Война с Ретилосом

Марина Клингенберг, 2022

Этериол не знал таких темных времен: граница Запретной территории перестает существовать, отступники завладевают проклятыми сокровищами, а Ретилос планирует масштабное наступление. Есть ли способ одолеть врагов, пока они владеют золотым пергаментом? Что происходит с Вратами Рассвета и чей голос преследует Балиана?Пока стражи пытаются ответить на эти вопросы, их старые товарищи Рад и Сантерил проникают в Ретилос – и оказываются в самой гуще зловещих событий.Заключение серии «Стражи Рассвета». Предыдущие книги серии: «Золотой пергамент», «Проклятия Градерона», «Возвращение в Дилан», «Королевская кровь».

Глава пятая. Пропажа

Балиан знал, что ему снится сон, однако это знание не уменьшало боли, которую он испытывал. Голова была готова расколоться на куски, тело ломило так, словно оно уже несколько часов как превысило свои возможности и действовало на последнем издыхании. Но что хуже всего, наряду с физической болью его беспрерывно терзал целый ворох душевных страданий. Создавалось впечатление, что разум материализовал все мыслимые и немыслимые страхи, выдуманные человечеством, и набросил их на Балиана, которому оставалось только терпеть болезненную неразбериху диких видений. И он терпел, причем далеко уже не впервые.

Это состояние периодически возникало и раньше, уподобляясь обыкновенному ночному кошмару. Но с каждым днем оно длилось все дольше и дольше и наконец почти полностью заменило собой сон. Балиан просыпался уставшим и разбитым, но все равно пробуждение было для него счастливым моментом, так как означало окончание наваждений. Впрочем, со временем разница ощущалась все меньше ― испытанное во сне никак не хотело оставлять Балиана и наяву.

На этот раз все было еще хуже, чем обычно. Болезненное, туманное состояние плавно перешло в самый настоящий, невыносимо отчетливый кошмар. Балиан вновь переживал убийство Летольда, причем он то видел это все со стороны, то был самим собой. Как и положено сну, события и образы быстро сменяли друг друга; место Летольда внезапно заняла Этель.

Балиан без колебаний опустил меч и только потом понял, что натворил. Он был на грани безумия, но в самый отчаянный момент кто-то положил руку ему на плечо… Кристиан. Балиан резко повернулся к нему, как к последней надежде на спасение, почему-то свято уверенный, что одним своим словом старший брат сможет все поправить.

— Ты поступил правильно, Балиан, ― Кристиан улыбнулся.

Обезумев от боли и ярости, Балиан снова взмахнул мечом, и спустя минуту он стоял у мертвого тела Кристиана.

Окровавленный меч выпал у него из рук.

— Балиан!

Слабо Балиан осознал, что кричит, и сквозь этот крик слышит голос Лейан. Но как раз в этот момент наваждение внезапно исчезло. Сознание Балиана снова заволокла мутная пелена невразумительных образов, после чего сменилась новым видением: перед его глазами внезапно возникла сцена из его детства.

Перед их старым домом в Дилане сидел Кристиан, прижимая к груди маленького Юана. Напротив с довольной ухмылкой стоял Таранос. Кристиан отвернулся, ожидая скорой расправы, и Балиан кинулся вперед, чтобы защитить братьев от черных молний, вырывающихся из кольца преследователя.

Но он не успел. Молния попала в Кристиана, и все вокруг вспыхнуло ярким пламенем. Балиан слышал крики людей, горящих заживо. Здесь были не только голоса его братьев, но и тех, кого он не сумел спасти от Роланда.

— Балиан, проснись!

Балиан хотел проснуться, но не мог этого сделать. Он давно потерял власть над собой.

— Балиан!

Крик Лейан неожиданно разбудил его ― возможно, потому, что на этот раз в ее голосе прозвучала не просьба, и не требование, а самая настоящая боль. Испугавшись, что кошмар все-таки стал явью, Балиан резко сел в кровати еще до того, как проснулся.

— Балиан, отпусти…

Кое-как Балиан вник в реальность. Внутри у него все оборвалось.

