Новогодняя свадьба. Философско-юмористическая повесть

Марина Иванова

Очаровательная невеста мчится к жениху из Питера в Москву, но попадает на трассе в пробку из-за перевернутого фургона и встречает Новый год в придорожном отеле, где все же выходит замуж, правда, не за своего жениха, доказав всем задержавшимся в пути невестам, что вторая половинка их обязательно найдет, где бы они ни были…

© Марина Иванова, 2018

ISBN 978-5-4493-2414-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

©2018 Марина Иванова

E-mail:[e-mail]

тел. [phone]

Глава 1

Яркими огнями сияет новогодняя елка на Дворцовой площади Санкт-Петербурга. Сегодня всего-навсего тридцать первое декабря, какая разница, какого года. Но именно в этот день снуют петербуржцы и гости города туда-сюда в предвкушении любимого праздника. Все люди суетятся, торопятся встретить Новый год, все куда-то спешат. Спешат не только люди, спешат машины, поезда, даже стрелки на часах, потому что 31 декабря рабочий день, хоть и короткий. И сколько раз просили Думу сделать этот день выходным, они ни в какую. Вот и торопятся любимые друг к другу из Питера в Москву. А из Москвы — в Питер на встречу Нового года.

«Господи, как я устала спешить?» — думала Катя, пробегая мимо красавицы елки.

Она неслась по Дворцовой площади в белой расклешенной норковой шубке, как настоящая снегурочка. Как надоели эти годовые отчеты, как хочется все забыть и десять дней новогодних каникул провести без проблем. А еще больше всего хочется выйти замуж. Сколько уже можно ждать, что тебя позовут под венец?!

Вон девочки уже давно побывали замужем, развестись успели и детей нарожать. А ты все в девках, и никто тебя туда не зовет в ту самую семейную жизнь. Где на диване лежит ворчливый муж, по столу стучат ложками голодные дети, где ты на коленях вымываешь в дальних углах полы и выслушиваешь нападки мужа, лежащего на диване, что ты плохая хозяйка.

Вот оно семейное счастье! Настоящее женское счастье, куда спешат все девчонки еще с детского сада. «Но слава Богу у меня хоть жених есть, пусть артист театра юного зрителя, но все же мужчина», — подумала Катя, и посмотрела на часы. Она испуганно вздохнула, потому что поняла, что опаздывает на празднование нового года. Пусть из Питера в Москву восемь часов езды на машине, но это гипотетически. А вот в зимнее время еще нужно набросить десять часов на всякий случай. Время показывало десять часов утра. Катя отчетливо понимала, что небрежная радость подсказывает ей, что она опаздывает к своему жениху.

Кате очень хотелось быстрее прижаться к нему и наконец-то остановиться и отдохнуть. Но как это сделать? Когда ты опаздываешь, обязательно находятся рычаги тормозов, которые сбивают тебя с ритма и хватают за ноги, как кандалы. И ты уже не бежишь, а ползешь к своей цели. Вот и Катя, отпросившись сегодня пораньше с новогоднего корпоратива в любимом надоевшем Казначействе, торопилась выехать из Питера в Москву пораньше. Но чувство тревоги не покидало ее даже тогда, когда она забежала второпях домой и схватила красное платье в целлофановом пакете вместе с вешалкой, чтобы повесить его в машине. Она накинула этот длинный мешок на плечо, и, схватив в другую руку небольшую дорожную сумку, поспешила к выходу.

Но тут же услышала голос бабушки из кухни, чтобы остановилась, — ей что-то хотели сказать на дорожку. Катя задержалась на минутку, поправила прическу и критически осмотрела себя в зеркале.

На пальце засияло огромное бриллиантовое кольцо. От дневного света фиолетовые, зеленые, красные блики прыгали от стенке к стенке, и Катя довольная любовалась сверкающим отражением в зеркале, что даже не заметила бабушку, которая стояла с пакетом в руках возле нее.

— Бабулечка, ты пирожков на дорожку мне приготовила? — спросила Катя, улыбаясь.

— Нет, красавица моя, это не пирожки, это салат оливье для деда. Его сегодня в больницу с давлением отвезли. Тебе нужно к нему заскочить и передать гостинец. Он же первый раз в больницу попал.

— Ой, как хорошо! Ой, вернее плохо! — вскрикнула Катя. — Значит я никуда не еду!

— Даже не вздумай! Езжай к жениху. А дед с больницы сбежит, я его знаю!

Катя заморгала, поправила снова прическу. Кольцо еще раз сверкнуло на всю комнату. Бабушка проводила это сияние взглядом.

— Ты бы, Катюша, кольцо сняла. Вещь дорогая, таких бриллиантов теперь не найдешь!

Катя попробовала провернуть кольцо на пальце, но бриллиант не поддавался, сидел как влитой.

