Любовь с процентами

Марина Серова, 2010

Глава 2

Я вернулась домой как раз вовремя. То есть в тот самый момент, когда, открывая дверь своей квартиры, услышала пиликанье сотового телефона в сумке. Звонила незнакомая девушка, объявившая, что она желает переговорить со мной по очень важному делу.

— Важному для вас или для меня? — поинтересовалась я.

Я, разумеется, сразу же вспомнила настырную «девятку», провожавшую меня до «Таруса». Может быть, эта девушка — отголосок той странной погони?

После секундной паузы незнакомка робко пояснила:

— Для меня… У меня дело… важное… У меня пропал мой друг. Меня зовут Светлана, Светлана Болотникова.

Повисла пауза. Я уже хотела сама ее нарушить, как девушка продолжила:

— Я искала частного детектива, и одна из моих коллег посоветовала обратиться к вам. Я работаю бухгалтером в газовой компании.

— Вообще-то, у меня сейчас нет свободного времени, — предупредила я ее, но девушка продолжала настаивать:

— Ну пожалуйста, я вас очень прошу! Хотя бы выслушайте меня!

Я задумалась. Отказаться выслушать потенциальную клиентку было бы опрометчиво с моей стороны. Ведь уже сегодня вечером может оказаться так, что я останусь без дела, если досточтимый Павел Владимирович Загороднев благополучно вернется домой. И опять мне придется страдать и маяться от безделья.

— Ладно, можете подъехать ко мне домой, — предложила я. — Но я не обещаю, что смогу вам помочь. Продиктовать вам адрес?

— Да, конечно! — воскликнула девушка.

Я вздохнула и продиктовала ей свои координаты. Собеседница в первый раз за весь разговор оживилась и сказала, что она находится как раз где-то в районе моего дома, поэтому сумеет подойти быстро.

И действительно, я успела только включить электрический чайник и еще сделать кое-что по мелочам, как в дверь позвонили.

Я нажала на кнопку домофона и вскоре увидела стройную, достаточно высокую брюнетку. На ее лице, довольно обычном, но тем не менее привлекательном, читались следы усталости и слез.

— Вы Светлана? — уточнила я.

— Да, это я, — ответила она, нерешительно переминаясь на пороге с ноги на ногу.

Решив подбодрить ее, я улыбнулась и сделала широкий приглашающий жест.

— Пойдемте в кухню, — предложила я.

Она кивнула, уже не столь настороженно, и проследовала за мной. В кухне я сразу же поставила перед гостьей чашку фруктового чая, конфеты и печенье и попросила ее озвучить свою проблему.

— У меня пропал близкий друг, — механически помешивая ложечкой сахар в чашке, проговорила Светлана безжизненным голосом. — Я прошу вас его найти…

— А… почему вы думаете, что ваш друг пропал? — осторожно спросила я.

Светлана взглянула на меня и, увидев в моих глазах деловой интерес, быстро и просто ответила:

— Почему я так думаю? Все очень просто. Мы со Станиславом вчера должны были встретиться, но он не пришел.

— И это все? — искренне удивилась я.

— А что еще? — Светлана, похоже, удивилась еще сильнее, чем я.

Немного подумав, я задала осторожный вопрос:

— Вы живете вместе?

— Нет, мы только собираемся зажить вдвоем…

— Тогда, если честно, я не понимаю. — я откинулась на спинку стула и внимательно поглядела на свою собеседницу, отметив попутно, что, несмотря на ее заторможенность и неуверенность, впечатления неадекватности она не производит. — Он ведь пока что не должен отчитываться каждый день, — намекающе произнесла я. — Что страшного в том, что один вечер он провел с друзьями? Нехорошо, конечно, что он не предупредил вас, но, может быть, у него были на то причины? Встретил давнего приятеля, идея провести вечер вместе возникла у них спонтанно, они пошли к приятелю домой, потом выпили, не рассчитали, ну и… Забыл он про вас, уж простите его!

— Нет, вы не понимаете, — заспорила Светлана. — Такого еще ни разу не было! Если он даже задерживается где-то, то обязательно звонит и предупреждает.

«Прямо образцовый молодой человек, — подумала я, — можно только порадоваться за его подругу». Но из-за его исчезновения повода для радости у той, увы, не было.

— А вы не думали, — медленно спросила я, — может быть, у него… как бы это помягче выразиться… появился интерес на стороне?

— Нет. — Светлана замотала головой даже интенсивнее, чем это было необходимо — вероятно, для большей убедительности. — Вы знаете, женщины это чувствуют.

