Дом трех вдов

Марина Серова, 2019

Убит Кирилл Ганецкий – давний возлюбленный телохранителя Евгении Охотниковой. Она находит его прощальное письмо с просьбой отыскать убийцу и список подозреваемых. Чтобы выполнить последнюю волю покойного, Женя хитростью проникает в его дом, а также пытается заручиться поддержкой всех бывших жен Кирилла, которые совсем не так просты. Вскоре Женя выясняет, что за день до смерти Ганецкого был угнан его «Ягуар» – горячо любимый хозяином автомобиль…

Глава 2

Остаток ночи я провела без сна. Перед глазами у меня то и дело возникало лицо Кирилла. Вот он стоит на палубе красавицы яхты, ветер треплет его длинные волосы. Волосами Ганецкий гордился и ухаживал за ними, к слову, куда тщательнее, чем я за своими. А вот красавец мужчина подает мне руку — мы спускаемся по трапу самолета, Париж встречает нас фирменным серо-серебристым светом, раннее утро, мы прилетели на романтический уик-энд. Ганецкий не только любил, но и умел жить. В его компании даже поход с рюкзаками превращался в полное романтики приключение — однажды было и такое, и даже злобные комары не смогли испортить мне приятных воспоминаний.

Кирилл брал от жизни только лучшее, причем легко, не задумываясь, как человек, который убежден — он имеет на это право. Ганецкий разбирался в винах так, как никто из моих знакомых. Ценил хорошую кухню — без учета национальных различий. Мог, впервые оказавшись в незнакомом городе, зайти в первое попавшееся заведение — и тут же оказывалось, что это лучший в городе ресторанчик «для своих», о котором знают только местные. Ганецкий любил быстрые яхты и качественные автомобили. Часто менял марки машин, оставаясь верным только одной — своему обожаемому «Ягуару».

Дорогие костюмы и часы, ботинки и белье, сигареты и сигары, парфюм и средства для ухода за собой, любимым, — все у него было лучшего качества.

О женщинах я уже не говорю.

И вот теперь этот человек, любящий жизнь, любимый судьбой, убит. Застрелен в темном переулке. Два выстрела — один в голову, другой в сердце.

За окном слегка посветлело. Поняв, что все равно не засну, я натянула спортивный костюм и приоткрыла окно. Холодный мартовский ветер остудил мою голову. Стало немного легче.

Может быть, все дело в том, что я не видела Ганецкого убитым? Все, что мне досталось, — урна с безымянным прахом.

И тут меня снова пронзила прежняя мысль: а что, если Кирилл инсценировал собственную смерть? Что, если нашел какого-нибудь, к примеру бомжа, похожего на себя, и подставил?

Да, знаю, звучит не слишком правдоподобно. Так поступают в кино, в глянцевых многоцветных блокбастерах. А в жизни все выглядит куда прозаичнее: смурная небритая личность в темном переулке, два не слишком точных выстрела — и вот блестящая жизнь нелепо оборвана…

Но дело в том, что Ганецкий — один из немногих людей, кому по силам такая мистификация.

Помню, однажды он разыграл нашу общую знакомую. Надоедливая дама любила, явившись без приглашения в гости, шарить по ящикам стола и проверять содержимое шкатулок.

Кирилл дождался ее очередного визита, а вскоре извинился и вышел. Соскучившись, дама принялась за любимое занятие. Через три минуты непрошеная гостья тихо покинула дом с тем, чтобы никогда в него не возвращаться. Дама выскользнула тихо, как мышка, сумочку судорожно прижимала к груди, а глаза у любопытной гостьи были безумные.

Кирилл от души хохотал, показывая мне реквизит, который приготовил в ящике стола специально для гостьи: там были окровавленные отрезанные пальцы и пара глазных яблок. Ганецкий купил все это в магазине приколов. С тех пор эта знакомая исчезла с нашего горизонта…

Я взяла записку и еще раз перечитала. Нет, я не верю, что убили именно Кирилла. А что, если бизнесмен чувствовал, что его жизни угрожает серьезная опасность, и подстраховался?

Не зря же он мне пишет: «Если ты это читаешь, значит, они до меня добрались». Получается, он чувствовал опасность? Кто такие «они»? Кириллу кто-то угрожал? Ганецкий знал, откуда ждать удара? Если знал, то почему выразился так туманно? Почему просто не назвал имя того, кого опасался?

И вот теперь мне предстоит принять решение. Я могу сделать вид, что никакой записки не находила. В конце концов, если бы урна не разбилась по чистой случайности, это было бы правдой. Я поставила бы фарфоровый сосуд на полку и раз в год бережно вытирала бы с него пыль. Могло такое быть? Вполне.

Неужели Ганецкому было не важно, как быстро я найду его послание? Или если бы я не разбила урну, то получила бы, к примеру, письмо по почте?

Я не строю иллюзий — связи с потусторонним миром не существует. Никаких спиритических сеансов — сплошное шарлатанство. Никаких посланий с того света. Ведь не сам же Ганецкий подложил записку в урну с собственным прахом. Есть человек, посвященный в детали этой истории. Именно он — ключ ко всему. Когда я его найду, то узнаю правду. Узнаю, что случилось на самом деле.

Стоп, Охотникова! Ты, кажется, уже начала расследование?

Вспомни, как поступил с тобой этот человек. Вспомни, как вы расстались. Не забыла, сколько слез пролила ты, не имеющая привычки плакать, кроме как от злости?

Но не могу же я оставить все как есть? Кирилл обратился ко мне с просьбой. Последнюю волю умершего я просто обязана выполнить!

А ты уверена, что он мертв? Вполне возможно, Ганецкий использует тебя как пешку в своих играх. Ты будешь бегать, землю носом рыть, как ты это умеешь, поднимешь на уши весь город. Может быть, даже найдешь злодея. А Кирилл будет сидеть в безопасном месте и потешаться, наблюдая за тобой…

Да, и я буду очень этому рада! Если выяснится, что мой коварный возлюбленный жив, я согласна таскать каштаны из огня даже голыми руками!