— Бабулечка, пальцы отекли от этого компьютера, оно не снимается.

Катя быстро еще раз взглянула на часы, вздохнула, взяла у бабушки из рук протянутый пакет.

— Ничего страшного, если опоздаешь к жениху. Сколько можно его ждать. Думаешь, на этот раз замуж позовет?

— Я уже ничего не думаю, надоело!

— Запомни, Катюша, твое мимо тебя не пройдет, вот увидишь!

— А я загадала для себя, если и в этот раз он ничего мне не предложит, я его брошу! — уверенно сказала Катя.

— Правильно, сколько уже ждешь?!

— Двадцать лет! Десять лет за одной партой сидели, десять лет встречаемся после школы.

— Это уже большой срок! Как на зоне! — вздохнула бабушка. — Эх, вымерли мужики, как подснежники зимой. Нету их. Мы еще успели кавалеров хороших повстречать. А ваше поколение не знает что такое хороший мужик.

— Ладно, бабуль, я побежала. Не успеваю. Нужно до Сапсана проскочить переезд.

«Вот тебе и первый рычаг торможения, — подумала Катя, — нужно забежать к деду в больницу и передать любимый бабушкин салат».

В это время второй очередной рычаг тормоза тоже сработал, и Катя увидела табличку — «Тихий час». Катя забежала в больницу, запах хлорки ударил в нос, здесь не пахло Новым годом, а только лекарствами.

В приемном покое Катя увидела дежурного врача в красной шапочке деда Мороза, а рядом с ним снегурочку-медсестру в голубой шапочке с пришитыми косичками. И вот такими они перед нею появились эти два симпатичных Ангела в белых халатах.

— Здравствуйте, Иванов в какой палате лежит? — спросила Катя, улыбаясь.

Медсестра — ангел недовольно повернула в ее сторону лицо, осветила Катю уставшей брезгливостью и, зевнув, спросила: «Это тот самый, что первый раз в больницу попал?».

Катя кивнула и вдруг от страха подпрыгнула! Тишину взорвали устрашающие звуки. Вы когда-нибудь слышали стук кастрюли о цементный пол? Да, вот именно такой противный металлический звон она услышала.

Громкий шлепок металла об кафельную плитку, затем скрежет и снова этот противный металлический стук. Так монотонно и медленно продолжались эти устрашающие звуки несколько минут, причем, с явной периодичностью слышалось их приближение.

Катя оглянулась на шум и открыла рот от удивления: по коридору, высоко поднимая ноги, вышагивал ее любимый дедушка. А на ногах у него были надеты две медицинские железные утки, которые обычно ставят больным под кроватью. Он высоко поднимал ногу, затем с грохотом ставил на пол, протаскивал немного вперед, поднимал другую и делал с нею ту же манипуляцию. Он весь вспотел от такого трудоемкого действа и рукавом, в тюремную полоску, вытирал лоб.

— Дедушка, что с тобой? — удивленно спросила Катя.

На что дед радостно произнес:

— В туалет иду! Медсестра сказала, захочу по — маленькому, утка под кроватью. Я одну утку нашел, другую, — все обыскал, нигде нет, пришлось у соседа одолжить, пока спит.

Медсестра-ангел с пеной у рта объясняла ему предназначение этих уток и восторгалась тем, что дед в них, слава Богу, не убился.

Но дедушка еще сильнее сдвинул брови от комплиментов и быстро осадил ее. Он грозно посоветовал, что нужно проводить инструктаж всем, кто впервые попадает в больницу.

Катя обняла дедушку и решила сменить тему разговора. Она протянула ему любимый салат оливье и очень удивилась, что он ему не обрадовался.

— Зачем мне твой салат оливье, здесь в больнице очень хорошо кормят! В холодильнике чего только нет: икра красная, черная, салаты разные. Я стол накрыл лучше, чем у бабки.

Катя уже не стала дожидаться, как ангел — медсестра будет объяснять деду, что в больнице так не кормят и что это общий холодильник, но продукты в нем принадлежат каждому по отдельности. Катя открыла кошелек и спросила: «Сколько оставить, чтобы возместить убытки?».

Но врач отодвинул в сторону медсестру и стал орать на Катю. Он требовал, чтобы она купила все съеденное дедом и принесла обратно в холодильник сейчас же. Катя выскочила на улицу и только успела схватить морозный отрезвляющий воздух, чтобы успокоиться, как поняла, что…

«Вот он еще один тормоз! Господи, за что мне все это? Я же не успею к любимому», — подумала Катя и припустилась бежать в ближайший магазин.

Но когда она прибежала, то увидела четвертый рычаг тормоза, — в темноте тянулась змееобразная длинная очередь. Такую очередь Катя видела только в кино. И не сразу поняла, что происходит. Когда она спросила, что здесь случилось, ей сообщили, что это традиционные новогодние распродажи на черную и красную икру, которые всегда проходят тридцать первого декабря.