— Согласна, — кивнула я, не став спорить. — Но все же чувства иногда нас обманывают. И, к сожалению, не всегда поймешь, кто обманул первым: чувства или мужчина?

— Я просто уверена, что ничего такого не было, — настойчиво произнесла Светлана. — У него есть одна… поклонница на работе, он мне сам как-то об этом рассказывал. Но у него с ней чисто дружеские отношения.

«Вот как?» — отметила я про себя, вслух ничего не прокомментировав.

— А где работает ваш Станислав?

— В рекламном агентстве «Стайлинг».

— Чем он там занимается?

— Он рекламный агент, — пожала плечами Светлана.

— Да, действительно, вопрос не по делу, — согласилась я и улыбнулась, чтобы немного разрядить атмосферу. — Кем еще можно там работать? Если только не директором…

На это мое заявление Светлана даже ответила мне улыбкой, в первый раз за все время разговора.

— Хорошо, тогда следующий вопрос, — я методично продолжала расспросы. — Когда он должен был к вам прийти?

— Вчера вечером, часов в шесть-семь, точнее мы никогда не договариваемся, — ответила Светлана.

— И на его работу вы звонили?

— Да, сегодня. Два раза, больше звонить не стала, постеснялась.

— Его не было на месте?

— Не было.

— Его сотовый молчит?

— Молчит. Но он не отключен.

— Как фамилия Станислава?

— Неделин…

Я поймала себя на мысли, что вопросы задаю сухо и кратко, но для этого имелась причина: я пыталась прощупать почву и найти повод для начала расследования. К сожалению, пока он не проявлялся. А точнее, наверное, к счастью.

— Где он живет?

— Там его нет, я уже съездила к нему, — тусклым голосом ответила Светлана.

— А, скажем, у родителей?

— Родителей у него нет, они погибли два года тому назад, — вздохнула Светлана. — Станислав мне рассказывал об этом… У него никого не было, кроме меня.

Голос ее стал еще печальнее.

— Может, он у приятелей заночевал? Или на работе что-нибудь отмечали, вот он и отсыпается?

Светлана лишь покачала головой. Наклонилась ко мне поближе и, стараясь убедить меня в том, что дело действительно серьезное, доверительно сообщила:

— Мы собирались пожениться!

Я в ответ пробарабанила по столу пальцами нечто, напоминающее марш Мендельсона. Мне предстояло не очень приятное дело: я вынуждена была отказать этой девушке, хотя и очень ей сочувствовала. Но у меня имелись веские основания для отказа: во-первых, я не верила в серьезность беспокойства Светланы, я не услышала в ее рассказе ничего такого, что могло бы навести меня на мысль, что в исчезновении ее жениха кроется нечто криминальное. А во-вторых, я уже взялась за одно дело — об исчезновении господина Павла Загороднева. Которое, несмотря на оптимистичные заверения его коллег, никак нельзя было считать ясным и тем более законченным. Вести два дела одновременно — занятие, мягко говоря, напряжное. Если бы они хоть были связаны между собой, но и этого не наблюдалось. А значит, придется отказать ей. Вежливо, но решительно. Поэтому я вздохнула и сказала:

— Простите, Светлана, но я не вижу причин для беспокойства. Думаю, вы просто слишком любите своего жениха. И это хорошо! — поспешила добавить я, видя, что Светлана пытается с жаром что-то сказать. — Но… Вы слишком уж все преувеличиваете. Скорее всего, ваш жених скоро появится.

— А если нет? — воскликнула Светлана, с надеждой глядя на меня.

— Ну, а если нет, и при этом появятся основания заподозрить что-то нехорошее, вы всегда можете обратиться ко мне повторно, — ободряюще улыбнулась я. — Вы знаете мой телефон и адрес, и если что — милости прошу!

«Если такое и произойдет, то дело с Загородневым я уже завершу и буду свободна», — мелькнула у меня мысль, но вслух я не стала ее высказывать.

— Значит, вы меня отфутболиваете… — медленно протянула Светлана, глядя мне прямо в глаза.

Мне не очень-то был приятен этот полный упрека взгляд, но жизненный опыт и особенности профессии выработали у меня устойчивость к подобным психологическим нюансам.

— Мне жаль, — развела я руками. — Но ваша проблема может решиться и без моего участия.

Светлана только вздохнула и молча прошла в коридор. Так же молча обулась и вышла.

— Прощайте, — бросила она мне через плечо.

— До свидания, — ответила я.

