разу в жизни не ходил к стоматологу.
— Надо же, — с недоверием пробормотала я, на что Дмитрий Иванович продемонстрировал окулий оскал ровных белых зубов и с вызовом сказал:
— А вы, барышня, можете таким похвастаться?
Я ответила ему таким же оскалом, думая, что везет же некоторым. Мне самой уже вырвали один зуб мудрости, а два других лечили, и я даже не мечтала дожить до семидесяти, сохранив все зубы в идеальном состоянии. До сегодняшнего дня я считала, что это невозможно. Дмитрий Иванович же продолжал глумиться надо мной.
— Современное поколение привыкло легко жить. Питаются всякими кашками, йогуртами, вот зубы-то и выпадают. Вы-то пока можете хвастаться своими зубками. Вам ведь, Евгения Максимовна, сейчас двадцать семь. А что будет, скажем, в шестьдесят? После йогуртов и сладких творожков?
— Во-первых, до шестидесяти я не доживу, — заверила я Дмитрия Ивановича, — и для сведения — я не ем сладких творожков и кашек.
— Будете кулич к чаю? — поинтересовалась у меня Валерия Евгеньевна. — У меня знакомая в магазине работает. Она мне целый мешок отдала бесплатно. У них после Пасхи остались.
— Нет, спасибо, — ответила я, ища глазами, куда положить использованный пакетик. Валерия Евгеньевна проворно подсунула мне тарелку.
— Вот сюда. Высохнет — можно будет еще раз или два заварить.
Сколько раз его использовали до этого, я даже не стала спрашивать, твердо решив не прикасаться к сомнительной жидкости, называемой в этом доме чаем.
— Валерия Евгеньевна, если вам не трудно, налейте мне еще чаю и дайте своих прекрасных куличей, — попросил Дмитрий Иванович.
— Щас.
— Валерия Евгеньевна залезла в большой бумажный мешок, стоявший в углу у холодильника, и вынула оттуда кулич, положила на разделочную доску и ударом молотка расколола его на мелкие части, смела все рукой в тарелку и подала Дмитрию Ивановичу. Кусок кулича, упавший на пол, домработница без смущения подняла, сдула пыль и тут же с аппетитом съела.
Наблюдая за Валерией Евгеньевной, я забылась и хлебнула из кружки помойного чая. Опомнившись, поперхнулась и закашлялась.
— Пейте аккуратнее, не торопитесь, у вас никто не отнимает, — посоветовала домработница.
Я хотела ответить ей в резкой форме, но в эту секунду оконное стекло звякнуло, словно его пробила пуля. Так и есть — с улицы кто-то стрелял по нашим окнам. Понимая, что опоздала на доли секунды, я бросилась на Дмитрия Ивановича, сбила его со стула и накрыла своим телом. Следующая пуля взорвала стакан с горячим чаем, который несла Валерия Евгеньевна. Чай выплеснулся из подстаканника на пол, ошпарив женщину. Та вскрикнула, не понимая, что происходит. Третья пуля обрушила стекло и хлопком погасила лампочку в люстре. Комната погрузилась во мрак.
Чувствуя в темноте запах крови, я рванула на себя безжизненное тело Дмитрия Ивановича и привалила его к стене. Хотела кинуться к Валерии Евгеньевне, застывшей в проеме окна, освещенного уличным фонарем, но новые пули вспороли пространство передо мной, осыпая остатки оконного стекла, подбрасывая и разрывая посуду на столе, раскалывая столешницу на щепки.
Я отшатнулась, избежав ранения, и только успела заметить, что снайпер работал из дома напротив. По вспышке я точно засекла его местоположение в подъезде на третьем этаже. Когда в стрельбе наступила пауза, я вышла на линию огня со снятым с предохранителя револьвером и выстрелила четыре раза в темный проем окна, затем прыгнула и сбила с ног маячившую посреди кухни домработницу. Удивительно, что она вообще еще была жива. Ведь вокруг нее бушевал настоящий смерч из пуль. Шли секунды, а снайпер не выдавал своего присутствия. Валерия Евгеньевна стонала и всхлипывала рядом со мной.
