Наше будущее в прошлом

Марина Павельева, 2022

Ничего себе, фееричное начало отпуска! Зашел в одном месте, а вышел… там же, только раньше на тысячу лет. И это совсем не темные времена. Мир оказался намного развитее нашего. Лишь одна беда – на нашу планету надвигается война. И пусть Иерархи считают, что она не начнется, я уверен, что это не так. Поэтому непременно придумаю, как в ней победить, ведь я знаю о будущем Земли все. Но сначала надо выбраться из тюрьмы, куда угодил по недоразумению, найти инопланетного шпиона, сливавшего сведения о телепортах, и изобрести способ обойти вражеские кордоны, чтобы спасти весь мир. Вот такой план на ближайшее будущее.

Глава 3

— До передвижного чертога? — задумчиво переспросил я. — Так вроде чертог это дворец, — вспыли у меня познания славянского фэнтези. — А у тебя тут никаким дворцом не пахнет.

— Так-то да, не дворец, но я хотел потом подправить, — стал объяснять мне Киррил. — Когда устраню неполадки, и печка заработает на полную мощность, тогда можно будет и оформлением заняться. А дворец звучит красиво. Монументально.

— Ну, если так… — согласился с ним я, не зная, что еще спросить.

Вывод я уже сделал.

Печка, передвижной чертог — какой-то телепорт. Если, конечно, телепорты существуют. Но судя по тому, как серьезен Киррил, они существуют. И он занимается разработкой новой модели, которая может перемещаться сама. Если дольмены — стационарные телепорты… именно в эту минуту я понял, как попал сюда. Через телепорт, которым был мегалит в Пшаде. Тут же вспомнил, что эзотерики на своих форумах (попадались мне в интернете, и я их иногда почитывал) талдычили о связи с богами и восстановлении своего внутреннего равновесия внутри дольменов. И что-то писали про энергии, которые там ощущают.

Вот и в печке какие-то энергии бушевали, пока мы ее ловили. Не зря там голубое свечение из отверстия прорывалось и шумело электричеством. Или теми самыми энергиями, о которых мы в своем мире ничего не знаем. Так, с этим понятно. Значит, я переместился с помощью телепорта, который почему-то заработал именно в тот момент, когда я залез в мегалит. А лет двести до этого или больше тот не работал, только энергии испускал на радость эзотерикам и верящим во всяких древних богов людям. Что же произошло?

— А вы когда печку потеряли? — спросил у Киррила, в голову пришла интересная мысль, и мне хотелось ее подтвердить или опровергнуть.

— Утром сегодня. Терраформеры вчера тут закончили, место освободилось. Мы сразу сюда и рванули. А как прилетели, испытывать стали. Чего тянуть-то? Время и так поджимает, — ответил Киррил.

— А в лабораторных условиях проверяли ее работоспособность? — блеснул я знаниями, полученными в одной командировке, когда с учеными-конструкторами ездил на полигон в качестве охраны.

Те частенько ругались со своим начальником, доказывая, что хотя лабораторные испытания их оружие прошло успешно, теперь надо создать условия намного хуже. Полевые, пылевые, грязевые, водяные и… Фиг знает какие. Не помню уже. В общем, экстремальные. Чтобы проверить какой фактор окажется критическим. И все время повторяли слово «работоспособность». Так что в мозгу у меня оно отпечаталось навсегда.

Да и сама командировка запомнилась. Потому что эти экстремальные условия пришлось создавать мне, как и испытывать новенький… Впрочем, это секрет. Могу сказать только, что миссию я выполнил и даже грамоту от начальства своего получил. А ученые нудно благодарили и в последний день пытались напоить меня коньяком двенадцатилетней выдержки, чтобы снять боли в груди справа у плеча, которое после испытаний болело неимоверно. Конечно, коньяк немного помог, но натирать мазью огромный синяк черного цвета мне пришлось потом очень долго.

В целом время я провел с пользой и узнал много интересного. Хотя желание отоспаться от ежедневной рабочей рутины (подъем в шесть утра и возвращение с учетом времени на дорогу в девять), желание, с которым я соглашался на эту командировку, так и не осуществилось. Поработать обычным охранником, защищая полигон от посторонних, не удалось. Совсем как Катерине, судя по всему. Ей тоже пришлось участвовать в испытаниях непосредственно и ловить убежавший опытный образец.