Смотря в спину удалявшейся Светлане из окна своей квартиры, я думала, что бегство перед самой свадьбой — не такая уж редкость для мужчин. Может, он осознал, что погорячился, что еще неплохо бы ему погулять, заработать денег, в конце концов! А может быть, и правда нашел себе новую подружку и решил, что она лучше прежней… А может, он просто закрутился с делами. Какие еще проблемы могут возникнуть у молодого парня, работающего рекламным агентом?

И все-таки на душе у меня было не очень хорошо. Прямо-таки даже муторно. И я чувствовала, что это не только от жалости к Светлане Болотниковой. Вздохнув, я достала мешочек с гадальными костями и рассыпала их на подоконнике.

13+30+8 — «Внимание! Рядом неизбежное горе, и оно не заставит себя долго ждать».

* * *

Мне не понравилось, как прошел день. Вроде бы я и выполнила все намеченное, но… Остался некий неприятный осадок. И я, как человек, опирающийся на анализ и логику, не могла не понимать, что для этого осадка имеются реальные причины. Во-первых, та слежка за мной: таинственную «девятку» я ведь не выдумала. Но эта слежка ничем не продолжилась, что было само по себе странно. Во-вторых, я почти ничего не прояснила в фирме «Тарус», кроме того, что оба заместителя пропавшего Загороднева нервничают. Это могло говорить как о том, что они не в курсе произошедшего с их шефом, так и об обратном. А мне требовались факты. Ну, и третье — предсказание костей. И хотя многие сочли бы мое беспокойство по этому поводу надуманным, я была уверена в обратном: слишком долгое время я общаюсь со своими двенадцатигранными помощниками, и еще не было случая, чтобы они меня подвели. Просто нужно научиться правильно истолковывать их предсказания.

Погрузившись в раздумья, я решила, что теперь следовало бы прощупать фирму «Тарус», раздобыть сведения о ней из некоего третьего источника. Для получения информации по этому вопросу мне потребуется помощь того самого источника. Мысленно прокрутив в голове все подходящие на эту роль кандидатуры, я остановилась на одной: человек этот обладал достаточными полномочиями, чтобы выяснить интересующие меня подробности, а также он хорошо ко мне относился, чтобы охотно согласиться мне помочь. И этим человеком был не кто иной, как подполковник Андрей Александрович Мельников.

Мельников был моим старым приятелем, с которым я сдружилась еще со времен работы в прокуратуре. С той поры прошло немало лет, и некогда молодой и подтянутый старший лейтенант Андрюха превратился в солидного подполковника убойного отдела Кировского РУВД — Андрея Александровича Мельникова. С выросшим недавно животиком, округлившимся лицом и появившейся в его манерах вальяжностью. Тем не менее он сохранил дружеское расположение ко мне и готовность оказать мне услугу. К тому же Андрей наверняка помнил о том, что своими погонами он во многом обязан мне: мы вместе раскрыли не одно дело, и если мне доставался лишь денежный гонорар от клиентов, то Мельникову — все лавры: отчет о раскрытом преступлении перед начальством, похвала и слава.

День близился к концу, и я набрала домашний номер Андрея. Мельников был женат, но долгие приятельские отношения позволяли мне не опасаться ревнивых вопросов со стороны его супруги, с которой я была знакома. Однако супруга сообщила мне, что Андрей еще на службе. Поблагодарив ее, я набрала его рабочий номер.

— Да, — голос Мельникова звучал устало.

— Привет, Андрюша, привет, дорогой, — заговорила я. — Как дела?

— А, Таня, привет, — небрежно ответил Мельников, пыхтя и отдуваясь. — Жара замучила, вот мечтаю, как только с работы приду — сразу под душ. М-да! А ты как?

— Жара мне тоже надоела, дома спасаюсь сплит-системой.

— Ну, тебе-то хорошо! А нас, знаешь ли, кондиционерами не балуют. И душем — тоже. Никого, Таня, не интересуют наши человеческие проблемы, всех лишь сухие цифры интересуют, статистика, график раскрываемости… А то, что в такое пекло он вниз ползет из-за человеческого фактора, — никого не волнует! Никто не думает, что для повышения раскрываемости нужны комфортные условия для сотрудников. Элементарные вещи не предусмотрены! М-да… Далеко нам еще до цивилизованного Запада, ох, далеко!

