Круглый год. Детская жизнь по календарю

Марина Костюхина (2024)

В российской и советской истории детский календарь — отрывной или перекидной, настенный или карманный — служил не только для исчисления дней и месяцев. Издание, имевшееся почти в каждом доме, рассказывало о природе и науке, искусстве и географии, а еще было маленьким плацдармом политической пропаганды: в зависимости от эпохи школьники должны были узнавать о добрых государях, героях революции или великом вожде. Книга М. Костюхиной, собравшая уникальный по охвату материал, — это исследование о календарях, их авторах и читателях; об интересных фактах, полезных советах и пафосных лозунгах, дополнявших даты и дни недели. Рассказывая о календарях в контексте разных эпох, автор показывает, как в этом культурном объекте сочетаются реальная история российского и советского детства и нормативные представления о нем. Марина Костюхина — культуролог, историк, исследователь русского детства, доцент РГПУ им. А. И. Герцена. Автор книг «Детский оракул» и «Записки куклы», вышедших в издательстве «НЛО».

ПЕЧАТНЫЙ КАЛЕНДАРЬ: МЕЖДУ ДОГМАТОМ И ДОСУГОМ

Представление о календарном годе как упорядоченной смене времени (дней, недель, месяцев), дат и событий — одна из основополагающих культурных категорий. История календаря как способа времяисчисления — это тысячелетняя история цивилизаций и мировых культур, начавшаяся в глубокой древности и продолжающаяся до сегодняшнего дня. Мировому календарю с разнообразными формами летоисчисления посвящены как серьезные научные труды, так и популярные исследования⁵.

Издательская история отечественных печатных календарей (досоветский период)

История календаря как вида печатной продукции намного короче истории летоисчисления и напрямую связана с развитием книгоиздания и типографского дела в Европе и России. Первые печатные календари появились в европейских странах уже в XV–XVI веках, но массовой печатной продукцией они стали в XVIII веке. Настенные календарные листы широкого формата, предназначенные для использования в общественных местах (таковыми были первые календари), дополнились печатными календарями, разнообразными по форме (в виде отдельных листов, альбомов и брошюр) и способам использования (отрывные, перекидные, настольные, карманные).

Издательская история печатных календарей начинается в эпоху Петра I, когда была проведена реформа отечественного календаря (отсчет нового года в России стали вести не с 1 сентября, а с 1 января). Царь-реформатор был пропагандистом «календарной науки», собственноручно правил и редактировал календари. По распоряжению Петра печатные календари стали издавать гражданской печатью, а не церковно-славянским (кирилловским) шрифтом. Титульные страницы петровских календарей отличались изысканно-торжественным оформлением, над которым работали граверы печатных мастерских Москвы и Петербурга. Василий Киприянов, поэт, математик и книжных дел мастер, подготовил к печати и издал в 1709 году петровский календарь (за шесть лет до этого в Амстердаме был напечатан самый первый русский календарь). Однако свое название календари Петровской эпохи получили по имени другого человека — Якова Брюса, сподвижника Петра, военачальника и ученого, возглавлявшего московскую гражданскую типографию. «Брюсов календарь» включал в себя разнообразный справочный материал из астрономии, географии, истории гражданской и церковной, с указанием православных праздников и постов и т. д. Календарь под именем Брюса позиционировался как издание гражданское и научное, в отличие от церковного «Месяцеслова» (годовая роспись дней поминовения святых и церковных праздников)⁶ и устного народного календаря (сезонные изменения в природе, основанные на приметах и суевериях, были привязаны к святым дням)⁷. Благодаря «Брюсову календарю» в обиходе русского человека, владевшего грамотой, закреплялось понятие календарного дня с точным указанием числа и дня недели (отсюда название «численник» применительно к печатному календарю).

Материал в «Брюсовом календаре» не отличался точностью, особенно в той части, где размещались предсказания и гадания («астрологические бредни», как их называл историк Николай Костомаров). Попытки издавать календарь Брюса без этой сомнительной части не увенчались успехом. Даже кураторство Академии наук, в ведении которой находилось издание первых российских календарей, не спасало от ошибок и недостоверности⁸. Так что афоризм «все врут календари» (из комедии Грибоедова «Горе от ума») родился не на пустом месте. Несмотря на это «Брюсов календарь» оказался долгоиграющим календарным проектом, далеко перешагнувшим границы Петровской эпохи. Им продолжали пользоваться и тогда, когда имя Брюса было забыто (то ли сподвижник, то ли чернокнижник), а в гражданском обиходе появились различные типы настольных календарей⁹.

В одно время с «Брюсовым календарем» стали печатать «Придворный календарь» (роспись всех чинов и званий Российской империи) и «Академический календарь» (сведения по астрономии, географии и истории). Выйдя из-под ведения Академии наук, издания календарей продолжали находиться под полным контролем правительства, неохотно дававшего разрешения на выпуск других типов календарей. Архаичное название «месяцеслов», указывавшее на традиционность и официальность издания, сохранялось за правительственными изданиями и тогда, когда общеупотребительным стало название «календарь». Только в 1840‑х годах «Месяцеслов с росписью чиновных особ» («Придворный календарь») стал официально называться календарем (все синодальные издания и многие правительственные оставались «месяцесловами»). Наличие «Академического» и «Придворного» календарей в домашнем быту считалось привилегией дворянства, которой пользовались как столичные дворяне, так и жившие в провинции¹⁰. Цвету русского дворянства предназначались календари-альманахи с литературными текстами, первый из которых издал вернувшийся из путешествий по Европе Николай Карамзин в 1797 году.

Месяцесловы аттестовались в гражданской печати как полезное и патриотическое чтение. Одному из месяцесловов был посвящен краткий обзор календарной литературы, сделанный Виссарионом Белинским в статье «Месяцеслов на (високосный) 1840 год»¹¹. В обязанности известного критика, сотрудника журнала «Отечественные записки» входило рецензирование, кроме всего прочего, и такой литературы. Однако простым описанием Белинский не ограничился, высказав идею о необходимости сопоставить издания петровских месяцесловов с современными ему календарями. Идея прогресса в культуре и обществе казалась критику привлекательной, и сравнение современных изданий с календарями прошлого должно было сделать ее убедительной (развитие статистики, рост грамотности и русской культуры).

Кодификация календаря как церковного и правительственного издания мешала печатному делу и распространению календарной продукции в России. Только с 1867 года частным лицам было предоставлено право издавать календари, досмотренные в цензурном комитете, после чего на российский книжный рынок хлынуло множество календарей, издаваемых как в столицах, так и в провинции¹².

Первые печатные календари изготовлялись в государственных типографиях и литографических мастерских небольшими тиражами в расчете на представителей образованных сословий, затем стали массово печататься для широкой публики в частных типографиях, а к началу XX века оказались самым востребованным типом издательской продукции. Календари столичных издателей ценились за высокий уровень печати и содержательность. Пушкин, находясь в Михайловском в 1824 году, просил младшего брата прислать ему «всевозможных календарей, кроме Придворного и Академического» (последние были в дворянских домах соседей Пушкина, с которыми поэт водил знакомство), а другие виды календарей в провинции были мало доступны.

Со временем печатные календари стали выпускать в губернских типографиях крупных городов. Провинциальные издания, часто не блиставшие оформлением, имели свои преимущества: материал, в них размещенный, был дан с учетом местных астрономических и природных реалий, которые заметно различались на пространной территории Российской империи. С развитием статистики в календарях провинциальных издательств появились справочные отделы с указанием адресов жителей города, информацией о магазинах, фирмах и службах¹³.

Календарная продукция, выпущенная в национальных центрах, отражала культуру народа, на языке которого был издан календарь (например, татарские печатные календари, появившиеся в России в эпоху либеральных реформ второй половины XIX века)¹⁴.

К концу XIX века выпуском печатных календарей в России занимались больше сотни частных типографий. На самого широкого потребителя был рассчитан «Общеполезный календарь» Ивана Сытина (выходил с 1889 по 1918 год). Культурная публика предпочитала «Крестный календарь» (выходил с 1865 по 1918 год) Алексея Гатцука, писателя и ученого, или «Русский календарь» (выходил с 1872 по 1916 год) талантливого журналиста Алексея Суворина. «Современный календарь» (с 1889 по 1909 год) Алексея Ступина предлагался менее взыскательным читателям, а «Всеобщий календарь» Германа Гоппе исходил из интересов городской публики (выходил с 1868 по 1899 год). «Календарь для всех», выходивший с 1907 по 1917 год под редакцией Ивана Горбунова-Посадова, известного народолюбца и последователя Льва Толстого, был адресован интеллигентным людям (то есть тем, кто радеет о судьбе народа). Людям деловым адресовались календарные издания Отто Кирхнера, основавшего в последней трети XIX века полиграфическую фабрику в Петербурге (там печатались календари, ежедневники, записные книжки).

Роль издателя была очень велика: он определял круг потребителей своей календарной продукции, учитывал их вкусы и соблюдал интересы, потакал во всем публике или, наоборот, убеждал ее и перевоспитывал. Некоторые издатели (например, Суворин или Гоппе) самолично составляли рубрики календаря, что требовало образованности во многих областях знаний. Неудивительно, что календари различались не по названиям (как правило, типовым), а по именам издателей («календарь Вольфа», «суворинский календарь», «календарь Гатцука»). С календарей начинали свой путь предприимчивые издатели, будущие акулы журналистики и книжной торговли, получавшие коммерческий опыт, выпуская и продавая популярную продукцию (конкуренция в календарном деле была очень велика). Для некоторых он оказался неудачным; зато такие мастера издательского дела, как Сытин, выпускали ежегодно по нескольку типов различных календарей — каждому читателю по вкусу и кошельку¹⁵.

Коммерческий интерес при выпуске календарей стоял далеко не на первом месте (издатели указывали, что продажная стоимость календарной продукции едва покрывала производственные затраты). Деятельность издателей, взявшихся за календарное дело, рассматривалась как значимая для общества и государства, и для такой оценки были основания¹⁶. Многотиражный печатный календарь был рассчитан на широкие слои населения без сословных, возрастных и гендерных ограничений (на это указывали названия календарей «всеобщий», «русский», «для всех»). Календарь объединял жителей страны едиными интересами — общественными, хозяйственными, бытовыми. Государственные символы и святыни, популярные достопримечательности, почитаемые личности, изображенные на страницах календарей, подчеркивали социальную значимость этих изданий для всех граждан Российской империи.

