Волчица

Марина Параскун, 2023

«Короткий сюжет, выворачивающий душу…» – Как часто нашему взгляду открываются емкие по форме, но глубокие по смыслу рассказы и стихи? А те, что способны душу пронзить, усиливая сердцебиение в ритмичном темпе? А с блеском во взгляде, когда еле-еле сдерживаешь слезу?Не ищите ответы. Не нужно. Реальность, она ведь у каждого своя. Одним, чтобы душу открыть, достаточно взгляда, другим же и слов мало… Хотя всё в нас. Осознание в моменте – непростое состояние. Позвольте себе быть настоящими, такими, кого не грузит социум обязаловкой и долженствованием. Хотя бы на краткий миг. Но миг непритворный, такой, где погрузишься всем своим существом в историю, а где-то даже и не в историю, а самую настоящую событийную реальность одной жизни…

Время истекает

Её дни сочтены. Она это знает. Как много хотелось взять от жизни, успеть, узнать… Но больше всего хотелось видеть глаза зрителей. Восторженные, сияющие, полные удивления… Она мечтала, чтобы ей рукоплескали, чтобы изумлённая публика восхищалась искусством актёра. Но жизнь распорядилась иначе. Ей была уготована другая судьба — молчаливо наблюдать, выглядывая из-за кулис, как разворачивается театральная феерия. Без неё. Это печально. Но не страшно. Ведь здесь, по ту сторону театральных подмостков, происходит другой спектакль, — спектакль под названием «жизнь». Сбросив маски, позабыв о лицедействе, актёры показывают свои настоящие лица: радостные и счастливые, неподдельно грустные и озабоченные…

Случается, потеряет кто ключи или мелочь какую, так она тут как тут, готова помочь, показать. Или, бывало, возьмётся забывчивый актёр роль повторять, так она обязательно должна быть рядом. Без неё в этом случае никак нельзя.

Как же это ценно — быть кому-нибудь нужной, быть помощницей, быть опорой. В такие счастливые минуты она бывала и прекрасной царицей, выслушивающей сладкие речи льстеца, и юной пастушкой на свидании с возлюбленным. А однажды пришлось даже роль Ивана Грозного принять. И так день за днём…

Она любит театр. Очень. Всем сердцем. Она живёт театром. Уже давно. Его буднями и праздниками, его преображениями… Наблюдает радость и смех, чуть реже — печаль и горечь поражения. Жизнь артиста непредсказуема. Сегодня ты на пике славы, а завтра тебя ждёт забвение. Театру нужна новизна. Нужны изменения. И таковых случалось великое множество. Видоизменялись театральные декорации, обновлялся закулисный интерьер. О, какое её охватывало чувство волнения, когда происходили закулисные метаморфозы. Перемены страшили. А затем радовали, что ты нужен в этой новой трансформации. А какое она испытывала удовольствие, наблюдая игру новичков. Молодые актёры забавны, их игра свежа, необычна… Жаль, что приход юного лица неизменно сопровождался уходом старого опытного актёра. Ничего не поделаешь — это жизнь. Время истекает.

Вот и её время подходит к концу. Жить грёзами и мечтами осталось недолго. Скоро всё исчезнет. Рассеется очарование тайной закулисной жизни, умрёт мечта о театральных подмостках, а свет софитов померкнет навсегда. Надо насладиться последними минутами, может быть, часами, или днями…

А пока, очарованная театральной жизнью, она заворожено следит за дебютной работой молодого режиссера.

«Какая необыкновенная игра! — мысленно восторгается она. — Сколько правды, чувства… Как умело показана жизнь! О-о-о! А вот и та, на месте которой могла быть я. Я знаю эту роль! Я каждый день проигрываю её здесь… В моём маленьком закулисном мире. Ах! — вздыхает она, всё еще грезя о ярком звёздном выходе. — Почему меня не замечают? Если бы мне доверили… Я бы так сыграла! Так сыграла!..»

На сцене происходит что-то необыкновенное: в танцевальном безумии кружит с десяток девушек, облаченных в белоснежные наряды. Грациозные фигуры изгибаются, принимая причудливые позы. Наряды развеваются от быстрых движений, создавая иллюзию снежной бури. И вся эта завораживающая круговерть происходит вокруг мужчины и женщины, сидящих за небольшим столиком, на котором стоит горящая настольная лампа.

«Необычная постановка, потрясающая воображение игра… — рассуждает она, внимательно следя за игрой актёров. — Сыграть семейный очаг, который не разрушит даже зимняя буря… О-о-о! Как бы я хотела быть там… Почему так жестока судьба! Вот бы мне оказаться на сцене… Так точно передать теплоту семейного очага может только настоящий актёр! Я тоже так могу… Даже лучше!»

Раздаются громкие аплодисменты. Она с завистью смотрит, как рукоплещет зал, как ликует зритель. Всё это она видит не раз. И каждый раз это вызывает печаль, — печаль от того, что ты всего лишь зритель, закулисный наблюдатель. А теперь ещё прибавляется боль — боль, что нельзя остановить стрелки часов, замедлить время. Нет, можно, конечно, разбить часы вдребезги или пасть в долгий сон, и даже можно погрузиться в глубокую медитацию… Только толку от этого? Для времени нет преград. Никаких. Тикают невидимые часы, секунда за секундой, минутка за минуткой… И пробьет час! А за ним другой… Но уже без тебя…

Занавес опускается. Антракт. Начинается закулисная возня. Актёры, шелестя нарядами, торопятся в гримёрку. Проносятся, как снежный вихрь, девушки в белоснежных нарядах. Мелькают разноцветные палантины, накидки… Время антракта невелико. Надо успеть подготовить сцену, расставить бутафорию по местам. Закончить спектакль под оглушительные овации зрительного зала.

Конец ознакомительного фрагмента.