— Очень тебе сочувствую. Надеюсь, что, когда ты станешь генералом, ситуация изменится, — решила я польстить Мельникову. Жаловаться на начальство и администрацию у него в последнее время вошло в привычку, причем чаще он это делал без оснований. Чем больше Мельников получал подарков от судьбы, тем серьезнее он жаловался. Так уж, видимо, устроен человек: с повышением уровня жизни повышаются и его претензии…

— Я не доживу до такого, — притворно вздохнул Мельников. — У меня работа нервная. А тебе-то отчего неймется в такую жару? Ладно, я человек подневольный, а ты-то? Взяла бы да махнула на недельку куда-нибудь, хоть вон на Волгу!

— Спасибо, у меня клиент один как раз махнул — третий день не возвращается, — усмехнулась я.

— Да? — довольно-таки безразлично спросил Мельников. — Ну, а я-то при чем?

— При том, что человек этот возглавляет некую фирму «Тарус», торгующую оргтехникой. И ездил он отдыхать вместе со своими компаньонами. Ребята мне показались несколько мутными, но это может оказаться моим чисто субъективным впечатлением. А мне бы хотелось фактов. Одним словом, я была бы весьма признательна, если ты раздобудешь досье на эту фирму.

— Прямо сейчас? — поинтересовался Мельников, и по его тону я поняла, что ему совсем не хочется заниматься моей просьбой, а возмечталось ему отложить ее выполнение до лучших времен. До осени, например.

— Очень желательно, — коротко ответила я.

— Ох-хо-хо, — тяжело вздохнул Мельников. — Никто меня не жалеет и не понимает! Даже старые друзья. Ведь только что я тебе рассказал, как мне тут трудно приходится, что я мечтаю о прохладном душе, что дома я должен был быть уже полчаса назад и задержался лишь по служебным делам… Думал, вызову хотя бы твое сочувствие, а ты! А ведь я уже человек пожилой, меня болезни одолевают… Давление у меня скачет, одышка…

— Одышка у тебя от лишнего веса, — не удержалась я, чтобы не подколоть Мельникова, который в последнее время действительно начал расплываться. — Работа сидячая.

— Какая сидячая?! — я прямо-таки увидела, как Мельников аж подпрыгнул в своем кресле. — Да ты знаешь, сколько мне приходится мотаться?! Оставь все на совести подчиненных — ни черта ведь не сделают! Да ведь и не только одышка! Нервы шалят, желудок опять же сразу реагирует… Ты знаешь, что все болезни — от нервов?

— Ладно-ладно, — с улыбкой перебила я Мельникова, который был вполне способен еще долго стенать и перечислять длинный список своих заболеваний, как реальных, так и мнимых, а дело так бы и зависло. — Ты у нас еще ого-го какой орел! Кого попало ведь не наградят подполковничьими погонами, а, Андрей?

Мельников молчал и лишь сопел. Я чувствовала, что его раздирают противоречивые чувства: с одной стороны, ему было приятно, что его считают орлом, а с другой — ну очень уж ему хотелось домой!

— Или, если тебе это уж совсем невмоготу, — поручи кому-то из своих сотрудников меня принять. Дежурному, например, — предложила я, сжалившись над Мельниковым.

— Ай, ладно! — с досадой ответил он. — Я тебе уже говорил о своих подчиненных — ничего им поручить нельзя, лично не проверив. Так что подъезжай. Но имей в виду, Таня: я жду тебя ровно пятнадцать минут, после чего отбываю домой не просто с чистой совестью, а с кристально чистой. Поскольку и так торчу здесь уже сверх отведенного мне рабочего времени!

— Я уже лечу! — прокричала я в трубку. — Спасибо, Андрей!

— Давай, — буркнул подполковник и отключил связь.

В Кировском РУВД я была даже раньше оговоренного Мельниковым срока: минут через восемь, благо дорога от моего дома до его работы была короткой. К моей радости, Андрей Мельников, уже в гражданской одежде, шествовал мне навстречу мимо сидевшего в стеклянной кабинке дежурного.

Молоденький сержант, увидев Андрея Александровича, вытянулся, как и подобало ему по должности. Мельников кивнул ему и небрежно бросил:

— Пропусти, это ко мне.

Я прошла через турникет, и Мельников, поприветствовав меня еще раз, двинулся по длинному коридору в кабинет службы информации. Я — за ним. Войдя туда, Андрей велел парню, сидевшему за компьютером:

— Сережа, уступи даме место.

Молодой лейтенант сразу же оторвался от компьютера и встал. Подвинув мне кресло, он любезно, с улыбкой, произнес:

— Пожалуйста, вам помочь?

— Набери все, что есть по фирме «Тарус», — за меня ответил Мельников, стоя за моей спиной.