Печатные календари создавались профессиональным трудом гравера, литографа, художника, составителя текстов и справочных таблиц, а также специалистов в разных областях знаний и практик (врачей, географов, историков, агрономов). Как правило, эта деятельность была анонимна (авторство большинства текстов и рисунков в календарях не указывалось). Такая скромность объясняется вторичностью материала, обычно используемого в календарях. Переработанный и упрощенный текст с броскими картинками и портретами почитаемых людей сделал календарь общенародным изданием. По убеждению Сытина, издателя самого массового календаря в России, материал в календаре должен быть по потребностям читателя, а не по вкусам писателя, и такая позиция оправдала себя в издательской практике¹⁷.

Образцы календарей и календарных стенок. «Иллюстрированный каталог на 1915 год издательства календарей „Отто Кирхнер“ в Петрограде»

Участие в выпусках календарей известных деятелей (Льва Толстого в качестве составителя «календаря пословиц», Антона Чехова в роли специалиста по вопросам медицины, историка Николая Костомарова для составления хронологических таблиц) не отменяло главного — стиль и содержание диктовал календарь, а не автор, даже если это был известный писатель или опытный специалист. Поэтому для работы в календаре лучше всего годились беллетристы второго-третьего ряда. Они правили бал в беллетристических разделах, сочиняя короткие тексты в жанре биографии, наставления, нравоучительного примера, разговора, юморески или сентенции¹⁸. От календарных беллетристов требовалось умение писать быстро, выражаться кратко и не иметь претензий на литературное имя. Показательно, что любимым жанром календаря, особенно отрывного, стал анекдот (на историческую или злободневную тему), всегда анонимный. Писателям же, имевшим литературную известность, отводилась в календаре роль почетных гостей: их имена сопровождались хвалебными эпитетами, в которых подчеркивалось общенародное значение их творчества. Календарь никогда не имел дела с непризнанными гениями, дожидаясь, пока они станут всеобщими любимцами (в такой роли могли оказаться и второсортные авторы, вскоре забытые публикой). Похвала живым классикам и уважительный перечень их имен создавали гражданский и культурный имидж издателю и одновременно рекламировали его календарную продукцию. Тексты о писателях и книжных новинках помещались рядом с рекламой разнообразных товаров и коммерческих услуг. Крупные производители (бумажно-беловых товаров, парфюмерии, кондитерских изделий) выпускали собственные календари, рекламируя свою продукцию. Количество рекламы росло одновременно с популярностью и демократизацией календарей, и потребителей такое содружество календаря и рекламы вполне устраивало.

Анонимность календарной продукции сохранялась и в советский период, когда календарь стал общенародным изданием, готовым поспорить с миллионными тиражами советских газет и популярных журналов. Критики и публицисты советского времени жаловались на низкий уровень помещенных в календарях текстов, выражая надежду, что в светлом будущем календари будут культурнее¹⁹. Этого не произошло, и не только потому, что светлое будущее так и не наступило. Календарь, в отличие от книги или журнала, являлся частью повседневного быта советских людей и вполне соответствовал уровню культуры этого быта.

Повседневность и утилитарность стали причиной того, что календарная продукция выпала из поля зрения мемуаристов и историков XIX–XX веков. Из исторической «копилки» пропали печатные ежедневники, заполнение которых было общепринятой житейской практикой. Календари и численники, в отличие от дневников и записей для потомков, не хранились в семейных архивах и не воспринимались как документы памяти. Не считали календари достойными внимания и отечественные литераторы, в том числе бытописатели и очеркисты, хотя многие из них были большими любителями календарей²⁰. Одни авторы видели в календарях свидетельство бытовой приземленности, от которой стремились избавить своих героев²¹, другие — проявление официоза, от которого хотели дистанцироваться сами²². Календари, несмотря на популярность и ежедневную востребованность, оказались редкими артефактами на страницах художественной и мемуарной литературы.

Сожаления историков повседневной культуры по этому поводу вполне обоснованны, ведь оторванные странички и записи в календаре служат не меньшим источником знаний о человеке, чем написанные на века тексты²³. Согласимся со Львом Рубинштейном:

Календарь, вещь сугубо прикладная, эфемерная, является яркой и поучительной приметой своего времени, быть может более наглядной, чем объекты так называемой высокой культуры. Он предназначен, чтобы служить год, а при этом имеет свойство застревать в памяти на целые десятилетия²⁴.

Ценность календарей хорошо понимают коллекционеры, и таких увлеченных календарными артефактами любителей немало — как и тех, кто видит в хронологических таблицах и табелях таинственную магию цифр. Календарная тема служит поводом для экзистенциальных пророчеств и исторических аналогий, проникающих даже в серьезные работы по истории календарей, не говоря уже о популярной календаристике (смесь истории, астрономии и эзотерики). «Страсти по календарю» — это не только метафора, но и обозначение эмоционального настроя авторов, апеллирующих к календарной символике и астрономической метафизике²⁵. Магия числа и времени всегда притягивала человека, соблазняя выступить в роли общественного пророка или предсказателя личной судьбы²⁶. Богаты на всевозможные пророчества и сами календари с их прогнозами и приметами. К счастью (или к несчастью), календарным прогнозам не суждено сбываться (этому мешает их заведомая ангажированность). Прогнозы на будущее забываются вместе с последней перевернутой страницей календаря и воскресают при наступлении нового календарного года²⁷.

Образцы календарных блоков. «Иллюстрированный каталог на 1916 год издательства календарей „Отто Кирхнер“ в Петрограде»

Календарь — справочник по жизни

Основное назначение календарей с метафизикой не связано и носит вполне утилитарный характер — сообщать информацию практического и справочного характера применительно к числам и датам календарного года. На эту важнейшую функцию указывает определение календаря из «Толкового словаря» Владимира Даля — «роспись всех дней в году, с показанием и других, к сему относящихся сведений». В соответствии с этим каждый печатный календарь включал в себя два раздела — календарный и справочный. Календарный раздел давал определение времени (указание чисел, дней недели и месяцев), график трудовой деятельности (рабочие и нерабочие, присутственные и неприсутственные дни), обозначал важные даты (отмечаются как государственные, профессиональные, церковные праздники) и памятных дней.

Календари досоветского времени печатали подробную роспись каждого дня года с указанием имени святого, преподобного, мученика (таких имен на каждый день было несколько). Наиболее почитаемым святым (Пресвятой Богородице, святому Николаю, Крестителю Господню Иоанну) и событиям из жизни Спасителя (Рождество, Крещение) посвящались праздники. Они делились на великие, средние или малые и обозначались в календаре особыми значками. В праздничные дни проводились торжественные богослужения, читались молитвы и священные книги. Церковные праздники, отмеченные в календарях, делились на общие (обязательные для всей церкви) и частные (храмовые, приходские). К последним относились дни ангела (именин) и дни рождения. Отдельно в календарях указывался Новый год как гражданский праздник (1 января выходной) и Масленица как народный (выходными было несколько дней на сырной, то есть масленичной, неделе).

Месяцеслов давал подробные сведения о церковных богослужениях и чтении отрывков из Священного Писания в этот день. Связь числа и церковного дня была глубоко укоренена как в календаре, так и в бытовых практиках: в письмах и дневниковых записях принято было указывать календарную дату и церковный день. Известная надпись «Победителю-ученику от побежденного учителя» Василия Жуковского на портрете, подаренном Пушкину, завершается датой «1820, марта 26, Великая пятница» (в пятницу Страстной недели Пушкин закончил поэму «Руслан и Людмила» и прочел ее в литературном собрании у Жуковского).

С помощью месяцеслова выбирали имена младенцам при крещении. Поскольку святых было много, то составители календаря не печатали полный список, а делали подборку из нескольких имен. Предпочтение отдавалось не деяниям малоизвестного святого (таких в святцах было большинство), а его благозвучному имени. Правда, герою «Шинели» Гоголя, как известно, с набором имен не повезло²⁸.

Поскольку в месяцеслове часто не указывались дни недели (только числа), то отдельной таблицей печатался табель-календарь. Календарная неделя начиналась с воскресенья, и такой порядок сохранялся вплоть до начала советских 1930‑х годов.

В месяцесловах гражданской печати последней трети XIX века появилась тенденция помещать народные приметы и пословицы. Одним из первых такой календарь подготовил Лев Толстой («Календарь пословиц», 1887)²⁹. Образцом для писателя послужили издания европейских календарей, обильно заполненные изречениями и афоризмами. Толстой видел свою цель в соединении церковного месяцеслова и устного народного календаря. Издание месяцесловов в постсоветское время произошло по Толстому: издатели соединяют в одном формате элементы церковного и народного календаря (речь идет о популярных изданиях).

За месяцесловом следовал обязательный перечень царских дней, некоторые из них были неприсутственными. Этот список включал в себя тезоименитства (дни именин) многочисленных членов царского дома (император, супруга, наследник, остальные дети, братья и сестры императора, дяди и тетки), включая родственников в правящих домах Европы. В этот же раздел относились значимые события из жизни царской семьи³⁰. Эти события время от времени менялись: добавлялись тезоименитства новых членов царской семьи (удалялись тезоименитства почивших), даты восшествия на престол и т. д. Так, в календарях появился неприсутственный день 17 октября, который официально назывался «День чудесного спасения Августейшей семьи от опасности на станции Борки в 1888 году»³¹, но ушло из числа неприсутственных дней 4 апреля — «Высокоторжественный день, в память избавления от опасности императора Александра II» (4 апреля 1866 года было покушение Каракозова).

Гражданские памятные даты как официальные праздники (в честь военных побед или исторических событий) в досоветском календаре не обозначались (это не значит, что они не отмечались). Исключением был Памятный день освобождения крестьян в феврале 1861 года, появившийся в календаре на волне либеральных реформ в начале XX века. Исторические и государственные даты упоминались в календаре только в связи с днем определенного святого. 25 декабря в календаре было обозначено Рождество Иисуса Христа, а также указано, что в этот день «воспоминается избавление России от нашествия французов»³². 29 августа, в день усекновения главы Иоанна Предтечи, совершалось поминовение «всех воинов, на поле брани убиенных», а 30 ноября, день апостола Андрея Первозванного, было отмечено в календаре как кавалерский праздник высших российских орденов. Для исторических дат в календарях выделялись отдельные разделы, публикуемые после месяцеслова и императорского дома.

