Вторая половина олигарха

Марина Серова, 2011

Помогать униженным и оскорбленным стало для Полины Казаковой, больше известной в народе как Мисс Робин Гуд, главным и любимым делом. Тем более в беду попала ее знакомая Марина Золотова. Муж красавицы Корнил оказался просто негодяем. Издевался над бедняжкой как только хотел – жена все стерпит, куда денется! Ведь и она сама, и дети полностью зависели от него. В один прекрасный день Марина перестала терпеть выходки самодура и… очень скоро очутилась на улице. Кроме того, Корнил намерен отобрать у супруги детей, якобы с обеспеченным родителем им будет лучше… Ну ничего! Мисс Робин Гуд исправит несправедливость судьбы и поменяет жертву и мучителя местами!..

Глава 3

Я сидела в своей комнате на своем любимом диване и смотрела старые школьные фотографии. Альбом был в замшевом переплете, бордовом, с белым голографическим сердечком в углу. Вот наш девятый «А» в спортзале — «болеет» за свою команду. От нашего класса тогда в команде девчонок играли Маша Ветрова и Галка Сучкова — обе дылды, как нам тогда казалось. Не знаю, как Сучкова, а Ветрова из дылды постепенно превратилась в модель. А вот мы на школьном дворе весной — сажаем деревья. Алина держит за верхушку какой-то хлипкий прутик, а Вовка Кормилицын, двоечник и хулиган, засыпает его землей… Прутик этот за пятнадцать-шестнадцать лет, должно быть, уже давно превратился в большое дерево. Что мы тогда сажали? Кажется, каштаны, а еще клены. Да, летит время… Кто бы мог тогда подумать, что, закончив школу, многие девчонки выскочат замуж, станут мамами. Мальчишки, не все, но больше половины из класса, женятся, станут главой семьи…

Я вздохнула и закрыла альбом. Ничего, кроме грустных воспоминаний… Да, тогда, в отрочестве, все было по-другому. Казалось, что жизнь только-только начинается — интересная, яркая, полная радости и счастья. Со временем мы начали понимать, что если и есть на свете все это, то где-то далеко, не у нас, не в нашем городе… Ну, разве что в областном. А мне-то вообще досталось от жизни такое!.. Осиротеть в четырнадцать лет! Причем родители сгорели в машине у меня на глазах. Кажется, кроме меня, такого в нашем классе не испытал никто…

Так. Все! Хватит о грустном! На Мальвинку вон тоже свалилось — врагу не пожелаешь. А ей только двадцать четыре! Но она ничего, держится. Хотя чего там держится, постоянно ревет белугой. А кто бы не ревел на ее месте? Алина точно залила бы слезами всю квартиру. А я? Я бы не ревела. Я бы начала действовать. А как? Что бы я предприняла на месте Золотовой? Наняла бы киллера? Да уж. Неплохая мысль, учитывая, какая мразь этот Корнил. Но мы нанимать киллера не будем. Мы, как говорил Володя Ульянов, пойдем другим путем. Каким? Эх, попасть бы в дом этого бизнесмена! В качестве кого? Скорее всего, домашний штат у него укомплектован.

Я подошла к телефонному аппарату и набрала номер Алины.

— Хорошо, что ты дома. Маринка у тебя?

— Здесь она, куда ей деться!

— Тогда дай ей трубку.

— Алло? — Это уже был голос Золотовой.

— Марина, скажи, в дом твоего муженька никто не нужен? Я имею в виду обслугу.

— Понятия не имею. Вообще-то там часто меняются няни и домработницы. Сама понимаешь, такую атмосферу не каждая выдержит. А что ты собираешься сделать?

— Потом объясню. С кем из сегодняшнего персонала ты в хороших отношениях?

— С няней. Я ей часто звоню, и она мне рассказывает о детях и дает им трубку, мы с ними говорим… Пока Корнила дома нет.

— Расскажи мне о ней.

— Ее зовут Маргарита. Маргарита Андреевна — это для детей. Фамилия, кажется, Птицына, но точно я не помню, ее муж принимал на работу…

— Да черт с ней, с фамилией, ты мне о самой няне расскажи.