— Вы ранены? — спросила я.
Не получив ответа, я быстро ощупала женщину. Валерия Евгеньевна была цела и невредима. Я поползла вдоль стены к Дмитрию Ивановичу. Он сидел в том же положении, в котором я его оставила, не шевелясь и не издавая никаких звуков, которые могли бы сказать, что он жив. Подобравшись к старику, я коснулась его лица и резко отдернула руку, почувствовав под пальцами липкую вязкую кровь.
«Неужели? — молнией пронеслось в моем мозгу. — Охраняю человека несколько часов, и он уже мертв».
Вытащив из кармана подаренную мне зажигалку, я осветила ею тело своего подопечного. Лицо Дмитрия Ивановича, перемазанное в крови, выплыло мне навстречу из темноты. Широко раскрытые глаза, не мигая, смотрели прямо на меня. Даже после смерти их взгляд был пронзительным и насмешливым. Я судорожно вздохнула, а «мертвец» внезапно моргнул и с кривой улыбкой осведомился:
— Что, девочка, наложила в штаны от страха?
— Проверять некогда, — раздраженно бросила я, у вас полголовы в крови, надо осмотреть и сделать перевязку.
Дмитрий Иванович потрогал висок и, увидев на пальцах кровь, завопил как резаный. Пламя зажигалки погасло.
— У меня полголовы оторвало! — орал старик в темноте. — Я не чувствую правую часть тела! Меня парализовало! В глазах темно.
Я высекла из зажигалки язычок пламени, осветила Дмитрия Ивановича сбоку и рявкнула на него:
— А ну, прекратите истерику! Я вижу только царапину на виске, и ухо немного задето.
— Почему так много крови? — всхлипнул Дмитрий Иванович и рванулся с пола.
Я бросилась за стариком. Он выбежал в коридор, включил свет и остановился перед большим зеркалом, заламывая руки.
— Меня чуть не убили, чуть не убили! — повторял он беспрестанно.
Черт с ним. Я ринулась к входной двери. Если поторопиться, то при определенном везении можно еще застигнуть снайпера вблизи от дома.
— Куда вы?! — завизжал Дмитрий Иванович мне в спину.
Я открыла рот, чтобы объяснить, но старик бесцеремонно прервал меня срывающимся на крик голосом:
— Не прикасайтесь к двери! Они могут быть там. Немедленно вызывайте «скорую» и милицию.
Я молча убрала револьвер, подошла к стоявшему на трюмо телефону и выполнила приказ.
— Боже мой, еще бы сантиметр — и все, — шептал Дмитрий Иванович своему отражению в зеркале. — Они мне за все заплатят, за каждую разбитую тарелку…
— Кто они? — спросила я.
Дмитрий Иванович посмотрел на меня с ненавистью.
— Почем я знаю! Меня весь мир ненавидит! — прокричал он. — Где эта чертова милиция?
Я вспомнила о домработнице. Что-то она притихла. Я прошла на кухню и обнаружила ее стонущей в углу у холодильника. Ухватив Валерию Евгеньевну за подмышки, я потащила ее прочь из разгромленной кухни, где по всему полу валялись осколки стекла и посуды. Домработница сопротивлялась. Вцепившись мертвой хваткой в мешок с куличами, она волокла его за собой. Я ругалась на чем свет стоит. Лицо покрылось испариной. В Валерии Евгеньевне было не меньше восьмидесяти килограммов, и тянуть такой вес, когда он еще сопротивляется, задача архитрудная. Дотащив женщину до мягкого диванчика в коридоре, я, несмотря на протесты Дмитрия Ивановича, сгрузила ее туда, а сама помчалась на кухню в надежде найти какое-нибудь успокоительное средство, способное заткнуть глотки обоим пострадавшим.