Список неприсутственных дней, связанных с церковными и царскими днями, иногда помещался на отдельной странице для удобства пользователей календаря (праздников и праздничных недель в досоветской России было много). Перечень святых дней утверждался Синодом, а список царских дней — Сенатом, так что никаких вольностей в официальной части календаря издатель позволить себе не мог.

Календари, издававшиеся в России на иностранных языках (для проживавших в России иноземных подданных), печатались по новому и старому стилю одновременно, поскольку европейские страны вели отсчет по григорианскому календарю, а Россия жила по юлианскому. Вопрос перехода страны на новый календарь обсуждался давно, но решение о переходе на новое время откладывалось из‑за боязни народного недовольства папским (католическим) влиянием (в 1918 году это было сделано в одночасье ленинским декретом без оглядки на народное недовольство)³³. Раздел, посвященный царскому дому, в иностранных изданиях полностью повторял официальную часть российского календаря. В свою очередь, в отечественных календарях печатались списки праздничных дат по католическому, магометанскому и еврейскому календарям.

В справочном отделе набор сведений был различный, в зависимости от направленности издания и интересов потенциальных читателей календаря. Факты в справочной части касались астрономических (природных) явлений, бытовой жизни и социальной деятельности человека. К первым относились указания на астрономические явления (долгота дня, заходы-восходы Солнца, фазы Луны), а также предсказания погоды и советы по проведению садоводческих и огородных работ³⁴. К социальной деятельности относились перечни разного рода мероприятий (от дворянских балов до военных смотров) и знаменательных дат (от тезоименитства знатных особ до дней рождения пламенных революционеров), а также расписания поездов и карты железных дорог, почтовые сборы, расстояния между городами Российской империи, адреса и порядок работы казенных учреждений, списки чиновников и занимаемых ими должностей. Бытовая информация отвечала на типичные вопросы: где купить, куда пойти, как доехать и что готовить. Печатные календари на протяжении долгого времени служили основным (а иногда единственным) источником востребованных гражданами статистических данных. Эти данные часто бывали недостоверными, перепечатанными из устаревших книг или переводных журналов (выход календарей из-под контроля Академии наук превратил календарную статистику в беллетристику), но массовую публику такая информация вполне устраивала³⁵.

Из практических достоинств календарей — возможность служить одновременно справочником, дневником и записной книжкой. Календари XVIII — начала XIX века имели синие листы-вкладыши для записей на память (туда Фамусов велит своему слуге Петрушке черкнуть на память несколько заметок). Со временем появились календари, сочетавшие в себе функции записной книжки («Календарь и записная книжка на такой-то год»). Они имели удобный для ношения в кармане формат (четверть листа) и плотную гибкую обложку. Для записей были предназначены страницы перекидных календарей, лежавших на письменных столах чиновников и деловых людей последней трети XIX века.

Несмотря на практическую направленность печатных календарей, их содержание не ограничивалось сугубо утилитарными целями (хронологическими и справочно-статистическими). Календарь выступал в роли домашнего собеседника и друга семьи. Он воспитывал, учил, наставлял, забавлял, выполняя просветительские, образовательные, религиозные, идеологические, хозяйственные и досуговые функции. Он служил одновременно книгой, альбомом, журналом, газетой, плакатом, словарем, картой, оракулом и настольной игрой. С помощью календарей можно было учиться, разглядывать картинки и любоваться репродукциями, отгадывать загадки и ребусы, разыгрывать шахматные и шашечные партии, готовить по рецептам и лечиться по советам, вести огородное и садовое хозяйство.

Страница печатного календаря (на лицевой и на обратной стороне листа) позволяла разместить тексты разных объемов: от коротких надписей до полновесных описаний и повествований. Независимо от размера листа (от альбомного до миниатюрного), на нем обязательно помещалась соответствующая этому дню хронологическая, астрономическая, церковная и царская информация (дата, день недели, долгота дня, святые-мученики, церковный праздник, тезоименитство царского дома). В остальном объемы текстов зависели от назначения календаря: канцелярский и деловой календари содержали минимум информации, зато календари-альманахи со справочным материалом и разделами беллетристики отличались большим количеством текста для чтения. Календари росли в размерах, приобретая вид объемных томов в широкий лист (до 500–700 страниц!) и становясь универсальной домашней книгой. Но даже одностраничный табель-календарь с набором цифр и минимумом словесного текста выходил за границы утилитарного численника («говорящей» была календарная стенка с сюжетными картинками или изображениями узнаваемых личностей).

Тенденцией в развитии печатных календарей конца XIX — начала XX века было расширение их тематического разнообразия (церковный, придворный, военный, астрологический, сельский, хозяйственный, спортивный, кулинарный и многие другие). Тематика календарей была ориентирована на людей разного социального положения, материального достатка, пола и возраста. «Придворный календарь» читали дворяне (досуг за его чтением проводил батюшка Петруши Гринева в повести «Капитанская дочка» Пушкина), «Церковный календарь» был рассчитан на широкие массы, в том числе деревенских жителей. Интересы женского пола отражали календари для дам³⁶, которые в советскую эпоху были «сброшены с корабля современности», но затем, на радость женской половине советского общества, возродились в виде «Календаря для женщин» (с 1956 года). От дамских календарей отличались календари для матерей («Друг матери»), просвещавшие женщин в области гигиены, здоровья и воспитания ребенка. Авторами таких изданий были европейские врачи-физиологи и российские педагоги. Семейные календари предназначались для совместного чтения родителей и детей («Семейный календарик» В. Готье).

Особую группу составляли календари для жителей сельской местности, занимавшихся хозяйством. Помимо обязательных месяцеслова и царских дней он включал в себя полезные в сельском хозяйстве материалы. Так, «Русский сельский календарь» Николая Горбунова-Посадова на 1902 год (девятый год издания) содержал 12 статей по земледелию, 4 статьи по садоводству, 27 статей по лечению скота и т. д. — всего 70 статей практического характера. Этот календарь, выпущенный известным издателем, был отмечен дипломом Всероссийской сельскохозяйственной выставки как полезное для «сельской интеллигенции» издание.

Календари учитывали профессиональные и досуговые интересы российских граждан: существовали календари для военных разных видов войск, спортсменов многих видов спорта, огородников и садоводов, типографов и топографов, шахматистов, шашистов и карточных игроков, жокеев и коннозаводчиков, ветеринаров, врачей и акушеров, судей и юристов, счетоводов, бухгалтеров и банкиров, управдомов и кооператоров, железнодорожников, автомобилистов и велосипедистов, клубных и библиотечных работников, охотников и натуралистов, винокуров, пивоваров и трезвенников, театралов и меломанов, деятелей печатного дела и литераторов, любителей народной культуры и русской истории, поклонников китайской культуры и арабского Востока³⁷.

От профессиональной специализации и характера досуга зависело содержание справочной части и беллетристических отделов. Так, коммерческие календари включали в себя информацию по торговым домам России, образцы документов по коммерческим делам, юридический отдел, списки акционерных обществ и учредителей, дни проведения ярмарок на территории России³⁸. Календари для любителей конного спорта печатали графики спортивных соревнований, фотографии знаменитых лошадей-призеров и их жокеев, а также статьи из переводных журналов по коневодству. Расширение профессионального и досугового спектра календарей указывало на прогрессивные тенденции в организации бытовой жизни и рабочей деятельности российских граждан.

Оформление календарной продукции отличалось невероятным разнообразием: от пестрых лубочных листов и черно-белых канцелярских табелей до роскошных альбомов, украшенных вензелями и красочными репродукциями, и перекидных календарей с основой из красного дерева и золотым обрезом страниц. Календари считались хорошим и полезным подарком, и издатели готовили специальные подарочные экземпляры³⁹. По завершении года некоторые виды календарей не теряли своего значения, служа картинкой для украшения дома или сохраняясь вместе с альбомами по искусству.

Разновидностью полиграфической продукции были календарные стенки, на которые крепились отрывные календари. Даже если сам календарь был напечатан на серой газетной бумаге (например, дешевые народные календари), его украшала объемная календарная стенка, декорированная шрифтом и виньетками. Сияющая яркими цветами картинка, часто изысканной формы (так называемая будуарная стенка), была напечатана на глянцевой бумаге с картонной основой. Героями календарных стенок становились члены императорской семьи, известные писатели, военные герои, девицы в народных костюмах или, наоборот, полуодетые красавицы. Так, на календарных стенках 1914–1916 годов по частотности изображений лидировали: малолетний наследник престола Алексей Николаевич и умудренный опытом писатель Лев Толстой, герои Первой мировой войны и дамы в образе Неизвестной с популярной картины художника Крамского⁴⁰.

К началу XX века календари стали массовой продукцией, которая производилась на бумажно-печатных фабриках, оборудованных специальными календарными машинами (для нарезки бумаги, печати и брошюровки изделий). Один только каталог петербургской фабрики Отто Кирхнера включал более трехсот наименований календарной продукции в год. Среди календарных изданий: еженедельники, табель-календари (на год и на каждый месяц), настольные тетрадные календари, отрывные и перекидные календари, календари — записные книжки, карманные календарики. Разнообразием отличались материалы, из которых производились календари, и дизайн в их оформлении. Вечные календари изготовлялись в виде вращающегося круга (можно было узнать день недели в прошлом и будущем), существовали перекидные на металлической или деревянной основе (из различных видов дерева), универсальные из металла (числа и дни недели в них можно было менять с помощью вращающейся рукоятки), календари в настольных приборах, с ртутными термометрами и барометрами, с пластинками для записей. Функционал таких календарей был различным. Поэтому в употреблении было, как правило, несколько видов календарей, среди которых печатный — обязательно.