— Ей тридцать с небольшим. Своей семьи нет. До нас она в частном садике воспитательницей работала. Хорошая женщина…

— У тебя номер ее мобильника есть?

— Полина, зачем тебе ее мобильник?

Нет, Золотова от горя определенно стала плохо соображать.

— Хочу перезваниваться с ней, люблю, знаешь ли, на досуге поболтать с нянями богатых людей… Марин, не спрашивай, зачем. Да или нет?

— Ну, есть, конечно…

— Диктуй.

Золотова продиктовала мне номер мобильника няни, я сразу занесла его в свой.

— А теперь позвони ей и спроси, есть ли в доме твоего бывшего вакансии. Если есть, то какие.

— А про оклад тоже спросить?

— Вот это меня как раз интересует меньше всего!

Я бросила трубку. Что-то меня стали раздражать несообразительные люди.

Дядя Сережа позвонил ближе к вечеру. Я взяла трубку:

— Алло?

— Полина? Ну, слушай, что удалось нарыть на твоего предпринимателя.

Я вся обратилась в слух.

— Во-первых, хочу сказать, что бизнес у этого горе-коммерсанта, похоже, не слишком-то чист. Он занимается ввозом в страну из-за рубежа небольших партий бэушной одежды… как это называется? Секонд-хенд, по-моему?

— И что же здесь нелегального?

— Есть сведения, что его человек дает таможенникам взятки. Спрашивается: зачем? За старое тряпье? Как-то подозрительно все это выглядит.

— Согласна. Что еще, дядя Сережа?

— Насчет компаньона ты тоже права: с ним случился сердечный приступ, но в крови найдено большое количества сердечного стимулятора. В малых дозах он безвреден, а вот если дать человеку несколько доз…

— Да, вряд ли сам погибший выпил сразу упаковку таблеток, а потом сел за руль и отправился домой. Разве что хотел по дороге заодно покончить жизнь самоубийством.

— Это, Полина, вряд ли. Дома его ждала беременная жена. У них вот-вот должен был родиться сын… Они лет пять состояли в браке, а детей не имели, и вот наконец…

— Согласна: в такой ситуации он должен был дорожить собой как никогда. Кстати, при погибшем нашли какие-нибудь сердечные средства?

— Ты правильно ставишь вопрос. Я говорил об этом со следователем, который вел это дело. Не нашли. Ничего, даже таблетки валидола.

— Та-ак… Что-нибудь еще?

— После похорон компаньона на свет неожиданно выплыл договор, в котором говорилось, что в случае смерти одного из учредителей фирмы его доля целиком и полностью переходит второму. Таким образом господин Козел Корнил Борисович стал единственным владельцем фирмы, а вдова погибшего не получила ровным счетом ничего!

— Ого! Что ж это муж с ней так жестоко?! Как-то подозрительно, дядя Сережа.

— Более чем. По логике вещей, человек должен был позаботиться о жене и будущем ребенке. Но, как говорится, факт остается фактом: на сегодняшний день господин Козел, ныне Золотов, является единственным владельцем фирмы. Кстати, недавно развелся. И заметь, история повторилась: по брачному контракту все имущество опять досталось ему одному.

— Ну, об этом я как раз в курсе. И здесь он все прикарманил себе! А какое именно имущество принадлежит господину Кóзелу-Золотову?

— Коттедж, судя по всему, не маленький. Три этажа, два подземных гаража. Две иномарки, трехкомнатная квартира в центре, дачный дом за городом. Да, и, кроме оптово-закупочной фирмы, у него есть магазин, торгующий этим самым тряпьем. Так что Корнил Борисович — человек, прямо скажем, не бедный.

— Да уж. Вряд ли он ходит к соседям стрельнуть сотню до получки… А сколько ему лет, дядя Сережа?

— Тридцать три.

— И это все о нем?

— Похоже, что да. Мало тебе?

— Остальное сама накопаю.

— А ты почему занялась им?