Я посмотрел на девчонку, которая оторвалась от созерцания сменяющихся картинок и… Вот гадство! Задумался и не успел отследить… каким-то образом освободилась от оружия. Монохром сейчас лежал около нее на траве, а она снова, как перед походом, проверяла свою левую перчатку на сгибаемость пальцев. Я же как болван все еще стоял во всей броне и пытался не упустить из виду прицел на шлеме.

— Проверяли само собой, — услышал я ответ Киррила. — Но в лабораторных условиях печки работают как обычный телепорт. Нормально. Только когда бегать их запускаешь, в них что-то ломается. Не пойму что, — Киррил посмотрел на экран биобробота, где все также мелькали светящиеся значки. — Смотри, как долго. Не может найти причину сбоя.

— А как он проявляется? — продолжил расспрашивать я изобретателя. — Сбой этот. Конкретно сегодня, — уточнил, чтобы он не стал рассказывать про предыдущие печки, иначе разговор мог затянуться надолго, а мне хотелось быстрее подобраться к одному вопросу, который засел у меня в голове.

— Да что сегодня, что раньше, одинаково, — с досадой махнул рукой Киррил. — Привозишь, устанавливаешь, запускаешь. Все работает. Мы уже и живых стали отправлять. Отсюда в лабораторию. Мышей, — уточнил, увидев мой удивленный взгляд. — Но стоит только включить ноги, настройки летят ко всем чертям.

— И что потом? — я нетерпеливо подтолкнул Киррила, когда он замолчал и о чем-то задумался.

— А потом… Одна в прошлый раз отправила нас на семидесятую параллель, там тоже новые телепорты отстроили. Как-то с ними замкнулась, контур создала. Мы чудом остались живы. Хотя сама телепортация отлично работает, хвала изобретателям. Но печку потеряли. А сегодня эта никуда нас закинуть не успела, мы быстрее спрятались, так она сама убежала, — Киррил почесал всей пятерней затылок, озадаченно рассматривая валяющуюся неподвижно печку. — Я там защиту от несанкционированного проникновения поставил, вот она и маскируется, прячется, думая, что мы враги. Где-то программа сбилась.

— А сегодня ничего необычного не было? — задал я тот самый вопрос.

— Да вроде нет, — задумался Киррил. Помолчал с минуту и отрицательно помотал головой. — Нет, я не заметил. Она как только на ноги встала и перемещение включила, мы сразу же на всякий случай спрятались за камни для недостроенных телепортов. Катя дала ей указание мышку в клетке, которую перед печкой оставили, в лабораторию отправить. И она вроде начала выполнять приказ, нацелилась отверстием на клетку. Катя нам все транслировала. Но дальше что-то не заладилось.

— Мышь она бегущую увидела, — усмехнулась Катерина.

Она перестала работать перчаткой, видимо решив разобраться с ней после, и переключилась на мой монохром, подойдя ко мне и что-то нажимая в оружии. С его внутренней стороны оказалась панель с кнопками. Я только сейчас ее заметил, потому что все время пялился на прицел и окружающее пространство. Надо же. А всего-то следовало рассмотреть монохром. Косяк. Зато никого не убил случайно. Так что после обдумывания ситуации я все же поставил себе плюсик с минусом.

Катерина после манипуляций с кнопками с легкостью сняла с моей брони оружие и вставила в него свою правую руку. Монохром тут же слился с ней, а Катерина, встав спиной к нам с парнями, стала целиться куда-то вдаль. Я же с облегчением выдохнул, перестав следить за прицелом. Одной проблемой стало меньше — не надо снимать оружие. Хотя не до конца понял, как Катерина это сделала. Надеюсь, научусь со временем. Если у меня будет это самое время. Я снова глубоко вздохнул.

— Я как раз выглянула, чтобы посмотреть, отчего печка зависла, — сказал Катерина, продолжая свой рассказ. — А она вместо клетки направила вход на другую мышку, которая зачем-то из норки выскочила. Может сыр у соседки учуяла, может еще чего. Печка на нее сразу переключилась и шагнула в ее сторону. А когда мышь, увидев двигающуюся махину, дала деру, печка за ней и помчалась.

— А мы понеслись к трилету, — дополнил Киррил, — чтобы ее отследить.

