Влюбленный призрак

Марина Ефимова, 2014

Может ли быть такое, чтобы посреди белого дня с неба сыпались пурпурные цветочные лепестки, оседающие на тротуаре, путающиеся в волосах прохожих и вдруг превращающиеся в капельки крови?.. Может ли быть такое, чтобы недавно пропавший именитый художник в призрачном виде преследовал тебя?.. Раньше Зоя, закоренелая реалистка, не колеблясь, ответила бы: «Нет». Раньше – до тех пор, пока все это не начало происходить с ней самой.

Глава 4

Фея по вызову

Протаев атаковал меня звонками. На душе скребли кошки, но, как свидетель его минуты слабости, я испытывала неловкость и не знала, что сказать. К счастью, в выходной день достать меня через секретаря «Волшебного ключика» Марк не мог, а когда села батарейка и мобильный отключился, муки совести почти совсем затихли.

Вместе с Аней мы собирались провести пару часов в кино и уже стояли на пороге квартиры, когда хрипло затрещал домашний телефон. Мы удивленно переглянулись. В нашем доме так редко звонил домашний аппарат, что, грешным делом, мы считали его сломанным и только по инерции оплачивали счета телефонной компании.

— Кондратьева! — без приветствий завопил Борис Иванович в трубку. — Для чего тебе мобильник, если он не работает?

— Здравствуйте, Борис Иванович. — Привыкшая к взрывному характеру работодателя, я ничуть не испугалась начальственного гнева. Услышав имя надоевшего босса, Аня закатила глаза и демонстративно принялась развязывать шарф, понимая, что кино на сегодня отменяется.

— Нужна фея, срочно! — заявил шеф.

— Так она ж уехала на съемки, — пробурчала я, мысленно прибавив очередной штраф к зарплате. — Давайте пригласим принцессу, она как раз должна была освободиться к пяти вечера.

— Тут такое дело… — шеф замялся, и в этой паузе почувствовался даже некий подхалимаж. — Заказчик сказал, что видел черненькую девушку, развлекавшую детишек, на празднике у его друга. В офисе ты единственная брюнетка, так что…

— Нет! — категорично отказалась я.

Последний случай, когда мне пришлось заменять актрису, запомнился беспрерывным кошмаром длиной в два часа. С крыльями на спине я гонялась по огромному центру развлечений за двенадцатилетними детьми, так же желавшими слушать фею, как блудница — проповедника, и в конце концов выяснила, что перепутала залы, а настоящая именинница осталась без предоплаченных поздравлений. Позорище!

— Ты обещала!

— Это было на прошлой неделе.

— Актерский гонорар и десять процентов плюсом в конце месяца!

— И вернете квартальную премию, — не растерялась я.

— Договорились, — с натугой скрипнули на другом конце провода.

— Эх, Борис Иванович, знаете, как заинтересовать персонал! — зубами стаскивая с ручки колпачок, пробормотала я. — Диктуйте адрес.

Я быстро записала данные заказчика и положила трубку.

— Кого на этот раз заменяешь? — с отвращением в голосе спросила сестра.

— Фею, — вздохнула я.

— Знаешь, Зойка, — Аня небрежно швырнула на тумбочку вязаную беретку, потом поймала мой предупреждающий взгляд и аккуратно пристроила ее на полке с головными уборами, — ты никогда не выйдешь замуж, если будешь так вкалывать.

— Притормози! — обиделась я. — Эта работа нас, между прочим, кормит, счета оплачивает и краски тебе покупает.

— Выйди замуж, а? — вдруг заканючила сестра. — И добрее станешь, и счета будет кому оплачивать.

Не желая тащить реквизит в руках через весь город, я переоделась в платье из жесткого кружева прямо в пустом офисе и спрятала костюм под довольно широким пальто. Только из-под ворота предательски вылезали маленькие бантики с жемчужными бусинами да из пакета торчали порядком помятые острые концы крыльев.