— Видите ли, дядя Сережа, эта самая выброшенная ни с чем на улицу жена по странному стечению обстоятельств оказалась моей знакомой. Мы когда-то в одной школе учились.

— Вон оно что! Хочешь помочь подруге?

— Хочу. Есть у меня такая привычка — помогать обиженным и попавшим в беду… А вам спасибо за информацию… Ой, чуть не забыла! Дядя Сережа, у вас случайно нет адресочка вдовы козеловского компаньона?

— Случайно есть. Ремонтная, десять, квартира пять. Запишешь?

— Адрес легкий, я запомнила.

— Ее зовут Аронкина Елена Викторовна.

— Еще раз спасибо.

— Давай дерзай! Успехов тебе.

Он отключился. А я пошла на кухню, заварила себе кофе и села порассуждать об услышанном.

Итак, что мы имеем? Бизнесмен-предприниматель, женившийся, допустим, по большой любви. Да и как было не влюбиться в нашу красавицу Мальвину?! Веселая, жизнерадостная, с огромными сияющими глазами. Это сейчас она потухла, а тогда… Лицо, фигура — все, как говорится, было при ней. Одним словом — модель! Иметь такую жену для бизнесмена престижно. Это все равно что дорогая иномарка — чтобы все завидовали. И еще наверняка Корнил рассчитывал, что и детей она ему родит таких же красивых. И, думаю, в этом жена его не разочаровала.

Но вот пошло что-то не так. Что именно? Господин Золотов (да, теперь уже Золотов, так что будем называть его так), вероятно думая, что жена, имея двух маленьких детей, будет сговорчива и не перечлива. Еще бы! Она полностью зависит от мужа и сама, и ее дети — в материальном плане, разумеется. Так что твори, что только в больную голову взбредет, жена все стерпит, куда денется! Но тут его расчет не оправдался. Мальвина наша оказалась не из тех, кто будет выносить дикие выходки деспота и самодура. Она встала на защиту своего достоинства и своих детей, из-за чего, впрочем, и очутилась на улице.

Да, картина, прямо скажем, неприглядная. Корнил оказался не просто негодяем, еще и мразью редкостной. Ну, что ж, господин предприниматель, не впервой нам разбираться с такими злодеями. И хотя обычно я не бралась за такие дела, как бракоразводные процессы и дележ имущества, но здесь, по-моему, случай особый. Во-первых, Золотова — моя знакомая. Помнится, мы с ней даже как-то раз дежурили в школьной столовой… А во-вторых, тут мы имеем не просто развод, а развод по-новорусски. Муженек оказался таким гадом, что мама, не горюй! Считает, что детям лучше будет с ним, а не с матерью? Ну, еще бы! Такой важный гусь! Фирма у него, дом и все такое… Совесть бы еще заимел в придачу ко всему прочему, не помешало бы. Ладно, посмотрим, с какой стороны можно к нему подступиться. Не таких еще мы на место ставили. Пока я не проникла в дом к этому уроду, наведу-ка о нем справки через другие источники. Есть у меня хороший знакомый — журналист нашей местной газеты «Горовск сегодня» Антон Ярцев, дотошный малый. Его способность откапывать подноготную нужного человека просто поражает.

Трубку Ярцев взял сразу:

— Полина? Привет. Никак соскучилась?

— А если скажу, что да?

— Могу предложить тебе развеяться в какой-нибудь приличной кафешке. Как ты на это смотришь?

— Вдвоем?

— Ну, хочешь, позовем нашего главреда… Или уборщицу тетю Нюсю.

— Не хочу. А ты что, свободен?

— Ты будешь удивлена, но я действительно свободен. Только что сдал статью…

— Тогда давай через час в кафе «Запад-Восток». Сможешь?

— Подъезжай.

Через час мы сидели в кафе. Это было недорогое и очень приличное заведение общепита в нашем городе. Здесь был хороший ассортимент при вполне приемлемых ценах и довольно уютная атмосфера. Звучала музыка в стиле блюз. Антон взял бутылку столового вина, салаты, фрукты, кофе. Мы сидели за отдельным столиком, выпивали, закусывали и мирно беседовали.