Он отдернул руку, которой перехватывал запястье Лейан, и его замутило ― у нее на коже проступили устрашающие синие следы.

— Не бери в голову, ― спокойно сказала Лейан, хотя от боли у нее на глазах выступили слезы. ― Просто синяк, я ударилась… Ты неспокойно спал, и я решила тебя разбудить.

Балиан бросил рассеянный взгляд на окно и понял, что ночь еще не закончилась ― в лучшем случае прошла половина.

— Я… ― его голос охрип, он боялся и хотел снова увидеть руку Лейан, но та предусмотрительно спрятала ее за спиной. ― Я не хотел…

— Ничего страшного, ― улыбнулась Лейан. ― Во-первых, я сама к тебе полезла, во-вторых, ты спал, и, в-третьих, ничего особенного не случилось. Говорю же, я ударилась вечером, а ты просто так удачно схватил, за то же место… Не страшно, ― повторила она.

— Не страшно, ― тупо проговорил вслед за ней Балиан. Он помолчал, но потом его лицо вдруг побледнело от накатившей ярости. ― Не страшно? ― почти прошипел он. ― Если ты называешь это… Если это для тебя… Не смей мне врать! ― неожиданно даже для себя Балиан почти выкрикнул это и тут же осекся.

Его трясло от сознания того, что только что произошло. Сколько бы ужасных мыслей ни приходило ему в голову в последнее время, сколько бы страшных вещей он ни делал в ночных кошмарах, все это оставалось всего лишь бредом. Но теперь граница была нарушена. Совершенно неосознанно он причинил Лейан боль. А что, если в следующий раз он так же неосознанно бросится на нее с мечом? Или на Этель? На братьев?

Груз вины был велик. Слишком велик. Балиану хотелось, чтобы все это поскорее закончилось. Хотелось уснуть и не проснуться, не видеть никаких снов, не иметь никакой связи с реальностью.

Его затошнило ― на этот раз по-настоящему. Балиан решительно откинул одеяло в сторону и встал с кровати.

— Ты куда? ― испуганно спросила Лейан.

— В другую комнату, ― буркнул Балиан. ― Какая разница? Все равно мы даже не женаты. Не подходи ко мне! ― выставил он вперед руку, когда Лейан тоже встала с кровати с явным намерением приблизиться к нему. ― Не подходи! Не сейчас…

Он ушел, почти выбежал, хлопнув дверью.

Лейан, растерянная, расстроенная и по-прежнему напуганная, села обратно на кровать. Она понимала, что поведение Балиана вызвано чувством вины, но все равно это было сильным ударом.

Лейан посмотрела на свое запястье. Оно посинело и начало опухать, совсем как когда Сигфрид сломал ей руку. Конечно, то, что она ударилась, было ложью, выдуманной, чтобы успокоить Балиана ― слишком уж испуганный и отчаянный стал у него вид. На деле же это была его работа.

Лейан проснулась от его приглушенного голоса. Слов было не разобрать, но впечатление было такое, словно у Балиана бред от затяжной лихорадки. Лейан протянула руку, чтобы коснуться его лба, но Балиан вдруг, не просыпаясь, схватил ее за запястье и что было силы сжал. Лейан звала его, просила отпустить, пыталась вырвать из плена снов самыми разными способами, но все тщетно. Прошли долгие минуты, прежде чем он, наконец, открыл глаза.

Пока Лейан с гулко бьющимся сердцем вспоминала все с самого начала и терзалась мыслями о состоянии Балиана, сам Балиан, скрывшись в соседней комнате, отчаянно пытался успокоиться. Его дыхание сбилось, тело била ощутимая дрожь, голова раскалывалась от боли и вновь и вновь возвращала его в миры ужасных видений. Стоило ему на мгновение зажмуриться, как он снова видел распростертое на земле тело Летольда и свои окровавленные руки. Балиан пытался силой здравого смысла вернуть себя в реальность, но разум, вышедший из-под контроля, вместо счастливых или хотя бы обыденных воспоминаний услужливо предлагал или иллюзию, в которой Этель заменяла Летольда, или полные слез глаза Лейан и ее сломанное запястье. Последнее было в разы хуже, потому что было не видением, а самым что ни на есть реальным событием. Или нет?

