Мастер дверей

Марина Дробкова, 2017

«Мастер дверей» – третья книга в серии Марины Дробковой «Техноведьма». В необыкновенном мире, где живет Аня Пчелкина, должно быть место всем: людям, техно, искинам и волшебным существам. Во всяком случае, таким он был задуман своим творцом. Но что-то пошло не так, и обитатели Спящего архипелага оказались на пороге войны всех со всеми. Как вернуть миру утраченное равновесие? Стоит ли вступать в опасную игру, которая уже идет на островах архипелага и вот-вот начнется на другом уровне – в далекой и высокой башне? Ане и ее друзьям предстоит принять непростое решение. Кто же поможет им сделать правильный выбор?

Глава четвертая

Гигантский волк

Ночь должна закончиться

Центральный

В наушниках грохотал «Дым над водой». Рил сидела боком на мопеде, держа в руках шлем, и ждала Арта с Елкой, чтобы ехать в зоопарк. Второй шлем болтался на руле. Вообще-то Рил предпочла бы увидеть одного Арта. И уж конечно, не в обществе зверюшек! Но он заладил: «Племянницу надо выгулять!» Она типа плакала полдня. Из-за этой…

Рил передернула плечами. Последнее время ей стало казаться, что Арт слишком много говорит о девчонке со Светлоярска. Арт вообще обычно почти не разговаривал — либо молчал, либо пел. А тут его как будто прорвало! Пчелка — то, Пчелка — се… Будто больше поговорить не о чем. Счастье, что она убралась наконец. Забудет — и поскорей бы.

Рил надоело торчать на набережной. Ветер разгулялся, мерзли уши. Она повыше подняла воротник косухи, закрывшись до носа. Похолодало резко, ночью обещали ноль. Скоро на маяке станет неуютно, надо искать новое место, чтобы собираться вчетвером. Или вдвоем…

Рил мрачно взглянула на лежащий неподалеку камень и постаралась посильнее пнуть его. Попала, камень отлетел далеко.

Ей казалось, что она нравится Арту и он готов встречаться. Все было отлично… Пока не появилась эта, с острова. С тех пор Арта как подменили. Сегодня еле уговорила его погулять вместе — да какое погулять! Рил подозревала, что он согласился лишь из-за мотоцикла: пехать до зоопарка далеко, а он с гитарой и с малявкой своей.

Наконец Арт появился из-за угла дома — с гитарой за спиной, но почему-то один. Рил ужасно обрадовалась: не все потеряно, значит! Можно поехать в более приятное место, чем зверинец; для начала погонять по набережной, потом — навестить центральный фонтан, а там и к маяку вернуться…

Песня как раз закончилась, и Рил выдернула наушники из ушей. На дороге лучше не отвлекаться.

Подошел Арт. Шикарной тертой косухи, как у Рил, у него не имелось, была папашина куртка — тоже кожаная и когда-то стильная, но старье старьем. Однако он и в ней казался Рил обалденным красавцем. Это даже немного пугало — обычно пацаны считали красивой ее. Но чтобы она вот так запала на парня…

Отогнав дурацкие мысли, Рил перекинула ногу через седло мопеда.

— Привет, — сказал Арт и уселся позади. — Здорово, что тебе уже шестнадцать и можно водить.

— Если это было «с днем рождения!», то спасибо, — хмыкнула Рил, протягивая Арту шлем. — Надень, а то искины прицепятся.

— Ах да. Поздравляю! Прости, у меня нет подарка.

Арт взял шлем.

— Лучший мой подарочек — это ты, — процедила Рил. — Куда поедем?

— В зоопарк, я же сказал.

— Нам-то зачем в зоопарк? — резко спросила Рил.

— Елка с нами будет. Но не везти же ее на мопеде.

С одной стороны, Рил, удрученная своими мыслями, как-то не подумала об этом очевидном факте. С другой… Она пару раз была случайным свидетелем загадочных перемещений Елки, однажды Арт даже помочь попросил — подождать их в условленном месте. Но объяснять Рил, как это происходит, он не торопился.