Я рассказала ему о несчастье, случившемся с моей знакомой девочкой Мариной. Антон внимал мне очень сочувственно.

— Честно говоря, я уже слышал подобные истории, — сказал он, — а про одну так даже писал. Эти наши доморощенные бизнесмены просто с жиру бесятся. У них жены — красавицы писаные. А они все недовольны. Разводятся, на других женятся, снова подают на развод… А еще они любят нанимать частных сыщиков следить за своими женами. Это вообще умора! Мне один детектив рассказывал, как он «пас» дамочку, жену бизнесмена. Весь день таскался за ней по салонам красоты, бассейнам, фитнесам…

— Ну, и что, нарыл компромат?

— Нет. Но муж с ней все равно развелся. Представляешь? Даже предлагал взятку этому детективу, чтобы тот специально состряпал на нее компромат, раз уж не удалось ничего раскопать, и подтвердил на суде, что его жена якобы ездила к любовнику. Зачем ему это было нужно?

— Может, ему так жить интереснее? Скучно ведь, когда каждый день одно и то же.

— Возможно. Эти олигархи недоделанные… А впрочем, ну их к черту! У меня одноклассница — завуч в частной школе для детей таких вот толстосумов. Сейчас лето, они набирают детей для подготовительных курсов к школе. Нет, не для этого года — для будущего. Так вот, Галина говорит, что, с одной стороны, в такой школе хорошо работать: зарплата у них против обычной учительской больше раза в два с половиной. С другой стороны, эти папаши, отдав ребенка в престижную школу, требуют, чтобы их отпрысков научили там чуть ли не японскому языку! А им там и так и бальные танцы преподают, и искусствоведение, и…

— Подожди, Антон, — перебила я друга-журналиста и усмехнулась, — павлины, говоришь?..

— Что? Какие павлины? Мать, ты сейчас с кем разговариваешь?

— Да это я так, о своем, о девичьем… Слушай, Ярцев, у меня мыслишка одна появилась…

— Только одна? Что-то небогато у тебя с этим…

— Подожди прикалываться. Лучше скажи: ты со своей одноклассницей в хороших отношениях?

— Что ты имеешь в виду? — Ярцев подозрительно посмотрел на меня.

— Она может сделать для тебя одну вещь?

— Хм… Смотря какую…

— Надо позвонить этому Корнилу Борисовичу и намекнуть ему, что, мол, было бы неплохо, если бы его дети на будущий год пришли в школу уже подготовленные в плане иностранных языков. А? Ну, у них, мол, в школе такие вот требования.

— И что?

— И заодно порекомендовать ему хорошего преподавателя языков. Даже не просто преподавателя — полиглота! И прекрасного воспитателя в одном лице.

— У тебя есть такой на примете?

Я со значением посмотрела на Ярцева.

— Вообще-то есть. И ты ее даже знаешь.

Я поднесла к губам бокал с вином. Ярцев поднял свой.

— О! Полина, извини, не догадался сразу… За тебя — лучшего в городе преподавателя иностранных языков и воспитателя по совместительству!

Мы выпили.

— А еще, Антош, у меня к тебе просьба… Мне нужны какие-нибудь сведения на Золотова Корнила Борисовича, бывшего мужа моей знакомой, который выкинул ее на улицу, как гадкого котенка, ни с чем, да еще и детей отобрал по суду. Нашел, козел, свидетелей, которые подтвердили, что она — просто никудышная мать.

Антон аж вилкой по столу стукнул:

— Вот люди, а?! Я только что статью сдал главреду, в которой рассказал, как одна мамаша-алкоголичка, держащая притон в своей квартире, до сих пор не лишена материнских прав. Соседи куда только не жаловались! Ее ребенка, оборванного и голодного, весь подъезд кормит. Его так и называют: сын подъезда. А она вечно пьяная, нигде не работает, собирает у себя дома компании, спит со своими собутыльниками за стакан водки… И вот такую, с позволения сказать, мамашу не могут лишить материнских прав и отдать ребенка в детдом! А твою знакомую, значит, быстро всего лишили? Да-а… Вот что значит деньги!