Балиан вдруг засомневался в случившемся. Ему захотелось выйти и проверить, все ли в порядке с Этель, и не было ли происшествие с Лейан простым сном (ведь если нет ― ей требуется помощь! Почему он так быстро ушел?), и он уже взялся за ручку двери, однако в последний момент остановил себя. Вполне могло быть, что это не было правдой, но что, если кошмар станет явью, когда он выйдет? Балиан понимал ― он почти перестал себя контролировать. Достаточно вспомнить тот страшный момент… Ведь в Дилане он на полном серьезе обдумывал, а не прервать ли страдания раненой Лейан. Если случай с Летольдом был ниспослан ему как урок, то он ничему не научился. Наоборот, его мысли день ото дня становились все хуже и хуже и легко одерживали верх над измученным сознанием.

Все еще дрожа мелкой дрожью, Балиан с трудом добрел до аккуратно застеленной кровати ― эта комната считалась гостевой, ― буквально рухнул на нее и провалился в темноту. Он не хотел засыпать, все случилось само собой; он даже не понял, когда именно перед ним снова разверзлась бездна кошмаров, на этот раз неотличимая от реальности. Балиан снова просыпался, сжимая в железной хватке руку Лейан, снова был шокирован содеянным, снова видел устрашающую синь на перехваченном запястье.

Балиан проснулся от резкой боли и с удивлением обнаружил себя сидящим на кровати. Костяшки пальцев правой руки были разбиты в кровь, и следы на стене не оставляли сомнений ― он с размаху ударил кулаком в стену.

«Хорошо, что стену, а не кого-нибудь…» ― рассеянно подумал Балиан.

Но это было уже слишком. Нужно было срочно что-то делать.

Решив так, Балиан поднялся на ноги, но не успел сделать и шага ― сон, пропитанный потаенными страхами, снова сморил его и заставил лечь.

Остаток ночи прошел неспокойно. Лейан долго лежала без сна, прислушиваясь, что происходит в соседней комнате. Сперва до нее доносились шаги Балиана ― он явно ходил из стороны в сторону, не зная, куда себя деть. Затем все смолкло, но заглянуть в комнату Лейан решилась только под утро.

Балиан спал, правда, все так же неспокойно. Даже со стороны было видно: ему снится очередной кошмар, и Лейан догадывалась, что он видит во сне. Уже давно ее терзали эти подозрения, рожденные из случайных взглядов и фраз.

Он боялся, что с ними что-нибудь случится.

Тихонько выйдя из комнаты, Лейан убедилась, что Этель и Лорена тоже крепко спят, и направилась к Рейте, надеясь, что она уже проснулась. Рука сильно болела, наложенная ночью повязка совсем не помогала.

Лейан быстро дошла до соседнего дома и там с удивлением увидела не только бодрствующую Рейту, но и заспанного Демиана. Глаза у него были красными, под носом виднелись следы запекшейся крови.

— Почему ты дома, Демиан? ― встревожилась Лейан. ― Ты ведь должен город охранять. Ты заболел? Тристан предупрежден?

— Нет… Я читал всю ночь, ― Демиан виновато улыбнулся. ― Меня уже отругали, ― добавил он.

— А кровь?

— Утром, кажется, пошла. Не знаю, я спал. На дежурство вместо меня пошел Рилан. Он очень просил… Я вчера предупредил Тристана.

— Но ведь следующая смена тоже Рилана, ― Лейан умудрялась держать в голове все графики дежурств на недели вперед, чем Тристан был очень доволен, потому как кроме него прежде никто этой замечательной особенностью не обладал. ― Не может же он двенадцать часов простоять!

— Да я говорил ему, ― Демиан опустил глаза и воззрился в стол. ― Но он настаивал… Я, конечно, подойду туда, как смена окончится. Может, он все-таки согласится отдохнуть.