Лейтенант быстренько пощелкал мышью и вскоре открыл нужный файл. Ознакомившись с ним, я не могла скрыть своего разочарования: ничего! Вернее, там было лишь несколько строк, типа: «нелегальным бизнесом не занимается, фирма, надежная во всех отношениях».

— Андрей, и это все? — спросила я.

— А что ты там хотела увидеть: убили десять человек, живыми закопали пятнадцать? — хмыкнул подполковник. — «Тарус» делает деньги другими методами.

— Какими? — заинтересовалась я.

— Разными. Но не такими, которые могли бы нас заинтересовать, — как мне показалось, с некоторым сожалением ответил Андрей. — Мы их проверяли, все чисто. Так что… Пока у нас к этой фирме никаких претензий.

— Фирма «Тарус»? — вдруг заинтересовался лейтенантик. — А у меня там друг работает — консультантом. Говорит, хорошая фирма. Особенно сейчас, поднялись они здорово и еще выше прут. Платят там хорошо, зарплату не задерживают… — мечтательно проговорил он, но, поймав неодобрительный взгляд Мельникова, спохватился и добавил: — Но мне моя работа нравится! И я ее менять не собираюсь!

— И это правильно, — сухо сказал подполковник.

Чуть понизив голос, Сережа продолжил:

— Ходят слухи, правда, что у них были небольшие проблемы с конкурентами: «Тарус» у них договор перехватил, с япошками.

— А что за конкуренты? — я решила получить максимум информации, если уж появилась такая возможность.

— ЗАО «Плазма», — ответил словоохотливый Сережа. — Тоже довольно крупная фирма, работает в том же секторе рынка, но не тот размах. Я консультировался, мне посоветовали в «Тарус» обратиться, я туда и пошел. Кстати, нисколько об этом не жалею.

Я кивнула ему в знак благодарности.

— Ну что, утолила свое любопытство? — спросил Мельников, которому не терпелось покинуть душное помещение.

— Еще один вопрос, — попросила я его и обратилась к Сергею: — Можно еще и данные на «Плазму» посмотреть? Где находится, как зовут генерального директора, ну, и все остальное.

Сережа вновь пощелкал мышью, и вскоре я уже записывала в свой блокнот адрес фирмы, а также данные на ее основных сотрудников.

— Ну? — Мельников нетерпеливо поглядел на меня.

— Вроде все, — пожала я плечами.

— Тогда пошли. — и Мельников решительно повел меня к двери.

Довольный нашим уходом, Сережа сел к компьютеру и зачем-то начал его перезагружать. А Мельников неожиданно проводил меня не к выходу из здания, а в свой кабинет. И как только закрылась дверь, он сказал:

— Вот, мне тут свежие сводки за день принесли, можно взглянуть. Как, говоришь, фамилия твоего потеряшки?

— Загороднев Павел Владимирович, — ответила я, и Мельников, кивнув, начал перелистывать сводки.

— Нет… нет… не похоже, вряд ли… — бормотал он, разворачивая перед собой длиннющий лист бумаги, словно папирусный свиток. — Ну вот, — наконец-то доложил он, — нет тут твоего Загороднева. Рада?

— Не знаю, — честно призналась я.

Подполковник отложил свиток, и я взяла его в руки. Быстро просмотрев весь список происшествий, я убедилась в том, что Мельников прав. Ничего похожего на дело Загороднева.

— Ты сама-то была там? — поинтересовался Мельников. — На острове этом?

— Нет, но собираюсь. Вместе с его коллегами, — сказала я.

— Ну и отлично! — преувеличенно весело сказал Андрей. — Завтра все и выяснишь. Сидит там, поди, живой и здоровый… У него водка осталась?

— Да, две бутылки, — машинально ответила я.

— Ну вот видишь! — еще больше развеселился Андрей. — Что еще мужику надо? Да я бы на его месте вообще здесь не появлялся!

— Как измельчали мужчины, если все, что им надо, — это бутылка водки, — вздохнула я.

— Две! — подняв палец, уточнил Мельников. — Ну, а если серьезно, нечего тебе переживать. Завтра все выяснится. Потерпи.

Мне оставалось лишь развести руками и поблагодарить Андрея за помощь. Мельников запер кабинет, и мы вместе вышли на улицу, где каждый сел в свою машину.

— Если что-то новое появится, я тебе позвоню, — пообещал мне Андрей на прощание, и я, кивнув, отправилась домой.

