Месть пляшущих человечков

Марина Серова, 2016

Частному детективу Татьяне Ивановой досталась задачка, над которой в свое время бился ее коллега Шерлок Холмс. Респектабельный бизнесмен Вдовин получает записки с детскими рисунками, в которых на первый взгляд нет ничего особенного: человеческие фигурки, дом, автомобиль, деревья. Все самое интересное начнется, когда автомобиль Вдовина исчезнет, дом подожгут, на людей из окружения бизнесмена объявят охоту, а его самого упекут под следствие за то, чего он не совершал. Одно утешает – загадки пляшущих человечков, оказывается, умеют разгадывать не только на Бейкер-стрит…

Глава 2

Ровно в десять утра я стояла перед административным зданием Химкомбината в ожидании Андрея Кускова. За час до этого мы созвонились, и я выложила ему результаты своего ночного бдения. Кусков предложил приехать в офис и попытаться совместно уговорить Вдовина начать поиски шутника. Пять минут спустя Кусков вышел на крыльцо.

— Доброе утро. Как настроение, боевое? Петр Аркадьевич у себя. Я не стал заранее предупреждать его о вашем приходе. Думаю, будет лучше застать его врасплох, — поздоровавшись, сообщил Кусков.

— Не будем терять время, — поторопила я его. — Ведите меня к Петру Аркадьевичу. На месте разберемся.

Мы поднялись на шестой этаж. Перед дверью кабинета Вдовина образовалась очередь из шести человек. Игнорируя присутствующих, Кусков провел меня в приемную. Там за внушительных размеров столом восседала дородная матрона. Увидев Кускова, она приветливо заулыбалась, но как только разглядела меня за его спиной, улыбка тут же слетела с ее лица. Грозно сдвинув брови, она жестом остановила нас и зычным голосом поинтересовалась:

— И куда это вы собрались? Петр Аркадьевич не предупреждал, что ждет посетителей. Опять самовольничаем?

Последний вопрос был обращен к Кускову. Ничуть не смутившись, он широко улыбнулся и примирительно произнес:

— Нонна Владимировна, это же со мной. Петр Аркадьевич в курсе. Наверняка он и вам говорил, только вы запамятовали.

Пока секретарша соображала, что это она «запамятовала», Кусков распахнул внутреннюю дверь, протолкнул меня вперед и, войдя следом, быстро захлопнул ее за собой. Оказавшись в кабинете, я огляделась. За столом, не менее внушительных размеров, чем сам кабинет, сидел мужчина совершенно обыкновенной наружности. Средний рост, средний вес, среднее телосложение и такая же усредненная внешность. Прямо глазу зацепиться не за что. Низко склонив голову над бумагами, мужчина что-то быстро писал. Сделав шаг вперед, Кусков негромко кашлянул, привлекая внимание хозяина кабинета. Тот оторвался от своего занятия и, выгнув брови домиком, вопросительно взглянул на телохранителя. Тот прочистил горло, набираясь смелости, и произнес:

— Петр Аркадьевич, тут к вам Татьяна Александровна, — и, помолчав, добавил, будто это все объясняло: — Иванова.

— Решили совместить обязанности телохранителя и личного секретаря? — шутливо проговорил Вдовин.

Голос у него был что надо! Низкий, бархатный, чисто мужской. «Ну, хоть здесь его природа не обделила», — усмехнувшись про себя, подумала я.

— Доброе утро, Петр Аркадьевич, — перехватив инициативу, произнесла я. — Не сердитесь на Андрея. Собственно, это была моя идея явиться без предварительного звонка. Дело в том, что у меня были серьезные опасения насчет того, что позвони я заранее, вы откажетесь беседовать со мной. А этого я допустить никак не могла.

— Интересное начало. Впечатляющее, — спокойно сказал Петр Аркадьевич. — Позволено ли мне будет полюбопытствовать, чем вызван интерес к моей персоне?

— Законное желание, — в тон ему ответила я. — Если не возражаете, начну с предыстории. Вчера мне позвонил мой давний знакомый. С просьбой помочь разобраться в одном запутанном деле. Дело в том, что я частный детектив. Запутанные истории как раз по моей части. Я пообещала помочь, поэтому я здесь.

— Догадываюсь, о чем идет речь, — сухо произнес Петр Аркадьевич. — Вынужден вас огорчить, в такого рода помощи я не нуждаюсь. Вы напрасно потратили свое время.

— Я так не думаю, — парировала я. — Вчера у меня состоялась беседа с вашим телохранителем. После этого я несколько часов потратила на то, чтобы понять, стоит ли вам и ему обращать внимание на события, произошедшие за последнюю неделю. И пришла к выводу, что послания, которые вы получили, игнорировать было бы недальновидно.

— Послушайте, как вы сказали, Татьяна? — Вдовин сделал вид, что не запомнил моего имени. — То, что вы держите слово и не оставляете без внимания просьбы старых друзей, это, конечно, похвально. Но мне ваша помощь не нужна. Я ясно выразился? А с тобой я после разберусь.

