Трафик сердца. Мистическая история

Марина Осборн

Трафик – это количество переживаний, которые мы пропускаем через наше сердце. Чем больше людей вовлечено в отношения с нами, и чем сложнее переживания, тем выше нагрузка на сердце. Героиня взяла в свое сердце слишком много, и это чуть не стоило ей жизни. Но мистическая встреча изменила ее восприятие самой себя и всего происходящего. Трафик сердца возрос, оставаясь безопасным. Она свернула с бездорожья с колдобинами на высокоскоростную автостраду своей жизни. Ее мир никогда уже не будет прежним! Книга содержит нецензурную брань.

Глава 1. Безнадежность

Засохла виноградная лоза и смоковница завяла; гранатовое древо, пальма и яблоня,

Все дерева в поле посохли; потому и веселье у сынов человеческих исчезло.

Иоиль: 1, 12

По улицам холодного сибирского города шла усталая грустная сорокалетняя женщина. Ее лицо обезображивала печать забот и усталости. Портрет ее пишется легко, но скучно. Нет ничего яркого, запоминающегося. Весь образ размытый, потертый, пожухлый. Старенькая одежда, купленная в разные годы. Обувь с приметами легкой косолапости, «съеденные» набойки на туфлях. Прическа — что-то среднее между наспех закрученной «фигушкой» типичной учительницы и пучком несвежей пакли. Она легко могла бы стать фотомоделью для создания образа глубокой клинической депрессии или женского кризиса возраста выше среднего. Если бы случайный внимательный наблюдатель решился разглядеть ее ближе и подробнее, то увидел бы вполне себе симпатичные черты лица, красивые глаза с длинными ресницами, нежного рисунка губы и красивые скулы. Все это поблекло под маской душевного страдания и гнетом тяжелых мыслей. Походка, осанка, выражение лица и потухший взгляд — все это отталкивало встречных людей, заставляя их отводить глаза.

Женщина прижимала к правому боку сумку «а ля крокодил» из белой кожи со следами былого изящества, такую же потертую как и она сама, и из-за этого посеревшую от въевшейся пыли и грязи. Одна лямка сумки была надорвана и скреплена прозрачным скотчем.

Женщина словно несла на своих плечах мешок картошки. В голове ее уже много месяцев варилась невкусная каша из одних и тех же печальных мыслей. Сыновья Дима и Клим не слушались ее. Начальник несправедливо придирался к ее отчетам. Заработной платы не хватало на гашение долгов и кредитов. Машину пришлось продать, чтобы оплатить обучение дочери в северной столице. Встреча с клиентом, из офиса которого она возвращалась, не принесла ожидаемых результатов. Ей не удалось отстоять выгодную цену на продукцию своей компании. Клиент, опытный психолог, быстро определил ее слабые стороны и «продавил» на переговорах. Склонил на демпинг. В дополнение ко всем пережитым неприятностям предстоял очередной тяжелый разговор с начальником. Он уже много раз укорял ее за нерешительность и мягкость во время переговоров о цене. Теперь-то он уж ее точно уволит. Она догадывалась, что ее физическая непривлекательность, которую принесла надвигающаяся старость, не оставляла никаких шансов на продолжение успешной карьеры и повышение зарплаты. Хотя бы просто удержаться на этой работе.

К этому унылому портрету можно добавить неудавшуюся личную жизнь. Сожитель, с которым она сошлась чуть больше года назад, во многом был похож на нее. Называвший себя ее мужем неудачник с долгами и с тремя детьми, от которых его бывшая жена отказалась по причинам налаживания личной жизни. А он, изображая заботливого отца, взял всех детей к себе, хотя двое старших уже закончили школу, поступили в техникумы, и пытались где-то подработать. С самого начала их отношений он шутливо стал называть Марию Мариванной. И хотя ей это не понравилось, она молча согласилась. Во всех остальных вопросах Мариванна также оказалась чрезвычайно уступчивой, мягкой и жалостливой. Когда встал вопрос о совместной жизни с мужчиной, которого она полюбила то ли из жалости, то ли за «потенциал», она первая предложила съехаться. Жить вместе или по отдельности? Она сама сделала все, чтобы жить вместе — всемером. «Семь Я». Семья… Об этом ли она мечтала после развода с бывшим мужем, отцом ее троих детей? Невезучая стопроцентная неудачница, которую в ее сорок с небольшим лет многие принимали за пятидесятилетнею женщину.