Пока он говорил, Лейан присела на свободный стул и протянула руку Рейте, которая сразу согласилась помочь.

— Господи! ― выдохнула она, сняв повязку с ее запястья. ― Кто это сделал?

Лгать, что это было несчастным случаем, было бессмысленно. Рейта слишком хорошо разбиралась в повреждениях, чтобы не увидеть, как именно Лейан получила такую травму.

— Следила за работами в Темной башне, ― не соврала Лейан: минувшим вечером она действительно наблюдала за работой строителей. ― Споткнулась, упала, один из рабочих схватил за руку, чтобы удержать… Удержал. Силы им не занимать.

— Не стоило Тристану давать тебе такую работу, ― нахмурилась Рейта, начиная процесс исцеления. ― Ну, теперь все в порядке?

Лейан тепло поблагодарила ее ― рука действительно была в норме ― и вернулась к странной ситуации с Риланом.

— У него что-то случилось? ― спросила она у Демиана.

— Да… Он не хотел возвращаться домой, ― признался Демиан. ― Я предлагал ему переночевать здесь, но он отказался… Ему нужно было одному побыть.

— Это из-за того, что он не уследил за Рэвенделлом? ― предположила Рейта. ― Помнится, он говорил, что ему попадет.

— Да, но о таком он и не думал, ― пробормотал Демиан, не уверенный, что стоит распространяться на эту тему. Но две пары глаз выжидательно смотрели на него, а несправедливость и жестокость того, что испытал Рилан, терзала с самого вечера. И Демиан, не выдержав, рассказал, что случилось вчера.

Он как раз с немалым трудом заставил себя отложить в сторону книгу, подаренную отцом, когда в дверь постучали. Демиан поторопился открыть ― Рейта прилегла отдохнуть, и ему совсем не хотелось, чтобы она просыпалась из-за такого пустяка.

На пороге стоял Рилан.

— Помощь нужна, ― сказал он без предисловий.

— Что случилось?

Рилан вместо ответа плюнул на крыльцо. Демиан хотел сделать ему замечание, но осекся: на белой ступени остался кровавый след. Только тогда Демиан обратил внимание, что щека у Рилана немного припухла.

— Кто тебя так? ― сочувственно спросил Демиан, подумав, что Рилан снова с кем-то подрался, и на этот раз не вышел победителем.

— Отец, ― коротко ответил Рилан.

Он поморщился от боли, запустил пальцы в рот и вытащил окровавленный зуб.

— Минус два, ― прокомментировал он. ― Отлично.

Демиан в ужасе смотрел на него. Ему не верилось, что Рэвенлир способен на подобное. Да, его недовольство было легко вызвать, и он мог наказать сына, но не иначе как домашним арестом или, когда Рилан подрос, лишением права браться за меч столько-то дней. Если он когда-нибудь и поднимал руку, то только на отступников. И вот теперь Рилан утверждал, что Рэвенлир ударил его, причем, судя по всему, с нешуточной силой.

— Не может быть, ― только и смог пролепетать Демиан.

— Я тоже так думал, ― буркнул Рилан. ― Ладно, ну его к черту… Не пойду домой. Можно за тебя на дежурство?

Весь этот разговор Демиан, запинаясь, передал Лейан и Рейте. Они, как и он, были шокированы, да и неудивительно. Любой, кто знал Рэвенлира, отреагировал бы так же.

— Нет, это ни в какие ворота! ― Лейан была возмущена до глубины души. ― Сначала донос на Архаила. Ладно, можно объяснить, безопасность Эндерглида… Но чтобы ударить!

— Может, он просто не в себе из-за Архаила… ― проговорила Рейта не слишком уверенно. ― Хотя это, конечно, его не оправдывает.

— Я сейчас же пойду к стене, ― поднялась Лейан. ― Пришлю Рилана сюда, ладно?

— Конечно.

— Но ведь я… ― начал было Демиан, но Лейан мягко его осадила:

— Не нужно. Ты, во-первых, не выспался, а во-вторых, лучше бы тебе поддержать Рилана.