И Петр Аркадьевич ткнул пальцем в сторону Кускова. Тот втянул голову в плечи, но взгляд шефа выдержал. И не сказал ни слова. Пришлось снова вмешиваться мне:

— Вы напрасно сердитесь на Андрея. Быть может, выглядит это не совсем красиво, обращаться к частному детективу вопреки воле работодателя, но действовал он из лучших побуждений, — попыталась я заступиться за Кускова.

— Благими намерениями вымощена дорога в ад. Вы что-то об этом слышали? — язвительно проговорил Вдовин.

— Несомненно. Но к данному случаю это не относится. Если вы дадите мне ровно пять минут, я аргументирую свое заявление, — игнорируя тон Вдовина, предложила я.

— Только из уважения к вашему полу, — демонстративно глядя на наручные часы, разрешил он. — Время пошло.

— Есть пять записок, — не тратя драгоценные минуты попусту, начала я. — В них имеется расплывчатое требование о возврате долга и недвусмысленное предупреждение о том, что того, кому они предназначены, ожидают неприятности. Но не это главное. Важно не то, что написано, а то, что нарисовано. Я расшифровала два из пяти посланий. Пока только два, так как времени было мало. Так вот, в последнем письме содержится явная угроза вашей жизни. Хотите взглянуть на это письмо?

Петр Аркадьевич промолчал, из чего я сделала вывод, что он не возражает. Я выудила из сумочки все пять записок, отыскала нужную и положила перед Вдовиным. На листке был изображен человек. Было понятно, что это мужчина. Правая рука была прижата к груди. На заднем фоне был изображен лес. А вот в лесу небольшое затемнение. Я поднесла к затемнению лупу. В увеличенном виде затемнение превратилось в стрелка. Самого стрелка как такового видно не было, а вот орудие преступления прорисовано было довольно четко. Причем не оставалось сомнений в том, что это огнестрельное оружие. И оно уже сработало. Неизвестный художник изобразил даже дымок над дулом. Ювелирная работа. Вдовин с интересом разглядывал картинку.

— Если перевести взгляд на фигуру мужчины, то можно разглядеть струйку крови между пальцами, — подсказала я.

— Ну и что? Думаете, я стану обращать внимание на подобные выходки? — оттолкнув от себя рисунок, произнес Вдовин.

— Вас попытаются убить. Застрелить, если быть точной. И произойдет это в том случае, если вы не отдадите то, что задолжали, — спокойно сказала я. — Или если не вычислите художника раньше, чем он начнет действовать. А действовать он начнет, в этом я не сомневаюсь.

Вдовин не испугался. Не разозлился. Не психанул. Вместо этого он громко, от души расхохотался. Смеялся Вдовин долго, пока слезы из глаз не потекли. Мы с Кусковым стояли напротив Петра Аркадьевича и ждали окончания истерики. Когда Вдовин немного успокоился, он решительно заявил:

— А теперь послушайте меня, мои дорогие опекуны. Эти письма не что иное, как психологические игры придурков, а на них я не собираюсь тратить ни время, ни силы, ни деньги. Вы ведь не задаром работаете, верно, Татьяна Александровна? И работаете, как я понимаю, на совесть. Вот и записочки с лупой рассмотреть не поленились. Только пустое это все. Если кому-то приспичит меня убрать, кому-то действительно серьезному, он не станет тратить время на подобные шедевры. Он просто подложит бомбу мне под днище машины. Или подкараулит возле офиса и всадит очередь из автоматического пистолета мне в грудь. И для этого ему не нужно будет заманивать меня в лес. И маскироваться под чудаковатого шутника, подбрасывающего никчемные писульки, ему тоже будет ни к чему. Так что все ваши выкладки не стоят выеденного яйца. Я не подпишусь на поиски шутника, марающего бумагу. И уговорить меня не в ваших силах.

— А если предположить, что в данном случае действует непрофессионал? — сделала я новую попытку. — Если это дилетант? Как показывает практика, дилетанты порой бывают более опасными, так как просчитать их действия не всегда получается. А вреда нанести они могут ничуть не меньше профессионалов.

— Да бросьте вы! — перебил меня Вдовин. — Если это дело рук дилетанта, тогда мне будет достаточно простой охраны. Вон, Андрей на что? Он ведь должен меня оберегать от опасностей подобного рода, разве не за это я плачу ему?

— Именно это он и пытается сделать — защитить вас от шутника, отыскав его до того, как он успеет навредить вам, — заметила я.

— Пусть лучше свои непосредственные обязанности выполняет, а не по детективам бегает, — начал сердиться Петр Аркадьевич. — Чего доброго еще бабку притащит, порчу с меня снимать.

— Напрасно иронизируете, — устало произнесла я, поняв, что спор проигран. — Второе послание, которое я успела расшифровать…

Договорить мне Вдовин не дал. Поднявшись во весь свой неказистый рост, он указал рукой на дверь и безапелляционным тоном проговорил:

— Прошу вас покинуть кабинет. И впредь не возвращаться. Убирайтесь. Оба.

Что оставалось делать? Я послушно поднялась и направилась к выходу. Кусков следовал за мной.

— И писульки свои заберите, раз уж они вам так дороги, — бросил вдогонку Вдовин.