Весенняя слякотная погода поддерживала это унылое настроение. Проезжающий мимо джип окатил ее брызгами грязной воды. Светло-бежевый, еще элегантный, но уже вышедший из моды плащ покрылся темными крапинками и разводами. Болела спина между лопатками, в животе пучило и урчало от голода и обостряющейся в это время года язвы двенадцатиперстной кишки. «Жизнь — ж…а, полная дерьма», — прокручивалось в голове снова и снова. Ни одного просвета куда ни глянь. Ни в прошлом, ни в настоящем, ни в будущем. С большой натяжкой светлым пятном в жизни Мариванны она могла бы назвать свою дочь Лесю. Но чтобы пробиться к этой или любой другой светлой мысли, нужно было бы преодолеть такие завалы из мыслекаменных глыб, что она сдавалась и думала привычным для нее образом: «Все плохо, и будет еще хуже». Это самосбывающееся пророчество вело ее в тупик, символическим отражением которого стал приближающийся тупик улицы.

Она брела и тупо смотрела под ноги, машинально прокручивая в голове сцены последних домашних скандалов, неприятности на работе и звонки от кредиторов, призывающие вернуть долги. К этому добавлялись подозрения в измене мужа. Жить дальше было бессмысленно. Идти домой не хотелось. О работе думать было противно и невыносимо. Мариванна развернулась чтобы пойти в противоположную от дома сторону — к реке. Чтобы утопиться пока идет ледоход. Во время ледохода легко стать без вести пропавшей. Такой выход придумала ее депрессия, находя повсюду признаки безысходности.

До моста через Обь было километров пять пешком от того места, где она развернулась. В момент окончательного решения покончить с собой она поскользнулась и буквально лоб в лоб столкнулась со старушкой — невысокой старой женщиной интеллигентного вида с полностью седыми волосами, подстриженными в стиле каре. Старушка была одета в светлые джинсы, белый свитер и пончо мексиканского покроя. На ногах аккуратные коричневые кожаные ботинки на невысоких каблуках. Испугавшись и потеряв равновесие, Мариванна невольно обняла пожилую женщину за плечи. Старушка засмеялась и крепко ухватила Мариванну за локти. Женщине показалось, что из глаз старушки брызнул свет, она виновато воскликнула:

— Извините, ради Бога!

— Это Вы извините меня за то что я Вас так напугала своим внезапным появлением. Помогите мне донести эти сумки до дома. Уже час дня, а я Вас только сейчас встретила.

— Конечно помогу, — с этими словами Мариванна подхватила обе поклажи старушки — кожаный саквояж и пакет с фруктами.

Старушка пошла не оборачиваясь, довольно быстро для ее возраста. Мариванна еле поспевала, недоумевая резкому изменению своего настроения. Еще минуту назад она хотела свести счеты с жизнью, и вдруг такой поворот событий. Она идет непонятно куда с незнакомым человеком под влиянием своего извечного внутреннего двигателя — стремления помочь другому, забыв о своих планах! И что, интересно, значат слова старушки про их встречу?

Старушка остановилась возле кирпичной пятиэтажки, построенной еще в хрущевские времена. Подъезд был чистым, с цветами в горшках на подоконниках. Дверь квартиры удивила своим качеством. Такие двери Мариванна видела только на фотографиях в дорогих журналах. «Не меньше тысячи долларов отдала эта бабуленция за такую дверь. А впрочем, почему отдала? Может быть ей дети ремонт сделали, или еще как-то…».

Старушка прервала ее мысленный диалог:

— Заходите, любезная! Прежде чем отпустить, я угощу Вас чем-нибудь вкусненьким. Отказ не принимается.

Она говорила не по-старушечьи твердо. Да и голос ее был молодым и звонким. Открыв квартиру и запустив Мариванну в прихожую, она легко подхватила свои сумки. Кивнула Мариванне в сторону просторного зала, куда вела дверь из большой и светлой прихожей. Обстановка в квартире была дорогой и изысканной. Деревянный паркет с оригинальным орнаментом, стены цвета слоновой кости, гладкий матовый потолок со встроенными по периметру светильниками. На стенах гостиной пейзажи в синих рамках, выполненные в неизвестной Марии технике. Кожаная мебель также как и стены цвета слоновой кости. Все радовало взор удобными и изящными формами. Угловой диванчик, два кресла и овальный журнальный столик из полупрозрачного стекла. На столике — букет с живыми розами яркого желтого цвета.