— Вот так дикая зверюшка нам все испортила, — не удержался от возгласа Андрей, молча слушавший наш разговор. Он уже закончил укладку своих гаджетов и теперь наблюдал за экраном биоробота. Вдруг радостно ткнул указательным пальцем на внезапно застывшие картинки. — Вот она, смотри, Кирюха. Ошибка.

— Точно! — обрадовался изобретатель. — Ну, все, теперь Катя ее исправит. Отлично, — стал что-то писать на экране.

Воспоминания об утреннем инциденте тут же забылись. Андрей стал советовать Киррилу, что делать, на каком-то непонятном мне научном языке. Внимательно слушая, я все равно ничего не понял. И после нескольких фраз, брошенных Киррилом в ответ, я вовсе потерял нить разговора. Вот черт! Только подобрался к самому интересному. Я считал, что именно в тот момент, когда печка переключилась на двигающийся объект, в ней что-то перемкнуло. Может она какой-то новый контур создала, как говорил Киррил. Что за контур — надо выяснить. Но отвлекать ученых сейчас было бесполезно. Придется ждать, пока они с печкой не закончат. Ну да ладно. У меня еще Катерина есть.

— Ну что там? — спросил с интересом, подходя к ней.

— Не стреляет, ты прав, — отозвалась она и отцепила монохром. — Пока не поняла почему. Придем, будем разбираться. Забирай, — протянула оружие мне.

Я взял монохром и положил наперевес в левую руку. Сливать его со своей броней уже не хотелось. Вдруг я неправильно запомнил очередность кнопок, на которые нажимала Катерина. А может, еще какая ерунда вклинится. Тогда придется просить девчонку помочь. И все. Моя легенда тут же рассыплется. Я все еще хватался за эту соломинку и решал, когда сказать попутчикам правду. Наверное, надо было сразу. Но моя интуиция подсказывала, что нельзя.

Несмотря на такие развитые технологии, о которых я узнал за сегодняшний день, перемещение во времени еще не придумали. По крайне мере, ни слова об этом не услышал. А перемещения между планетами? Или параллельными мирами? Я так и не определился, куда попал. Потому что подходило все. И пока я не узнаю, где оказался, процесс моего попадания так и останется загадкой.

— Готово, — услышал я голос Киррила. — Можем возвращаться.

Мы одновременно с Катериной повернулись к парням и увидели, как лежащая неподвижно печка задвигалась и выпрямилась. Теперь она стояла на полусогнутых ногах к нам лицом, если можно так назвать стенку с полукруглым отверстием. Внутри него было темно, значит, телепорт не работал. Уже радует. Теперь я наконец-то печку разглядел. Сразу напомнило автомобиль концерна Хундай — Элеват для путешествий по гористой местности. Вместо обычных колес у машины были ноги. Как-то в интернете мне попалась статья о выставке электроники, где и рекламировалась эта модель.

А когда наша команда двинулась в трилету, и каменный монстр на стальных ногах чинно шествовал за нами, передвижной чертог стал напоминать мне Емелю на печи из сказки о щуке. Блин, чего только в башку не лезет… Вдруг я услышал характерный звук летательного аппарата, и наверху между высокими соснами что-то промелькнуло. Я насторожился. Такой же звук я слышал, когда прилетели изобретатели. Интересно, а это кто? Спросил сразу же, показывая рукой в небо:

— Еще ученые? За вами?

Прежде чем ответить, Киррил оглянулся на Катерину и как-то странно на нее посмотрел. Видимо думал, что она ответит на мой вопрос, но та молчала. Тогда он буркнул сам:

— Да, к нам.

Я услышал в интонациях его голоса какое-то напряжение, будто ему совсем не хотелось говорить на эту тему, хотя минуту назад он весело болтал о своей Кате. Очень странная перемена настроения парня мне не понравилась. Что бы это значило?

Я узнал об этом, когда мы вышли из леса на открытую площадку, где стоял трилет Киррила. Теперь рядом с его аппаратом обосновалась похожая летающая тарелка, около которой выстроились три пехотинца в броне и с оружием класса, судя по размеру, помощнее монохрома. Завидев нас, незнакомцы одновременно двинулись в нашу сторону.

— Это кто? — спросил я, а после молчания попутчиков не удержался и задал еще один вопрос, начиная нервничать. — Ваша новая охрана?