Кусков вернулся, взял листок и, не глядя на Петра Аркадьевича, вышел из кабинета. Я же задержалась и, стоя в дверях, посоветовала:

— На вашем месте я порекомендовала бы вашему водителю внимательнее осматривать автомобиль, прежде чем куда-то отправляться. Колесо, нарисованное на первом послании, не сулит вам приятных поездок.

После этого я вышла. В приемной нас встретила секретарша. Мне показалось, что она подслушивала под дверью. Лицо ее выражало осуждение. Естественно, осуждала она Кускова. Тот отмахнулся от ее взгляда и прошел к лифту.

— Не расстраивайтесь, — коснувшись его плеча, произнесла я. — Возможно, он еще передумает.

— А если нет? Мне-то что делать прикажете? Пули ждать? — обреченно проговорил Кусков. — Ходить и озираться, не затаился ли за углом наш шутник с пистолетом?

— Вы можете отказаться охранять Вдовина, — предложила я.

— Угу, и остаться без средств к существованию? — хмыкнул Андрей.

— Ну, на Вдовине свет клином не сошелся, — возразила я.

— Может, и так. Только после того, как я его оставлю, меня ни в одно приличное место охранником не возьмут. Кому нужен трусливый охранник? Разве что в супермаркет, авоськи старичков трясти да шпану за руку ловить, когда они шоколадный батончик за тридцатку стырят.

На крыльце мы еще какое-то время постояли, расстроенные неудачей. Кусков вернул мне записку, сказав, что ему она теперь без надобности. Я положила ее обратно в сумочку, попрощалась и уехала. Когда я отъезжала от здания, Кусков все еще стоял на крыльце, размышляя над своей безрадостной судьбой.

* * *

Следующие три дня я потратила на то, чтобы выкинуть из головы историю с записками. Но, как ни старалась, удавалось мне это с трудом. Чем бы я ни занималась, мысли поневоле возвращались к злополучному шутнику. Что ему нужно от Вдовина? Чего он хочет добиться своими посланиями? Денег? Тогда почему не заявит об этом в открытую? И как он собирается заставить Вдовина выполнить свои требования, если даже не выдвигает их? Верни то, что задолжал. Хорошенькое дело. Как Вдовин должен сделать это, если даже не знает, кому вернуть должок? Или речь идет не о деньгах? Тогда о чем? Просто голова кругом. Одни вопросительные знаки и ни одного конкретного предположения.

За это время я ни разу не позвонила Вдовину. Да и чего ради? Он четко дал понять, что в услугах моих не нуждается. Не навязываться же ему в самом деле! Кусков тоже не проявлялся. Только Николай Емельянович сделал робкую попытку принести извинения за напрасное беспокойство, передав с посыльным обещанные пятьсот долларов. Моя подруга Светка вовсю крутила роман с помощником режиссера, неизвестно по каким причинам задержавшимся в Тарасове, в то время как вся съемочная группа в полном составе отбыла в столицу. Благодаря этому я была предоставлена самой себе и у меня было до омерзения много свободного времени. Как назло, на горизонте не вырисовывался ни один клиент, обремененный деньгами и личными проблемами. Вот и получалось, что заняться мне было абсолютно нечем, кроме как размышлять над мотивами, заставившими шутника подбрасывать записки директору Химкомбината.

На четвертые сутки, когда степень моего неудовлетворенного любопытства дошла до крайнего предела, позвонил Кусков.

— Началось, — произнес он одно-единственное слово, и в трубке повисло тягостное молчание.

— Ну, — в нетерпении поторопила я его. — Выкладывайте, что началось?

— Похоже, наш шутник начал действовать, — пояснил Кусков. — Вчера со стоянки при комбинате угнали машину Петра Аркадьевича.

— Да ну, — только и смогла проговорить я.

— Ну да, — «лаконично» ответил Кусков и снова замолчал.

— Подробности, — потребовала я.

— Помните, вы предупреждали Петра Аркадьевича, чтобы он внимательнее следил за своей машиной? Так вот, ваше предсказание сбылось. Вчера Петр Аркадьевич приехал в офис на личном авто. Машина простояла на стоянке возле входа целый день, а когда он, как всегда, собрался прокатиться по окрестностям, то не обнаружил ее на привычном месте. Машина испарилась. Ни охранники на вахте, ни сотрудники офиса не заметили, кто и когда увел машину, — прорвало Андрея. — Петр Аркадьевич рвет и мечет. Полиция разводит руками. А я снова оказался крайним.

— Вы-то тут при чем? — переспросила я.

— А ни при чем. Просто под горячую руку попал, напомнив содержание одной из записок, — сердито произнес он. — Я сказал Петру Аркадьевичу, что мы его предупреждали, что одними записками шутник не станет довольствоваться, а он отмахнулся от предупреждения. И вот результат. Но он, конечно, и слышать о записках не желает.

— Почему вы решили, что угон машины связан с записками? — отыскивая послание, на котором было изображено колесо, спросила я.

— А вы думаете по-другому? — удивился Кусков. — Мне казалось, что вы пришли к такому выводу раньше меня. Иначе зачем было предупреждать Петра Аркадьевича?