Мариванна разулась. Она со стыдом обнаружила на своих несвежих колготках дырку прямо на видном месте. Дырка обнажала ноготь большого пальца правой ноги и предательски расползалась при ходьбе, обнажая облезлый педикюр.

Мариванна зашла в зал и с ногами забралась на мягкий диван. Он был такой комфортный, что женщину потянуло в сон. Захотелось прилечь головой на мягкий подлокотник или подушку, свернуться калачиком, закрыть глаза и забыться в этом уютном доме. При этом внутреннее беспокойство мешало расслабиться. Мысли суетливыми тараканами сновали под черепом: «А может ей нужно чем-то помочь на кухне? Спросить или подождать?». Энергии не хватило ни на то, ни на другое. Мариванна задремала.

Старушка вошла в гостиную уже переодевшись и переобувшись. Она сменила джинсы и свитер на бежевый льняной брючный костюм и удобные мягкие домашние туфли.

— Вы не возражаете, если я останусь пока для Вас безымянной?

— Нет, что Вы. А меня зовут Мариванной. Ой! Марией Ивановной. Для Вас можно просто Маша.

— Хорошо, Маша, — обаятельно улыбнулась старушка, — и продолжила:

— Эта квартира у меня особая — для приема гостей. Я в ней практически не живу. Правильнее сказать, вся эта квартира — мой рабочий кабинет.

— Вы работаете? — искренне удивилась Мариванна.

— Да! И очень люблю свою работу!

— Чем же Вы занимаетесь?

— Предприниматель. Интеллектуальные разработки. Еще пишу статьи и веду блог на своем сайте.

Старушка ушла на кухню. Послышались звуки воды из крана. Состояние невроза, опустошённости и депрессии в последний год накрывало Мариванну неожиданно в самых неподходящих местах. Иногда она теряла последние силы прямо на улице. В такие минуты она садилась или даже ложилась на скамейку где придется. Глядя в небо или с закрытыми глазами ждала пока не восстановится хотя бы часть энергии. Так и здесь, в незнакомом доме, Мариванна без стеснения снова задремала. Очнулась она когда хозяйка снова появилась в зале с сервированным подносом. На нем стояли вазы с фруктами, вазочка с домашним печеньем, фарфоровый чайник, из которого доносился приятный запах свежезаваренного чая, и две красивые фарфоровые чашки с блюдцами. В двух розетках — мед и сливки.

Фрукты и ягоды были красиво разложены на большом блюде полукругом в виде радуги. Нижняя дуга этой радуги была выложена красными ягодами клубники. Поверх клубники — оранжевые дольки мандарина. Следующий слой был из желтых долек дыни. Затем — зеленые ломтики киви. Следующий слой — ягоды голубики. И верхние слои фруктовой радуги были из синих слив и фиолетового винограда. По-детски радостно и просто.

— Вам нравится моя радуга? — спросила старушка.

— Да, только я стесняюсь. И меня почему-то очень клонит в сон.

— Не стесняйтесь, Маша. Покушайте и отдохните. Проснетесь, тогда и поговорим. У меня есть к Вам важное дело. А сейчас нет ничего важнее чем подкрепиться вкусненьким.

С этими словами старушка решительно пододвинула к женщине поднос, сама первая захватила чайной ложечкой сочную красную ягоду клубники, макнула ее в пышные сливки. Не обращая внимания на Мариванну, положила ягоду в рот. Медленно прожевав ее, смакуя вкус клубники, стала говорить нечто несуразно-нелепое с легкой насмешкой над своими же словами:

— Представьте, Маша, что эта клубника наполняет Вас энергией жизни, дает Вам ощущение безопасности.

Мариванна последовала примеру старушки. Ощутила нежный сладкий аромат ягоды, положила клубнику на язык и почувствовала как нежные кусочки вкусно тают во рту. Сливочно-клубничный вкус напомнил ощущение детской радости. Мариванна вспомнила, что когда она была совсем маленькой, этот сорт клубники ее мама называла «Викторией».