* * *

Когда я приехала, был уже поздний вечер. Жара за окном немного спáла, и я даже сподобилась приготовить себе омлет из двух яиц, правда, не на плите, а в микроволновке. Жара жарой, а обед, как говорится, по расписанию. А у меня это расписание во время расследований и так летело в тартарары.

Поужинав, я позвонила Жене Загородневой и выяснила, что отец ее дома так и не появился. Я подытожила все, что узнала. Вроде бы никакой тревожной информации пока нет. Кроме предсказания костей, которое не шло у меня из головы. Фирма «Тарус», похоже, чиста. Решив, что, если завтра следов Загороднева на острове не обнаружится, я все-таки встречусь с Маргаритой Витальевной, а также, если понадобится, пообщаюсь с руководством фирмы «Плазма», я набрала номер Марченко, чтобы договориться насчет завтрашней поездки на остров.

— Юрий Павлович, Павел Владимирович не звонил? — с ходу спросила я.

— Нет, — коротко ответил Марченко.

— Так что, мы завтра утром едем? — уточнила я.

— Да не нужно, мы уже туда съездили, — огорошил меня Юрий Павлович.

— Как съездили?! Когда?! — спросила я.

— Да сегодня и съездили, только что вернулись. На машине-то недолго, потом — на лодке…

— И что?! — воскликнула я.

— Там… Никого нет, — поведал мне Юрий Павлович.

— Ничего себе! А лодка? На которой вы туда в первый раз поплыли?

— И лодки нет! — усталым голосом сказал он.

— Но вы хоть понимаете, что это означает?!

— Татьяна Александровна, я очень устал, — вежливо, но со скрытым раздражением произнес замдиректора по финансам. — Я сам позвоню Маргарите и все ей скажу. Надеюсь, что Павел все-таки появится дома, что он просто уехал с острова, и мы разминулись. Всего хорошего.

И я услышала короткие гудки, после чего просто не могла усидеть на месте.

Ничего себе! Значит, никаких следов? Но почему Марченко и Копылов поехали без меня? Не хотели, чтобы я увидела… что-то? Что? Не успели замести следы? Но что это означает? Что они убили своего шефа?

Я быстро ходила по комнате туда-сюда, пытаясь успокоиться и решить, что делать дальше. Придя наконец к выводу, что завтра я сама наведаюсь на остров, а также сообщу Мельникову об исчезновении Загороднева, я все-таки отправилась спать. Но сон мой был неспокойным: я то и дело просыпалась, то ли от духоты, то ли от мрачных мыслей. Ворочалась с боку на бок, вставала, чтобы выпить сока, и лишь под утро с грехом пополам провалилась наконец в сон…

Но внезапно затрезвонивший телефон разрушил мне все мечты о покое.

Взяв трубку, как мне показалось, в ту же минуту, как телефон зазвонил, я, однако, услышала только короткие гудки. Выругавшись в адрес этого неизвестного, я собралась снова заснуть, но через минуту мне пришлось открыть глаза из-за нового звонка.

Бросив взгляд на настенные часы, я с удивлением обнаружила, что уже девять тридцать утра. Быстренько взяв себя в руки, я нажала на кнопку соединения и услышала голос Мельникова. На сей раз мой старый друг был бодр и свеж.

— Привет, я тебя не разбудил? — осведомился подполковник.

— Разбудил, но это совершенно не важно, — ответила я. — Что, новости есть?

— Для тебя — есть! — несколько загадочно, но вместе с тем радостно ответствовал Мельников.

— Какие? — тут же насторожилась я.

— Труп, — коротко ответил Мельников.

— Труп? — невольно переспросила я. — Чей? И почему ты так радуешься?

— Радуюсь я за тебя! Ты вчера мне говорила, что директор «Таруса» затерялся на волжских берегах? А у нас — не просто труп, а утопленник! Причем, возможно, кто-то постарался, чтобы он таковым стал.

Я так и села на постели. Какой уж тут сон! Впрочем, судя по голосу Мельникова, это были еще далеко не все новости.

— Но это еще не все, — слово в слово подтвердил он мои мысли. — На всякий случай я позвонил жене Загороднева… опознание надо было провести.

— Ну и…

— И она его опознала, — выдохнул Андрей. — Но я думаю, прежде чем делать какие-либо выводы, ты должна сама посмотреть на этого директора. Подъедешь?

— Угу, — без всякого энтузиазма ответила я и, отключившись, побрела в ванную.