На самом деле об угоне я даже не думала, но убеждать в этом Кускова не было никакого смысла. В настоящий момент меня больше волновало второе послание. Если я верно расшифровала его, то следующий ход шутника будет посерьезнее угона машины. По моим предположениям, в ближайшее время Петра Аркадьевича ждал пожар. Единственное, в чем я не была уверена, так это в месте пожара. За несколько дней я успела выяснить, что Вдовин владеет довольно большим количеством недвижимости. Две городские квартиры. Загородный дом-дача. И рыбацкий домик в двухстах километрах от Тарасова. Какой из объектов недвижимости вспыхнет, из послания понять было абсолютно невозможно. А Кусков заливался соловьем.

— И ведь обиднее всего, что я с самого начала убеждал его найти этого писаку и разобраться с ним. Но нет, Петру Аркадьевичу, видите ли, статус не позволяет реагировать на подобные выпады! А теперь, значит, Андрюша во всем виноват. А про охрану как будто все забыли. А я что, нанимался его тачку караулить? Я, между прочим, телохранитель. От слова «тело»! Мне до его машины вообще никакого дела нет.

— Послушайте, Андрей. Прекратите нытье и запоминайте, — остановила я поток жалоб. — Вы должны сказать Петру Аркадьевичу, что следующим шагом шутника станет поджог. Что именно он подожжет, я сказать не могу. Но это будет либо городская квартира Вдовина, либо его загородный дом. Не думаю, что шутник отправится за сто верст, чтобы подпалить рыбацкий домик. Пусть выставит охрану возле всех объектов недвижимости. Быть может, так удастся избежать новых неприятностей. А если повезет, то и шутника поймать.

— О нет! Только не это. Он меня и слушать не станет, — вскричал Кусков. — Это должны сделать вы. Если вам не удастся его убедить, то уже никому не удастся.

— Вы забыли, что в прошлый раз он выставил из своего кабинета не только вас? — напомнила я.

— Ничего я не забыл. Только все равно к вашим словам он скорее прислушается, — убеждал Андрей. — Вы не можете стоять в стороне. А вдруг шутник и вправду подожжет квартиру Петра Аркадьевича? А она, между прочим, в многоквартирном доме. Только на одной лестничной клетке четыре квартиры. Это не считая соседей сверху и снизу. Что, если огонь перекинется к ним? Ведь могут пострадать невинные люди.

На это возразить мне было нечего. Допустить, чтобы из-за беспечности одного человека страдали другие, я не могла. Придется, видно, сделать вторую попытку, а уж если и она закончится провалом, тогда можно будет с чистой совестью умыть руки и забыть о Вдовине и его неприятностях.

— Хорошо. Я попытаюсь, — проговорила я и дала отбой.

Пока я собиралась на встречу с Петром Аркадьевичем, успела поразмышлять над произошедшим. У Вдовина был угнан личный автомобиль. Не служебная машина, как можно было предположить, увидев послание. Кусков сказал, что увели авто с парковки у административного здания комбината. Обычно машина стоит в другом месте, у офиса появляется не так часто. Что из этого следует? А то, что шутник следил за Вдовиным, вот что! И не начинал действовать он только потому, что выжидал подходящего момента. Вот и дождался. Если шутник намерен продолжать слежку, то охрана недвижимого имущества Вдовина просто необходима. Шутник будет ждать удобного случая, а охрана будет ждать шутника. Это наиболее удобный момент, чтобы поймать любителя розыгрышей, пока он не заигрался. Осталось убедить в этом Вдовина, и дело в шляпе.

* * *

Увы, сделать мне этого не удалось. Напрасно я спешила в офис Химкомбината. Напрасно хитрила, стараясь уговорить охранника при входе пропустить меня в здание. Напрасно изощрялась в красноречии, убеждая Петра Аркадьевича в серьезности угроз шутника. На все мои доводы он лишь усмехался. В конце концов он заявил, что угон машины не что иное, как досадное совпадение, и если мое предположение по поводу поджога окажется верным, тогда он не просто наймет меня для разоблачения шутника, но и повысит мой гонорар втрое против обычного. На этом наша аудиенция завершилась. Мне пришлось уйти, так и не добившись от Вдовина заверений, что за его недвижимостью будет установлено круглосуточное наблюдение.

А еще через сутки Вдовин позвонил сам. Голос в трубке звучал без привычного уже сарказма.

— Татьяна Александровна, жду вас у себя через час. Успеете добраться? — без предисловий произнес он.

— Что-то случилось? — поинтересовалась я.

— Я так понимаю, новости вы не смотрели, — заметил Вдовин.

— Еще не успела, — призналась я, взглянув на часы и отметив, что стрелки едва-едва перешагнули за десять.

— Включите телевизор. Сами все поймете, — бросил Вдовин и, не прощаясь, отключился.

Я взяла в руки пульт и отыскала канал, по которому обычно транслировали местные новости. Успела я как раз вовремя. Репортаж о ночном происшествии в пригороде Тарасова только-только начался. Молоденькая журналистка вещала на фоне тлеющих головешек.