Вот так я и приняла решение. По натуре я человек прямой и незамысловатый. Всяческие терзания и сделки с собственной совестью мешают мне жить. Но уж когда я точно знаю, что мне делать, тогда все в порядке.

Так что я дождалась рассвета и отправилась на пробежку, несмотря на все капризы погоды.

В восемь часов просыпается Мила, так что на обратном пути я завернула во французскую кондитерскую, куда как раз привезли свежие пирожные.

Когда тетушка, протирая глаза, явилась на кухню за первой чашечкой кофе, ее ждал полный ассортимент магазина: птифуры, эклеры, миньоны и профитроли с кракелюрами.

— Ой, Женя! Какая прелесть! — тетя всплеснула руками. Она ужасная сладкоежка, только стесняется это признать. И нет лучшего способа проложить путь к ее сердцу, чем коробочка пирожных.

— Это я подлизываюсь, — честно сказал я. — Прости, вчера я вела себя по-свински.

— Ты же знаешь, я на тебя не сержусь, — отмахнулась Мила, но я видела, что мои извинения ей приятны.

Мирно попивая кофе, мы беседовали о всякой чепухе. И только когда я сполоснула чашки и поставила их в сушилку, Мила тихо произнесла:

— Я все понимаю, Женечка. Я знаю, ты любила этого человека. А он повел себя непорядочно…

— Непорядочно? Какая ты старомодная, тетя! — усмехнулась я совсем невесело.

— Да, это слово слышу очень редко. Но посмотри сама — как он поступил со всеми своими женами? И эта глупенькая девочка, его третья и последняя жена?

— А ты откуда ее знаешь? — подозрительно спросила я. Вот уж не думала, что Мила в курсе личной жизни Ганецкого!

— Валентина Фердинандовна делает брови у нее в салоне, — призналась тетушка.

— Где?!

Мила укоризненно покачала головой:

— Женя, ты же все-таки не солдат, а красивая молодая женщина! Сейчас есть специальные салоны, там делают брови. В нашем возрасте это большая проблема.

Я искренне расхохоталась.

— Вот доживешь до моих лет… — слегка обиделась Мила.

— Обязательно доживу! — пообещала я. — Всем врагам назло.

Вообще-то у меня есть косметолог, и бровями своими я тоже занимаюсь — но так, от случая к случаю. Представив себе Валентину Фердинандовну, в прошлом партийного работника, гордо восседающую в кресле салона, я развеселилась окончательно.

— Ладно, Мила, сейчас мне нужно немного поработать.

Тетя поспешно поднялась:

— Ухожу, ухожу! Не буду тебе мешать!

— Ты мне вовсе не мешаешь. Наоборот — не могла бы ты мне помочь?

Мила всплеснула руками:

— Конечно! Буду рада! А что нужно делать?

Я окинула взглядом голубые кудряшки и ясные глаза тетушки и призналась:

— Я хочу написать несколько анонимных писем.

— Извини? — Мила склонила голову набок. Иногда у нее проблемы со слухом.

— Это не настоящие анонимные письма, — поспешно сообщила я. — Это мистификация. Шутка, понимаешь?

Тетя внимательно вгляделась в меня. Я сделала непроницаемое лицо.

— Хорошо, — вздохнула тетушка. — Чем я могу помочь?

— Принеси мне, пожалуйста, резиновые перчатки, ножницы, клей и пару экземпляров той рекламной газеты, которую ты непонятно зачем забираешь из ящика.

— Мне жалко деревья, которые пошли на ее изготовление, — созналась Мила.

Следующие полчаса прошли крайне познавательно. Никогда в жизни я не занималась таким глупым делом. Взяв три одинаковых листа бумаги, я принялась вырезать из газеты буквы и приклеивать их вкривь и вкось. Я чувствовала себя первоклашкой на уроке труда, пыхтела, злилась, высовывала язык, перемазалась клеем. Но результат получился превосходным.

С видом Леонардо, только что закончившего «Джоконду», я оглядела свое творение. Текст был примерно одинаковым, с небольшими вариациями: «Смерть идет за тобой. Тебе не спастись. Ты заплатишь за все. Мне все про тебя известно. Ты жди, скоро приду за тобой, расплата близко».

— Женя, ты уверена, что тебе ничего не будет за такое? — обеспокоенно разглядывая результат моего труда, спросила тетушка.

— Мила, не смеши. В нашей стране можно украсть миллиарды, быть заказчиком нескольких убийств, развалить отрасль экономики, развязать братоубийственную войну — и тебе за это ничего не будет, — огрызнулась я. — А тут какие-то бумажки. К тому же они не имеют никакой юридической силы. Их даже нельзя представить как доказательства чего-либо. Ты же юрист, ты должна понимать!

— О чем ты? — нахмурилась тетя.

— Это анонимные письма с угрозами, — терпеливо объяснила я. — Если бы я всерьез собиралась привести угрозы в исполнение, то письма могли бы служить обличающим меня материалом для следствия. А поскольку я не собираюсь выполнять угроз, это просто резаная бумага. Главное здесь — намерение, понимаешь?

— Вероятно, ты хочешь этими письмами кого-то напугать, — догадалась тетушка.

— Ты проницательна, как всегда! — Я чмокнула Милу в щеку, сложила послания в конверты, написала адреса (обратного, разумеется, не указала) и сказала: — Вернусь к обеду. Не скучай.

Сбежала по лестнице, прыгнула в «Фольксваген» и вырулила со двора. Письма я собиралась бросить в ящик подальше от дома — нечего светиться, кто знает, как повернется дело. Конечно, можно было бы опустить послания прямо в почтовые ящики моих «жертв», но мне не хотелось мелькать поблизости. Мой выход на сцену еще впереди.

Письма предназначались бывшим женам, а ныне вдовам Кирилла Ганецкого. Таковых у него имелось целых три. Я была знакома со второй — с Никой, а об остальных только слышала.

Мои письма должны были напугать женщин и заставить их предпринять определенные шаги. А именно — обратиться за помощью и защитой к Евгении Охотниковой.