Образцы календарей и календарных стенок. «Иллюстрированный каталог на 1915 год издательства календарей „Отто Кирхнер“ в Петрограде»

Календари служили доступным всем и каждому источником сведений из различных областей знаний и культуры, и этим объяснялась все возраставшая их популярность. Календарный листок казался бездонным источником разнообразных фактов, сочетавшихся самым неожиданным образом⁴¹. Принцип тематической и жанровой мозаики, принятый в календарях, уравнивал стихотворение великого поэта, портрет изобретателя двигателя, рассказ о подвиге, шараду, афоризм, репродукцию с картины художника-передвижника и юмористическую картинку. Главным было не стихотворение, не портрет, не рассказ и, конечно, не шарада, а число, господствовавшее на всем пространстве календарного листа и диктовавшее хронологическую последовательность чтения календаря. Чтобы не соблазнять читателя желанием ее нарушить, в календарях не печатали тексты с продолжением. Герой одного из юмористических рассказов Аркадия Аверченко едва не потерял рассудок, пролистывая календарь и читая одновременно про зимние морозы, пасхальные праздники и рецепты майского салата.

Мозаичное, отрывочное знание обо всем на свете создавало у читателей календарей приятную иллюзию собственной грамотности и широкой осведомленности. Поговорка «учиться по отрывным календарям», имеющая негативную оценку, указывает на поверхностность и отрывочность таких знаний, однако возникнуть она могла только в эпоху доступности образования и учебно-познавательной литературы⁴². Но и тогда, когда источники знаний стали общедоступными, любителей учиться по отрывным календарям не убавилось. Короткий, хорошо структурированный, графически оформленный текст, компактно размещенный на календарных листках и снабженный схемой или картинкой, был удобней для восприятия, чем пространные учебные тексты и многословные рассуждения о пользе чтения и важности знания.

В действительности практическая ценность календарных фактов, советов и рекомендаций была невысока, но календарь и не претендовал на это, всячески избегая ответственности за неверный прогноз погоды, неточный рецепт или сомнительный совет. Так, на мартовской странице отрывного календаря Сытина на 1908 год были напечатаны следующие «полезные» сведения: прогноз погоды (тепло с похолоданием), меню (суп, пирог, грибные котлеты, пирожное), рецепт (как лечить рак карболкой) и мудрое высказывание («Все мне позволительно, но не все полезно; все мне позволительно, но ничто не должно владеть мною»). Только безумец мог воспользоваться столь расплывчатыми сведениями для применения их в жизненных практиках. Такое несчастье произошло с героем юмористического рассказа Аркадия Аверченко «Солидное предприятие» (1916). Рассказчик, аттестовавший себя деловым человеком, решил стать миллиардером после прочтения в отрывном календаре статьи «Американские миллиардеры» (один из богачей собрал первый капитал, разбрасывая на мостовой корки от апельсинов и помогая упавшим прохожим за деньги). Попытка применить календарный способ обогащения на практике привела героя в тюрьму⁴³.

Художественно-юмористический календарь-альманах на 1914 год. СПб.: Новый Сатирикон, 1914. Среди авторов — писатели-юмористы Аркадий Аверченко, Аркадий Бухов, Тэффи

Массовое увлечение календарями давало повод для фельетонов и пародий, появившихся в отечественной журналистике начала XX века. Материалом для фельетонистов часто служили анекдотические публикации в самих календарях. В журнале сатиры и юмора «Стрекоза» печаталась пародия на «Брюсов календарь» — фельетонное обозрение текущих событий. Это не мешало издателям «Стрекозы» выпускать в качестве бонуса для подписчиков «Календарь „Стрекозы“», выходивший с 1886 по 1907 год. Журнал «Новый Сатирикон» издал «Календарь-альманах на 1914 год», авторы которого (А. Бухов, А. Аверченко, Тэффи) пародировали разделы календаря. Так, в кулинарной части были опубликованы пародии на типичное календарное меню: «Суп вчерашний. Курица тушеная на другой манер. Пирожное миндальное». В разделе «Смесь» юмористы учили писать всякую чушь, избегая при этом упреков в недостоверности. В качестве примера описывался ритуал свадьбы среди дикарей (жениху вырывают зубы, а гости едят белую глину в качестве деликатеса).

Эта заметка совершенно безопасна в смысле достоверности. Ни один из ваших читателей не устроит себе такой свадьбы, а дикари островов Спасения или Тристан д’Акунья не будут писать писем в редакцию с опровержением, потому что ваше издание едва ли попадет к ним в руки.

Дело кончится тем, что читатель, вздохнув, скажет жене:

— Смотри, Маруся, какие есть ужасные обычаи! И чего только на свете не делается. Как все премудро устроено Создателем.

Вы его заставили задуматься. Он уже философствует. В этом ваша заслуга⁴⁴.

Любителей философствовать среди читателей отрывных календарей всегда было много, и юмористы «Сатирикона» иронизировали над «глубокомыслием» тех, кто получает знание о мире из календарных «Смесей».

В сатирическом журнале «Будильник» был издан пародийный «Календарь „Будильника“ на 1882 год», заведующим которым значился Антоша Чехонте (псевдоним Антона Чехова). Пародийная цитата «все врут календари, за исключением нашего» могла бы служить эпиграфом ко всему комическому тексту. В фельетоне Чехова (текст печатался в нескольких номерах в течение года) воспроизведены типовые разделы календаря: 1) «число и день», 2) «выдающиеся события, метеорология, пророчества, всеобщая история, коммерция, советы, рецепты и пр.», 3) «обеды». Предметом пародирования стали все элементы календаря, особенно «предсказания». Эта востребованная публикой информация вызывала у молодого Чехова взрыв ядовитых насмешек⁴⁵. Так, в разделе комических объявлений сообщалось:

Для составления календаря наняты два профессора черной магии и один профессор белой магии. Для той же цели заведующий календарем подыскивает сомнамбулу, или ясновидящую. Жалованье последней 1200 руб. в год.

Сумма указывала на готовность издателей календарей хорошо платить творцам календарного бреда (оклад сельского учителя был 360 рублей в год).

Недопустимое в начале истории печатного календаря пародирование календарного формата свидетельствовало о его феноменальной популярности в русском обществе к началу XX века.

Печатные календари советской эпохи

Советская власть с первых дней своего существования требовала создания новых печатных календарей. Декрет Ленина о переходе на календарь по новому стилю (полное название — «Декрет о введении в Российской республике западноевропейского календаря от 26.01.1918 г.»), согласно принятому в Европе григорианскому календарю, делал все прежние издания календарей бесполезными для практического использования и контрреволюционными по содержанию. Вместе с переносом чисел на 13 дней вперед (эти дни полностью выпадали из календаря) отменялись святцы и тезоименитства, а также все религиозные и государственные праздники прежней России⁴⁶. Православная церковь, отделенная декретом Ленина от государства, не перешла на григорианский календарь, сохранив верность юлианскому календарю и традициям церковных праздников. Прагматика жизни диктовала необходимость указывать в печатных календарях одновременно советские и церковные праздники, а числа — по двум стилям сразу (указание двойных дат сохранялось в календарях до начала 1930‑х годов)⁴⁷. В календарях, издаваемых русской эмиграцией, также указывались оба стиля, хотя жизнь в европейских странах шла по новому стилю (старый стиль служил данью памяти досоветскому календарю, а также использовался как месяцеслов для зарубежной православной церкви)⁴⁸.

Образцами для первых советских календарей послужили матрицы прежних календарных изданий. Реформаторы выбрасывали из них весь старорежимный материал, механически заменяя его революционным. Это приводило к издательским курьезам и политическим просчетам. Владислав Ходасевич, работавший в 1920 году в Московской книжной палате, вспоминал, как Госиздат решил выпустить революционный календарь-альманах на 1920 год. Из текста старого календаря выбросили святцы, царские дни и названия христианских праздников, заменив их названием «день отдыха» и датами революционных событий. При этом исполнители забыли проставить в календаре дни недели, в результате чего календарь, выпущенный огромным тиражом 10 000 экземпляров, пришлось полностью пустить под нож. Драматизм ситуации усугублял тот факт, что в стране катастрофически не хватало бумаги («Книжная палата», 1932).

Первые советские календари больше подходили для проведения агитации, чем для бытового использования. Целям политпросвещения служил «Советский календарь на 1919 год»⁴⁹. Он был выпущен Всероссийским центральным исполнительным комитетом (ВЦИК) и напечатан в типографии Товарищества Ивана Сытина. Одновременно с настольным был издан отрывной «Советский календарь». Он был выполнен знатоками календарного дела, умело распределившими материал по тематическим разделам и рубрикам. Содержание всех рубрик было связано с революционной тематикой: история рабочего движения в России и за рубежом, партийные съезды, основатели марксизма, выдающиеся революционеры, лидеры Интернационала. Красочные иллюстрации с метафорическими изображениями обновленной России служили для эмоционального воздействия на читателя, а все содержание календаря убеждало в грядущем торжестве мировой революции и неизбежной победе пролетариата над буржуазией⁵⁰.

Несмотря на то что такие издатели календарей, как Сытин, были готовы сотрудничать с новым строем, обновляя свою продукцию (издатель в 1918 году встречался с Лениным), дни вольных типографий и частных календарей были сочтены. Декрет о печати, вступивший в полную силу с осени 1919 года, поставил все частные издательства все закона. Типографии были национализированы и подчинены Государственному издательству РСФСР⁵¹. С этого момента производство календарей, как и вся издательская продукция, полностью перешло под контроль Советского государства и под власть «рабоче-крестьянской» цензуры⁵². Основную массу первых советских календарей печатали в Госиздате и Центросоюзе. Госиздат готовил календари в трех вариантах: рабочий, крестьянский и всеобщий, в расчете на три категории граждан (рабочих, крестьян и служащих). Центросоюз издавал календари для пайщиков потребительской кооперации.