Ждать милицию пришлось долго. Еще дольше пришлось ждать врачей, якобы перепутавших адрес.
Следователь задавал кучу вопросов, причем в основном мне, так как Дмитрий Иванович ловко имитировал невменяемость, отвечая на вопросы путано и противоречиво, а Валерия Евгеньевна все время плакала и рвалась подбирать с пола куличи, по которым безжалостно топтались эксперты. У меня проверили лицензию телохранителя, разрешение на ношение оружия и посоветовали некоторое время, пока будет вестись расследование, не выезжать из города.
Закончилась вся эта карусель около часа ночи. Как только посторонние убрались из квартиры, Валерия Евгеньевна мгновенно преобразилась: перестала плакать, безумно таращить глаза и рвать на себе волосы. Трезвым, спокойным голосом она спросила Дмитрия Ивановича, убирать ей беспорядок на кухне или отложить до завтра.
— Подождет до завтра, — ответил он спокойно, рассматривая повязку. — Сколько времени у меня отняли эти болваны в форме. Черт бы их всех побрал со всеми их вопросами.
— Вы же сами кричали «вызовите немедленно милицию», а потом не стали даже с ними разговаривать, — заметила я.
— А о чем мне с ними разговаривать? — с яростью спросил Дмитрий Иванович. — Вместо того чтобы болтать и топтать мои ковры, они бы лучше убийцу ловили. Пинкертоны сраные!
— Ладно, пойду спать, — бросила я устало.
Так закончился первый день в доме антиквара.
Утром, выпив чашку кофе с булочкой из домашних запасов, я насела на Дмитрия Ивановича с вопросами о возможных причинах покушения. У него не было ни малейших сомнений, что цель стрелявших — заполучить его богатство.
Мрачная Валерия Евгеньевна принесла антиквару в кабинет, где происходил наш разговор, алюминиевую кружку с чаем и измельченный кулич. Дмитрий Иванович неодобрительно посмотрел на кружку и произнес:
— Такое ощущение, что я на зоне. Другой кружки не было или бокала какого-нибудь?
— Нет, вчера все побили, — виновато развела руками домработница. Я даже сахар из разбитой сахарницы пересыпала в стеклянную банку, — и, подумав, спросила: — А можно взять бокал из зелененького сервиза?
— Нет! — испуганно вскричал Дмитрий Иванович, будто ему собирались оттяпать ногу, — даже не приближайся к нему.
— В трюмо я видела большую глиняную кружку, — вздохнув, предложила Валерия Евгеньевна.
— Нет, ее тоже нельзя! — Я буду пить чай из этой чертовой кружки, только ничего больше не трогай!
— Да хорошо, хорошо, — воскликнула Валерия Евгеньевна, — не буду ничего трогать, — и, уходя, тихо пробормотала: — Старый хрен.
— Что? Что ты сказала? — взвился Дмитрий Иванович. — Это ты мне… Ты!..
— Я говорю, хрен старый, — громко и отчетливо сказала домработница прямо в лицо антиквару. — Хотела сделать хреновую закуску, а хрен в холодильнике весь высох. Не знаю, получится ли теперь.
Дверь за Валерией Евгеньевной закрылась, и из-за нее тихо, но отчетливо послышалось:
— Старый хрен.
Дмитрий Иванович взвыл. Однако потом, сообразив, что рядом нахожусь я, взял себя в руки.
— Хорошую домработницу сейчас найти трудно. Тем более человеку моей профессии, — сказал он, как бы оправдываясь. — Валерия Евгеньевна работает у меня одиннадцать лет и заслужила мое доверие. Поэтому и приходится закрывать глаза на некоторые… оплошности.
— Я понимаю вас, — заверила я Дмитрия Ивновича. — А скажите, пожалуйста, в своем завещании вы случайно не упомянули домработницу? А то, может, ей после вашей смерти достанется какой-нибудь солидный кусок.