Она вернулась домой, переоделась в форму, взяла меч и быстро направилась к посту, кипя от негодования. Мир вокруг определенно сходил с ума. Балиан ломает ей руку, Рэвенлир бьет своего сына…

Словно специально, на полпути Лейан попался Тристан, который как раз шел проверить качество охраны.

— Ты куда? ― удивился он, увидев ее во всеоружии.

Лейан вместо ответа вкратце рассказала ему о Рилане. Тристан нахмурился, но ничего не сказал. Впрочем, и так было понятно, что он потрясен известием, и что в ближайшее время Рэвенлира ждет серьезный разговор.

Рилан, к их изумлению, стоял у Врат Рассвета. Обычно его вид выражал полную боевую готовность и надежду на то, что кровожадные отступники все-таки проберутся в город и ему придется сражаться. Но на сей раз поза Рилана выдавала вялость, взгляд был мутен, а щека опухла так сильно, что впору было серьезно встревожиться.

— Что происходит? ― пролепетала Лейан. ― Еще ведь не время… Почему Врата здесь?

— Без понятия, ― невнятно проговорил Рилан. ― Ночью… Или утром… Не помню уже. Ну, я слез со стены и пришел сюда.

— Свободен, ― коротко объявил Тристан. ― За тебя подежурит Лейан.

— Но почему? ― заспорил Рилан. ― Еще не время! И я нормально стоял!

— Я тебя и не упрекал. Пойдем. Лейан, останься здесь и гляди в оба. Скоро пришлю кого-нибудь на стену.

Спорить с Тристаном было опасно, и Рилан, приуныв, оставил пост. Он подозревал, что Тристан поведет его домой, и ему совсем этого не хотелось. Он даже подумал ― а не рискнуть ли статусом, не оказать ли сопротивления?

Мысли Рилана были самыми мрачными, и он уже почти решил воплотить рисковые планы в жизнь, когда обнаружил, что они идут к дому Демиана.

— Что-то с Демианом? ― заволновался он.

Тристан отрицательно покачал головой, постучал в дверь, и когда она отворилась, подтолкнул Рилана вперед. Как впоследствии рассказывал Рилан, только тогда он понял, что «угодил в ловушку». Демиан очень ему сочувствовал и клялся, что не участвовал в «заговоре», а также призывал Рилана успокоиться, потому как все было свершено исключительно ради его блага.

Дело в том, что, едва войдя в дом, Тристан внимательно осмотрел Рилана, после чего попросил Рейту раскалить на огне пару-другую инструментов. Просьба была исполнена, и Тристан, взяв в руки устрашающего вида щипцы, велел Рилану открыть рот. Тот заверещал, что живым не дастся, но Тристан поставил ему жесткий ультиматум:

— Статуса лишу.

Пришлось Рилану стерпеть болезненную процедуру, но после нее ему и впрямь стало лучше. Осколки двух выбитых зубов остались в поврежденной десне и вызвали серьезное воспаление. Тристан удалил их и прижег десну, а потом Рейта сделала Рилану компресс, с которым его и уложили спать.

— Пусть пока побудет у вас, ― сказал Тристан. ― Не помешает?

— Совсем нет, ― покачала головой Рейта. ― Но не лучше ли ему пойти домой и помириться с отцом?

— Отец должен получить урок, ― хмуро проговорил Тристан. ― Пусть Рилан возвращается домой тогда, когда сам этого захочет. А я предупрежу Рэвенлира, чтобы он не смел искать с ним встречи.

Пообещав Рейте, что снова зайдет самое позднее к вечеру, Тристан отправился в Главную башню, попутно велев проходящему мимо Деонтару, который уже успел оправиться после ранения, передать Рэвенлиру приказ срочно прийти к нему, а затем немедля отправляться на дежурство.

В ожидании бывшего ученика Тристан устроился в своем кабинете и ничего не видящим взглядом смотрел на разбросанные по столу бумаги. На верхнем листе знаками Святого языка было аккуратно выписано распоряжение перенести оружие в Темную башню. Раздраженный воспоминаниями об этой неприятной истории, Тристан смял лист, и как раз в этот момент раздался стук в дверь, открывший череду странных визитов.