Если в досоветское время основным видом календаря был настольный календарь-альманах (в виде объемной брошюры), то уже в раннее советское время массовым стал отрывной календарь, прикрепляемый на календарную стенку. Специалист в области книгопечатания констатировал: «Отрывной календарь завоевал прочное место в обиходе каждой семьи, сделавшись необходимой культурной принадлежностью домашнего быта, без которой нельзя обойтись»⁵³. Запрос на отрывные календари во много раз превосходил полиграфические возможности советских издательств. До 1940‑х годов отрывной календарь печатался на единственной в СССР календарной машине, мощность которой была 65 тысяч экземпляров в сутки. Машина печатала календари на следующий год начиная с мая, но удовлетворить спрос так и не удавалось. По востребованности у населения в первые советские годы лидировал колхозный календарь: значительную часть потребителей календарей составляли деревенские жители, для которых он в первые десятилетия советской власти заменял и книгу, и газету⁵⁴. Численник, прикрепленный к календарной стенке с изображением революционной символики, исторической личности или народного героя, заменял лубочную картинку и икону, прежде висевшие на стенах каждого русского дома.

В советских календарях не было рекламы и ненаучного материала в виде предсказаний и оракулов, зато стало много политической риторики и идеологии в виде краткого изложения речей, тезисов статей и цитат из партийных документов. По сути они выполняли функции старорежимных оракулов, предсказывая наступление светлого будущего, признаки которого календарь видел уже в настоящем. Политические нарративы перемежались текстами просветительского характера.

Оборотная сторона листа отрывного календаря… и большая часть так называемого настольного календаря содержат разнообразный литературный материал, имеющий большое агитационно-пропагандистское значение. Это значение с каждым годом все больше учитывается советскими издательствами, преследующими цели культурной революции, и календарь превращается в массовое орудие политической и культурной пропаганды⁵⁵.

Пушкинский календарь: К 100-летию со дня гибели А. С. Пушкина. Даты. М.: Изогиз, 1937

Между культурной революцией и политической пропагандой ставился знак равенства. По образному выражению Наума Коржавина, «грамоту все тогда получали вместе с людоедством»⁵⁶ (отрывки из «Медного всадника» Пушкина и «Каштанки» Чехова чередовались с сообщениями о революционном терроре и призывами к уничтожению троцкистов). «Чистой» культуры в советском календаре никогда не было, даже если о политике в нем не упоминалось ни слова. Так, в 1937 году, когда вся страна торжественно отмечала 100-летие со дня гибели Пушкина, был подготовлен и напечатан Пушкинский календарь⁵⁷, а 150-летие со дня рождения поэта в 1949 году прошло незаметно, без выпуска календарей и торжественных мероприятий. В первом случае обличалась жестокая сущность царизма, убившего великого поэта, а во втором случае идеологическая подоплека не казалась очевидной, так что Пушкинский календарь был не нужен.

Успешные кампании по борьбе с неграмотностью и развернутое политпросвещение расширили круг потенциальных читателей календарной продукции, что позволило охватить печатными календарями, как и газетами, значительную часть населения советской страны. Со временем укрепилась типографская база издательств, печатавших календари. Так, тираж самого массового и доступного вида печатных календарей (отрывного) в 1939 году насчитывал 10 миллионов экземпляров, а в послевоенные годы тиражи календарей разных видов многократно выросли. Несмотря на впечатляющий рост календарной продукции, была очевидной тенденция к тематической унификации календаря. Так называемый общий календарь (отрывной, настольный) был призван охватить весь спектр бытовых и досуговых интересов советских граждан.

В 1950–1980‑х годах лидером в выпуске всех видов календарной продукции стал Главполитиздат (с 1963 года — Политиздат). В его ведении были не только такие издания, как «Коммунист: Календарь-справочник», выходивший с 1965 года, но и «Спорт: Календарь» (с 1966 года), «Женский календарь» (с 1980 года) и даже календарь «В мире прекрасного» (с 1980 года). Все «спортивное», «женское» и «прекрасное» в советской стране не обходилось без красных дат календаря, а ими ведали Политиздат и Отдел пропаганды и агитации при ЦК КПСС.

Печатный календарь и идеология

Информация в календаре, будь то долгота дня, историческая годовщина или сроки посадки растений, всегда носит директивный и обязательный характер. На страницах календарей нет места дискуссиям и обсуждениям, и этим печатный календарь принципиально отличается от газетной периодики. В календарях не печатают новостей и сиюминутных происшествий, зато есть даты «навсегда» и события «навечно» (отслеживать их постоянную смену — головная боль издателей календарей прошлого и настоящего).

Запечатленный (на камне, папирусе или бумаге) календарь воспринимался как послание свыше, освященное небесными и божественными силами (Луной, Солнцем, Рамой, Буддой или Лениным). Не случаен тот факт, что в европейских названиях месяцев закрепились имена «солнцеликих» римских императоров. «Солнцеликими» представлялись святые и служители церкви, а также многочисленные члены императорской семьи, с перечня которых открывались отечественные календари до 1917 года. Связь с авторитетным именем превращала календарное число в символическую дату, призванную вызвать священный трепет. В советское время на смену святцам и царскому дому пришел пантеон партийных вождей и членов правительства, и теперь уже их имена на календарных страницах вызывали благоговейное чувство. Советский календарный пантеон рухнул одновременно с отказом от необходимости указывать в календарях год от даты Великой Октябрьской социалистической революции (далее ВОСР) 1917 года (до 1991 года это было обязательным)⁵⁸.

Изменения в календарях, происходившие в результате календарных реформ (перенос дат, смена рабочих недель и выходных дней), всегда являются прерогативой высшей власти, и таких реформ в отечественной истории было несколько (календарная реформа Петра I, ленинская реформа календаря 1918 года, непрерывная рабочая неделя 1930‑х годов). Отбор праздничных дат, объявление дней выходными, определение значимых для граждан событий, юбилеев и годовщин регулировались в календаре царскими приказами и президентскими указами, распоряжениями Сената, Синода, Государственной думы, Совнаркома, Президиума Верховного Совета и прочими высшими органами государственной и церковной власти⁵⁹. Вместе с хронологией календарь кодифицировал идеологические доктрины, политические лозунги и административные постановления, заполняя ими календарную сетку праздников и будней. Два века истории общеупотребительных календарей свидетельствуют: чем авторитарнее государственная система, тем значительнее роль календаря в жизни граждан и тем больше сакральных дат и священных имен в нем.

Советский месяцеслов из карикатур на Николая II. Советский календарь на 1919 год. М.: ВЦИК, в тип. Т-ва И. Д. Сытина

Проявление какой-либо оппозиционности на страницах календарей или намеки на инакомыслие пресекались цензурой как недопустимая вольность⁶⁰. Ежегодные выпуски печатных календарей проходили контроль цензуры, осуществляемой сразу несколькими надзорными органами (в царской России это Синод, Третье отделение, Главное управление цензуры, Министерство народного просвещения и т. д.; в советской стране — Главлит, Управление по охране государственных тайн в печати, Отделы пропаганды и агитации при ЦК партии и т. д.). Причиной особых цензурных строгостей в отношении печатных календарей было их массовое распространение во всех слоях русского общества, а в советское время — в каждой семье. Неудивительно, что календари дореволюционного времени пытались использовать в качестве прокламаций участники народнического движения и марксистских кружков: одни — в целях просвещения народных масс, другие — в целях продвижения идей революционного переворота⁶¹. В свою очередь, официальные календари были заполнены имперской символикой, православным величием и верноподданническим пафосом (в годы Первой мировой войны к ним добавился милитаристский патриотизм). Триада «православие — самодержавие — народность» ежедневно и ежегодно декларировалась в дореволюционных календарях, а в календарях советского времени сменилась столь же постоянным утверждением ленинизма-сталинизма-коммунизма.

Идеологическая (религиозная или политическая) ангажированность печатного календаря, несмотря на его демонстративную приверженность к объективной хронологии (числа, дни недели) и обилие исторических дат, не позволяет использовать календарь как пособие по истории, хотя многие издания печатных календарей именно на это претендовали⁶². Это относится как к календарям советского периода с их кричащей политизированностью, так и к дореволюционным, подотчетным правительственному и церковному надзору. Историческое прошлое на страницах календарей выполняет роль злободневной политинформации, даже если речь идет об эпохе Античности или Крестовых походах, а тем более о недавней истории. В этой связи понятна антитеза в «Поэме без героя» Анны Ахматовой: «Приближался не календарный — / Настоящий Двадцатый век». Противопоставление календарного и настоящего имеет как темпоральный характер (начало эпохи или исторического периода не совпадает со страницей календаря)⁶³, так и оценочный (календарный в значении «ненастоящий»). Принцип антитезы используют современные авторы мемуарной литературы, противопоставляя дни личных трагедий календарным датам: смерть родных или арест близких, а вовсе не праздники 7 Ноября или 1 Мая являются для мемуариста эпохальным событием.

Хотя календарь верно и преданно служил рупором государственной власти, в сознании людей он оставался оплотом неподкупной истины, посягать на которую грешно даже великим и всемогущим (египетские фараоны перед вступлением на царство давали клятву не менять календарь). Исторический опыт показывает, что попытки власть имущих объявить себя хозяевами времени и вечности оказываются в итоге тщетными. Так, не оправдались надежды советских атеистов на изменение начала летоисчисления (такое событие, как Рождество Христово, не внушало им доверия, зато дату 7 ноября 1917 года они считали надежной для отсчета мирового времени)⁶⁴. Не вечной оказалась и объявленная на века система государственных праздников и памятных дат⁶⁵. Общественное сознание дает негативную оценку попыткам календарного самоуправства (об этом ироничная шутка советского времени: «Прошла весна, настало лето — / Спасибо партии за это!»)⁶⁶. Сошлемся на слова современного писателя:

Все меняется. Другое на дворе время — другие и календари. Одна лишь долгота дня продолжает незыблемо меняться в соответствии со своими незыблемыми принципами. И четверг, невзирая ни на какие тектонические сдвиги истории, все еще следует после среды⁶⁷.

В драматические периоды российской истории немудреная календарная истина о том, что за средой обязательно следует четверг, служила для многих лучом надежды в беспросветном мраке политического беззакония.

Сопротивлялся властному давлению и сам печатный календарь, размещая на своих страницах пестрый набор житейской и досуговой информации. Этот материал, набранный мелким шрифтом и помещенный на обратной стороне календарного листка, считался незначительным приложением к тому главному, что было выделено крупной печатью и цветом. Он воспринимался как неизбежная дань людским слабостям, человеческим глупостям и бытовым привычкам, но на самом деле выражал неподконтрольную стихию человеческого своеволия (der Eigensinn — термин Альфа Людтке)⁶⁸. Эта стихия просачивалась сквозь жесткую сетку календарных дат в виде случайных, но значимых для ежедневного быта мелочей и фактов.