Новомодный жилой комплекс, адрес которого назвал заказчик, находился в престижном районе на набережной. Чтобы попасть внутрь, пришлось пройти через пропускной пункт охраны, и на ум невольно пришло сравнение с неприступной крепостью. В огромном холле, отделанном мрамором и золотом, тоже сидел охранник, посмотревший на меня с большим подозрением.

Поднявшись на лифте до указанного в адресе этажа, у дверей нужной квартиры я сняла пальто, нацепила на голову корону из жесткой проволоки, сняла сапоги, переобулась в туфли и подмазала губы яркой помадой. Когда принялась натягивать крылья — появились соседи. В их лицах нарисовалось столько молчаливого удивления, что, не удержавшись, я пояснила:

— Я фея. Меня вызвали. — И для наглядности помахала волшебной палочкой со звездой из фольги на конце.

Свидетели почли за счастье поскорее испариться из коридора, а мне стало ужасно смешно. Я ненавидела попадать в глупые ситуации, всеми фибрами души старалась избегать публичных сцен, но прямо сейчас, после появления в моей жизни погибшего художника, все это, кажется, перешло в разряд нормального.

Наконец я нажала на кнопку звонка. Спустя невероятно долгую минуту щелкнул замок. Губы сложились в самую добрую из всех доступных мне улыбок. Дверь начала открываться. Я набрала в легкие побольше воздуха и громко, на весь подъезд, завопила тоненьким детским голоском:

— С днем рождения, малы…

На пороге стоял Марк Протаев. Резко захлопнув рот, я до крови прикусила язык.

— Здравствуй, фея, — сказал он и втащил в квартиру. От резкого движения я ударилась носом о твердую мужскую грудь. Волшебная палочка, сделанная нашим костюмером из школьной указки, шлепнулась на выложенный плитками пол.

— Ты полагаешь, что это смешно?! — вырвавшись из рук мужчины, я сдернула с головы проволочную корону вместе с несколькими волосками.

Однако Марк уже развернулся и исчез в недрах квартиры.

— Заходи, — позвал он.

От унижения мне хотелось ругаться и царапаться. Кое-как стянув крылья, я отчаянно пожалела, что запихнула пальто в пакет, оставшийся в подъезде под дверью, и не могла прикрыть нелепый костюм. Наверное, стоило одежду забрать с собой, но мысль о воровстве в столь шикарном жилом комплексе, где половина квартир наверняка пустовала, казалась неуместной.

Каблуки несмело простучали по каменным плиткам. Пройдя через арку, я замерла на пороге. В комнате, озаренной естественным освещением, было немного мебели, и ничто не отвлекало внимания от потрясающего вида городской набережной в огромном панорамном окне. Вечер окутывал город, зажигались фонари и огни на фасадах соседних зданий. Меркнущее холодное небо было так близко, что, казалось, стоит протянуть руку — и дотронешься до мягкого жидкого пуха перистых облаков.

— Что-нибудь выпьешь? — Марк стоял за барной стойкой.

— Нет.

— Симпатичное платье, — он кивнул в мою сторону и налил в высокий стакан воды.

— Что? — я сжала зубы и сделала короткий вздох, чтобы не взорваться от злости, как воздушный шар. — Ты серьезно не понимаешь, как унизительно стоять здесь в таком виде?

— Извини. — Сожаления он явно не испытывал. — Но если бы ты отвечала на звонки, то обошлись бы без сложностей.

Какого черта он отчитывал меня как школьницу?!

Фыркнув, я сердито прошлепала к стойке и схватила бумажную салфетку, намереваясь стереть яркие губы.

— Оставь, тебе даже идет, — продолжал измываться хозяин квартиры.

Одарив насмешника уничижительным взглядом, я избавилась от помады.

— Вот. — Протаев швырнул на полированную столешницу тоненькую папочку.

— Что это?

— Посмотри.