Катя заняла очередь, переминаясь с ноги на ногу, простояла на морозе десять минут и поняла, что ей удастся купить икру вместе с боем курантов.

Неожиданно один из узбеков толкнул ее в бок и предложил купить икру из — под полы. Катя, конечно, согласилась. И очень удивилась, что ей, наконец-то, стало везти. Она давно потеряла веру в чудеса вообще. Не говоря уже о новогодних. Узбек завел ее за дерево, открыл пакет и протянул ей три баночки икры. Две красной и одну черную. Именно столько дед съел из общественного холодильника.

Катя отсчитала деньги и побежала к своей красненькой машине, которую припарковала рядом.

Когда она завернула за угол магазина, от неожиданности едва не уронила пакет с икрой. Она заметила двух узбеков, накладывающих в банку из-под икры, обыкновенную глину. Один закатывал банку, другой тут же наклеивал на нее этикетку с красной икрой. К ним подошел уже знакомый Кате узбек и громко произнес:

— Еще одного лоха развел! Давайте увеличивайте темп пока очередь стоит!

Катя резко развернулась и побежала в сторону магазина. Она вспомнила, что у входа стоял охранник. Катя размахивала руками, объясняла, что нужно срочно вызывать полицейских. Потому что под носом работают мошенники. Но охранник противился и недовольно говорил, чтобы Катя звонила в ноль два! Потому что в его обязанности не входила борьба с мошенниками.

Катя дозвонилась, но как ни странно, полицейский уазик вместе с мигалкой разогнал всех мошенников, воров, карманников, домушников в этом районе. А полицейские навеселе подъехали к Кате и даже отругали ее, что она не задержала преступников в одиночку. Но попросили показать им вещдоки: пакеты с глиной, брошенные наспех жестяные банки и фабричные наклейки.

Катя рассказала им про дедушку, больницу, и съеденную икру. Полицейские пожалели девушку, смекнув, что могут заработать. И, проводив ее в магазин без очереди, как героя, разоблачившего банду, попросили взять икры на одну баночку больше, потому что они забыли деньги дома. Пообещав ей вернуть, когда вызовут в качестве потерпевшей для составления фоторобота преступников. На том и разошлись.

Катя вернула все в холодильник больницы, расцеловала деда, который грозился уехать вместе с нею к жениху в Москву, лишь бы не оставаться с такими черствыми людьми — врачами. Но она убедила его, что необходим постельный режим, отвела его в палату, вернула утки под кровати, и наконец-то оказалась на трассе М-4 Санкт-Петербург — Москва, вздохнула и помчалась навстречу своему счастью.

Боже, как это приятно, спешить сидя! Катя откинулась на сиденье, включила «Дорожное радио» и помчалась в сторону Москвы, улыбаясь предстоящей встрече со своим любимым.

«Ну и что из того, что она уже двадцать лет его ждет. Десять лет сидели за одной партой и десять лет после школы дружат. Ну, разве это большой срок для огромной любви? И что такое двадцать семь лет отроду, когда все подруги давно мамы, у них семьи. Они ж несчастны!

А здесь свобода, от которой хочется выть. Да и бабушка все время твердит о каком-то венце безбрачья. О каком-то проклятье семьи. Ладно, пусть завтрашний день будет длиннее, чем прожитый год, но завтрашний день будет счастливее, это точно!», — мечтала Катя, направляясь в сторону своего замужества.

Неожиданно зазвонил телефон, и бабушка в трубку взволнованно закричала.

— Катя, там, в Вышнем Волочке, есть очень хороший магазин народного промысла. Тебе нужно заехать и купить оригинальный подарок жениху.

Как же Катя сама про это не догадалась. Она поблагодарила бабушку, вдалеке увидела указатель — «Вышний Волочек» и свернула направо.

Но не успела она проехать по грунтовой дороге, как машина стала вытанцовывать на ледяном поле пируэты. Катя кружилась на авторалли, со свистом шлифуя снег, затем выскочила на обочину и колеса стали рвать снег, закапываясь все глубже. Из дымящейся выхлопной трубы искрами вылетала ледяная пыль.

Каким образом возле нее оказались два подростка, она не поняла. Подъехали на мотоцикле, в надетых поверх бабушкиных платков шлемах, и постучали Кате в окно.

— Красавица, поможем вытолкнуть! — предложил один из местных «тимуровцев».

— Спасибо большое! — улыбаясь, произнесла Катя и снова повернула ключ в замке зажигания.

— Пятьсот рублей! — произнес другой.

— Что? Я не совсем поняла! — удивилась Катя.

— Пятьсот рублей стоит наша услуга! — улыбнулся «тимуровец».

— На каждого! — добавил второй.