Принцип своеволия, контрастно сочетающего идеологическое и личное, лежит в основе автоисторий, написанных современными авторами в жанре календаря. Календарь задает матрицу, которую автор заполняет своими датами и событиями или комментирует те, что продиктованы календарем⁶⁹. В книге Льва Рубинштейна «Мой календарь» каждая календарная страница сопровождается комментариями из личной и семейной памяти. День 6 января 1943 года отмечен следующими событиями:

В СССР введены погоны для личного состава Советской армии. У меня есть фотография отца именно с такими погонами. Она была прислана с фронта в 1943‑м году. Мой старший пятилетний брат страшно гордился этой фотографией. Однажды, когда он вместе с мамой стоял в очереди за хлебом, он громко спросил: «Мама, а кто главнее — папа или Сталин?» Мама сделала вид, что не услышала. Те, кто стоял рядом, тоже⁷⁰.

Соединение по принципу оксюморона событий из разных культурных эпох дает иное понимание советской истории. Происходит своеобразная деконструкция прошлого: сопоставимыми оказываются разновеликие в масштабе истории величины. За этим стоит позиция авторов, которые с беспощадной иронией относятся к претензиям идеологического календаря на вечное и главное в жизни человека.

Идеологические перемены в государственной системе и обновление круга интересов в обществе всегда сказывались на оформлении и тематике календарной продукции. Быстрое реагирование на запросы государства и гибкость в подаче материала для общества — характерные особенности печатного календаря, роднящие его с публицистическими и информационными изданиями. Тематическая и содержательная актуальность сочетаются в календаре с традиционностью формата, бытовой консервативностью, устойчивостью житейских стереотипов и эстетических стандартов. Неудивительно, что в календарях XIX века перепечатывались предсказания и приметы из календарей Петровской эпохи, в советских численниках воспроизводились домашние рецепты из дореволюционных изданий, а сегодняшние настенные календари украшены славянской вязью на манер старинных месяцесловов.

Примечания

5

Климишин И. А. Календарь и хронология. 3‑е изд., перераб. и доп. М.: Наука, 1990; Николаев А. З. Время, юлианский и григорианский календари и их историческая судьба: Заметки любителя астрономии. Новосибирск: Изд-во СГУПСа, 1999; Петрова Н. Г. Тайны древних календарей. М.: Вече, 2003; Селешников С. И. История календаря и хронология. М.: Наука, 1970; Семенов А. А. Календарь, летоисчисление и хронология. СПб., 2016; Уилльямс Б. Календари / [Пер. с англ. М. Ю. Матвеевой]. М.: Мнемозина, 2012; Хренов Л. С., Голуб И. Я. Время и календарь. М.: Наука, 1989.

6

«Месяцеслов есть таблица, показывающая по порядку месяцов и дней года памяти святых и праздники Господские и Богородичные» (Месяцословы, календари и святцы русские: В 3 кн. / Соч. хронологическое и историческое Петра Хавского. Кн. 1. 1856. С. 3). Двенадцать страниц месяцеслова (святцев) были разделены на квадраты (согласно количеству дней в месяце), в каждом из которых помещалось изображение святого. Страницы могли быть сшиты в книгу или напечатаны на широких отдельных листах. В таких изданиях не указывались дни недели (только числа каждого месяца по порядку), поэтому святцы не могли служить календарем, выполняя исключительно религиозные цели. Материал из святцев перепечатывался на первых страницах календарей, но без изображения святых на каждый день.

7

По словам знатока народной культуры Владимира Даля, «календарь нашего крестьянина отличается по способу выражения от нашего: мужик редко знает месяцы и числа, но знает хорошо посты, заговенья, сочельники, все праздники, святых и, избирая более замечательные в быту его сроки, обозначает их сими названиями» (Даль В. И. Повести. Рассказы. Очерки. Сказки. М.; Л., 1961. С. 266).

8

Академический календарь выходил с 1725 по 1750 год. Полное название календаря: «Санктпетербургский календарь на лето от рождества Христова 1740 которое есть високосное лето, содержащее 366 дне: сочиненный на знатнейшия места Российскаго государства. В Санктпетербурге: При Императорской Академии наук». Разновидностей академических календарей было несколько, в зависимости от области знания (исторический, астрономический и т. д.).

9

Издатель «Всеобщего календаря» Иван Сытин, работавший на массового читателя, печатал гадания и предсказания погоды «по Брюсову календарю» вплоть до революционного 1917 года. Хотя подобные предсказания могли бы сойти за пародии на прогноз погоды («сперва тепло, зато потом будет холодно», «ветрено, но ненадолго» или «погода хорошая»), ничто не могло поколебать веру публики в великого и таинственного Брюса.

10

Во многих провинциальных дворянских домах первой половины XIX века «Академический календарь» был единственным периодическим изданием, а порой и единственной нецерковной печатной книгой. «О книгах и речи не было, исключая академического календаря, который выписывался почти везде; сверх того попадались песенники и другие дешевые произведения рыночной литературы, которые выменивали у разносчиков барышни» (Салтыков-Щедрин М. Е. Пошехонская старина. Иркутск, 1954. С. 319).

11

Белинский обращает внимание на справочно-статистический раздел «Месяцеслова» на 1840 год (календарные части были типовыми). «Календарь нынешнего года, украшенный превосходно гравированными портретами их императорских высочеств, великой княгини Марии Николаевны и супруга ее, герцога Максимилиана Лейхтенбергского, кроме своих постоянных статей, содержит в себе „Перечень метеорологических наблюдений, деланных при Институте горных инженеров в течение 1838 года“, „Таблицу, означающую внутреннее достоинство иностранных монет на российское золото и серебро, а на ассигнации по установленному постоянному курсу“, „Таблицу о переложении ассигнаций на серебро и серебра на ассигнации“, „Хронологическое показание достопримечательнейших событий“, „Некролог достопримечательнейших особ“, „Исчисление важнейших высочайших указов, изданных в 1838 году“, „Исчисление разных компаний на акциях, учрежденных в 1838 году“, и пр. и пр.» Достоинством издания Белинский считал наличие статистических таблиц, которые в 1840‑х годах были в новинку. Внимание критика привлекли сведения о количестве учащихся в России. «У нас из 210 человек учится один» — курсив Белинского, что, по его словам, значительно лучше по сравнению с предыдущими годами (речь шла о начальном этапе обучения) (Белинский В. Г. Месяцеслов на (високосный) 1840 год… Памятная книжка на 1840 год // Белинский В. Г. Собр. соч.: В 9 т. Т. 2. М.: Худож. лит., 1977. С. 517).

12

Среди исследований, посвященных истории печатных календарей в России, см.: Алексеев В. В. Мир русских календарей. Памятная книга по истории отечества (2002); Одинцов Д. С. Календари и люди: Календарная энциклопедия (2001).

13

В последней трети XIX века календари (типа «Весь Петербург» и «Вся Москва») выпускались в большинстве крупных городов Российской империи (в Киеве, Одессе, Варшаве, Нижнем Новгороде, Перми, Саратове, Симферополе и т. д.).

14

Миннуллина Л. З. Татарские печатные календари XIX — начала XX вв. Казань: Заман, 2015.

15

В первое десятилетие XX века издательский дом И. Д. Сытина предлагал «Отрывной календарь», «Отрывной на каждый день календарь», «Общеполезный календарь» (в нем календарь пчеловодства, садоводства, огородничества и охоты), «Всеобщий русский календарь», «Всероссийский календарь» и «Педагогический календарь». Всего издательский дом Сытина выпустил 25 видов различных календарей (годовой тираж календарной продукции составлял свыше 12 миллионов экземпляров). Сытин же напечатал один из самых первых календарей периода революции и Гражданской войны — «Советский календарь на 1919 год».

16

В некрологах издателей выпуски календарей оцениваются как значимый для русского общества вид деятельности («Памяти Германа Дмитриевича Гоппе, основателя и издателя „Всеобщего календаря“: Некролог. 1836–1885. СПб., 1885»).

17

О том, как родилась идея издания массового календаря, и о путях ее реализации см. в воспоминаниях Ивана Сытина «Жизнь для книги» (1960), глава «Календарь».

18

Применительно к повествовательным жанрам европейских календарей XVIII–XX веков существует термин «календарные истории». Авторы «календарных историй», в отличие от отечественных тружеников календарного пера, были людьми достаточно известными. Обзор таких авторов от И. П. Гебеля до Б. Брехта см. в ст.: Klingenbok Ur. Kalendergeschichten // Ideologisierte Zeit: Kalender und Zeitvorstellungen im Abendland von der Antike bis zur Neuzeit / Hg. von W. Hameter. Innsbruck: Studien, 2005. Издания текстов: Hebel J. P. Kalendergeschichten. Mit 32 Lithographien von Josef Jakob Dambacher. Berlin; Weimar: Aufbau, 1971; Brecht B. Kalendergeschichten / Сост. и коммент. Е. В. Нарустранг. СПб.: Антология, 2000.

19

Советский публицист критиковал календари за то, что в них «скандально мало» стихов русской и советской классики, зато много второсортной поэзии. «С горечью листаешь календари и натыкаешься на холодные, наспех сколоченные вирши…» (Воронов В. Летучим языком календаря // Огонек. 1961. № 8. С. 31).

20

Описанию календарей в ялтинском доме Чехова посвящен раздел в книге: Одинцов Д. С. Календари и люди: Календарная энциклопедия. Ялта, 2001.

21

Простодушный герой «Истории села Горюхина» (1830) Пушкина, читая календарные записи прадеда, восхищается «ясностью и краткостью слова», не замечая удручающих деталей помещичьего быта. «4 мая. Снег. Тришка за грубость бит. 6 — корова бурая пала. Сенька за пьянство бит. 8 — погода ясная. 9 — дождь и снег. Тришка бит по погоде» (Пушкин А. С. Полн. собр. соч.: В 10 т. Т. 6. М.: Изд-во АН СССР, 1957. С. 184).