Содержимое файла вызывало оцепенение. Сухим протокольным языком, короткими, рублеными фразами излагались основные факты из моей жизни, начиная от рождения и заканчивая несчастливым днем, когда я, на свою голову, отыскала в Интернете телефон тогда еще незнакомого Марка Протаева. Среди документов даже лежала ксерокопия моего диплома.

— И что это значит? — Подняв голову, я обнаружила, что мужчина внимательно следит за моей реакцией. Только нечеловеческим усилием мне удалось сохранить самообладание. Внутри у меня все дрожало от негодования, словно чужие люди трогали мою жизнь грязными руками, превратив долгие годы в пустое описание, уложившееся на десятке печатных страниц.

— Не понимаешь? — Протаев изогнул брови и, забрав папку из моих рук, принялся читать: — Кондратьева Зоя Валерьевна, двадцать шесть лет, рост сто шестьдесят восемь сантиметров, родилась в…

— Прекрати! — перебила я. — Не нужно зачитывать мою биографию. Что ты этим пытаешься сказать?

— У меня отличное сыскное агентство, оно никогда ничего не упускает, но — вот странность — относительно Кондратьевой Зои Валерьевны сыщики не нашли ни одного факта, ни одного доказательства, что у заштатного менеджера по организации детских праздников, которая живет с сестрой, но без кошки, вдруг открылся экстрасенсорный дар. Или она неожиданно начала лечить людей наложением рук. Или предсказывать будущее. Или видеть мертвых.

Невольно у меня вырвался невеселый смешок.

Марк пронзил меня острым взглядом:

— Ты считаешь, я говорю смешные вещи? Ты считаешь, это забавно, что я пытаюсь разобраться, почему ты с уверенностью заявляешь, будто Алексей мертв?

— Стараешься подловить меня? — Я спрятала руки в складках нелепого платья с пышной пачкой вместо юбки, чтобы обвинитель не заметил, как сильно они тряслись.

— Подловить? — Он дернул уголками губ.

— Не сама ли я убила Алексея? — договорила я и, точно со стороны, расслышала в собственном голосе возмущение. — В скрупулезном описании моей биографии ты разве не прочел, что в день исчезновения твоего брата «главной злодейки» вообще не было в городе?

— Это ничего не значит.

— Ты меня раскусил! Я из любопытства прикончила известного на весь мир художника, спрятала тело в морозильной камере и дождалась объявления о прекращении розыска. Потом я решила, что такими темпами меня ни за что не раскроют, и явилась с повинной. Ты не находишь это чуть-чуть… нелогичным?

— Было бы логичнее, если бы я предположил, что тебя действительно посещают видения и сам Алексей попросил явиться к нам, чтобы устроить переполох?

— А если это так? — вырвалось у меня.

Я понимала, что, узнав правду, близнец Алексея наверняка посчитает меня чокнутой, но слова уже сами слетали с языка:

— Что, если я, менеджер в заштатной конторе, не умеющий лечить людей наложением рук, вижу мертвых?! Вернее, не мертвых, а мертвого. Точнее, твоего брата. И такого «дара», поверь мне, врагу не пожелаешь!

Признание повисло в воздухе, и наступила долгая пауза. В полной растерянности Протаев потер подбородок, потом странно взмахнул рукой, словно вел жаркий внутренний спор и пытался подыскать достойный ответ, а секундой позже… захохотал.

Он, прикрыв лицо ладонями, давился смехом, а я чувствовала себя круглой дурой. Задыхаясь, Марк облокотился о стойку и закашлялся.

— Ты. Принимаешь. Меня. За. Идиота?! — Он так резко и громко шибанул ладонью по столешнице, что я невольно попятилась, вжав голову в плечи.

Пугающая веселость слетела враз. Лицо приняло жесткое, даже злое выражение, а меня охватила горькая обида. Ведь чтобы признаться, мне понадобилась уйма душевных сил, но скептик, сидящий в Протаеве, не желал верить в мистическую драму, он требовал кровавого триллера.