— Нет, это твоя охрана, — наконец как-то монотонно и безвыразительно ответила Катерина, останавливаясь и пропуская меня вперед.

— Моя? — удивился я и машинально шагнул в сторону.

Встал, чтобы видеть всех, образуя третью вершину треугольника между незнакомцами и Катериной, позади которой замерли Андрей с Киррилом, его Катя и печка. Стоп-кадр какой-то получился. Потому что пехотинцы тоже замерли в нескольких шагах от меня. Немая сцена. Тут я пожалел, что монохром у меня не слит с броней. Хотя пользы от него практически нет, но грозное оружие, даже когда оно не стреляет, все же предостерегает нападающих от необдуманных поступков. Катерина точно выразилась, что они пришли за мной. А раз с оружием, то не просто так.

Я медленно стал подводить правую руку к монохрому, а левой двигал так, чтобы оружие приближалось быстрее. Медленно — чтобы мои движения не бросались в глаза. Делать резкие выпады при данном раскладе было себе дороже. Неизвестно, какой приказ был у прилетевших по мою душу. В лучшем случае оставить меня в живых для допроса и выяснения моей личности, в худшем — стрелять на поражение при малейшей угрозе с моей стороны. Поэтому провоцировать «охрану» я не собирался.

— Рома, не делай глупостей, — внезапно сказала Катерина, когда мой монохром достиг правой руки. — Тебе это все равно не поможет. Я с самого начала тебе ак не дала. А ты даже не проверил. Поэтому и стрелять не мог. Извини, но так было нужно.

— Понятно, — пробормотал я, оценивая варианты моих дальнейших действий. — Я складываю оружие, — медленно положил монохром на землю и выпрямился, рассматривая молчавших пехотинцев.

Сам же думал, если бы в меня целилась только Катерина, то шанс, хоть и мизерный, был бы. Теперь же и он растворился. Даже если я побегу навстречу троице, чтобы проскочить между ними, находясь на линии перекрестного огня (стрелять друг в друга они вряд ли бы стали), не факт, что мне удастся не нарваться на них самих. А всего лишь один толчок — и я скорее всего грохнусь наземь. Или меня занесет, тормозя и сбивая темп. Так что не выход. Причем просто бежать в какую-либо сторону вообще не вариант. Оружие настигнет меня раньше, чем я скроюсь за ближайшим деревом.

К тому же, если я каким-то чудом все же сбегу, то как я вернусь обратно в свой мир? Кроме этих изобретателей, я тоскливо посмотрел на Киррила с Андреем, никто мне не поможет. Ведь именно их печка-телепорт доставила меня сюда. Непонятно пока как, но я намеревался с помощью парней это выяснить. Так что толку от моего побега никакого при любом раскладе. Поэтому сдаваться — самый подходящий на данный момент вариант.

— Что со мной будет? — спросил, делая вид, что все еще раздумываю.

— Смотря что расскажешь, — ответил басом один из пехотинцев, видимо старший по званию. — В условиях военного времени только это важно, чтобы сохранить тебе жизнь. Так что советую не врать и поведать нам, что у тебя за миссия.

«Миссия? Военное время? — застрекотали в мозгу вопросы без ответов. — И что это значит? Куда же я попал?» Определенно надо сдаваться и как-то в процессе общения с этими вояками выяснить, что происходит.

— Киррил, — услышал я тот же басовитый голос, — снимай броню.

С удивлением обернулся на изобретателя, но не увидел на нем никакой брони, хотя сначала подумал, что тот успел ее натянуть, пока мы общались с незнакомцем. Но нет. Киррил был все в том же сером комбинезоне и опять что-то писал на экране биоробота. А через секунду я почувствовал, что мои руки освободились от металлических перчаток, как, впрочем, и все тело от сковывающего облачения, и я снова стоял в ярко-оранжевой футболке и джинсах. Похоже, Киррил через Катю взял управление моей броней на себя и благополучно помог ее снять. Ну и славно. Сам бы я эту фигню все равно не отстегнул бы.

К мне подошел один из пехотинцев, мягко подтолкнул в спину и сказал:

— Прошу следовать с нами.