Первыми визитерами были преследователи Нейл и Тоэн. Они только что вернулись с задания.

— Отступники снова собираются вместе, ― сообщил Нейл с места в карьер. ― Не так, как в прошлый раз, но все равно заметно. Два раза наткнулись на группы человек по десять-пятнадцать, причем из одних мужчин. Почти все были вооружены. У многих эти идиотские цепи.

— Мы случайно обнаружили одно местечко неподалеку от гор, ― перебил его Тоэн. ― И видели, как они их делают. Похоже, они решили переплавить в эти цепи все оружие, что у них есть. И дело у них идет быстро. Кроме того… ― Тоэн запнулся.

— Что? ― поторопил Тристан. ― Говори как есть.

— Ну, у них так много оружия, ― пробормотал Тоэн. ― Я видел два ящика, и при мне подтащили третий.

— Я уже говорил ему, что там совсем необязательно было оружие, ― нетерпеливо оборвал его Нейл.

— Понятно, ― Тристан заметно помрачнел. ― Что-то еще?

— Да. Вообще-то мы вернулись пару часов назад, но нигде не могли тебя найти, а к Гволкхмэю нас не пустили. Мы не в обиде, но просто для сведения: это ничего, что охранник бредит?

— Что? Какой охранник?

— Сын Рэвенлира, ― услужливо пояснил Нейл. ― Пацан умудрился не заметить, как за его спиной Врата нарисовались. Если бы мы не ткнули, так бы и стоял себе.

— Разберемся, ― коротко ответил Тристан. ― Спасибо за сообщение. Отдыхайте.

Нейл и Тоэн ушли. Но не успела дверь за ними закрыться, как вошел Балиан. Он не постучал, вид у него был совершенно отсутствующий, а рука перебинтована.

— В чем дело, Балиан? ― спросил Тристан. ― Разве ты не должен был присматривать за детьми?

— Юан присматривает, ― безразлично проговорил Балиан, плюхнулся на стул, скрестил руки на груди и откинул голову назад, глядя в потолок. ― Похоже, я умираю.

— С чего бы? ― Тристан не сдержал улыбки.

— Не знаю. Не могу проснуться.

Тристан внимательно посмотрел на него. Вид у Балиана был измученный, и он, вопреки обыкновению, даже не пытался это скрыть.

Тристан встал из-за стола, подошел к нему и приложил руку к его лбу. Комнату озарило слабое синее свечение.

Процесс диагностики на этот раз длился дольше, чем обычно. Тристан был немного озадачен. С одной стороны, он не мог выявить никаких болезней или повреждений, но, с другой, было очевидно: состояние Балиана из рук вон плохо. И это совсем не было похоже на те ощущения, что испытывал Тристан, пытаясь выявить причину плохого самочувствия Демиана.

— Не знаю, в чем дело, Балиан, ― признался Тристан.

— Я так и думал.

— Врата переместились раньше времени. Может, дело в этом?

— Может, ― равнодушно проговорил Балиан и встал.

— Подожди, ― Тристан заступил ему дорогу. ― Ведь это нельзя так оставлять. Я не знаю, в чем причина твоего состояния, но тебя определенно нельзя назвать здоровым. ― Тристан посмотрел ему в глаза и невольно почувствовал в сердце неприятный холодок.

Несколько лет назад в Эндерглид вторгся отступник. Такое случалось далеко не впервые, но тот случай был примечателен тем, что человек вел себя абсолютно неадекватно. Он явно не понимал, где находится, нес полную околесицу, отмахивался от только ему видимых вещей, а иногда замолкал и долго созерцал пустым взглядом потемневших глаз какую-нибудь ничего не значащую вещь.

Именно этого сумасшедшего напомнили Тристану глаза Балиана. Он попытался себя одернуть и не смог: как ни говорил он себе, что сумасшествие и Розенгельды, да к тому же еще и Балиан ― вещи несовместимые, все говорило об обратном.