— Мы ведем репортаж с места происшествия. Сегодня, около трех часов ночи, в районе Дубков злоумышленники подожгли дом по улице Ламповой. Буквально за считаные минуты огонь охватил весь нижний этаж здания. Соседи не сразу поняли, что происходит, так как в это время все добропорядочные граждане мирно спят в своих домах. Когда же один из соседей сообразил вызвать пожарную бригаду, огонь распространился уже и на второй этаж. Пожарная бригада приехала через двадцать минут, но спасти здание было уже невозможно. Единственное, что смогли сделать пожарные, это не дать огню перекинуться на соседние здания. По словам соседей, дом принадлежал одному из известных бизнесменов нашего города, а именно директору тарасовского Химкомбината Петру Аркадьевичу Вдовину. К счастью, ни самого владельца дома, ни его домочадцев в здании в момент пожара не было, поэтому удалось избежать человеческих жертв. Нам стало известно, что пожарная бригада квалифицировала возгорание как намеренный поджог. На этот раз полиция солидарна с сотрудниками пожарной охраны. По факту поджога возбуждено уголовное дело. К сожалению, нам не удалось пообщаться с хозяином сгоревшего дома. От комментариев Петр Аркадьевич отказался. Компетентные органы считают, что поджог мог стать следствием разногласий директора Химкомбината с конкурентами по бизнесу. Однако не исключается возможность намеренного поджога с целью получения страховки со стороны самого владельца особняка. Есть мнение, что финансовое положение господина Вдовина в последнее время оставляет желать лучшего. Может быть, поэтому господин Вдовин отказался общаться с представителями СМИ? Наша съемочная группа будет внимательно следить за развитием событий…

Я выключила телевизор, не дослушав репортаж. Все, что мне было нужно, я уже услышала, а сплетни и слухи меня в настоящий момент не интересовали. Наскоро одевшись, я бросила в сумочку записки шутника и отправилась на встречу с Петром Аркадьевичем. В вестибюле меня поджидала Нонна Владимировна, секретарша Вдовина. Завидев меня, она яростно замахала рукой, будто я могла не заметить ее и проскочить мимо.

— Доброе утро, Нонна Владимировна, — подходя ближе, поздоровалась я.

— Смеетесь? — вместо приветствия сердито буркнула она. — Пойдемте. Петр Аркадьевич велел не задерживаться. Он уже и так целый час потерял, дожидаясь вас.

«Ну вот. Засуетились. Вовремя, ничего не скажешь», — невесело подумала я, следуя за Нонной Владимировной к лифту. Пока поднимались на шестой этаж, секретарша Вдовина не проронила ни слова. Только взгляды косые на меня бросала, будто это я была виновницей неприятностей ее шефа. Как только двери лифта открылись, Нонна Владимировна рванула к кабинету, не замечая никого и ничего на своем пути. В приемной она обернулась-таки назад — удостовериться, что я следую за ней. Сердито бросив на ходу требование не отставать, она распахнула дверь в покои шефа и зычным голосом оповестила:

— Она прибыла, Петр Аркадьевич. Прикажете никого не пускать?

— Спасибо, Нонна Владимировна, — спокойно проговорил Вдовин, выходя из-за стола. — Вы правильно поняли. Меня ни для кого нет. Все встречи переносите на вторую половину дня. А лучше на завтра.

Нонна Владимировна наградила меня очередным сердитым взглядом и, аккуратно прикрыв за собой дверь, удалилась. Вдовин поприветствовал меня рукопожатием. Я была несколько обескуражена разительными переменами в его поведении. Видно, ночное происшествие порядком выбило Петра Аркадьевича из колеи.

— Спасибо, что приехали. Признаться честно, я не был в этом уверен, — разоткровенничался Вдовин. — Новости успели посмотреть?

— Если вы о пожаре, то я в курсе, — ответила я. — Что собираетесь с этим делать?

— Я хочу, чтобы вы нашли того, кто поджег мой дом, — сказал он. — Нашли и доставили ко мне.

— Желаете поиграть в игру «Праведный судья»? Простите, но это без меня, — произнесла я. — Если я и возьмусь за это дело, то только на своих условиях.

— И каковы же они? — вынужден был поинтересоваться Вдовин.

— Для начала я хотела бы узнать ваши планы, — вместо ответа проговорила я. — Вы, наконец, поняли, что записки с угрозами заслуживают пристального внимания, так же как и их автор?

— При чем здесь записки? — искренне удивился Петр Аркадьевич.

— Разве вы не ради этого вызвали меня? — в свою очередь удивилась я.

— Конечно, нет. Мой дом сгорел. Полиция считает, что это не случайное самовозгорание проводки или нечто подобное. Пожарная бригада с ними солидарна. Один из пожарных прямо так и сказал: ищи шустрого поджигателя. Переговорил с участковым, он честно признался, что силами полиции поджигателя вряд ли найдут. Когда в городе ежедневно совершаются гораздо более серьезные преступления, ни один начальник не станет заставлять подчиненных лезть из кожи вон ради поимки хулигана, решившего свести счеты с толстосумом. Вот мне в голову и пришло воспользоваться услугами частного сыска. А так как вы единственный знакомый мне детектив, вполне естественно, что позвонил я именно вам, — объяснил Вдовин.

— Значит, я здесь для того, чтобы… — начала я.

— Вы здесь для того, чтобы отыскать негодяя, решившегося посягнуть на мою собственность, — перебил меня он.