22

Книга Ивана Шмелева «Лето Господне» (1930‑е) описывает год жизни московской купеческой семьи, все члены которой строго соблюдают даты церковного календаря. Однако сам месяцеслов в книге не упоминается. Истинную религиозность писатель видел не в синодальном календаре.

23

О значении рукописных ежедневников, которые вели ничем не примечательные обыватели XVIII века, издатель написал трогательно и пафосно одновременно: «Часто только оне одне и сохраняют потомству память о каком-либо важном факте, из мира ли физического, общественной жизни и проч.» (Старые календари / Соч. прот. Г. Петрова и др. Брянск: тип. А. Арцишевского, 1896. С. 128).

24

Рубинштейн Л. Целый год: Мой календарь. М.: Новое литературное обозрение, 2018. С. 7.

25

В названии книги Л. А. Волкова «Страсти по февралю: Очерки о календарях» (2016) отражен эмоциональный настрой любителей популярной календаристики. Эти же чувства разделяют многие собиратели и исследователи календарей. «Я ощущаю энергетический заряд, я чувствую мистическую силу, которая могла бы объять весь мир, исходящую от альбома с календариками. Я не знаю, как это описать. Это так экстатично, возбуждающе, сверхъестественно…» (Одинцов Д. С. Календари и люди: Календарная энциклопедия. Ялта, 2001. С. 7). Несмотря на возбуждение, свойственное коллекционерам, оба исследователя хорошо знают свое дело.

26

Пример календарного безумия — периодически возникающие призывы вернуться к старому стилю (по юлианскому календарю), что, по мнению их авторов, чудесным образом обеспечит россиянам благополучную жизнь и экономическое процветание. Об этом же размышляют представители церкви, сравнивая юлианский календарь с «космической поэмой», а григорианский с «сухой бухгалтерией». Предполагается, что без бухгалтерии современные россияне обойдутся, а вот без эсхатологической связи с космосом им придется плохо (Календарный вопрос: Сб. ст. М.: Изд-во Сретенского монастыря, 2000. С. 13).

27

В советской публицистике любили цитировать высказывание Белинского, приписывая критику-демократу способность предвидеть прекрасное советское будущее: «Завидуем внукам и правнукам нашим, которым суждено видеть Россию в 1940‑м году — стоящею во главе образованного мира, дающею законы и науке и искусству и принимающею благоговейную дань уважения от всего просвещенного человечества» (Белинский В. Г. Собр. соч.: В 9 т. Т. 2. М., 1977. С. 515). Этой цитатой завершается «Календарь антирелигиозника на 1939 год». Но не о таком будущем, которое наступило в советской стране в 1940 году, мечтал живший за сто лет до этого «неистовый Виссарион».

28

В «Шинели» (1841) описана попытка выбрать имя новорожденному с помощью месяцеслова, но сделать это из‑за неблагозвучия имен святых не удалось, в итоге ребенка назвали по отцу — Акакием Акакиевичем. Как было замечено исследователями, гоголевская подборка имен не имеет под собой реальной основы (в святцах таких имен, близких к дню рождения героя, попросту нет). Гротескный перечень неблагозвучных имен (Трифилий, Варахасий, Павсикахий, Вахтисий) предсказывает будущую судьбу Башмачкина (ни собственного имени, ни шинели, ни места в жизни у героя не будет).

29

Календарь стали называть по имени писателя — «Календарь графа Л. Н. Толстого на каждый день года» (1906, 1909, 1911).

30

В печатных календарях 1870–1880 годов среди дней царской семьи указывались: 19 февраля — восшествие на престол Александра III, 23 февраля — рождение наследника Александра Александровича, 4 апреля — Высокоторжественный день, в память избавления от опасности императора Александра II (4 апреля 1866 — покушение Д. Каракозова), 17 апреля — рождение государя императора Александра II, 22 июня — тезоименитство императрицы Марии Федоровны и цесаревны Марии Федоровны, 26 августа — коронование императора Александра II, 30 августа — тезоименитство императора Александра II и великого князя Александра Александровича, 14 ноября — рождение цесаревны и великой княгини Марии Федоровны.

31

Во время железнодорожной катастрофы под Харьковом 17 октября 1888 года были многочисленные жертвы, но никто из членов семьи Александра III не пострадал, что было воспринято как чудесное спасение и отмечено государственным праздником в календаре.

32

25 декабря 1812 года император Александр I издал манифест «О принесении Господу Богу благодарения за освобождение России от нашествия неприятельского».

33

Впервые вопрос о переходе на григорианский календарь стал предметом обсуждения в 1830 году во время правления Николая I. Созданный при Академии наук особый комитет пришел к выводу о необходимости реформы календаря, но почел тогда такую реформу преждевременной. В первое десятилетие нового века календарный вопрос снова стал предметом обсуждения, и опять препятствием переходу на европейское время сделались «церковно-политические взгляды». Чтобы избежать обвинений в низкопоклонстве перед Западом, был предложен межеумочный вариант, предполагавший одновременную смену времяисчисления и Россией, и западными государствами. «Единственно, на что могла бы согласиться Россия, — это введение нового, общего с Западною Европою, стиля, отличного от юлианского и григорианского» (Саладилов П. М. К вопросу о реформе календаря. Свод мнений по календарному вопросу и условия, необходимые для его разрешения. СПб.: тип. Имп. Академии наук, 1910. С. 80). Не дожидаясь решения календарного вопроса, издатели некоторых видов календарей стали печатать указания на оба стиля одновременно, например в коммерческих календарях (для удобства взаимодействия с торговыми домами Европы). Русским купцам, коммерсантам и промышленникам важны были не «церковно-политические вопросы», а осуществление торговых и деловых контактов с Европой. Поэтому уже в «Купеческом календаре на 1877 год», выпущенном в Петербурге, были указаны оба календарных стиля — новый (григорианский) и старый (юлианский).

34

Предсказания погоды в календарях могли быть только очень приблизительными, что не мешало популярности метеорологических разделов. Известна анекдотическая история про «Календарь Гатцука», прогнозы в котором считались точными (поэтому календарь закупали в большом количестве сельские помещики). Издатель составлял календарные прогнозы по старым немецким книжкам. Желая улучшить свое издание, Гатцук обратился к одному сельскому помещику, зарекомендовавшему себя как предсказателя погоды. Тот раскрыл секрет своего знания: он берет сведения из «Календаря Гатцука» и дает противоположный прогноз — все сбывается (Либрович С. Ф. На книжном посту. Пг.; М.: изд. Т-ва М. О. Вольф, 1916).

35

Выгодно отличался от массы календарей «Русский календарь» (1872–1916) Алексея Суворина, где указывались источники статистических данных. Суворин был также первым издателем справочников «Вся Москва» и «Весь Петербург». Об издательской деятельности Суворина см.: Динерштейн Е. А. А. С. Суворин: Человек, сделавший карьеру. М.: РОССПЭН, 1998.

36

«Календарь для женщин» (1883–1892) выходил приложением к журналу «Модный свет», издателем которого был Герман Гоппе.

37

Примером профессионального издания может служить календарь, выпускавшийся военным ведомством, под названием «Памятная книжка». Его целевая аудитория — военные чиновники. Помимо обязательного месяцеслова он включал в себя расписание чинов главных управлений Российской империи; расписание храмовых праздников полков лейб-гвардии; расписание формы одежды для генералов, штаб — и обер-офицеров; указание домов, занимаемых военным ведомством. В дореволюционной России выпускались календари для военнослужащих различных званий (для рядовых, прапорщиков, офицеров) и различных видов войск (артиллерия, флот, пехота). Универсальным считался «Карманный военный календарь», выходивший с 1875 по 1907 год.

38

В многословном названии одного из первых купеческих календарей указано его основное назначение и подробное содержание. «Книга для купцов, купеческих приказчиков, конторщиков, комиссионеров и вообще для лиц, занимающихся и желающих заниматься коммерческими делами. Содержащая в себе: Коммерческие сведения. — Счетоводство для всех видов торговли. — Коммерческую переписку. — Вексельный устав. — Устав о торговой поверенности. — Положение о пошлинах за право торговли. Положение для виноторговцев, трактирщиков и содержателей постоялых дворов. — Постановление о книжной торговле. — Закладные, Договоры, Духовные завещания, Дарственные, Рядные и Раздельные записи, Доверенности и верющие письма, Мировые сделки, Прошения, Билеты, Паспорты, Аттестаты, Жалобы. — О производстве уголовных и гражданских дел в мировых учреждениях. С прибавлением справочного коммерческого календаря». Сост. директор торгового дома В. Васильев. М.: в тип. Бахметева, 1866.

39

Белинский, делая обзор календарной продукции в статье «Месяцеслов на (високосный) 1840 год», рекомендовал некоторые издания в качестве подарка. «Мы думаем, что прелестная „Памятная книжка“ и „Утренняя заря“ суть самые лучшие подарки, какие можно сделать человеку и деловому, и неделовому в первые месяцы года» (Белинский В. Г. Собр. соч.: В 9 т. Т. 2. С. 517).

40

О таких красотках рассказывал анекдот начала XX века. Дама легкого поведения подходит на улице к состоятельному господину со словами: «Я есть незнакомка. Не хотите ли ознакомиться?»

41

«Я никогда не забуду отрывных календарей моего детства. <…> На лицевой стороне — число, долгота дня, 62 года тому назад родился какой-нибудь видный деятель чего-нибудь, серо-мутное пятно, под ним подпись: „С картины Саврасова «Грачи прилетели»“. Именно — „с картины“. На обороте непостижимым образом умещались стихотворение М. Ю. Лермонтова „Парус“, советы хозяйке, как хранить хлеб, чтобы не черствел, заметки фенолога — незабвенные образцы надежно клишированной сезонной лирики, пословица какого-нибудь очередного народа СССР» (Рубинштейн Л. С. Целый год: Мой календарь. М.: Новое литературное обозрение, 2018. С. 7–8).

42

«…ни книг, ни газет, ни школ у них не было, и календарь для таких людей был единственным окном, через которое они смотрели на жизнь. По календарю они думали, по календарю учились, из календаря черпали все свои знания, и календарь же давал им наставления на все случаи жизни» (Сытин И. Д. Жизнь для книги. М.: Политиздат, 1960. С. 67).

