С легким паром!

Марина Серова, 2004

Как все было замечательно – сходила женщина в баньку, расслабилась! Вернулась домой в расчудесном настроении. А в кухне на полу лежит труп… Первая ее реакция – мужа убили! Но, слава богу, это оказался не муж. Так кто же он, этот задушенный мужчина с изуродованным кислотой лицом? Хорошо, что у женщины соседка была не кто-нибудь, а частный детектив Татьяна Иванова, к которой она и бросилась за помощью. Ох и пришлось же Тане попариться, чтобы выяснить, кто, зачем и почему именно в эту квартиру подкинул покойника…

ГЛАВА 2

Открыв глаза, я посмотрела на окно. Вот что уже около получаса мешало мне спать! Маленькая птичка нахально и монотонно колотила клювом по раме. Этот звук способен вывести из себя любого, даже самого спокойного и выдержанного человека. Я к таковым не отношусь, а кроме того, совершенно не выспалась. Посмотреть на часы я боялась, заранее знала — пора вставать. Но все равно, повернувшись на бок, натянула на голову одеяло и попыталась отвлечься и заснуть. Но птица будто только для того и появилась на свет, чтобы этим утром разбудить во мне зверя.

Резко привстав, я схватила маленькую думку, небрежно брошенную вечером на пол рядом с кроватью, и кинула ею в стекло. Птица сразу же вспорхнула и улетела, зато несколько петелек тюлевой занавески оборвались, и один ее конец беспомощно опустился на пол, заставив меня поморщиться.

— Черт возьми-и! — простонала я и совсем уже некстати вспомнила о том, что птица, стучащаяся в окно, — плохая примета.

В приметы я мало верила, но все равно это небольшое происшествие навеяло неприятные ощущения. Мой взгляд внезапно упал на тумбочку — на ней лежали три гадальные косточки, которыми я вчера воспользовалась и забыла собрать, так как в дверь позвонила Ольга и предложила посетить баню. Этим драгоценным вещицам я целиком и полностью доверяла, поскольку они еще ни разу меня не подводили. Кости всегда хранились в мягком замшевом мешочке, и я с ними практически никогда не расставалась — слишком часто возникали ситуации, когда нужна была чья-то безошибочная подсказка, слова поддержки, предостережения и прочее. Вот и теперь косточки могли либо подтвердить, либо опровергнуть примету.

Окончательно отойдя ото сна, я вдруг вспомнила в мельчайших деталях события вчерашнего дня. Вспомнила и то, что никаких зацепок, по сути дела, не имела. Конечно, в запасе была записная книжка Сергея. Но стоило ли на нее тратить время? Ответ на этот вопрос тоже могли дать кости.

Ленясь и по-прежнему не желая вставать, я протянула руку, сгребла косточки и слегка перетасовала в ладони. А потом сосредоточилась на главной проблеме дня и бросила двенадцатигранники рядом с собой, на одеяло. Выпала такая комбинация цифр — 4+18+27. А значение она имела следующее: «И все-таки все тайное рано или поздно становится явным».

— Ага! — потирая ладони, обрадованно произнесла я.

Под сказанным можно было подразумевать, конечно, многое. Однако мне прежде всего пришло в голову то, что, во-первых, обращение к Кире окажется ненапрасным и я смогу побеседовать с хозяином «Волги». Во-вторых, и записная книжка обнажит какие-то детали. А в конце концов результат данного гадания вообще позволял надеяться, что тайное, читай — убийца, окажется явным, то есть я смогу его отыскать и этим защитить от несправедливых обвинений Сергея.

Чмокнув одну из косточек, я сложила их все назад в мешочек и в более приподнятом состоянии духа поднялась с постели. Но от этого движения в голове как-то сразу закружилось, а в глазах замелькали многочисленные искорки. Переутомление явно не шло мне на пользу.

Первым делом заглянув в холодильник, я обнаружила в нем несколько пачек с натуральным соком, купленные на днях в ближайшем супермаркете. Вполне подходящее средство для поправки здоровья! Но прежде всего — другое. Я решительно хлопнула дверцей холодильника и замаршировала к кухонному столу, на котором стояла кофеварка.