— Что у тебя с рукой?

— Ударился. Так ты сделаешь что-нибудь или нет?

Ему казалось, что причиной непрекращающихся видений является какая-нибудь болезнь, которую Тристан немедленно вылечит, ну или, по крайней мере, улучшит его состояние с помощью, например, лекарства. Но теперь, когда Балиан понял, что Тристан бессилен, его участие вызывало только злость. Стоило бороться с собой и признавать, что ему из рук вон плохо, ради расплывчатого «нельзя это так оставлять»? Как будто он сам не знает.

Тристан хотел ответить, но в этот момент раздался стук в дверь, и он вспомнил о Рэвенлире.

— Поговорим позже, ― сказал он.

На какой-то миг Балиана одолели эмоции, и он уже был готов рассказать о том, что случилось сегодня утром ― конечно, Тристан засуетится, узнав, что он сделал с его ненаглядной Лейан! ― но в ушах у него вдруг зазвенело, а перед глазами возник смутный кровавый образ. Балиану показалось, что он хочет убить кого-то ― но не был уверен, кого именно. Испугавшись, что за этим видением снова кроется некто не только знакомый, но и близкий ему (что, если это Тристан?), Балиан резко развернулся и стремительно вышел из кабинета.

— Что с ним? ― Рэвенлир замер на пороге, недоуменно глядя ему вслед.

— Ничего, ― скрепя сердце, холодно ответил Тристан. ― К нашему разговору он отношения не имеет. Проходи.

Рэвенлир послушался. Услышав тон Тристана, он сразу понял, зачем был вызван.

Тяжелая пауза продолжалась не меньше минуты. Рэвенлир избегал поднимать глаза ― в своем поступке он уже успел раскаяться раз сто и сидел как на иголках, дожидаясь, когда Рилан вернется домой. Рэвенлир не понимал, что на него нашло. Необузданная ярость, накатившая на него в тот момент, была ему совершенно несвойственна.

Тристан подумал о том же и едва удержался от того, чтобы тяжело вздохнуть. Все-таки в последнее время вокруг творилась полная чертовщина.

— Конечно, ты можешь сказать, что я не имею никакого права вмешиваться в твои семейные дела, ― начал он. ― И ты был бы прав, если бы не перешел границу…

— О чем ты? ― глухо спросил Рэвенлир.

— О том, что ты вывел из строя воина Рассвета. Что ты так на меня смотришь? Не далее как десять минут назад Тоэн и Нейл жаловались на плохую охрану, потому как Рилан бредит, и в этом нет ничего удивительного. Твой удар был не только излишне сильным, но и крайне неудачным…

— Где он? ― перебил Рэвенлир не своим голосом.

— Думаю, ты и сам можешь догадаться, но тебя это теперь не касается, ― Тристан смерил его уничтожающим взглядом. ― Я запрещаю тебе подходить к нему до той поры, пока он сам этого не захочет. Я ясно выражаюсь?

Рэвенлир хотел было что-то сказать, но так и не смог вымолвить ни слова. Лицо у него посерело. Когда он все-таки заговорил, его голос дрогнул:

— Да. Только скажи… Скажи, что с ним.

Тристан коротко описал состояние Рилана, успокоив Рэвенлира словами о том, что, конечно, ничего страшного не случилось, просто мальчику придется пару дней полежать в постели, пока не пройдет лихорадка, и некоторое время претерпеть незначительные неудобства, пока десна окончательно не заживет.

Но, несмотря на обнадеживающий прогноз, на Рэвенлире по-прежнему не было лица. Это немного смягчило Тристана, и ему даже стало жаль бывшего ученика ― он понял, что, что бы на него ни нашло, он искренне раскаивается в содеянном и всей душой переживает за сына.

— Ладно, ― сказал Тристан. ― Не все так страшно. Уверен, Рилан вернется домой.