— Хорошо! — выходя из себя, рявкнула я и выпалила на одном дыхании: — Я видела, как убивали твоего брата, а после поехала за преступниками на склад мясоперерабатывающего комбината, где проследила, как тело прячут в морозилке, чтобы потом пустить на котлеты!

— На котлеты? — тихо повторил противник.

Ну, ясно, все это звучало столь дико, что не поверил бы ни один здравомыслящий человек.

— Именно! А может, на колбасу! Поехала за ними на своем «Мерседесе»! — осекшись, я нарочито задумалась и с фальшивым раскаянием поморщилась: — Хотя извини, неловко соврала. Ты уже знаешь из досье, что у меня нет машины, тем более «Мерседеса», да и водительских прав тоже нет.

От возникшей тишины зазвенело в ушах. Гнев, распиравший меня изнутри, выплеснулся без остатка, и я сдулась, как воздушный шар.

— Господи, фея, — после долгого молчания устало пробормотал Марк, — откуда ты свалилась на мою голову?

Никогда в жизни я не чувствовала себя более паршиво, чем в ту минуту, когда глядела в безжизненное лицо мужчины, всего несколько дней назад полного энергии. Похоже, что-то сломалось в нем.

* * *

Домой я возвращалась в самом мрачном настроении. Полупустой поезд метро стучал по рельсам. В черном окне отражалось мое осунувшееся лицо. Под лихорадочно горящими глазами залегли тени, обветренные губы были обкусаны, длинные волосы торчали в разные стороны. Непроизвольно я пригладила макушку, без успеха пытаясь придать своему внешнему виду опрятность. Казалось, несчастливое кольцо на пальце, принадлежащее мертвому человеку, по капле выцеживало из меня жизненные соки.

Неожиданно лампы мигнули — и еще раз — словно в вагоне ослабело напряжение. Установилось сумрачное освещение, от которого сильно уставали глаза. Все краски сгустились и потемнели, а тени приобрели резкость и четкость. Грохот поезда утонул в неясном, шипящем шепоте. Потусторонние голоса хохотали, переговаривались. Их гвалт становился громче, нарастал, словно гул снежной лавины. Однако пассажиры ничего не замечали и не проявляли беспокойства.

Воздух задрожал, поплыл, и в неприятном мерцании причудливым, пугающим образом стало меняться пространство.

Руки импозантного соседа, читавшего медицинскую газету, вероятно доктора, оказались вымазаны в темной густой крови. На тонкой желтоватой бумаге оставались четкие следы от пальцев, линии и изгибы…

У одной из подружек, весело щебетавших напротив меня, из черного рта вырвалось змеиное жало. У второй красовались длинные клыки, царапающие губы, на руках — кривоватые звериные когти вместо ногтей.

Грустный юноша, понуро сидящий в дальнем конце вагона, преобразился в заплаканного клоуна с размазанным по угрюмому лицу толстым слоем грима и помады.

К счастью, остальные попутчики не потеряли человеческого облика.

Я оцепенела, ни жива ни мертва. Кольцо на пальце горело, раскалившись добела. Физическая боль, которую я ощущала, доказывала, что происходящее вокруг не сон и не сумасшествие, а реальность. Странный свет точно сорвал личины, оголив истинную сущность незнакомцев. Мне не хватило духу посмотреть на отражение в черном стекле, чтобы выяснить, есть ли у меня самой спрятанные от чужих глаз демоны и как они выглядят…

Звериные маски задрожали, сократились, словно бесы пытались вырваться на свободу, но увязли в телах своих носителей. И вдруг — вырвались на свободу! От слышного только мне хлопка я испуганно моргнула. Жутковатые тени, очертаниями похожие на людей, заскользили в проходе. Они точно что-то разыскивали: останавливались возле ничего не подозревавших пассажиров, принюхивались. Кого-то трогали за волосы, касались лиц, и тогда несчастные начинали ежиться или надрывно кашлять.

В голове застучали тревожные молоточки. Не смотреть! Тогда страшные сущности не догадаются, что я могу их видеть!