Проходя мимо зеркала, я бросила в него взгляд и отшатнулась, придя в ужас от собственного отражения. Черные круги под глазами от размазавшейся за ночь туши способны из любой светской красавицы и фотомодели сделать настоящую кикимору. Показав самой себе язык, я все же включила кофеварку, способную в нужный момент отключиться автоматически, а сама отправилась в ванную принимать душ.

Наслаждаясь под теплыми упругими струями воды, я чувствовала, как рождаюсь заново, превращаясь в ту же симпатичную, зеленоглазую блондинку Таню Иванову, которую знают многие в Тарасове. Теперь, глянув мимоходом в зеркало, я дала себе клятвенное обещание больше никогда не заваливаться в постель, не сняв макияжа. Хотя… В глубине души я, конечно же, знала, что моя работа предполагает постоянное возникновение ситуаций, после которых возвратиться домой можно, только еле-еле волоча за собой ноги. Так что клянись — не клянись, а уж как получится — так и получится.

Кофе был готов, и, наполнив им небольшую чашечку, я закурила и села за стол, поджав под себя ноги. Так мне всегда лучше думалось. Глоток кофе, глоток дыма — и сразу какая-нибудь интересная мысль начинала пульсировать в голове. А подумать сейчас было над чем — две записные книжки Трофимова лежали передо мной, полные тайн и загадок.

Многие записи я сразу для себя определила как бесполезные. За годы соседства с Трофимовыми я успела узнать многих их родственников достаточно хорошо, смогла вникнуть в суть их отношений с Ольгой и Сергеем. Поэтому в данный момент сведения о них мне казались безынтересными. Некоторые люди, близкие этой семье, стали мне знакомы из разговоров с Ольгой. Она любила перемывать им косточки и, будучи острой на язык, делала это так, что я надолго заливалась смехом, дивясь ее остроумию.

Некоторые адреса и номера телефонов Сергей зачеркнул сам, так как они, вероятно, перестали быть ему необходимыми или переменились. Над таковыми я тоже пока задумываться не стала.

Много здесь было и записей, говоривших сами за себя. Например, номер телефона местной поликлиники, стоматолога, у которого и Ольга, и Сергей лечили зубы, и так далее. Вряд ли кому-то из тех, кто находится на «том» конце этих телефонов, могло понадобиться тащить покойника в квартиру своего пациента. Поэтому и их я пока решила отодвинуть на задний план.

В общем, после отбора в моем блокноте накопилось несколько записей, которые меня заинтересовали и с которыми предстояло поработать прежде всего. Конечно, более коротким путем к разрешению многих возникших у меня вопросов явилась бы беседа с Сергеем, однако встретиться с ним сейчас по известной причине было гораздо труднее, чем с его знакомыми. Когда я буду уходить, то, конечно, загляну к Трофимовым, но вряд ли его уже отпустили. Ни для кого не секрет, сколь затяжным и малоприятным может быть элементарное выяснение обстоятельств.

Кофе давно выпит, пепельница свидетельствовала о нескольких выкуренных мной сигаретах. Глубоко вздохнув, я решила, что пора приниматься за активную работу.

Около получаса потратив на приведение себя в порядок, я добралась наконец до шкафа и, порывшись в нем немного, определилась в выборе одежды. Прежде всего меня интересовало, конечно, ее удобство, поскольку никто не мог гарантировать, что этот день не будет таким же напряженным, как минувший затянувшийся вечер.

Первым делом следовало поговорить с Ольгой и выяснить у нее, как разворачиваются события. Однако на звонок в дверь Трофимовых мне никто не открыл.

— М-да, — пробормотала я и заторопилась вниз по лестнице, так как лифт по-прежнему не работал.

* * *

Первая треть этого дня прошла абсолютно бесполезно, безрезультатно. Выделенные мною в блокноте Сергея несколько кандидатур оказались совсем неподходящими на роль убийц или соучастников убийства. К тому же у них у всех было алиби. Так, несолоно хлебавши, я возвращалась домой, чтобы вновь постучать в дверь Ольги и попытаться с ней вместе поработать над другими записями в блокноте ее мужа. Возможно, кого-то, показавшегося мне безынтересным, она по некоторым причинам могла подозревать.