Двое первых повернулись ко мне спиной и направились в сторону своего трилета, хотя черт знает, как назывался их корабль. Я зашагал вслед за ними. Увидел краем глаза, как Андрей упаковал упавшую к моим ногам броню в стандартный металлический диск и положил его в карман комбинезона. То же самое сделал и Киррил со своей Катей. Я мысленно попрощался с этими так называемыми друзьями, которые судя по всему со всеми потрохами сдали меня военной контрразведке еще в самом начале, когда я к ним попал. А все оставшееся время разыгрывали из себя людей, поверивших моим бредням. Вот лживые ублюдки! А я-то радовался, что отлично умею маскироваться под своего.

По всему выходило, что раскусили меня сразу же, но решили ко мне присмотреться. Видимо хотели узнать, что я буду говорить или что буду делать. А я как дурак отчаянно пытался помочь им поймать сбежавшую печку. И чуть не угодил под раздачу, которая могла закончиться для меня смертью от стальной опоры. Похоже они так и не поняли, кто я такой и решили завершить игру. Поэтому прилетело вон то подкрепление.

И тут я осознал, что пехотинцы ведут меня в свой трилет, а следовательно, с изобретателями мне придется расстаться. На сколько — не известно. Да и вообще, увижусь ли я ними когда-нибудь? А ведь без них я никогда не смогу вернуться. Даже если выберусь из цепких лапок контрразведки. Тогда я совершил отчаянный шаг.

— Только не стреляйте! — крикнул пехотинцам, поднимая вверх руки, и молниеносно обогнув конвоира, подскочил к Киррилу. Схватил его за грудки комбинезона, чтобы он не убежал от испуга, и жарко зашептал ему в лицо. — Я из будущего, Киррил. Или из другого мира. Пока не определился. Но знаю точно, что попал сюда из-за твоей печки. Помоги мне…

Больше сказать ничего не успел. Один из двух первых пехотинцев огромным прыжком подскочил к нам, схватил меня перчаткой за шею, встряхнул как котенка, и оторвал от парня. Швырнул на землю и, наставив мне в грудь оружие, сказал басом, четко выговаривая слова:

— Дернешься, пристрелю.

— Ну зачем ты так, Хоакин? — неожиданно вступилась за меня Катерина. — Он же ничего не сделал. И нам помогал.

— Не Хоакин, а капитан Моран, — грубо оборвал ее старший группы, судя по голосу это был он. — Всегда считал тебя идиоткой, Катерина. За что и уволил из разведки. Включи голову. Шпион так бы и поступил. Запудрил вам мозги и, — передразнил ее противным голосом, — помогал вам. Как романтично.

— Дурак ты, капитан, — огрызнулась Катерина. — Во-первых, я ушла сама, а во-вторых, он мне жизнь спас, да и остальным тоже. Да, Киррил?

— Да, это так, — кивнул тот головой и задумчиво посмотрел на меня.

А я с удивлением уставился на него, но спрашивать ничего не стал. Вдруг этот придурок Хоакин решит, что я не так жестикулирую при разговоре и пристрелит к чертовой матери. А вопрос на языке вертелся. Что же я такого совершил, что жизнь им спас? И когда? Киррил, судя по всему, меня понял и, как бы объясняя мне, стал рассказывать воякам, как это случилось.

— Хватит, Хоакин, в него этрилазом тыкать, никуда он не убежит, — тоже почему-то пожалел меня, называя пехотинца по имени, причем тот ничего на это не возразил, убрал от меня оружие и даже разрешил встать. — Не факт, что он шпион, кстати.

— Вот мы это и выясним, — пробурчал капитан. — Мы идем или тут стоять будем? — и голосом, не терпящим возражений, скомандовал своим. — Взять его! Попробует снова скакать, стреляйте на поражение.

— Идем, конечно, — согласился с ним Киррил и двинулся в направлении трилетов, за ним пошли Катерина и Андрей. — Хорошо, что сами шагаем. А то пришлось бы вам наши ошметки по лесу собирать. Печка-то нас разнести хотела. Никто от нее такой прыти не ожидал. А Роман ее опередил…

Я шел между двоих конвоиров и с жадностью прислушивался к словам изобретателя. Похоже именно в тот момент, когда я печку столкнул в сторону от Катерины, я и совершил тот самый подвиг, всех спасший. Ну, что сказать? Я молодец, мне бы медальку за это, а не в предполагаемую тюрьму для шпионов.