— Не пойдет, — откидываясь на спинку стула, произнесла я.

— В каком смысле? — не понял Вдовин.

— В прямом. Я не стану искать поджигателя, если вы не планируете разобраться в причине возникновения странных записок. Дело в том, что я убеждена, что и угон машины, и поджог дома связаны с записками. Чтобы выяснить имя поджигателя, мне нужно будет разбираться и с записками, и с угоном. Точнее сказать, бесцеремонно копаться в вашей жизни. Без вашего содействия я сделать этого не смогу. Следовательно, не смогу и поручение ваше выполнить. Есть хлеб даром, как вы правильно заметили во время нашей первой беседы, я не привыкла. Поэтому предупреждаю сразу: либо мы разбираемся в этом деле досконально, либо я вынуждена вам отказать. Это и есть мое условие. Хотите — принимайте. А на «нет»…

— Опять вы за свое. Дались вам эти записки, — в сердцах бросил Вдовин. — У меня реальные проблемы, а вы о психопатах печетесь.

— Или так, или никак, — повторила я.

— Хорошо. Предлагаю компромисс. Я обещаю ответить на все ваши вопросы и предоставить любую информацию, которая, по вашему мнению, сможет помочь в расследовании. Вы, в ответ на мою откровенность, обещаете найти поджигателя. Каким образом вы этого добьетесь, меня не касается. Вы мне имя злоумышленника, я вам гонорар. Как и обещал, в трехкратном размере. Идет? — Вдовин наблюдал за моей реакцией, стараясь угадать, каков будет ответ.

— И даете согласие выполнять мои рекомендации относительно других записок? — спросила я. — Таким образом мы сможем предотвратить новые неприятности.

— Там видно будет, — не желая так легко сдавать позиции, уклончиво ответил он и перевел разговор на другую тему. — С чего начать собираетесь?

— С допроса, — пошутила я. — Готовы ответить на мои вопросы?

Вдовин кивнул, и мы приступили к беседе. Освободилась я только к двум часам. Все это время Петр Аркадьевич безропотно отвечал на мои вопросы, приглашал в кабинет тех сотрудников, взглянуть на которых я желала. Еще он звонил приятелям, знакомым, компаньонам и конкурентам, просил уделить мне аудиенцию. Надо признать, что Петр Аркадьевич добросовестно выполнял свою часть договора. Ни разу не вспылил. Ни разу не потребовал объяснений. Даже когда на лице его явственно читалось «А это-то тебе зачем знать?». Жутко довольная результатом беседы, я распрощалась с новым клиентом и направилась прямиком в полицию. Среди прочего Вдовин сообщил мне фамилию оперативника, приезжавшего на осмотр места происшествия. Им оказался Вячеслав Бузов. К счастью, я его немного знала. Близкими друзьями мы не были, просто пару раз пересекались по работе, но я была уверена, что он не откажется от встречи со мной.

В здание отделения полиции я войти не успела. Только припарковала машину в разрешенном месте, как тут же увидела Славку Бузова. Неспешным шагом он направлялся в мою сторону. Взгляд у него был задумчивый и не особо радостный. «Как будто только что нагоняй от начальства получил», — улыбнулась я про себя. Включив сигнализацию, я двинулась Славке наперерез. Погрузившись в невеселые мысли, он меня не замечал. Только когда я, поравнявшись с ним, схватила его за руку, Бузов очнулся от своих дум и некоторое время смотрел на меня, не узнавая.

— Привет, Славка. Как жизнь? — обратилась я к нему.

— О, Татьяна, привет. Не ожидал тебя увидеть. Какими судьбами в наших краях? — обрадовался Бузов.

— Не поверишь, к тебе шла, — улыбаясь, призналась я.

— Правда, что ли? Так это нас судьба с тобой возле отдела свела. Сказать по правде, хорошо, что ты до дежурного добраться не успела. Сегодня в отдел лучше не соваться. Я сам и то подальше ноги уношу, — еще больше развеселился он.

— Начальство свирепствует? — сочувственно спросила я.

— Не то слово. Про поджог слыхала? Вот из-за этого и лютует. Директор Химкомбината — персона видная. Нашему подполковнику уже раз пятьсот сверху позвонили. «Резонансное преступление», видишь ли… Тоже мне преступление, хату в пригороде спалили. Вот на прошлой неделе пьяный водитель в маршрутное такси влетел, вот это преступление. Шесть трупов за раз, — разошелся Бузов.

— А я как раз по поводу этого поджога, — призналась я. — Побеседовать бы надо. Есть минутка?

— Вообще-то я обедать шел, — замялся Славка.

Было видно, что Бузову ужасно не хочется вести разговор о происшествии в Дубках, но как человек интеллигентный, открыто отказать мне он не может. Этим я беззастенчиво воспользовалась. Глядя в глаза Бузову невиннейшим из взглядов, я сделала предложение, от которого он никак не мог отказаться.

— А здесь за углом новое кафе открыли. Предлагаю туда завалиться. Я, если честно, тоже жутко голодная, — заявила я, хватая Славку под руку. — Заодно и поговорим.