Мне нужен доступ в дом Ганецкого, и я его получу. Пусть даже таким оригинальным способом, как охрана трех его вдов. У меня не было ни малейших сомнений, что они обратятся именно ко мне. Во-первых, в нашем городе больше нет женщин-телохранителей. Во-вторых, мы же вроде не чужие… И в-третьих, Ника сделает мне необходимую рекламу. Вдова номер два — очень активная женщина.

А пока я опустила три письма в ящик на главпочтамте, отъехала подальше, сняла перчатки и выбросила в ближайшую урну. Все, теперь остается только ждать.

Зато у меня будет время собрать информацию.

Принимая решение взяться за расследование — выполнить последнюю просьбу Кирилла, — я прекрасно понимала: со всем списком мне не справиться. Если я буду проверять каждого фигуранта, следствие будет идти до конца моих дней, даже если я помру в глубокой старости.

Требовалось отсортировать подозреваемых.

В списке имелись три жены покойного, двое школьных приятелей, с которыми Ганецкий поддерживал отношения, пятеро довольно солидных людей, с которыми Кирилл контактировал по работе, а также с десяток совершенно неизвестных мне личностей.

Не стоит забывать, что Ганецкий был в нашем городе фигурой заметной. Расследование его убийства уже ведется и будет проведено качественно. Путаться под ногами у полиции мне бы не хотелось — и без того слишком часто я вторгалась на их территорию. До сего дня мне это сходило с рук, но кто знает, как все повернется…

Так что я покрутила, подумала, просчитала расклад и решила так: середину списка, то есть друзей и деловых партнеров Ганецого, я оставлю полиции. Если виновен кто-то из них, его, скорее всего, вычислят. Когда человек занимается не своим делом, из этого редко выходит что-то хорошее. Ты можешь быть акулой в бизнесе, но убийство… да еще при помощи огнестрельного оружия… Качественная баллистическая экспертиза может рассказать специалисту больше, чем свидетель. Так что поимка преступника в этом случае — просто вопрос времени.

Зато себе я оставила «голову» и «хвост» списка.

Все дело в том, что я знала Ганецкого. Не просто была знакома с ним, а знала хорошо. Знала, как он думает, как чувствует, как относится к окружающим. И на своей шкуре я поняла, на какие грабли чаще всего наступают те, кому не повезло в него влюбиться.

Может быть, для полиции три вдовы не выглядят подходящими кандидатурами на роль убийцы, но я так не считаю. Во-первых, слабая женщина способна выстрелить из пистолета ничуть не хуже мужчины. Во-вторых, я знаю, какой скотиной бывал иногда Ганецкий, и представляю, до чего могла дойти обиженная им женщина. Одно время я и сама видела во сне почти каждую ночь, как ломаю шейные позвонки неверному возлюбленному… Но я же не перешла к действиям!

На мой взгляд, в гибели Кирилла виновна одна из трех его жен. Полиции этого не понять, а я прекрасно понимаю.

Или я все же ошибаюсь и разгадку нужно искать именно в сфере деловых интересов покойного? А что, если причиной его смерти стало как раз противоречие между деловыми и личными интересами?

Как бы там ни было, гадать бесполезно. Надо получить информацию у того, кто был близок к Кириллу в последнее время. А это именно вдовы. Вот с них и начнем.

Следующие два дня я собирала информацию о трех главных женщинах в жизни Кирилла Ганецкого (не считая меня). Информации было негусто.

Первая жена Кирилла познакомилась с ним во времена студенческой юности. Лилия училась на том же факультете. Шалопай Ганецкий увлек серьезную отличницу с очками на носу, закружил, как он один это умел, и сбил с пути, который наметили девочке папа с мамой.

Лиля вышла замуж за Киру (этим идиотским именем его, как ни странно, называли все три жены), и даже бросила учебу. Сидела дома, гладила Кире брюки, крахмалила рубашки, варила домашние супчики с лапшой ручного изготовления.

Счастье было не слишком долгим — до первых больших денег. Когда собственный бизнес по торговле только входившими в моду компьютерами стал приносить устойчивый доход, Кира без сожалений оставил растолстевшую, скучную супругу и обратил заинтересованный взгляд на более интересный объект — стильную подчиненную.

Надо сказать, Ника была не из тех, кто стоит у стенки и ждет, когда пригласят на танец. На корпоративе она сама подошла к боссу — и вот уже въезжала на правах новой жены в только что отстроенный дом.

Ника умела удержать мужчину — она следила за внешностью, активно занималась фитнесом, была в курсе всех модных премьер и театральных новинок. Супруги Ганецкие иногда летали на громкую премьеру скандального спектакля в Питер или посещали Венскую оперу.

Но Ника старалась зря. Через несколько лет Кира заскучал.

Процедура развода была в полном разгаре, когда элегантный бизнесмен встретил меня.

Когда мы расстались, Кира упал в объятия супруги номер три — пухлой простушки, недавно окончившей среднюю школу. То ли Кира стал стареть и его привлекла юность веснушчатой Валентины, то ли все дело было в ее бюсте пятого размера. А может быть, Кириллу надоели сложные женщины, и после романа со мной он решил отдохнуть…

Надо сказать, даже прощаясь с очередной супругой, Ганецкий старался сохранить лицо и остаться джентльменом — по крайней мере, в глазах окружающих.

Лилия получила акции его компании и приличную сумму в зеленых американских рублях. Нике, которая после замужества не работала, а после развода, естественно, не могла вернуться на прежнее место в компанию Кирилла, был сделан щедрый подарок — фитнес-клуб, которым та успешно руководила. А Валентина получила броу-салон. Кстати, скорее всего, именно ей достанется процветающая компания Кирилла.

И только мне остались в наследство обиды и воспоминания, мешающие уснуть.

Впрочем, повторюсь, я бы не взяла от Ганецкого и ржавой скрепки.

В общем, два дня я ждала, пока «Почта России» выполнит свою неспешную работу, — первый звонок последовал вечером второго дня.

— Это вы — Евгения Охотникова? — деловито спросил детский голос. Я чуть было не сказала: «Девочка, прекрати баловаться и позови кого-нибудь из взрослых», но вовремя сообразила — первая рыбка попалась на крючок.