Проголодавшись, я решила остановить машину возле ближайшего кафе и, что называется, заморить червячка парой салатиков, так как для более основательной трапезы еще было слишком рано. Увидев издалека пеструю вывеску кафе ресторанного типа, я прибавила скорость в предвкушении наслаждения от какого-нибудь дико вкусного деликатесного легкого блюда. Однако насладиться им мне было не суждено.

Только я припарковала «девятку» вплотную к бордюру, с трудом отыскав место, свободное от запрещающих знаков, запиликал мой сотовый.

— Да, — нехотя произнесла я в трубку.

— Это я.

Легко узнав голос Кири и сразу же сообразив, зачем он звонит, я воскликнула:

— Ага, слушаю!

— Во-первых, поприветствуй, поинтересуйся, с какой головой я сегодня на работу пошел после твоего ночного визита! — придирчиво начал Кирьянов.

— Ну ладно тебе выпендриваться! — нетерпеливо перебила я его. — Выкладывай скорее, есть чем обрадовать?

— Эх, Иванова! Когда-нибудь я тебе отомщу, и месть моя будет ужасна! Заявлюсь тоже…

— Киря! — захныкав, вновь перебила я его.

— Ладно, слушай. Машина «ГАЗ», то есть «Волга», с указанным номером принадлежит…

— Подожди секунду! — попросила я и быстро достала из сумки блокнот.

— Принадлежит она, — продолжил Кирьянов после короткой паузы, — Дьяченко Петру Викторовичу, 1975 года рождения, проживающему по адресу: улица Перспективная, дом двадцать, квартира два.

Дальше Киря стал называть другие данные, связанные с датой и местом приобретения автомобиля, и так далее. Я также их записала и обрадованно вздохнула.

— Ты настоящий друг! — с энтузиазмом поблагодарила я приятеля, и мы, пообещав друг другу не пропадать, попрощались.

Я собиралась было уже покинуть машину, чтобы все-таки пойти в кафе, как вдруг одна мысль, словно яркая молния, пронзила мое сознание. Фамилия, названная Кирьяновым, показалась вдруг необыкновенно знакомой, услышанной где-то совсем недавно. Я сосредоточилась и попыталась вспомнить обстоятельства, при которых могла познакомиться с человеком, носящим эту фамилию. Но ничего стоящего не приходило в голову. И все же ошибиться я не могла — память у меня феноменальная, и внутренний голос подсказывал, что фамилия на самом деле мне знакома.

Тогда я открыла блокнот на страничке, куда записала только что продиктованные Кирей данные, в надежде, что может понадобиться зрительная память, которая и сыграет решающую роль. Надежда не оказалась напрасной — меня осенило: ту же самую фамилию и тот же самый адрес я выписала утром из записной книжки Сергея.

Перелистнув пару страничек блокнота, я убедилась, что это на самом деле так. Значит, старушкина болонка Мисси действительно учуяла, в чью квартиру пожаловал гость.

После такого вывода планы мои на вторую половину дня сразу же определились более четко. Во-первых, возникла фигура человека не то чтобы подозреваемого, но вполне достойного того, чтобы его допросить. Если он сам и не был причастен к произошедшему, то, возможно, мог дать какие-то ценные сведения.

Тем более остро встала необходимость беседы с Ольгой. Человек, который приезжал к ним, да еще и значился в записной книжке ее мужа, наверняка должен быть хорошо ей знаком. Поговорив с соседкой, я получу кое-какие сведения о хозяине «Волги», по крайней мере буду знать, к чему быть готовой при встрече с ним. Да и вообще интересно, как там дела у нее и у Сергея, что им пришлось пережить.

Резко нажав на газ, я с визгом колес отъехала от кафе, напрочь забыв о чувстве голода, совсем недавно недвусмысленно напоминавшем о себе, и, превышая скорость, помчалась домой. Вернее — к Трофимовой.

Преодолев приличное расстояние довольно быстро, я очутилась в родном дворе и глянула на трофимовские окна. К сожалению, средь бела дня, когда свет в квартирах не горит, трудно определить, есть ли кто-то из хозяев дома. Любопытство просто раздирало меня, и, закрыв машину, я скорым шагом направилась в подъезд.