— Я не знаю… ― с трудом выговорил Рэвенлир. ― Не знаю, что на меня нашло. Я даже не выслушал объяснений…

— А стоило бы. Конечно, Рилану не следовало поднимать руку на Рэвенделла, но, в отличие от твоих, его действия более оправданы. Он хотел помочь Лорене. Так что тебе следовало бы не бить Рилана, который, кстати, сразу признал свою ошибку, а объяснить Рэвенделлу, что кидаться на других детей недопустимо.

В дверь снова постучали.

— Иди, ― велел Тристан. ― Займись пока графиками дежурств, надо их скорректировать. Рэвенлир, ― окликнул он его уже у самых дверей. Тот обернулся. ― Не смей подходить к Рилану.

Рэвенлир коротко кивнул. Он понимал, что хоть Тристан и посочувствовал ему, но не простил. Впрочем, он и сам себя не собирался прощать так скоро.

Едва он вышел, дверь снова открылась. На пороге стоял Кристиан.

— Я должен проверить пост, ― сказал Тристан. ― Что-то срочное?

— Можем поговорить по дороге.

Они вышли из башни и быстро двинулись по направлению к Вратам Рассвета.

— Так уж случилось, что в своем доме я совершенно случайно наткнулся на Рилана, ― начал Кристиан.

— Он тебя стесняет? Или уже проснулся и поднял крик на весь дом? ― усмехнулся Тристан.

— Нет. Просто я узнал, что случилось, и это только подтверждает мои догадки.

— Какие еще догадки? ― нахмурился Тристан.

— Сам не понимаешь? Рэвенлир бы ни за что этого не сделал. Равно как и не донес бы на своего старшего сына. Ты сам прекрасно это знаешь.

— Я знаю, Кристиан, но уж коли это случилось, значит, мои знания ошибочны. И твои тоже. В конце концов, каждый может выйти из себя… Лучше бы обратил внимание на своего брата.

— Об этом я тоже думал. Все одно к одному: это золотой пергамент.

Тристан резко остановился и повернулся к нему. Проходившие мимо люди смерили их отчаянно любопытствующими взглядами.

— У Рэвенлира тяжелое время, Кристиан, ― отрывисто проговорил Тристан. ― Он правильно сделал, что донес на Архаила: на кону была безопасность Эндерглида. Но это сильно его подкосило, тем более что Архаил снова лишился голоса. Неудивительно, что…

— Дело не в Рэвенлире, и ты это знаешь. Почему использование золотого пергамента кажется тебе сомнительным?

Тристан снова зашагал вперед, глядя прямо перед собой. Вид у него был задумчивый и мрачный.

— Потому что я не вижу смысла делать подобное с помощью золотого пергамента. Почему именно Рэвенлир? Что толку? Откуда о нем вообще могут знать?

— Я думаю, о Рэвенлире никто не знает. Уверен, его имя, да и ничье другое, ни разу не упоминалось в золотом пергаменте. Возможно, он просто стал случайной жертвой. А вот толк из этого весомый, ты так не считаешь? Из-за Архаила был открыт доступ в Темную башню, и вокруг нее начало происходить что-то странное. Неспроста же к ней привлечено такое внимание, верно? Что касается Рилана… Посуди сам: на посту должен был стоять Демиан. Но из-за ссоры с Рэвенлиром там оказывается Рилан, самочувствие которого оставляет желать лучшего. Как следствие, надежность ― тоже. И в это время появляются Врата, хотя не должны были…

Тристан снова остановился. Он едва заметно побледнел.

— Ты считаешь, что…

— Почти уверен.

На протяжении оставшегося пути до Врат они не проронили ни слова. Не сговариваясь, оба ускорили шаг, а когда Врата замаячили впереди, перешли на бег.

— Что случилось? ― Лейан, стоящая на страже, несказанно удивилась их спешке.

— Нужно проверить… Отойди, Лейан.

Лейан послушно отступила в сторону. Тристан немедля открыл Врата и вошел внутрь. Створки оставались открытыми, и площадь заливало золотистое свечение.

Тристан вернулся через несколько минут и, ничего не сказав, осторожно закрыл украшенные узорами двери. Но Кристиан и Лейан и сами поняли, что случилось: был украден еще один золотой пергамент.