Бузов обреченно вздохнул и поплелся в сторону кафе. По дороге мы болтали на отвлеченные темы. Я успела поинтересоваться здоровьем Славкиной жены, успехами пса-медалиста, которым Славка очень гордился. Полюбопытствовала, не появилось ли у него потомство. У Славки, естественно, не у пса. Славка охотно выкладывал новости, радуясь, что неприятный разговор откладывается.

В кафе он придирчиво выбирал блюда. Я же быстренько заказала себе сок и салат и приступила к расспросам.

— Ты ведь сам был на месте пожара, так? — начала я. — Каковы результаты осмотра? В новостях говорили, что ни у полиции, ни у пожарных нет сомнений, что дом подожгли намеренно. Это правда?

— К сожалению, именно так. — Славка, наконец покончил с выбором блюд. — Не поверишь, дом просто-напросто облили бензином и подожгли. Даже не попытались закосить под неисправную проводку. Главная версия — месть конкурентов Вдовина.

— Соседей опрашивали?

— Опрашивали. Все как обычно, никто ничего не видел, никто ничего не слышал. Поджигатель, кем бы он ни был, вел себя осторожно. И ведь как подгадал ловко. В эту ночь в доме никого не было. Сам хозяин ночует там нечасто, а вот садовник круглый год живет. За садом ухаживает и по совместительству дом охраняет. А в этот день он отпросился. К родственникам подался, то ли в Кострому, то ли в Коломну. Всего на три дня, представляешь? И именно в этот момент объявился наш поджигатель.

— Странное совпадение, ты не находишь? — поинтересовалась я.

— Что ж тут странного? Все просто. Тот, кто хотел таким образом Вдовину досадить, дождался удобного случая и, не медля, воспользовался им, — возразил Славка.

— Тогда этот некто должен быть достаточно близок к Вдовину, раз даже о внезапных переменах в его доме знает, — предположила я.

— Не обязательно. Возможно, у него был в запасе другой план. Отвлечь сторожа или вообще при нем пожар устроить. Может, он и не собирался дотла дом жечь. Отсутствие садовника, наоборот, все усложнило, только и всего, — снова возразил Бузов. — Соседи говорят, садовник временами за воротник закладывал. Может, поджигатель ждал, когда тот в запой уйдет, а тут вместо запоя отпуск наклюнулся.

— Значит, поджигатель должен был за домом следить. Причем не один день. В таком случае соседи должны были обратить на него внимание, — заметила я. — А ты утверждаешь, что никто из соседей никого постороннего возле дачи Вдовина не видел. Нестыковочка. Поджог дилетантский, а слежка профессиональная?

— Мы еще работаем над этим вопросом, — как на планерке у начальства, сухо ответил Славка.

— Слушай, а об угоне машины Вдовина ты знаешь? — повернула я разговор в другое русло.

— Доложили уже, — усмехнулся Славка. — Только это не по нашему ведомству. Это в Кировский РОВД. Они его автомобилем занимаются. А ты почему интересуешься? Думаешь, оба происшествия как-то связаны между собой?

— А у полиции такого предположения не возникло? — вопросом на вопрос ответила я. — Сначала с охраняемой стоянки угнали автомобиль Вдовина, потом подожгли охраняемый дом, и все это как раз в тот момент, когда охрана «случайно» отсутствовала. Интересный факт, не так ли?

— Не знаю, я об этом еще не думал, — почесал затылок Славка. — У меня и времени-то не было как следует с делом ознакомиться. Я в пять утра домой вернулся, а в восемь уже на службе был. Текущих дел гора, а тут еще подполковник зверствует. Три дня срока дал с поджогом разобраться. Я ему что, фокусник, каждые два часа по одному делу раскрывать?

— Зацепок никаких? — понимая, что на этот вопрос могу получить только отрицательный ответ, все же спросила я.

— Абсолютно. Отправил двух оперов версию с разборками конкурентов отрабатывать. Вот вернутся, тогда и думать будем, — заявил Славка и вдруг, спохватившись, спросил: — А у тебя в этом деле что за интерес? Неужто Вдовин нанял? Я слышал, он вашего брата, частных сыщиков, не жалует.

— Из каждого правила бывают исключения, — назидательно проговорила я и снова сменила тему. — Эксперты отчет уже составили? Мне бы взглянуть на него. Сможешь устроить?

— К пяти подъезжай, — не отказал Славка. — К этому времени и ребята подтянуться должны. Только уговор: баш на баш. Я тебе заключение экспертов и всю информацию, что ребята нароют, а ты мне все, что сможешь сама разузнать. Обоюдовыгодное сотрудничество, так сказать. Согласна?

— По рукам. Значит, до вечера? — ответила я и шутливо добавила: — Постарайся не попадаться на глаза подполковнику, а то сотрудничать не с кем станет.

Я оставила Славку в кафе расправляться с бифштексом, а сама села в машину и направилась в пригородный поселок Дубки — пообщаться с местным населением.

* * *

Разыскивать дом Вдовина в Дубках мне не пришлось. Стоило спросить первого попавшегося на пути местного жителя, где ночью был пожар, и он охотно указал направление. Вокруг обгоревшего дома все еще толпились любопытствующие. Это и не удивительно. В населенных пунктах, подобных этому поселку, развлечений не так много, поэтому шумиху вокруг пожара с приездом полиции и журналистской бригады можно было смело приравнивать к гастролям поп-звезд. Успех был гарантирован даже больший: за билеты на концерт нужно платить деньги, а это шоу местные жители получили абсолютно бесплатно. Вот и не расходился народ в надежде дождаться продолжения.