43

«В тюрьме мне пришлось прочесть очень забавную книжку — сочинение Грибоедова. Оно называется „Горе от ума“, и мне особенно понравилась в нем одна фраза: „Все врут календари“» (Аверченко А. Шалуны и ротозеи: Рассказы для детей. Пг.: Новый Сатирикон, 1916. С. 70).

44

Календарь-альманах на 1914 год. «Новый Сатирикон». С. 73. Несмотря на пародийный характер издания, оно содержит без изменений всю официальную календарную часть (месяцеслов и царский дом). Пародии помещаются в разделе под названием «Неофициальная, но тоже календарная часть».

45

«В Испании родится великий писатель, который умрет на 7‑й день после рождения», «На К. Х. А. ж. дороге, близ станции „Разбейся!“, снегом занесет поезд», «В Шанхае произойдет падение нравственности». В разделе объявлений: «Заведующий календарем приглашает для совокупного бумагомарательства многознающего, трезвого и благомыслящего историка. Историк, принявший приглашение, благоволит обращаться письменно на имя заведующего. За каждое сообщенное им событие — пятак звонкой монетой» (Чехов А. П. Полн. собр. соч. и писем: В 30 т. Т. 1. М.: Наука, 1974. С. 143–158).

46

Частичная реформа календаря была проведена Временным правительством в марте 1917 года (тогда были удалены из календарей перечни царских дней).

47

В рабочем кабинете Ленина в Кремле висел на стене большой печатный календарь на 1922 год с двойным указанием чисел (новый и старый стиль). В центре календаря была размещена карта Российской Федерации, а по краям — списки административных районов советской страны. На столе у вождя пролетарской революции лежал перекидной ежедневник с металлическими креплениями. На известной фотографии, где Ленин за столом читает газету «Правда», хорошо виден этот календарь.

48

С 1920 года до начала 1930‑х в эмигрантском издательстве О. Г. Дьяковой в Берлине и Варшаве выходил «Семейный календарь». На развороте каждого листа помещались месяцеслов и список событий из разных периодов русской истории, происходивших в этом месяце. Численник включал в себя указания по двум стилям сразу. На обложку календаря помещались значимые для русского человека исторические личности. Так, на обложке календаря на 1926 год был напечатан красочный портрет Петра I во время Полтавской битвы.

49

См. с. 3 цветной вкладки.

50

«Советский календарь» был задуман как универсальный революционный справочник. Он включал в себя следующие разделы: «Преобразование календаря», «Пролетарские праздники», «Численник на 1919 г.», «Ноты для революционных песен», «Месяцеслов (революционная памятка)», «Хронология замечательных событий и смерть известных людей», «Естественная и мировая истории», «География России», «История революционного движения», «Советская конституция», «Экономика и хозяйство», «Светочи человечества», «Мировая война и Красная армия», «Справочный отдел». В разделе «Светочи человечества» представлены портреты и описания следующих личностей: К. Маркс, В. И. Ленин, Ф. Энгельс, Ф. Лассаль, М. Робеспьер, Ж. Марат, А. Бебель, С. Халтурин, К. Либкнехт, Фр. Адлер.

51

Издание православного календаря продолжалось до 1929 года средствами московской епархии. Церковные календари выпускались в годы Великой Отечественной войны (период временного послабления гонений на церковь) и возродились в 1990‑х.

52

Согласно конституции РСФСР 1918 года, свобода печати, как и другие конституционные права, «предоставляется рабочему классу и крестьянской бедноте <курсив редакции>; следовательно, все те группы населения и их идеологи, которые к этим двум классам не принадлежат, не могут претендовать впредь на свободу выражения своих мнений — антисоветского содержания — путем печати» (Щелкунов Н. Законодательство о печати за пять лет // Печать и революция: Журнал марксистской критики искусств. 1922. Кн. 7. С. 181).

Поскольку крестьянская беднота и значительная часть рабочего класса были безграмотными, свободой печати обладали не они, а те, кто выступал от имени крестьян и рабочих.

53

Верт В. О. Плакаты, лубки и календари в книготорговом ассортименте. М.: Заочторгкурсы, 1930. С. 45.

54

«Если в городе лицевая сторона листка имеет большее значение, чем оборотная, то в деревне, при далеко еще недостаточном проникновении туда газет и книг, календарь из численника превращается в своеобразную книгу, которая день за днем внимательно читается» (Там же).

55

Там же.

56

Коржавин Н. В соблазнах кровавой эпохи: Воспоминания: В 2 кн. М.: Захаров, 2007. Кн. 1. С. 96.

57

Пушкинский календарь: К 100-летию со дня гибели А. С. Пушкина. 1837–1937. М.: Соцэкгиз, 1937. Юбилейный календарь включал в себя репродукции с автографами Пушкина, его автопортреты, список произведений с годами публикации, табель-календарь на 1937 год и даты жизни поэта. Напечатанный в формате томика стихов поэта, с вырезными овалами для его автопортретов и великолепной графикой, «Пушкинский календарь» был настоящим произведением полиграфического искусства (издан в лучшей в те годы ленинградской типографии «Печатный двор»). Анонимность, принятая в календарях, скрывает имена сотрудников-пушкинистов, готовивших это замечательное издание.

58

Советский человек ощущал свою связь с датой ВОСР, которая обозначалась на каждой странице отрывного календаря. Валентин Берестов так начал автобиографию: «Родился на одиннадцатом году от Октябрьской революции. Эту новую дату каждый день указывали календари нашего детства. Но и прежний отсчет, от Рождества Христова, не посмели отменить. Выжидали, пока привычная уже для новых поколений, коммунистическая эра не вытеснит из сознания людей (желательно, всего человечества) прежнюю, устаревшую и, как любили тогда говорить, отжившую» (Берестов В. Д. «Остались считанные дни…» М.: Совпадение, 2008. С. 9).

59

В 1920–1940‑х годах праздники и выходные объявлялись на основании декретов Совета народных комиссаров. В 1950–1980‑х годах изменения в системе праздников происходили на основании Указов Президиума Верховного Совета СССР «О праздничных и памятных датах». С начала 1990‑х по сегодняшний день основанием для введения нового праздника или памятной даты служат Указы Президента Российской Федерации. Выходные и праздничные дни закреплены 112‑й статьей Трудового кодекса РФ.

60

Один из сотрудников Ивана Сытина, известный своими народническими взглядами, поместил в календаре информацию о том, какую оплату за свой труд получают рабочие в разных странах (она была представлена в пересчете на фунт говядины — русские рабочие едят мяса меньше всех). Сытину чудом удалось спасти выпуск календаря от цензурных запретов. Издатель «Русского календаря» Алексей Суворин в 1872 году рискнул указать в разделе статистики сведения о доходах крупных российских чиновников и чуть не поплатился за это уничтожением всего тиража календаря.

61

Известны опыт использования календарей радикально настроенными членами РСДРП и участие Ленина в подготовке одного из них. В издании «Календаря для всех на 1908 год» (СПб.: Зерно, 1907) была напечатана статья В. И. Ленина «Международный социалистический конгресс в Штутгарте». Издание календаря было полностью конфисковано, но не из‑за статьи Ленина, а из‑за революционного материала в табель-календаре. После официального месяцеслова следовали перечни забастовок, покушений, стачек, политических убийств и восстаний, которые произошли за последние годы, а также события из истории марксизма и рабочего движения в России и Европе.

62

«Исторический календарь» — популярный тип печатного календаря. Выходил в разных изданиях с середины XVIII века и служил источником знаний по истории (отечественной и мировой). Подбор фактов в нем всегда соответствовал текущему моменту. Так, «Исторический календарь», выпущенный фирмой Отто Кирхнера в 1916 году, специализировался на датах военных побед, перечень которых поддерживал патриотический настрой населения в период Первой мировой войны. Поэтому в нем не упомянуты трагические события Русско-японской войны 1904–1905 годов, уроки которой замалчивались в официальных изданиях.

63

С утверждения факта такого несовпадения начинается повесть Евгении Гинзбург «Крутой маршрут» (1967). «Тридцать седьмой год начался, по сути дела, с конца 1934-го. Точнее, с первого декабря 1934-го» (речь идет о дате убийства Сергея Кирова, запустившей механизм политических репрессий).

64

Профессор Владимир Никольский утверждал: «не подлежит сомнению, что, когда, в близком будущем, весь нынешний календарь и все международное летосчисление подвергнутся очистке от церковных влияний, то будет сдана в музей и мифическая эра — от „рождества христова“» (Настольный календарь учителя. М.: Учпедгиз, 1941. С. 22). Утверждения советского профессора не многим отличались от современных ему текстов агитгазет: «И дело / проще / простого. / Времени / счет / идет / Не от / рождества / Христова, / А до / пуска / завода / в ход» (Чарный М. Б. Ушедшие годы: Воспоминания и очерки. М.: Сов. писатель, 1970. С. 264).

65

Даниил Гранин размышлял в дневнике над списком праздников своей довоенной юности. «Ничего из этих дат ныне не отмечается. Неужели и наши даты тоже поблекнут, канут? Кто вспомнит ныне дату начала Первой мировой войны? Никто. Правда, у нее не было победы. И поражения у нее не было. А ведь то была Первая мировая война, и вот стерлась из исторического календаря» (Гранин Д. Причуды моей памяти. М.; СПб.: Центрполиграф; МиМ-Дельта, 2008. С. 315).

66

Из той же эпохи — анекдот о первом секретаре ЦК КПСС Ю. В. Андропове, возглавлявшем советскую страну в течение восьми месяцев. «Гадалка нагадала Андропову, что он будет править страной всего одну зиму. — Зимы не будет, — твердо заявил Андропов» (Раскин И. Энциклопедия хулиганствующего ортодокса. М.: Стоок, 2001. С. 37).

67

Рубинштейн Л. С. Целый год: Мой календарь. С. 9.

68

Людтке А. История повседневности в Германии: Новые подходы к изучению труда, войны и власти. М., 2010.

69

«Если поэту облегчает жизнь размер и строфа, то календарь позволяет его автору отпустить вожжи и следовать за сменой красных дат и важных лиц» (Генис А. Люди и праздники: Святцы культуры. М.: АСТ, 2022. С. 8).

70

Рубинштейн Л. С. Целый год: Мой календарь. С. 18.