ТРЕТИЙ ДЕНЬ
Среда, или Факты, предположения, домыслы, но никакого мотива! Хоть плачь!
Утро началось со звонка Венчика.
— Ну, матушка! — сказал он таким тоном, что я чуть не подавилась кофе. — Ох, это, я тебе скажу… Это такое!..
— Скажешь! — твердо заверила его я. — Причем очень быстро! Считай, что я уже у тебя!
Из дома я вылетела, даже не допив кофе — мне так хотелось поскорее узнать, что он выяснил, потому что никакие разумные мысли мне самой в голову уже не приходили, как я ни билась, и срочно требовалась свежая информация.
Венчик выглядел триумфатором и из-за вполне законного чувства гордости сиял собственным светом. «Ох, придется мне сегодня его притчи выслушивать, — обреченно подумала я. — И ведь никуда не денешься — заслужил! Так что терпи, Татьяна!»
— Ну, не томи! — попросила я, усаживаясь напротив него.
— Эх, матушка, — сокрушенно покачал головой Венчик. — Я тебе скажу, что Андреев — это такая сволочь, прости за грубость, что пробу ставить некуда!
— Да, хам он первостатейный, — согласилась я.
— Да если б только это! — всплеснул он руками. — Ты знаешь, как его за глаза на рынке зовут?
— Откуда? — удивилась я. — У меня там знакомых нет.
— А я тебе скажу. КОП его зовут! А переводится это — «козел похотливый»! — сказал он.
— Брр! — скривилась я. — И основания для этого имеются?
— Более чем! Только избыток желаний у него присутствует, а вот возможности реализовать их начисто отсутствуют, — продолжил Венчик.
— Ну, это мне расшифровывать не надо, — фыркнула я. — И на каком же поле пасется этот козел?
— Большое поле, — солидно покивал мой информатор. — Центральный рынок называется.
— Сексуальные домогательства по отношению к подчиненным в администрации? — уточнила я.
— Э-э-э, нет! — покачал головой он. — Туда он не совался, в основном специализировался по молодым торговкам-частницам. Причем в принудительном режиме.
— Использование служебного положения… — покивала я. — Или дашь, или пошла вон. Значит, именно это подонок Андреев когда-то назвал «подержаться за молодое мясо»?
— Вот именно, — подтвердил Венчик. — А они потом все дружно плевались и говорили, что он — извращенец, потому что как мужчина ни на что не способен. Но терпели, от великой нужды, потому что деваться-то им некуда!
— Ну, он и мразь! — не выдержала я. — Носит же земля такую нечисть! Бедные женщины!
— Не все! — тут же вставил Венчик.
— Неужели любительница нашлась?! — обалдела я.
Конец ознакомительного фрагмента.