— Да, это я. Слушаю вас, — изображая скуку и полное равнодушие, протянула я, хотя сердце у меня забилось чаще, чем обычно. Клюнуло!

— Меня зовут Валентина Ганецкая, — тихо проговорила девушка. — Я жена… то есть вдова Кирилла. Вы же его знаете? То есть знали?

И вправду дурочка! Или прикидывается?

— Ну конечно, я его знала. Мы же виделись с вами на похоронах. Слушаю вас, Валентина… Простите, как вас по отчеству?

— Не надо по отчеству, — перепугалась вдова, — меня никто по отчеству не зовет. Даже девочки в салоне… Я слышала, что вы лучший в городе телохранитель. Это правда?

— Правда, — лаконично ответила я. А что? Это действительно так. И сейчас не время скромничать.

— Хорошо, — решительно сказала Валя. — Тогда я вас нанимаю.

— Простите, что? — удивилась я.

— Да вы не волнуйтесь, деньги у меня есть, — заторопилась вдова.

— Да я и не волнуюсь. А вам что, нужна охрана? — с лицемерным участием спросила я.

— Оказывается, нужна, — вздохнула Валентина. — Я думала, со смертью Киры все закончилось… Но сегодня я получила письмо…

— Какое письмо?

— С угрозами, — почти шепотом сообщила Валя. — И вот я подумала: я же теперь совсем одна. Защитить меня некому. А тут эти анонимки…

— Почему же вы не обратились в полицию?

— Не-ет, — протянула вдова. — Вы что, телевизор не смотрите? Знаете, что такое «глухарь»?

— Птица? — предположила я.

— Это нераскрытое убийство! — конспиративным придушенным голосом сообщила Валентина. — Вы думаете, они на самом деле ищут, кто убил Киру?

— Вообще-то да, — призналась я. — И скорее всего, найдут — может, не так быстро, как нам хотелось бы. Там работают дельные люди, профессионалы…Так вы хотите меня нанять?

— Да, хочу! — Валентина обрадовалась, что мы дошли до сути дела. — Деньги у меня есть…

Бедная девочка так часто это повторяла, что мне стало неловко.

— Хорошо, я в принципе не против. Сейчас я как раз свободна. Давайте так — я подъеду к вам завтра рано утром, часиков в восемь. Посмотрю, что и как. А до тех пор вы, пожалуйста, никуда не выходите. Договорились?

Валентина так явно обрадовалась, что мне стало неловко — обмануть эту дурочку не труднее, чем отобрать у ребенка конфетку.

Что ж, одна рыбка на крючке. Будем ждать, пока присоединятся остальные две.

На следующие утро я явилась в дом Ганецких. Надо сказать, до этого дня я никогда здесь не бывала. С Кириллом мы встречались либо на моей территории, либо во всяких экзотических местах. Дом был красив и вопиюще непрактичен — в точности как его покойный ныне хозяин. Достаточно сказать, что фасад был сделан из тонированного стекла — это в нашем-то климате! Дом представлял собой причудливую фигуру из стекла и камня, странный и завораживающе красивый. Видимо, архитектор внимательно выслушал все пожелания заказчика. Вот только с охраной здесь дело обстояло из рук вон плохо. Ни единой камеры, дом даже не был огорожен! Я приблизилась к двери и позвонила. Мне открыла очень полная женщина средних лет в черном платье, туфлях без каблука и с целой башней волос на голове.

— Доброе утро, я Евгения Охотникова.

— Проходите, Валечка вас ждет. — Женщина посторонилась, пропуская меня. Протискиваясь мимо ее обширного тела, я ощутила легкий запах можжевельника. Джин, с утра? Ну и ну! И почему это служанка зовет хозяйку Валечкой?

Вдова номер три уже встала и ожидала меня за утренним кофе.

— Присоединяйтесь! — радушно предложила мне юная вдова. Я присела за столик, на котором, кроме кофе, были булочки, масло, джем, пирожки, круассаны и еще много всяческой еды, которой хватило бы на роту новобранцев.

Страх никак не повлиял на аппетит девушки, Валентина уплетала плюшки.

— Лиля, налейте нашей гостье кофе.

Лиля?! Я внимательно вгляделась в служанку. Вот так сюрприз! За расплывшимися чертами угадывалась та самая девушка, на которой когда-то женился Кира Ганецкий.

Заметив мой заинтересованный взгляд, Валя пояснила:

— Да, не удивляйтесь. Я взяла Лилю на работу. Ей очень нужна была работа, вот и подумала — почему бы нам не помочь друг другу? Даже не знаю, что бы я без нее делала. Я такая непрактичная…

Еще бы, у Киры ты жила как за каменной стеной.

Интересно, получила ли Лилия мою анонимку? И если да, почему никак не отреагировала? Ее не так просто напугать, как простодушную Валечку? Или у вдовы номер один нет денег, чтобы нанять охрану?

Допив кофе, я аккуратно поставила чашку на блюдце и сказала:

— Что ж, я готова выслушать ваши инструкции.

— Какие… инструкции? — перепугалась Валентина. — Это вы мне должны давать инструкции, как мне себя вести!

Мне показалось или Лилия едва заметно усмехнулась?

— Я имела в виду ваш распорядок дня. Вы собираетесь куда-то выезжать? Может быть, ждете гостей? Мне нужно осмотреть дом. Какая у вас машина? Вы водите сами или ездите с шофером?

Валя нахмурила бровки и принялась прилежно перечислять:

— Машину я вожу сама, у меня «Тойота Королла», Кира подарил на прошлый день рождения. Обычно я через день езжу в салон, смотрю, хорошо ли идут дела. Еще у меня косметолог по понедельникам и массажистка по средам. Но сейчас, наверное, лучше все отменить?

И вдова вопросительно посмотрела на меня. У-у, как все запущено, как говорил наш инструктор по взрывному делу… Девочка не слишком горюет по мужу. Прошла всего неделя с его смерти, а у нее уже косметолог на уме.

— Что вы, Валентина, ведите обычный образ жизни. Моя задача в том и состоит, чтобы вы могли передвигаться куда угодно, а я обеспечу безопасность.