Посещение морга с утра не входило в список моих любимых занятий. Но я успокоила себя следующей мыслью: если бы предложение посетить это заведение поступило вчера вечером, мне было бы еще сложнее настроиться на него. И вообще, главным для меня всегда было дело, а к таким неприятным (по-человечески) моментам я давно, в общем-то, привыкла относиться философски. Никуда не денешься, трупы, как детали деятельности людей, расследующих различный криминал, — обычное дело…

Но настроение мое было все же отнюдь не лирическим, когда я подъехала примерно через час к городскому моргу. Подполковник Мельников уже нетерпеливо маячил перед замшелым входом этого скорбного заведения и покуривал. Рядом стояла его служебная машина.

— Не могу сказать, что рада тебя видеть, — призналась я.

— Почему? — искренне удивился подполковник.

— Пейзаж, знаешь ли, не располагает.

— Ты же сама ждала новостей, — пожал плечами Андрей. — Теперь хотя бы какая-то ясность появилась. Ну что, идем? Только предупреждаю сразу: твой оптимизм может еще больше поугаснуть. Вид у нашего утопленничка еще тот.

— Ладно, мне не привыкать, — со вздохом махнула я рукой, но Мельников все же поддержал меня под локоть.

Мы прошли по коридорам, выложенным плиткой. Впереди нас шествовал служитель — старенький, сухонький, похожий на гриб сморчок. Вскоре мы вышли в большую комнату. Вид вокруг и впрямь был, мягко говоря, совсем не живописный. Ряд каталок, накрытых серыми простынями, светло-зеленые стены, холодок, вызывающий весьма мрачные ассоциации… И даже попав сюда прямо с уличной жары, я не ощущала приятности этого холода. Но это было далеко не первое мое посещение морга, поэтому я прекрасно отдавала себе отчет в том, что меня здесь ждет, и была готова к этому. Однако увиденное заставило меня невольно отшатнуться и подавить вдох, когда служитель подвел нас к одному из столов и откинул простыню…

Лицо утопленника выглядело ужасно. Точнее, лица, можно сказать, просто не было совсем. Тело было распухшим и безобразным.

— Что у него с лицом? — безо всяких эмоций поинтересовалась я, сглотнув слюну.

— Рыбы объели, — коротко пояснил Мельников.

— А с телом?

— Эксперты не исключают того, что перед тем, как он утонул, его сильно избили. Хотя это и спорно. Очень сложно что-либо утверждать.

— Да его и опознать-то нельзя! — воскликнула я. — Никак. Ни по каким признакам!

— А жена опознала, — хмуро сказал Мельников.

— И как же она это сделала?

— Сослалась на какие-то особые приметы. Прижала платок к глазам, прослезилась… Ну, словом, все остальное как обычно.

— Какие же тут могут быть особые приметы? — я заставила себя повернуться и еще раз взглянуть на труп.

Андрей вместо ответа только развел руками.

— Когда она его опознала?

— Совсем недавно укатила. Его выловили на утренней зорьке рыбаки из Рыбушек. Как раз неподалеку от того места, где отдыхала вся компания. Перепугались, но позвонили нам. Я не успел на планерку подъехать, и тут — такая новость. А мы с тобой только вчера говорили о том, что твой Загороднев пропал на Зеленом острове. Вот я и распорядился вызвать вдовушку, нарушить, так сказать, ее утренний сладкий сон…

— И как она тебе показалась?

Мельников скептически скривил губы и сказал:

— Ну… Ахнула, конечно. Почти сразу отошла от трупа. Ну, сама понимаешь — зрелище-то не для слабонервных. Нашатырь пришлось ей предложить, но она отказалась. Поскорее на воздух попросилась. Я ее показания оформил да и отпустил ее с миром. Дело-то ясное!

— А вот мне кажется, что вовсе оно не ясное! — возразила я. — Сам говоришь, что она пробыла у трупа совсем недолго! Несколько секунд, так?

Мельников осторожно кивнул.

— Вот видишь! — воскликнула я. — А труп-то — вон какой… разложившийся! Его час разглядывай — и то ничего не определишь! И потом, почему она так легко решила записать своего мужа в мертвецы? Обычно ведь родственники отказываются поверить в смерть близкого человека, рыдают, кричат, что это не он, даже когда все однозначно видно! Ты сам знаешь, сто раз же присутствовал на опознании!

Мельников недовольно хмурил брови, но молчал.