Она тоже надела шлем, завела мотор и тронула, быстро переключившись на вторую передачу, а набрав скорость, и на третью.

Дорога летела навстречу, руки уверенно лежали на руле, Арт держал ее за талию, и это было здорово! Рил почувствовала себя почти счастливой.

Но это быстро закончилось. Западный берег остался позади, и они свернули в район Пяти холмов. Зоопарк располагался сразу за сквером. Рил припарковалась на стоянке, шлемы пристегнула замком к мопеду и они с Артом направились к входу куда, на удивление, валом валила толпа.

— А касса? — спохватилась Рил.

— Сегодня бесплатно.

— Никак из-за моей днюхи? — усмехнулась Рил.

— Ты не слышала, что ли? Правительство сделало подарок зоопарку Центрального. Волка привезли. Сегодня всех пускают полюбоваться, чтобы прониклись, поняли, как заботятся о гражданах Империи.

— Волка? И чем это круто?

— Понятия не имею, — пожал плечами Арт.

Шикарным зоопарк не выглядел, скорее уж — скромным. Роль главного украшения до сих пор играл искусственный пруд, в котором обитало множество водоплавающих птиц разной окраски и размеров. Рил, впрочем, считала большинство из них утками. Даже фламинго, по ее мнению, тянул максимум на странного розового гуся.

У пруда было малолюдно. И даже ползающий по территории симпатичный паровозик сегодня оставался наполовину пустым. Народ толпился в центре, у огромного вольера.

— Ну, где твоя Елка?

— Я сейчас. Ты иди. — Арт кивнул в сторону вольера, а сам развернулся и направился обратно к воротам.

Тяжело вздохнув, Рил поплелась к месту скопления людей.

Вольер стоял здесь и раньше. В нем жили ламы и еще какие-то копытные. Но была ли решетка в четыре человеческих роста, Рил не помнила — последний раз она посещала зоопарк лет шесть назад, еще в младшей школе, с родителями. Ограждение так плотно облепили посетители, что Рил с трудом протиснулась поближе, пытаясь увидеть хоть что-нибудь. Пришлось растолкать соседей локтями. Они, впрочем, в долгу не остались, один раз ее даже дернули за серьгу-кольцо. Она в ответ пнула нахала — им оказался парень с Южного берега — в коленку. Он выругался и попер было на Рил, но, узнав ее, кивнул и как ни в чем не бывало отыскал себе неподалеку другое место для обзора.

Наконец прижатая боком к решетке Рил смогла увидеть зверя, находящегося за ограждением. О нет, он походил на ламу так же, как поезд на детскую коляску.

В центре вольера, прикованный к столбам сразу двумя цепями — а может, и бо́льшим количеством, Рил не видела со своего места, — сидел гигантский волк. Рил даже не сразу поняла, что это волк, — он был размером со слона. Да нет, выше слона! Понятно теперь, почему сегодня сюда пришла чуть не половина острова. Таких чудовищ Рил видеть не доводилось.

Но, присмотревшись, она поняла, что зря причислила небывалого зверя к чудовищам. Волк наводил страх, это верно, — и размерами, и исходящим от него ощущением неимоверной силы. Рил даже показалось: вздумай он рвануться, эти тоненькие цепочки его не удержат. К счастью, зверь сидел почти неподвижно, лишь поводил время от времени ухом.

Волк был прекрасен. Шерсть — черная, блестящая, с редкими белыми подпалинами. Глаза… Рил даже с далекого расстояния видела их. Он смотрел внимательно, пристально, почти как человек. Казалось, он наблюдает именно за ней. Рил вцепилась рукой в решетку, не в силах оторваться от взгляда волка, и даже пропустила появление Арта с Елкой.

— Ваа-у-у! — тихо произнес детский голос где-то внизу.

— Ого! — послышалось у самого уха.

Только тогда Рил пришла в себя и оглянулась.

Арт стоял сразу за ее плечом. Елка прилипла к самой решетке — маленькому ребенку пробраться вперед гораздо проще.