— Обычный образ жизни… — Вдова заморгала, на ресницах повисли слезинки. — Если бы Кира был жив…

Если бы Кира был жив, меня бы тут точно не было. Про себя я поклялась, что, когда все закончится, перечислю деньги, полученные за охрану вдовы, в какой-нибудь детский дом.

— Итак, куда вы сегодня планируете поехать?

Вдова промокнула слезы салфеткой и деловито распорядилась:

— Лиля, прибери тут. Я еду в салон.

Следующие несколько дней прошли без всяких происшествий. Валя вставала рано — видимо, не успела еще обзавестись сибаритскими привычками богатых. Делать ей было нечего, поездки в салон были единственным развлечением бедняжки. Шестью сотрудницами салона «Магик» Валя воспринималась скорее как подруга, чем как работодатель. Они называли друг друга «девочки», общались на «ты», целовались при встрече и так далее.

Однако салон приносил кое-какой доход, и Валентина чувствовала себя бизнесвумен. Интересно, что делами компании Кирилла девушка совершенно не интересовалась. Примерно на третий день я подкинула вдове мысль, что неплохо бы туда съездить. Проинспектировать, так сказать.

В «Пирамиде» — так называлась компания, да и помещалась в здании такой же формы, одна из придумок не в меру креативного владельца — нас никто не ждал. Когда новая хозяйка шествовала по коридору в моем сопровождении, сотрудники провожали нас удивленными взглядами. Директор был предельно вежлив, угощал кофе, но с легким недоумением смотрел на вдову: что ей здесь надо?

Не прошло и получаса, как новая владелица пулей вылетела из здания.

— Ноги моей больше здесь не будет! — В машине Валентина промокнула злые слезы и привела в порядок прическу. Обретя опору в привычных заботах, девушка пожаловалась: — Они смотрят на меня как на идиотку! Если бы Кира был жив…

Эти слова вдова повторяла по несколько раз на дню. Замужем она пробыла всего год, но вся ее маленькая жизнь была сфокусирована вокруг Киры. Я представила, что было бы с этой дурехой, доживи Кира до своего обычного состояния — разочарования в бывшей возлюбленной, охлаждения и интереса к новой пассии, — и мне стало тоскливо. Все-таки ты был редкостной скотиной, Ганецкий… Обидеть такую девочку — это каким надо быть серым волком…

Сидя за рулем «Короллы», я искоса поглядывала на Валентину. А что, если Кира уже успел сделать первые шаги в этом направлении? Что, если Валечка узнала, что супруг нашел кого-то еще свежее и моложе? Хотя, кажется, дальше уже некуда.

На что способна такая незамысловатая девушка, как Валентина Ганецкая? Каких глупостей она успела натворить?

Да брось, Охотникова! Всюду тебе мерещится криминал. Ты только посмотри на эти ясные глаза, чистый детский лобик, пухлые губы бантиком. Ты всерьез веришь, что эта плюшка убила Кирилла? Две пули: одна в голову, одна в сердце?

Итак, я получила доступ в дом Ганецких, но толку от этого пока было немного. Сопровождая вдову повсюду, я старалась ее разговорить. Это было нетрудно — Валя с удивительной доверчивостью сливала мне сведения о своих родных и знакомых, о тех, с кем Кира общался в последнее время. Беда в том, что невозможно было отделить важное от несущественного. Возможно, в потоке Валечкиной болтовни и таились крупицы бесценной информации. Но толку было мало.

А вот с Лилией у меня никак не получалось. Обнаружив вдову номер один в доме Ганецких, я поначалу обрадовалась: вот сейчас я ее расколю! Но Лилия не шла на контакт, держалась отстраненно и, кажется, побаивалась меня.

Для полного комплекта мне не хватало второй жены Кирилла — Ники. Я точно знала, что та получила письмо — Валя мне призналась, что сначала позвонила ей, а потом уже набрала мой номер. Ника отмахнулась и сказала, что все это чушь и бояться нечего.

Вдова номер два оказалась крепким орешком. Поскольку все три были мне нужны вместе, пришлось перейти к активным действиям.

Поэтому я для начала ознакомилась с прогнозом погоды на ближайшую неделю. Вечером следующего дня я попрощалась с Валентиной и вывела «Фольксваген» со стоянки перед домом. Было уже довольно поздно, но пока еще недостаточно — для моих коварных замыслов. Поэтому я выждала до половины одиннадцатого, а потом поехала к фитнес-клубу «Зена», хозяйкой которого была вдова номер два. Несмотря на кризисные времена, парковка перед «Зеной» была забита под завязку. Значит, клуб процветает. Лично меня в него и калачом не заманишь! Агрессивная реклама меня скорее раздражает, а «Зена» позиционировалась так: как только ты покупаешь абонемент на годик, уже можешь считать себя крутой и неотразимой! Видимо, тягать железо уже не обязательно…

Любительницы вечернего фитнеса одна за другой прыгали в роскошные средства передвижения и отъезжали, вскоре на парковке осталась всего одна машинка — броская «Пежо»-кабриолет со стеклянной крышей. Вдобавок поднимался туман, что идеально соответствовало моим целям.

Окна в клубе гасли одно за другим. Здание покинули даже уборщицы — толпа энергичных теток, громко переговариваясь, проследовала к остановке трамвая.

Наконец показалась та, кого я ждала. Ника Ганецкая шла к своей машине. Сильная женщина, когда ее никто не видит, — интересное зрелище. Ника шла, ссутулившись и шаркая ногами. Она не замечала ничего вокруг и явно мечтала поскорее оказаться дома, скинуть ненавистные туфли и перелезть в халат и тапочки. Осталось только доковылять до «Пежо» и на автопилоте доехать до дома.

В этот момент послышался звук мотора, и из тумана вылетела машина с погашенными фарами. Было темно, так что разобрать цвет и марку машины, не говоря уже о номерах, не смог бы и сам индеец Соколиный Глаз. Туман искажал очертания и расстояния, и бедной Нике казалось, что темная машина вот-вот собьет ее.

Но я свое дело знаю: бампер прошел в полутора метрах от женщины — достаточно, чтобы напугать, и есть небольшое пространство для маневра на случай, если Ника вдруг шарахнется в сторону.