— Виктория — это победа, — ни к селу ни к городу ляпнула Мария, и тут же застыдилась нелепости и неуместности своего восклицания.

В спокойном взоре хозяйки, однако, она не увидела какого-либо осуждения за эти слова. Старушка лишь согласно кивнула и угукнула.

Затем старушка положила на язык мандариновую дольку, и жестом предложила Мариванне сделать то же самое.

— Оранжевые дольки мандарина наполняют тебя женственностью, энергией, свежим цитрусовым запахом, привлекающим мужчин. Ты начинаешь ощущать себя желанной и чувственной. Мандарины не случайно украшают новогодний стол. Их запах вызывает желание, радость, предвкушение чего-то нового в жизни.

Все это походило на странный ритуал, немножко примитивно-надуманный, но при этом ненавязчивый и наполненный смыслом, ранее неведомым Мариванне. Недавние мысли о смерти исчезли. Слабые отголоски суицидальных переживаний лишь изредка возникали в усталом мозгу.

Оранжевая сладость смешалась с клубничным ароматом. Мариванна внезапно вспомнила своего первого мужа, свою первую любовь, свой первый поцелуй и первое влечение к мальчику. Одновременно с этим она ощутила свое стареющее тело под некрасивой одеждой, свое лоно, грудь, почувствовала тепло внизу живота и еле ощутимое и совершенно неуместное возбуждение.

— Желтая дыня придаст тебе решимость изменить мрачную невкусную жизнь на вкусные яркие приключения. Ты почувствуешь волю к жизни, к действиям, к победе.

Ломтики дыни таяли в роту и наполняли его дынным ароматом, который смешался с двумя предыдущими вкусами. Мариванна на мгновение почувствовала себя уверенной и сильной.

Потом последовали зеленые кусочки киви, которые символизировали энергию любви. Женщина вспомнила дочь Лесю, сыновей, родителей, мужа. На сердце стало тепло. Она ясно увидела их лица и даже услышала их голоса. Промелькнула мысль о том, что ее могут потерять дома. К женщине вернулось беспокойство. Но Мариванна постаралась расслабиться. При всей странности происходящего она ощущала себя в безопасности. Вкушать фрукты и ягоды в незнакомом доме в компании странной старой женщины выглядело гораздо привлекательнее, чем стать утопленницей и быть перетертой льдинами.

После киви они съели голубику. Эти нежные ягоды старушка сравнила с энергией общения, интуицией — невыразимым знанием о людях, с которыми сталкивает жизнь.

Синие сливы она шутливо назвала энергией мысли — бессознательной и сознательной, которая руководит нашими телами и делами.

Забавный ритуал завершился тем, что они вместе отведали божественного винограда. Совершенством гроздьев и изысканностью вкуса виноград соединял их души с Высшей Божественной силой. Несколько раз старушка просила Мариванну закрыть глаза, почувствовать вкус ягод и фруктов и осознать наслаждение от происходящего.

После того как блюдо опустело, старушка налила в чашки чаю и пододвинула Мариванне вазочку с печеньем. Она сама так вкусно макала печеньки в чай, что Мариванна не заметила, как вазочка опустела. Когда чай был выпит, старушка встала, наклонилась к женщине, мягко подхватила ее под локоть и повела из гостиной в дальнюю комнату. Там под прозрачным балдахином стояла красиво застеленная кровать. Почти королевское ложе с мягкими подушками и тонкими покрывалами в золотых и синих тонах.

В голову залезла мысль-паразит о том, что в чай наверняка было добавлено снотворное, что старушка — маньяк, которая только и ждет того, чтобы убить ее каким-нибудь необычным способом. Что ж, умереть так вкусно и комфортно — мечта эстетов-самоубийц. С этими мыслями Мариванна провалилась в сон, едва прикоснувшись к подушке. Старушка заботливо укрыла ее мягким пледом и вышла из комнаты, чтобы убрать посуду. День пятницы подходил к концу. Сделав домашние дела, старая женщина вернулась в спальню, села на плетеный стул у изголовья кровати, внимательно стала всматриваться в лицо спящей женщины и гладить ее по голове.

В прихожей раздался телефонный звонок. Звук доносился из сумки Мариванны. Старушка пошла в прихожую, достала мобильный телефон, сбросила звонок и отключила аппарат.