— Спасибо тебе, Роман, — закончил свой рассказ Киррил и остановился на площадке у летающих тарелок. В этой точке наши пути расходились. Ученым вместе с Катериной нужно было направо, а нам с вояками налево. Внезапно Киррил сделал шаг ко мне навстречу и обнял меня, изображая радушное прощание. На самом деле он прошептал мне в ухо, чтобы не слышали другие. — Так не бывает. Нельзя изменить время. Извини, но помочь тебе не смогу, — убил последней фразой все мои надежды на его помощь.

— Ты все-таки печку свою проверь. Я же как-то здесь оказался, — ответил ему тоже шепотом. — Я точно не шпион, поверь.

Но Киррил ничего больше не сказал, выпустил меня из своих объятий и пошел вслед за Андреем, уже скрывшимся в трилете. Катерина стояла у трапа и наблюдала, как меня запихивали внутрь. Перед самой дверью, за которой начинались внутренности корабля, я помахал ей рукой, решив, что на этот раз меня не пристрелят. И даже не получил за свое самовольство тычка в спину. Понятно, что я нужен им живым, иначе кого допрашивать-то?

Идя по коридору, почти такому же, как на трилете Киррила, я услышал, как пехотинцы перекинулись несколькими фразами, когда капитан скрылся за одной из дверей.

— Какого фрока он к ней цепляется? — спросил один второго. — Ну, подсидел, вынудил из разведки уйти, так чего дальше-то добивать?

— Боится, что она может вернуться, я думаю.

— Да нет, вряд ли захочет. Как-то разговаривал с ней, она говорит, что в охране ученых намного интереснее и не менее опасно. Все как она любит.

— Возможно и так. Только история та, поговаривают, после которой она уволилась, совсем не однозначная.

— Тоже слышал, что Хоакин тогда сплоховал, а она всю группу выручила, только не так, как он приказывал. Не послушалась его, а он потом ее в халатности обвинил и в нарушении устава. И говорят из-за того, что они любовниками были, она не стала добиваться пересмотра дела, а просто ушла. Карьеру ему портить не захотела.

— Дурочка, конечно. Этот по головам пойдет, лишь бы выслужиться.

На этом дверь моей камеры захлопнулась, и я остался один. Осмотрелся вокруг под светом тусклой лампы. Окон все также не было, а на полу стояли заправленная кровать и столик. Обстановка была аналогична каюте на трилете ученых. То ли это стандартная камера для заключенных, то ли обычная комната экипажа летательного аппарата. Если это камера, то получается весьма интересная картина.

Похоже сначала меня изолировали как шпиона, а потом зачем-то выпустили и даже взяли с собой на печку охотиться. И чем же была вызвана такая метаморфоза? Получается не тем, что я так отчаянно врал, изображая из себя военного на отдыхе. Странненько. Ну посмотрим, что будет дальше. А пока делать выводы еще рано.

Окончательные выводы делать рано. Да, информации не хватает. Но промежуточные уже можно.

Я брякнулся на кровать и с удовольствием растянулся, предварительно стянув кроссовки. Поставил их рядом, чтобы в случае чего быстро одеться. Ноги и спина устали от ходьбы по лесу и сейчас благодарно расслабились. Хотя боли в мышцах от ношения брони я не ощущал, но какой-то дискомфорт все же был. Как-то неуловимо побаливала шея. Может от того, что я, постоянно напрягаясь, пялился в прицел? Может вообще от непривычной обстановки. А может просто свинцовой тяжестью налилась голова, пытаясь переварить увиденное и услышанное.

Сначала я лег на правый бок лицом к двери, но созерцание ее запертой раздражало неимоверно. Тогда я перевернулся на спину и стал смотреть в белый потолок, освещенный не понятно чем. Тусклый свет, который, как я думал сначала, исходил от лампы, был вовсе не от нее. Светилась вся верхняя часть каюты. Как будто потолок был одной светодиодной панелью. И видимо свет был приглушен, потому что не раздражал глаз. Но я все равно их закрыл, ведь так лучше думать.