Катя уже совсем было растерялась, радоваться ей или нет. Ведь премиальные заканчивались быстрее, чем предполагалось. Но выхода не было, пришлось согласиться. Парни отвязали от мотоцикла мешок с песком, посыпали под задние колеса желтоватую смесь, и вытолкнули машину на дорогу, ведущую в Вышний Волочек. Катя протянула им тысячу рублей и поехала в магазин «Народные промыслы!».

Ух, уж, эти народные промыслы! Маленький крытый рынок с длинными рядами, как в советские времена, очень порадовал Катю. Там были войлочные расписные валенки, и дубленки — жилеты, расписанные гжелью, и даже семейные трусы из верблюжьей шерсти под хохлому. Это хоть немного подняло настроение. Все продавцы были розовощекими и веселыми в расписных кокошниках.

Девушка в расшитой бисером кичке махала вязанными носками перед носом у Кати и кричала на весь рынок: «Налетайте, покупайте, с Новым годом поздравляйте! Муж вам дарит мерседес. Вы ж носки ему и честь!

Катя носки, конечно, не купила. А купила красивый яркий жилет из овчины. В народе называемый, — душегрейкой. Ведь жених у нее на Красной площади возле елки работает каждый Новый год. Пусть душу греет! Ему же там очень холодно. Катя еще взяла под цвет жилета большие расписные валенки. Счастливая приобретенным подарком, она уже было собралась ехать домой. Как увидела того самого узбека, который продавал ей икру из глины.

— Да, говорю я вам, это ее машина! — прокричал он остальным двум подельникам! — Это та самая девица! Ее нужно убрать, иначе сдаст. Полицейский так и сказал, — после Нового года фоторобот составим!

Катя стояла к ним спиной в накинутом расписном жилете, валенках и слышала весь разговор. Она быстро сунула продавщице деньги, развернулась и побежала к выходу.

«Вот влипла, нужно теперь полицейскому позвонить, предупредить, что они в Вышнем Волочке, хорошо он визитку дал», — подумала Катя и быстро запрыгнула в машину.

Она на ходу позвонила полицейскому, сообщила последнюю информацию, быстро проскочила мимо подростков. Но краем глаза успела заметить, что они снимали с мотоцикла бутыли с водой, а в зеркало заднего вида, — что поливали обильно дорогу. Катя обдала этих тимуровцев водой из лужи, которую они искусственно создавали. Подростки возмутились и помахали Кате кулаками.

— Вот, гад! Не успела вода замерзнуть! Можно было с нее еще тысячу содрать! — закричали горе — бизнесмены и закурили, расстроившись, по сигарете.

Пока они курили, вода замерзла так, что они не смогли на мотоцикле выехать на трассу. Мотоцикл буксовал. На обочине лежал снег. Вдалеке со стороны Вышнего Волочка показался черного цвета джип. Подростки радостно потерли руки. Ведь крупная добыча шла в руки. Джип несся на огромной скорости, закрутился, как и все машины на этом месте, и улетел в сугроб. Из Джипа вышел все тот же узбек, который продавал черную икру из — под полы.

— Мужики, тысяча рублей и мы вам поможем, — тут же обратился к ним один из подростков.

— Слушай, я не понял, почему так мало?! — сплюнул бандит. — Давай нам две тысячи и толкай машину! Быстро! — приказал он и приставил к голове подростка пистолет.

Мальчишки приложили все силы, чтобы вытолкать машину из кювета и сообщили бандитам, что есть другая дорога на выезд из Вышнего Волочка, которая намного чище. Джип развернулся в обратную сторону и поехал по другой дороге.

А Катя мчалась по трассе М — 4 в Москву, говорила по телефону с бабушкой, рассказывала, какие красивые подарки она купила жениху.

Отчитавшись о проделанной работе, включила дорожное радио и, улыбаясь, откинулась на сиденье. Она даже не сообразила, каким образом на обгон пошел длинный фургон с прицепом.

Неожиданно этот прицеп так завилял, шарахаясь из стороны в сторону, что стал маячить перед глазами не переставая. И вдруг, схватив обочину, плавно улегся на бок, потащив за собой кабину, которая легла отдохнуть тоже. Фургон таким образом полетел в направлении Москвы, перегородив трассу в ту и другую стороны.

С одной стороны зияла пропасть, с другой стороны виднелась широкая река и непроходимый лес. Катя вжалась в сиденье, сердце учащенно застучало, коленки затряслись, пот предательски покрыл лоб.

— О, Господи! — закричала Катя, резко нажав на тормоз.

Она аккуратно прижала машину к обочине. Фургон нельзя было объехать ни с одной стороны. Катя с минуту глубоко дышала, затем медленно открыла дверь, шагнула в газовое облако, исходившее от Фургона, и подумала: «Нужно срочно звонить Игорю!»