Как черная тень, я пронеслась мимо вдовы номер два и скрылась в тумане. Остановилась, заглушила мотор и прислушалась.

Сначала царила напряженная тишина. А потом из тумана донеслась забористая ругань по адресу понаехавших и понакупивших права. Да, кремень тетка! Но есть одна проблема — Ганецкая не сообразила, что машина без огней — не случайность. Придется повторить.

Я развернулась и поехала обратно. На этот раз я включила фары на расстоянии двух метров от женщины. Ослепленная близким ярким светом, Ника меня не разглядит, а вот я видела ее прекрасно. Успела увидеть побелевшее лицо Ники, руки, судорожно вцепившиеся в сумочку, закушенные губы — и унеслась в туман.

Ну все, с нее достаточно. Если и на этот раз до Ники не дойдет, что ее пытались убить, то уж не знаю, что делать. Придется расчехлять снайперку и делать дырку в ее шляпке…

Вернувшись домой с чувством выполненного долга, я сварила себе кофе и уселась ждать звонка. Он последовал минут через двадцать — как раз столько времени понадобилось Нике, чтобы вернуться домой и осознать: она совсем одна, беззащитна, несмотря на свой имидж Зены — королевы воинов, и какой-то урод хочет причинить ей вред.

— Але, Женя? Не спишь?

— Кто это? Ах-ах-ах. — Я талантливо изобразила зевоту. — Вы знаете, который час?

— Женька, да проснись ты, это я, Ника! — нетерпеливо проговорила Ганецкая. — Меня только что пытались прикончить!

— Да ладно, — изобразила я недоверие. — Кому ты нужна-то?

Ника с минуту подумала, потом сменила тактику:

— Жень, прости, я знаю, ты меня не любишь… Но мне угрожает реальная опасность. Дело в том, что я тоже получила эту анонимку с угрозами. Точь-в-точь как у Валентины и Лильки. Но я решила — какой-то псих развлекается… Как оказалось, зря. Полчаса назад он пытался меня убить. И теперь только ты можешь мне помочь.

— Извини, Ника, — я добавила в голос сладкого яду, — дело в том, что я немного занята. У меня сейчас есть клиент. Я охраняю Валентину. Ну еще и Лилию по совместительству. Раз уж она рядом. Так что на тебя у меня времени нет.

Ника немного подумала. Видимо, перебирала в голове варианты, к кому еще можно обратиться. Но Ганецкая привыкла получать все самое лучшее, а лучшее в нашем городе — это Евгения Охотникова. Все же, в отличие от остальных жен Киры, эта обладала высоким интеллектом, так что решение нашла быстро:

— Хорошо. Давай так — я переберусь к Валентине, и ты будешь работать на всех нас. Эта дурочка все равно сидит дома, а другая при ней. А мне нужно на работу ездить, меня люди ждут, на мне столько всего завязано… В общем, ты мне нужна. Просто необходима. Платить буду, сколько скажешь. Не в моем положении капризничать, понимаю.

— А как Валентина отнесется к тому, что ты вселишься в ее дом?

— Прекрасно отнесется! — решительно завила Ника. — Пусть только попробует что-нибудь вякнуть.

На следующий день я специально приехала пораньше, чтобы видеть все своими глазами. Ника была права — слабые попытки Валечки отстоять свою независимость были подавлены немедленно, и Ника расположилась в гостевых апартаментах на втором этаже.

Между тем наступило Восьмое марта — день рекордной выручки продавцов цветов, день головной боли мужчин и завышенных ожиданий женщин. Фитнес-клуб в этот день не работал, да и в салоне бровей жизнь кипела только до полудня. Так что все три вдовы собрались наконец вместе. Ника организовала все со свойственной ей энергией — отпустила по домам обслугу, заказала еду из ресторана, включила музыку и заявила:

— Девочки, давайте праздновать! Гори оно все синим пламенем, один раз живем!

С этим трудно было не согласиться. «Девочки» согласились и вскоре сидели за одним столом, где высились горы закусок (на диету решили в это день наплевать) и шеренги бутылок (здоровый образ жизни тоже отложили до лучших времен).

Судя по несколько истеричному градусу веселья, я напугала трех граций не на шутку.

Немного стыдно, ведь я завлекла этих дур в ловушку. Мое письмо, обманчиво простое и туповатое, на самом деле содержало несколько психологических «мин-ловушек»: «Смерть идет за тобой. (Первая фраза должна была с ходу вызвать шок.) Тебе не спастись. (Безнадежность, ощущение собственной беспомощности перед всесильным и невидимым противником.) Ты заплатишь за все. (За что? Поскольку мне ничего конкретного не известно, приходится выражаться так туманно.) Мне все про тебя известно. (Ладно, у каждого есть что скрывать, и никому не хочется, чтобы интимные тайны стали достоянием всех, а при обращении в полицию избежать этого не удастся.) Ты жди, скоро приду за тобой. (Ну это чисто психологический прессинг, нагнетание ужаса.)».

Итак, три грации в сборе. Не могу понять, что общего у всех этих женщин? Что нашел в них ветреный Ганецкий?

Вот Лилия — выглядит старше, чем на самом деле, под глазами темные круги, в волосах седина. Мешковатое платье, старомодная прическа. Собранная информация помогла мне выяснить: после расставания с Кириллом Лилия несколько лет пила. Ведь у нее не было ни образования, ни работы, ни детей, вообще ничего, ради чего стоило бы жить. Только Кира. Но Кира ушел к другой — длинноногой стильной хищнице, и Лилия совсем растерялась. Наследство Киры она как-то удивительно глупо потратила. Женщина опускалась все ниже. Несколько последних лет о ней вообще ничего не было слышно. На что она жила? Чем занималась? Была у нее какая-то тетка в Костроме. Может, первая жена Кирилла жила у нее? И вот Валечка наняла ее на работу.