К счастью, окно вагона просветлело. Замелькала заполненная недружелюбным народом станция. Стараясь двигаться как можно спокойнее, я встала и с безразличным лицом прошла к выходу. В спину задышало острым, тревожным холодом. Похоже, пугающая тень находилась совсем рядом, и от напряжения выдержка оставила меня. Потеряв контроль, я быстро оглянулась через плечо, чтобы просто проверить, не трогает ли кто-то мои волосы, не касается ли одежды? Взгляд остановился на темном пятне, заменявшем существу лицо. Удалось различить провал глазниц, намек на нос и округлившийся, неестественно широко открытый рот. От испуга из груди вырвался судорожный вздох.

И демон догадался, что, в отличие от других, я его вижу!

Автоматические двери раскрылись, позволяя мне вырваться на свободу. Бесы бешено заметались по вагону, не имея возможности броситься следом за мной. Пока я торопливо шагала по платформе, существа, похожие на огромные лоскуты тьмы, бились в стекло, корчили страшные рожи.

И вдруг случилось ужасное! Одна из подружек вспомнила, что ей пора выходить, и ринулась к дверям сквозь напирающую внутрь толпу. Демон метнулся следом за хозяйкой. От ужаса у меня остановилось сердце. Яростно расталкивая зазевавшихся людей локтями, я старалась поскорее покинуть платформу и исчезнуть из поля зрения потусторонней твари.

Остальные события запомнились мне беспрерывным кошмаром. Бес бросился в мою сторону. В ту же секунду над содрогнувшейся толпой пронесся истеричный вопль. Оказалось, что кто-то толкнул длинноволосую девушку, одетую в точно такое же, как у меня, пальто. Только чудом бедняжка не слетела на стык между вагонами, а только скользнула с края платформы. Из полиэтиленового пакета выпали бумажные крылья с приклеенными перьями и пухом.

Мгновение спустя незнакомку, подобно кокону, обхватила тень. Женщина надрывно закашлялась, хватаясь за горло. С лица молниеносно сошли краски. Щеки стремительно впадали, глаза потемнели, превращаясь в черные зеркала, губы посинели. Живая, полная сил женщина на моих глазах превращалась в иссохшую мумию.

— Вызовите «Скорую»! — заорал кто-то прямо мне на ухо.

Крик спугнул призрака, наваждение схлынуло. Вокруг умершей за секунды девушки собиралась возбужденная толпа. Смертельно испуганная, я бросилась вперед.

Руки тряслись, колени подгибались, к горлу подступал тошнотворный комок. И не получалось избавиться от мысли, что со спины брюнетка поразительно походила на меня.

* * *

Перепрыгивая через ступеньку, я буквально взлетела по лестнице к гадальному салону ясновидящей Галины. К моему удивлению, дверь оказалась открытой настежь. В растерянности я замерла на пороге, не веря глазам. Помещение было абсолютно пустым! Только на стене, там, где висели сертификаты в рамках, остались торчать гвоздики.

Неожиданно на меня напал нервный смех. Не удержавшись, я хихикнула в кулак, и по гулкой студии разошлось истеричное эхо. Галина оказалась права, когда предсказывала, что во второй раз мне не удастся получить помощь. Как я ее получу, если она переехала в неизвестном направлении? Кто теперь сможет объяснить, что именно произошло на станции подземки?!

Без сил я рухнула на верхнюю ступеньку лестницы и в отчаянии закурила. От табачного вкуса во рту стало кисло. Наплевав на правила пожарной безопасности, я с брезгливой гримасой затушила только-только прикуренную сигарету прямо о пол.

Мне стал невыносим этот бесконечно долгий, изматывающий день. Нацепить бы тряпичные крылья феи и улететь за тридевять земель.

Я опустила голову на колени и, чтобы успокоиться, принялась медленно считать до ста.

Один. Два. Три…

Говорят, что небеса посылают человеку только те испытания, которые он в состоянии выдержать. Означает ли это, что в некоторых испытаниях мы можем выстоять лишь ценой душевного здоровья?