— Вы намекаете, что это Валерия Евгеньевна наняла снайпера? — спросил антиквар и от души рассмеялся. — Извините, — сказал он, успокоившись, — просто я давно не слышал ничего более нелепого.
— Я проверяю все возможные версии.
— Вы знаете, в какой организации я работал? Думаете я не в состоянии подобрать для работы в своем доме человека?
— Я этого не говорила, — сказала я.
— Я перебрал сотни кандидатур, перед тем как принять решение. Уж поверьте, я проверил Валерию Евгеньевну в сто раз тщательнее, чем спецы проверяют путь следования президента. Одиннадцать лет ее верной и преданной работы доказали, что я не ошибся. Можно подозревать кого угодно, только не ее.
— Я вам верю, однако за эти годы, что она вам служит, что-нибудь могло измениться, — предположила я, — сами же сказали, что прошло одиннадцать лет. Что вы знаете о домашнем окружении Валерии Евгеньевны, о тех, с кем она общается?
— Все ее окружение сводится к единственному сыну. Больше у нее нет живых родственников, — раздраженно сказал Дмитрий Иванович. — Общается она или со мной, или с сыном. А насчет завещания… так вот — я ей ничего не завещал!
— Ладно, не горячитесь — я только хочу уяснить ситуацию, — примирительно сказала я и тут же спросила: — А чем занимается ее сын сейчас?
— Вот же пристала! — хлопнул ладонями по столу Дмитрий Иванович, сделал паузу, а потом проговорил: — Сын на нефтеперерабатывающем заводе работает. Я его лично устроил. Хорошо получает. Женат, двое детей. Дом — полная чаша.
— Вот спасибо, что сказали, — обрадовалась я, — у меня теперь последние подозрения отпали касательно вашей домработницы.
— Отпали у нее, ишь ты! — пробурчал недовольно Дмитрий Иванович.
— Перейдем теперь к вашим родственникам, — предложила я. — Как вы думаете, кто-нибудь из них способен нанять киллера, чтобы завладеть вашими деньгами?
Антиквар от моих слов чуть не подавился пересохшим куличом. Запив кулич чаем, старик излил на меня все, что накипело у него на сердце по поводу родни. Самые мягкие слова, используемые им, были «суки», «подонки», «твари» и «педерасты».
— Все, хватит. До меня начало доходить, — повысила я голос, перекрикивая его гневный монолог. — Скажите, как распределяются среди родственников ваши материальные средства в случае вашей смерти?
— Хе-хе, как распределяются… хе-хе… среди родственников, — мерзко захихикал Дмитрий Иванович, потирая руки, и внезапно заорал с дикой радостью так, что я подпрыгнула. — Вот им! Кукиш с маслом! — Он сунул мне под нос фигу, будто я была одним из его родственников, и пояснил: — Я все свои деньги и имущество завещал городскому краеведческому музею. Не думаете же, что работники музея решили меня устранить, тем более они даже не знают об ожидающем их богатстве.
— А ваши родственники знают о вашем завещании? — спросила я, слегка ошалев от такой вести.
— Нет, конечно. Я никому об этом не говорил. Иначе бы они совсем свихнулись, — улыбаясь, сказал Дмитрий Иванович. — Даже Антон не знает.
— Иными словами, ваши родственники формально имеют мотив для совершения покушения? — подытожила я.
— Еще как имеют, — поддакнул старик.
— Поскольку я слабо разбираюсь в антиквариате, поясните мне, Дмитрий Иванович, насколько сильна среди вас, коллекционеров, конкуренция, — попросила я его. — Мог ли кто-нибудь из ваших коллег нанять снайпера?
— Могли. Они могли, уверяю вас, — согласился Дмитрий Иванович. — Все антиквары как пауки, сидят по своим норам, собирая в сети все, что попадется. А сведи двух вместе — обязательно один другого сожрет.
Конец ознакомительного фрагмента.
Приведённый ознакомительный фрагмент книги VIP-персона для грязных дел предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других