После переливчатого треньканья трофимовского звонка из глубины квартиры послышались приближающиеся шаги. Они показались мне знакомыми — мелкие, тяжелые, быстрые — Ольгины. Слава богу, она была дома и, по всей видимости, ждала кого-то. Не меня ли? Торопливо подбежав к двери, Ольга так же торопливо открыла ее.

— Таня! — обрадованно воскликнула она, как только увидела меня. — Наконец-то!

— Наконец-то… — передразнила я ее. — Ты где пропадала?

— Заходи, садись, — сказала Ольга и потянула меня за рукав, — в двух словах весь этот кошмар не опишешь.

Я брезгливо покосилась на кухню. Трупа, естественно, уже не было. Ольга успела выкинуть небольшую ковровую дорожку, до недавнего времени создававшую там уют, убралась в квартире и, судя по запаху, вымыла все с дезинфицирующим средством да еще прошлась по комнатам с ароматизатором. Но все равно в квартире стоял какой-то гадкий дух. Или это было ощущение, вызванное вчерашней картиной? Уловив выражение моего лица, Ольга сказала, что испытывает те же чувства, и предложила пройти в зал.

Наконец она начала рассказ о ночных злоключениях. Приехавшие менты, узнав о случившемся, сразу стали смотреть на Сергея как на виновного. А проведав о его недавней судимости, и вовсе перестали стесняться: обращались с ним бесцеремонно и вслух радовались мгновенно раскрытому делу. Когда Сергею предложили проехать в отдел, он не стал отказываться, надеясь смягчить этим отношение к себе.

Ольгу же происходящее ввело в еще больший шок. Однако ответом на ее высказывания были дерзкие и грубые фразы. Как я и предполагала, она кинулась в отдел вслед за Сергеем. Но там ее выслушивать никто не захотел, чего, собственно, и следовало ожидать, а в ночное время суток особенно.

Тогда Трофимова решила прибегнуть к помощи своих влиятельных знакомых. Они сразу же высказали готовность помочь. Однако мент, за участие в избиении которого Сергей получил условный срок, только и жаждал того, чтобы отомстить своему обидчику. Он быстро узнал о случившемся и подключил к делу своих влиятельных знакомых, которые уже давно были наготове. Поэтому пока Сергею ничем помочь не удалось.

Я внимательно выслушала откровения соседки и, выразив ей свое глубочайшее сочувствие, произнесла:

— А теперь перейдем к делу. Тебе знаком Петр Викторович Дьяченко?

Глаза Ольги заметно округлились. Она даже привстала и несколько возмущенно воскликнула:

— Знаком! Но какое это сейчас имеет значение? Разве нам больше заняться нечем, кроме как вести светские беседы о друзьях молодости Сергея? Сережу выручать надо!

— Чем, собственно, я и пытаюсь заниматься, — спокойно ответила я, несмотря на то, что Ольга на последней фразе заметно повысила голос.

Мне ее состояние было понятно, поэтому и реакция такая не обижала. Выслушав мою реплику, Ольга замолчала на минуту, а потом переспросила уже чуть спокойнее:

— То есть?

— То есть вопрос о Петре Викторовиче Дьяченко имеет самое непосредственное отношение к проводимой мною работе. Слушай внимательно. Незадолго до того, как ты обнаружила у себя этого несчастного убитого, одной из наших сверхлюбопытных соседок посчастливилось увидеть возле подъезда Дьяченко. Точнее, машину, на которой он приехал.

— Да? — удивилась Ольга. — Я о его визите ни сном ни духом.

— А Сергей?

— Он тоже!

— Ты уверена?

— Да, я с ним говорила сегодня. Он перебирал в сознании весь день по минутам. О Петьке и речь не шла!

— А кто он вообще такой? — наконец спросила я.

— Он? Друг молодости, вернее, армейский друг Сергея.

— Ба! — удивилась я. — Армейский друг? А чего ему у вас понадобилось? Ушедшее вспомнить захотелось? Посидеть, выпить?

По-видимому, с иронией в этой фразе я переборщила, поскольку Ольга несколько обиженно возразила:

— А что в этом плохого? Они частенько встречаются. И это не просто пьянка, все по-культурному: в каком-нибудь кафе…

Конец ознакомительного фрагмента.