— Я бы даже сказала: большие деньги. Антон, так ты про сведения на этого Золотова не забудешь?

— Ты чего на меня клевещешь? Когда это я забывал?! Даже обидно, Полин… Обещаю: все, что только нарою, — все будет брошено к вашим ногам…

Из кафе я ехала домой на такси и прикидывала: сколько времени пройдет, пока Антон поговорит со своей одноклассницей, та позвонит господину Золотову-Козелу, убедит его нанять детям репетитора, то есть меня. Потом Козел этот должен позвонить мне и попросить меня заниматься языками с его детьми.

Боюсь, что раньше послезавтрашнего вечера нечего и думать услышать его звонок. И это при самом благоприятном раскладе. А вдруг у Корнила Борисовича есть свой хороший знакомый репетитор иностранных языков? Запросто! И тогда с этим вариантом я могу пролететь. Он наймет другого, а мне придется искать иной путь в его дом. Но пока я это не выясню, мне ничего предпринимать не стоит. Вдруг все-таки повезет? Остается только запастись терпением и ждать. А чем мне пока заняться? А ничем. Разве что обзавестись на всякий случай, как говорят в определенных кругах, ксивой. Не являться же в его дом под моей настоящей фамилией! Антона я просила своей однокласснице назвать меня Оксаной Игоревной — это первое имя, которое пришло мне на ум там, в кафе. Теперь бы неплохо заиметь на это имя документы, паспорт и диплом. А в этом мне может помочь мой дедуля, Аристарх Владиленович. Уж у него-то в преступном мире есть знакомые мастера на такие номера.

Деда дома не было. Все ясно: опять пропадает в своем казино. Вот что значит азартный игрок! Теперь явится далеко за полночь, если не сказать под утро, и еще неизвестно, в каком состоянии. В казино дед иногда пропускал с кем-нибудь из приятелей пару-тройку рюмок коньячку по поводу хорошего выигрыша. Дожидаться деда я не стала, легла спать, решив поговорить с ним утром.

* * *

Первое, что я, проснувшись, увидела в окно, были облака. Темные, тяжелые, нависшие над землей совсем низко. Вот и хорошо, а то эта жара просто до жути надоела. Лето выдалось сухим, так что хороший дождик и легкая прохлада не помешали бы. Тем более идти сегодня мне никуда не надо…

После душа я спустилась в кухню. Включила кофеварку и тостер, достала из холодильника сыр и шоколадное масло. Потягивая ароматный кофе, я мысленно набрасывала план моих действий, а учитывая место, где они будут разворачиваться, я бы даже сказала: боевых действий. Ведь в этом доме господин Золотов не раз поднимал руку на свою жену.

Итак, если мне все-таки подфартит и меня возьмут репетитором иностранных языков, я для начала разведаю обстановку в доме. Выясню, как у них обстоят дела с сигнализацией, есть ли камеры в комнатах. Потом мне, скорее всего, придется похитить оттуда детей. Самое ужасное, что их двое. Был бы один, сбежать с ним было бы не так уж сложно. Но убежать с двумя детьми… Очевидно, придется таскать их по одному, как котят. Но как именно? У детей, насколько мне известно, есть няня, которая призвана следить за ними денно и нощно. Ладно, там, на месте, будет видно. А пока…

В кухню заглянул Ариша:

— Bon matin, Polette!

Это было его обычное приветствие — он желал мне доброго утра на французском языке.

— Bon matin, grand-père! — ответила я в тон дедуле. — Кофе наливаю?

— Естественно! Зачем, по-твоему, я вышел на кухню?

— Ежевичный джем доставать?

— Полетт, доставай все, что есть съедобного в холодильнике. Я очень голоден.

— А ты вчера, кажется, опять пришел… поздненько? — Я достала из шкафчика любимую чашку деда.

Он присел к столу — уже умытый, гладко выбритый и с запахом дорогого парфюма. Дед у меня был настоящий аристократ, тщательно следил за собой, несмотря на преклонный возраст, даже делал маникюр в салонах и раз в месяц поправлял в парикмахерской свою гордость — аккуратную бородку.