Болтовня моих конвоиров навела на некоторые мысли. Прежде всего о том, что Катерина, а судя по всему, речь шла о ней, не так проста, как показалось мне на первый взгляд. Оказывается, в недалеком прошлом она служила в группе разведки. Причем была весьма эффективной и умела принимать правильные решения. В отличие от ее командира, которым в то время являлся Хоакин, капитан Моран. У него даже фамилия напоминает о смерти, о море. Не о плескающихся о берег волнах и теплом солнце, за которым я поехал в Краснодарский край, а о чуме, считавшейся массовым мором.

И этот идиот с такой фамилией в разведку поперся. Как ему группу-то доверили? Знаю от своих друзей, что разведчики очень суеверные люди. Однажды рассказывали, что пришел в их подразделение молодой лейтенант с фамилией Смертин. Так его никто на задания в горячие точки с собой брать не хотел. Как только группа набиралась и его включали в ее состав, остальные тут же писали заявление об отказе. Его даже перевести в хозблок пытались. Но лейтенант рвался в бой, и чтобы следовать своей мечте стать отличным разведчиком, сменил фамилию на Сметлин. Мол, смекалистый.

Для этого написал заявление в ЗАГСе, что ему при выдаче паспорта буквы в фамилии перепутали. Бред, конечно. Но байка такая существует, и ее периодически рассказывают в разных интерпретациях в каждом отряде. Слышал я о Грабове с Краповым, о Дурашкине с Мурашкиным, о Расстрельнове со Стрельцовым. Вывод один. Никто не хочет иметь в своей группе человека, притягивающего фамилией беду.

Хотя кто знает, что в этом мире означает Моран. Может это славный древний род, ведущий свою линию от богини Мораны? Почему-то это имя всплыло сейчас в моей голове. Видимо из недавних познаний, которых нахватался перед отпуском. Читал о древнеславянских божествах. Хотя, стоп. Вроде Морана тоже богиня смерти. И вроде жена Кощея, а тот злодей. В таком случае род Хоакина на славный род не тянет. А вот то, что говнюк он знатный, понятно сразу. И как только Катерина в ним связалась? Ведь разумная девушка. Но по опыту знаю, что таких как раз на говнюков и тянет.

Была у меня в школе одна подруга. Не первая любовь, конечно, но воспоминания о ней до сих пор не стерлись. Нравилась она мне классе в девятом. Или восьмом? В общем лет в пятнадцать. Взрослый парень по моим меркам, который уже научился в девчонках разбираться и целовался не раз, а тут влюбился в неприметную ранее Ленку из параллельного «А». Что я в ней нашел? Ну, умная и симпатичная. Что еще? Не помню уже. Помню, что предложил ей дружбу, чему она очень удивилась, но не отказалась. Как я потом понял, собиралась она со мной именно дружить, ни разу не дав себя поцеловать.

Поэтому долго я с ней не протянул, переключившись на Таньку, с которой мы попробовали все. Позже узнал, что после окончания школы связалась Ленка с воровской компашкой и даже поучаствовала в краже, сев на три года из-за своего парня, в которого влюбилась как кошка и ради него была готова на все. Вот что ей во мне не хватало? Ну разбежались бы мы с ней, конечно, а может и нет, неплохая девчонка была, все при ней, а вот чего-то во мне не увидела. Зато Танька из разбитной девахи превратилась в серьезную жену и мать двоих детей, сделав из своего мямли-мужа вполне респектабельного бизнесмена, торгующего канцелярскими товарами. Пусть в одном магазине, но неплохо зарабатывающего, судя по ее машине.

Такой парадокс.

Надеюсь, что Катерина к категории Ленок-дур не относится. Бросила же она гаденыша Хоакина. А может и не было между ними ничего, а все это слухи. Мужики тоже любят посплетничать, порой не хуже баб. Поэтому в этой истории понятно только одно. Катерина — неплохой разведчик и видимо меня сразу раскусила. Но так и не поняла, кто я такой. Вопрос. Она доложила Хоакину обо мне или кто-то из парней? Нет, не она. Скорее всего, рассказала о своих подозрениях Киррилу, как старшему группы, а уж он наверх. В принципе все сходится. Потому что Катерина, не дав мне зарядку для оружия, все же не боялась меня, а ведь я был в броне. Значит, что-то поняла. Поэтому и стала защищать, когда Хоакин мне в шею вцепился.

Значит надо как-то связаться с Катериной. Если мне Киррил не поверил, то теперь вся моя надежда на нее.