— Ты что от меня-то хочешь? — наконец мрачно осведомился он. — Чтобы я уголовное дело открыл? Так у меня нет оснований для этого! И, поверь, желания — тоже! Мужик исчез на острове! Он остался там один! К тому же был выпивши. И я не могу никого обвинить в его убийстве, поскольку никаких доказательств нет! Даже если его грохнули его компаньоны, то это никак не объясняет поведения вдовы! Или ты думаешь, что она с ними в сговоре? Ладно, им, допустим, это из-за денег выгодно, из-за власти там — понятно. А ей-то какая выгода?

— Не знаю, — сухо ответила я. — Но непременно постараюсь это выяснить. По утверждению дочери Загородневых, ее родители жили не очень-то хорошо.

— Ох, Таня, покажи мне такие семьи, где супруги живут очень хорошо! — со вздохом произнес Мельников. — Пересчитай, по-честному, сколько семей подобных наберется? Процентов тридцать? И то вряд ли!

— А твоя семья, интересно, в какую процентную часть попадает? — поехидничала я.

— У меня образцовая семья! — парировал мой выпад Мельников, подняв указательный палец. — Таких мало. Можно сказать, единицы! Да и то… Скажу тебе по секрету: думаешь, мы никогда с женой не ссоримся?

— Ты сам неоднократно декларировал, что никогда бы не хотел развестись со своей женой, — буркнула я.

— Да, только это как в анекдоте: развестись — никогда, зарезать — да, — засмеялся Мельников.

— Думаю, что твоя жена вряд ли столь же радостно записала бы тебя в покойники! — не выдержав, сказала я. — Прости, ради бога, не про вас будь сказано.

Мельников посерьезнел.

— Не обижайся, Таня, — произнес он. — Хочешь откровенно? Я думаю, все произошло примерно так: друзья на острове выпили хорошенько и полезли купаться. Пьяному-то море по колено! Ну, двое вылезли, а третий… Сама знаешь, сколько у нас на Волге летом по этому самому делу народу тонет! А если не знаешь, я тебе могу статистику показать — так ты ахнешь! А те двое, поняв, что случилось, перетрухнули до смерти да и свалили поскорее, от греха подальше. А тут уже сочинили историю: дескать, ничего не знаем, уехали, оставили шефа живым-здоровым, так что к нам никаких претензий.

— А лодка Загороднева где? Вещи его где?

— Ну откуда я знаю, где лодка! — раздраженно отмахнулся Мельников. — Течением отнесло!

— Отчего наступила смерть?

— Пока не установлено.

Я со значением посмотрела на Мельникова.

— И что, ты даже не собираешься проверять показания этих компаньонов? — спросила я.

— Обязательно собираюсь! — кивнул Мельников. — Хотя проверить все это будет трудно. Я уже распорядился их вызвать.

— Хорошо, если все было так, как ты предполагаешь, откуда тогда у него следы от побоев? — не согласилась я с версией Мельникова.

— А кто тебе сказал, что это именно следы от побоев? — развел руками подполковник, которому, что уж греха таить, очень хотелось, чтобы это дело оказалось несчастным случаем. — Заметь, я тебе говорил — пред-по-ло-жи-тель-но! Даже эксперты не могут точно ничего утверждать! А что труп в таком состоянии — ничего удивительного! Жара-то вон какая стоит!

— Но он пробыл в воде совсем недолго! Всего лишь с вечера воскресенья до утра вторника!

— Это уже немало! — возразил мне Мельников. — И потом, может быть, не с воскресенья, а с субботы. Может, все еще в субботу произошло, откуда ты знаешь?

— Тогда бы его друзья и вернулись в субботу! — заспорила я. — На их глазах утонул их друг, а они остались спокойно пьянствовать до воскресенья? Да они протрезвели бы моментально! Они же все-таки нормальные люди. Не забулдыги какие-нибудь, у которых все моральные принципы давно атрофировались!

— Может, они подозрения от себя отвести хотели, — в сторону буркнул Мельников.

— Ты сам-то веришь в то, что говоришь? — скептически спросила я.

Мельников только вздохнул.

— Подождем еще результатов. Сегодня вскрытие проведут, причину смерти установят точно, — примирительно сказал он.

— Подождем, — вздохнула в ответ я. — Только я все равно сидеть сложа руки не буду. Теперь мне просто необходимо лично наведаться к Маргарите Витальевне Загородневой.

— Тебя подвезти? — предложил Андрей.

— Спасибо, у меня, вообще-то, своя машина, — заметила я. — Кстати, когда похороны?

— Завтра, — ответил Мельников. — Завтра супруга должна его забрать, прямо отсюда.

— Что-то очень уж скоренько, — заметила я.

Расстались мы с Мельниковым быстро и скомканно. Разговаривать нам обоим больше не хотелось.