— Полетт, я задержался после игры в казино, чтобы немного поболтать с Версальским.

— Кто такой? Я о нем раньше не слышала. — Я налила деду кофе в его чашку.

Он придвинул ее к себе, положил сахар и потянулся за тостами.

— Ты не слышала о Версальском?! Полетт, о нем слышал весь город. Это человек, о котором нужно знать, но с которым лучше не сталкиваться.

— Даже так? Что, такой опасный?

— Не то слово! Криминальный авторитет!

— Дед, зачем же ты тогда с ним болтаешь?

— Видишь ли, ma chere, у господина Версальского есть одна маленькая слабость — он очень любит играть в покер. Просто обожает. Жить не может без того, чтобы хоть раз в неделю не сыграть. Дышать не может, веришь?..

— Дед, да я уже поняла, какой заядлый игрок твой Версальский. И что с того?

— Как что?!

Дед торопливо отхлебнул горячий напиток и едва не поперхнулся. Он закашлялся, даже покраснел от натуги. Пришлось хлопнуть его несколько раз ладонью по спине.

— Спасибо… кхе, кхе… Так вот мы с Версальским вчера играли в паре и, к твоему сведению, — тут дед понизил голос до шепота, хотя никого, кроме нас двоих, в доме не было, — сорвали хороший куш. Представляешь, Полетт, мне выпала комбинация «стрейт-флаш» — пять «червей», начиная с восьмерки. Редкое везение! В другой раз у меня оказался «кикер». Я блефовал на ставке и опять выиграл! А у Версальского был средней силы «хай». Ту раздачу он разыграл просто великолепно… Потом мы еще перекинулись в пульку… В общем, подсчитав выигрыш, мы на радости решили угостить друг друга коньячком…

— И где же вы провели это полезное культурное мероприятие?

— Там же, в баре.

— Дедуль, ты ведь обещал мне беречь здоровье…

— А я что делаю, Полетт?! Поверь мне: ничто так не поддерживает здоровье, как пара рюмочек хорошего армянского коньяка!

— Ты же сказал: «пара-тройка рюмочек»?

— Какая разница — две рюмки или три?

— Да, разница небольшая. Но, сдается мне, что этим ты не ограничился. Колись, дедуля: была еще и четвертая?

Ариша смутился и почти покраснел:

— Полетт, ну что ты! Зачем бы я стал пить еще и четвертую? Это уже лишнее…

— А если быть честным?

Ариша помялся:

— Ну… четвертая, сознаюсь, была… но я ее только пригубил!

— И пятую только пригубил? А шестую, наверное, вообще лишь понюхал? Нетрудно догадаться, что на седьмую ты только посмотрел. Издалека.

— Полетт! Quelle idеe?! Что за мысль?! Как ты могла подумать?..

— Зная тебя…

Ариша смутился еще больше и перешел на французский. Этого я как раз и добивалась. Я имею в виду — смущение деда. Теперь он был готов на все, лишь бы загладить свою вину.

— Полетт, mais je puis vous donner d’argent… — бормотал Ариша.

— Спасибо, конечно, дедуль, деньги никогда не помешают. Но мне нужны не деньги.

— Что же?

— Ксива.

— Что-о?

— Фальшивые документы. Точнее, паспорт на имя… скажем, Умновой Оксаны Игоревны. И ее диплом об окончании института иностранных языков. Желательно красный.

— Могла бы не объяснять. Что такое ксива — я, слава богу, знаю, — проворчал обиженно дед, — значит, твое дело продвигается… Я почему-то так и подумал…

— Хорошо, что ты такой догадливый. Так как насчет ксивы?

Ариша вздохнул и посмотрел на меня с легким укором:

— После завтрака пойду звонить Версальскому…

— А я принесу тебе свою фотографию.

У меня была маленькая фотка, где я снялась в гриме. Светлые длинные волосы, не свои, конечно, парик. Голубые глаза… точнее, линзы, так как «родные» глаза у меня серые. Как-то раз мне уже приходилось использовать эту фотографию для дела. Теперь вот она понадобилась снова.