Теперь Ника. Белые волосы подстрижены так коротко, что их почти и нет. Стильные очки, модный брючный костюмчик. Идеальный маникюр, на пальцах платиновые кольца. То, что она испугалась моих угроз, вовсе не доказывает, что женщина не причастна к смерти Ганецкого. А то, что не испугалась с первого раза, скорее подтверждает мои подозрения. Ника волевая, резкая, взрывная. В состоянии аффекта способна на агрессию. Помню, однажды она хотела меня ударить. Ну-ну. Больше таких глупостей дамочка не делала, но мы обе помним тот случай. Кстати, я выяснила, что года два назад у Ники появилось новое хобби — стрельба по тарелочкам. По субботам Ганецкая ездит в загородный клуб и в компании таких же любителей пострелять проводит выходной. Не слишком типично для женщины, особенно у нас в провинции! Одна в голову, одна в сердце — на такое Ника вполне способна. Пожалуй, она подозреваемая номер один.

Валентина. Светлые кудряшки, голубые глаза. Если виновна она, то тут замешан еще кто-то. Явно не эти пухлые пальчики нажали на курок. Значит, где-то рядом мужчина, который задурил бедной Валечке голову.

И я тут. Мы все, сидящие за этим столом, связаны с покойным — любовью, обидами, старыми счетами. Я ведь тоже вхожу в число этих граций… Можно сказать, я четвертая грация!

Поскольку разговор то и дело соскальзывал на всякие не относящиеся к делу предметы — цены, тупых подчиненных и массажистку Милочку, я решила навести беседу на главного виновника нашей встречи. Поскольку обстановка была неформальная и все три вдовы к этому моменту находились, что называется, под мухой, я подняла рюмку и сказала:

— Давайте помянем Кирилла.

Три грации послушно подняли свои рюмки.

— До дна, и не чокаясь! — строго сказала Лилия.

— А все-таки сволочь он был, дорогой наш, — скривилась Ника.

— Пусть земля ему будет пухом! — Валентина подняла к потолку густо накрашенные глаза и вздохнула. Залпом опрокинула в себя рюмку и укоризненно произнесла: — Ника, я бы тебя попросила не говорить так о Кире.

Вдова номер два немедленно вскипела:

— Да что ты понимаешь! Ты еще недавно в школу ходила, задачки решала про синус и косинус. Ты многого про него не знаешь.

— Кира мне доверял и всем со мной делился, — с апломбом сказал Валечка.

— Ха! — скривилась Ника. — Он просто не успел тебя кинуть, как кидал всех, кто его любил, кто ему доверял. Вот и все. Подожди, еще полгодика, и он бы тебя сменил на очередную подругу жизни.

— Это неправда, что Кира всех кидал! — вступилась за любимого Валентина.

Ника повернулась к Лилии и заговорщически подмигнула. Все-таки дамы уже порядком надрались.

— Ты посмотри, она его еще и защищает. Совсем ничего не понимает!

Лилия сочувственно кивнула, но промолчала — вполне благоразумно, учитывая, кто ей каждый месяц выдает зарплату в конвертике. Нику было уже не унять:

— Да он партнера собственного, с которым они «Пирамиду» вместе придумали, с которым в одной общаге жили, через колено сломал!

— Надо же, а я и не знала, что Кирилл приезжий и жил в общаге, — искренне удивилась я.

— Да, пока на Лиле не женился! Кстати, стартовый капитал под «Пирамиду» ему Лилин папочка дал, — язвительно произнесла Ника. — Рассказать, как он отблагодарил Лилечку?

— К тебе ушел? — простодушно спросила Валентина.

Ника закашлялась. Лиля, добродушно усмехаясь, похлопала бывшую соперницу по спине.

— Так что там с партнером? — не утерпела я.

— Ваня Соловейчик, такой головастый был парнишка, — припомнила Ника, — учился с нами на мехмате. Надежды подавал, его на кафедру звали. А Кирилл его к себе сманил. «Зачем тебе эта заплесневелая кафедра? — передразнила Ника, кстати, очень похоже. — Давай деньги делать. За нами будущее!»

— И что? — заинтересовалась я. Надо же, впервые слышу эту историю! Права Ника — можно сколько угодно считать себя близким человеком Кирилла Ганецкого, все равно окажется, что он тебя провел, обманул, подставил, кинул, что-то от тебя утаил.

— Да ничего! Когда «Пирамида» стала приносить реальные деньги, Кира решил, что с партнером делиться накладно. И сбросил его.

— Как это — «сбросил»?

— Ты что, не знаешь, как у нас такие дела проворачивают? — усмехнулась Ника. — Я же ему и помогала. Ладно, дело давнее, могу рассказать. Кирилл организовал наезд на собственную фирму. Проверки шли одна за другой. Пришел к Ване и говорит: «Видишь, брат, что творится? Видимо, кто-то разевает пасть на нашу «Пирамиду». Административный ресурс использует. Давай спасать наше детище». И предложил схему — перевести все на подставное лицо. Дескать, выведем себя из-под удара, а там и время выиграем, и сами административный ресурс задействуем.

— И это подставное лицо — человек Ганецкого, — сообразила я.

— Акции владельцы продали по бросовым ценам. Для вида, для налоговой и антимонопольного комитета. А когда опасность вроде бы миновала, Ваня пришел к Кириллу: «Давай-ка все вернем обратно». А тот: «Не понимаю, ты свои акции продал, деньги получил. Чего тебе еще?»

— Красавец! — восхитилась я бывшим возлюбленным.

— Ваня еще долго за ним ходил, адвокатов нанимал, но все было зря. Кирилл умел подстраховаться — документы были в полном порядке, факт продажи зафиксирован во всех реестрах…

— И где Ваня сейчас?

— Думаю, в Силиконовой долине, — пожала плечами вдова номер два. — После такого урока он резко поумнел и свалил.

Я задумалась.

— Слушай, а кто был тот подставной человек, на которого оформили «Пирамиду»?

— Я, — пьяно оскалилась Ника.

Я поспешно опрокинула в себя рюмку водки.

— Кирилл быстренько все вернул на место, как только Ваня уехал. Так что я была зиц-председатель. Знаешь, через месяц мы поженились — Кира сказал, что оценил мою преданность. Но после этого я ушла из «Пирамиды». И при разводе попросила у него не акции, а фитнес-центр. Не хочу иметь с этим ничего общего. Даже для меня это слишком.