Я припарковала машину около соседнего дома и до вдовинского забора прошлась пешочком. Забор, как ни странно, почти не пострадал. Пожарные машины, по всей видимости, смогли проехать через просторные ворота, которые теперь были распахнуты настежь. Приглядевшись, я выбрала самую оживленную кучку зевак и тихонечко присоединилась к ним. Высокий мужчина в строительной робе яростно жестикулировал, завладев вниманием десятка односельчан.

— Вот и получается, что никто от беды не застрахован. А все почему, спросите вы? Так я вам отвечу: больно много толстосумов в Дубки понаехало. А им все нипочем. Один дом сгорел, они второй выстроят. На ворованные денежки чего не строить. А вот если бы огонь на мою хибару перекинулся, что тогда? Где бы я денег на новострой взял бы? То-то и оно, что нигде! И куковали бы мы с моей Наталкой под забором. А Вдовину, думаете, было бы до нас дело? Дал бы он мне денег на отстрой? А? Держи карман шире. Кукиш бы он мне ссудил. Без масла. Сразу забыл бы о том, как Иван ему крыльцо подправлял да стройматериалы караулил, пока он Силантьича из города не привез.

— Верно говоришь, Иван. Еще бы чуть-чуть, и остался бы ты без крыши над головой. Бомжевать с женой стали бы, — согласно кивая, поддержал мужчину седовласый старичок. — А Силантьичу повезло. Будь он в доме, хана ему. Пожалела его судьба, от верной гибели уберегла.

— Ага, или он сам о себе позаботился. Не дожидаясь милостей от природы, — хохотнула грудастая женщина, облокачиваясь на черенок от лопаты, которую держала в руках.

— Это ты о чем, Валентина? Что-то не пойму я тебя, — развернувшись в сторону молодухи, проскрипел старичок.

— Да чего тут понимать-то? Валька думает, что это Силантьич дом поджег, — вклинилась другая баба, стоявшая несколько в стороне от честной компании.

— Тьфу на вас, балаболки, — сплюнул старичок. — Неча разглагольствовать о том, в чем не разбираетесь. Силантьич еще загодя отпросился. Я сам свидетелем был. Когда тут все полыхнуло, он уж на полпути к своей исторической родине был.

— А ты его и на автобус провожал? Платочком, поди, махал? — не унималась Валентина.

— Платочком не махал, — обиделся старичок. — А вот Куликов с Походной улицы сам видел, как он билет покупал и на остановке терся. И Клавка-кассирша его слова подтвердила. Думаешь, полицаи у нас совсем безголовые? Они эту версию вперед всех проверили.

— Полицаи, дедуля, все в Отечественную повывелись, — рассмеялась Валентина. — Теперь наш покой полиция оберегает.

— Хрен редьки не слаще, — заулыбался старичок, поняв свою оплошность. — Хоть полицаи, хоть полицейские, все одно не наши.

— А наши, по-твоему, это кто? Милиция, что ли? — сердито проворчала женщина, что стояла поодаль. — По мне, так все они дармоеды. Думаешь, станут виновника наших ночных метаний искать? Вид сделают да и забудут.

— Тебе-то, Зой Васильна, какое расстройство? Твой, что ли, дом сгорел? — вступил в беседу Иван.

— А такое расстройство! — зло бросила женщина. — Что, если в наших краях маньяк объявился? Не станут его искать, а он завтра твою избу подожжет. Что тогда запоешь?

— Да с чего ему мою халупу палить? — опешил Иван. — Я что, банкир какой или нефтяной магнат?

— А может, ему понравилось на горящие здания глазеть? — продолжала стращать женщина. — Вот он и станет по очереди избы поджигать. Твоя, Иван, как раз следом стоит.

У Ивана так смешно вытянулось лицо, что вся компания рассмеялась. Только Ивану не до смеха стало. Он махнул на односельчан рукой и побрел к своей калитке, бурча себе под нос:

— Вот ведь заноза. Маньяка какого-то выдумала. Откуда ему тут взяться? Чай, не столица.

Я дождалась, когда Иван скроется за калиткой, и незаметно проскользнула следом. Услышав за спиной шаги, Иван оглянулся. Увидев меня, он сердито сдвинул брови и спросил:

— Вам чего, гражданочка?

— Я слышала вашу речь, обращенную к односельчанам. Хотела бы обсудить эту тему, если вы не возражаете, — быстро сообразила я.

— Журналистка, что ли? — поняв, что я не из местных, спросил он.

— Угадали. «Тарасовский вестник», — придумывала я на ходу. — Мы собираем материал для развернутой статьи. Рабочее название «Богатые тешатся, а бедные плачут». Так могу я рассчитывать на вашу помощь?

— Ну, проходите в дом. Не на улице же беседу вести.

Широким приглашающим жестом Иван указал на свое жилье. Я поднялась на крыльцо и вошла в дом. Хозяин следовал за мной.