Ника схватила бутылку «фанты» и жадно припала к горлышку.

Утолив жажду, женщина заметно оживилась:

— Знаешь, я тут еще одну историю припомнила… Как Кира к родственникам относился.

— А у него были родственники? — удивилась я. В жизни не слыхала ни про каких родных!

— У всех есть родственники, — строго сказала Ника. — Родители Кирилла к тому времени уже умерли. Осталась какая-то родня в Балахове, ну, городке, откуда он родом. Так вот, эти тетка с дядей в девяностые заделались фермерами. Набрали кредитов, накупили техники, землю взяли в аренду. И влетели в неприятности. То ли на эту землю кто-то из начальства глаз положил, то ли делиться с кем надо не захотели… Они скорее к Кириллу: «Родной, помоги! Мы люди темные. Деревня. А ты с такими людьми на теннис ходишь…» Кира отказал. В общем, убили их. Подстроили аварию, и оба они — и муж, и жена — насмерть. Вот тебе и родня…

— Так, девочки, хватит негатива! — решительно сказала Лилия. — Давайте танцевать!

Вдова номер один включила музыку.

«Снова стою одна, снова курю, мама, снова!» — запела Ваенга.

Я поспешно поднялась. Думаю, на сегодня хватит.

— Голова кружится, — пожаловалась Ника. Еще бы! Дозы спиртного, какую приняла стильная дамочка, хватило бы ломовому извозчику. — Женя, п-проводи меня. Хочу голову п-проветрить.

— Да не нужен тебе провожатый, — легкомысленно отмахнулась я. — Сама дойдешь.

Ненавижу нянчиться с пьяными.

— Ты что? — Ника округлила глаза. — А вдруг там снайпер?!

Вот ведь как хорошо сработала моя легенда о злодее, который охотится за беззащитными вдовами…

Опираясь на меня, Ника вышла в небольшой сад, украшавший дом с тыла. Как все у Ганецкого, сад был тоже какой-то экзотический — сплошь лиственницы, можжевельник и прочие колючки, ни одного нормального растения. В сумерках рогатые туи выглядели особенно зловеще — казалось, за ними кто-то прячется. Если бы я не знала, что единственный источник угрозы для трех граций — это я сама, то самое время было бы проявить повышенную бдительность…

Мой «Фольксваген» одиноко грустил на стоянке.

— Постой-ка, — сообразила я, — а где твоя тачка? Ты же не пешком сюда пришла?

— А, в гараже стоит, — отмахнулась Ника. — Слушай, какая ночь, весной пахнет… А пошли прогуляемся, а?

— Да погоди ты… Как — в гараже? Здесь гараж на три машины. Там стоят «Ягуар» и «Порш» Кирилла и «Королла» Валентины. Куда ты свою машину втиснула?

— Никакого «Ягуара» там нет. — Ника пожала плечами и икнула. — Наверное, Кира его продал.

Ага, сейчас! В жизни не видела бы человека, настолько влюбленного в машину определенной марки. Свой «Ягуар» Кира облизывал от колес до бардачка и ни за что бы не продал. Скорее он продал бы Валентину.

С трудом дождавшись, когда у Ники пропадет охота гулять, я проводила ее в дом и даже сопроводила до комнаты. Закрыв за вдовой номер два дверь, я вздохнула с облегчением. Не женщина, а динамитная шашка! На редкость непредсказуемая особа. Надо же, насколько Ганецкий ей доверял, если решил перевести акции именно на Нику… До чего же грязная история!

Надо на всякий случай проверить, где сейчас Ваня Соловейчик, которого Кира научил особенностям национального бизнеса. Действительно в Силиконовой долине или где-то еще? Может ли он находиться, к примеру, в Тарасове?

Я вернулась к компании. Лиля уже убирала со стола, Валентина допивала сок. Спиртного девушка почти не пила, была бледненькой и грустной.

— Валя, скажите, где «Ягуар» Кирилла?

Вдова номер три вскинула на меня заплаканные глаза и равнодушно сообщила:

— Его угнали.

— Как — угнали? Когда угнали?

— Еще Кира был жив… За день до его смерти. — Валя всхлипнула. — Он был так расстроен… Очень любил эту машину. Я даже ревновала немножко.

— Понимаю вас. Он заявил в полицию?

— Конечно, — удивленно поглядела на меня Валентина. — Только теперь это уже не важно…

Дождавшись, пока Валя скроется в свою комнату, я прикинула, стоит ли рисковать, нарываясь на первого встречного инспектора ДПС, или лучше переночевать здесь. Пусть я выпила всего пару рюмок, но здравый смысл победил.

— Лилия, устройте меня где-нибудь на ночь, — попросила я домработницу. Та приветливо улыбнулась, открыла комнаты для гостей и принесла чистое полотенце. Я улеглась на кровать, закинула руки за голову и задумалась.

Кажется, дело сдвинулось с мертвой точки.

Не зря, все было не зря! Не напрасно я писала анонимные письма, пугала бедных женщин. В пустой породе женской болтовни все же блеснула та самая крупица золота — ценная информация, возможно, даже ключ к тайне гибели Кирилла.

Почему я придаю такое значение угону машины? Все просто.

Все дело в маленькой черной пантере на заднем крыле моего «Фольксвагена».

Ее нарисовал по моей просьбе знакомый художник. С тех пор я куда спокойнее сплю и не волнуюсь за судьбу моего железного друга.

Какие машины угоняют чаще всего? Обычные, распространенных марок, неприметные, не имеющие ярко выраженных особенностей.

«Фольксвагенов» в нашем городе немало, но такой, с пантерой, всего один. Если его уведут, броская примета позволит перехватить машину, не успеют злоумышленники довести ее до выезда из города.

С «Ягуарами» дело обстоит еще интереснее. Таких машин — дорогих, не приспособленных для езды по провинциальным дорогам — в Тарасове всего несколько штук. Угонять такую тачку — глупость несусветная. Угон сойдет с рук только в одном случае — если точно знаешь, что владельца вот-вот убьют.