— Где его откопали только, — пробормотал Арт.

— Слишком крупная решетка. — Рил кивнула на заграждение.

— Он же здоровый! Коготок не пролезет.

— Зато любой идиот руку сунет — и ням-ням, — не сдавалась Рил.

— Он на цепях.

Но все-таки Арт взял Елку за плечо. Та даже не заметила.

Людей вокруг, кажется, не становилось меньше — наоборот. Новые все прибывали, а пришедшие раньше не спешили уходить: невиданный волк притягивал все взоры. Скоро у решетки было уже не продохнуть — сзади здорово напирали.

— Может, пойдем уже? — недовольно скривилась Рил, которой надоело стоять, впечатавшись в решетку.

— Елка! — позвал Арт.

— Ну еще чуть-чу-уть, пожалуйста! — заканючила Елка.

— Ладно. Мы тебя ждем.

Арт стал протискиваться через толпу, Рил — за ним. Наконец им удалось просочиться наружу.

— Когда играть будешь?

Арт оглянулся в сторону ворот.

— Да можно прямо сейчас. Вроде начали рассасываться. Пока давки у выхода нет — самое то. Может быть, поможешь?

Арт расстегнул чехол.

— Ты же знаешь, — усмехнулась Рил. — Мне медведь на ухо… Это что?

На грифе гитары красовалась красно-черная с желтым фенечка. И Рил почему-то сразу догадалась, откуда она там взялась.

— Просто фенька. Если не хочешь петь, я один. У Пчелки получалось.

И Арт принялся доставать гитару.

Тут Рил не выдержала. Равнодушие Арта, его слова о девчонке с острова, да еще эта красно-желтая дрянь…

— Просто фенька? Ее фенька?

Она сама не заметила, что кричит. Арт удивленно поднял голову. На них стали оборачиваться люди.

Но Рил видела только красно-желто-черную веревочку, источник ее бед. Шагнув к Арту, она дотянулась до гитары и сдернула подарок Ани. А потом швырнула его в толпу. Рил даже не посмотрела, куда бросает феньку.

Но Арт успел увидеть, как веревочка, пролетев через отверстие решетки, упала далеко по ту сторону заграждения.

— Ты что, с катушек слетела? — спросил он поразительно ровным голосом.

— Это ты слетел с катушек! — зло закричала Рил. — Из-за какой-то каракатицы…

Со стороны решетки раздались испуганные возгласы. В следующую секунду толпа дружно ахнула.

Арт и Рил обернулись.

Не увидев Елку на старом месте, Арт, полный нехороших предчувствий, бросил гитару прямо на землю и рванул к вольеру. Расталкивая людей, наступая на ноги, заехав кому-то локтем по уху, Арт протиснулся к решетке.

Елка была внутри. За загородкой. Она быстро шла по направлению к валяющейся в трех шагах феньке.

Но самое главное — волк, до сих пор изображавший каменную статую, медленно встал. От того и ахнули люди вокруг.

Арт, внутренне холодея от ужаса, но внешне очень спокойно и в то же время громко, чтобы Елка смогла услышать, позвал ее. Она не отреагировала.

— Елка, вернись сюда! — повторил Арт, вцепившись в решетку.

Елка приблизилась к феньке.

Зверь сделал первый шаг.

И стало очевидно, что цепи не мешают ему перемещаться. Возможно, пространство, в котором он мог двигаться, и было ограничено, но насколько, не ясно.

— Елка! — сдавленно крикнул Арт.

Толпа застыла в молчании. Волк шагнул снова. Елка наклонилась, чтобы взять феньку и в этот момент увидела его, поднявшегося и неспешно приближающегося. Сжав феньку в кулаке, Елка медленно выпрямилась — да так и стояла. Маленькая девочка, к которой неуклонно приближался исполинский волк. Мысли стремительно проносились в голове у Арта: «Крикнуть? Молчать? Звать на помощь? Бежать вокруг решетки, пытаясь отпугнуть зверя? Какая нелепость!»

Волк снова шагнул к ней. А в следующую минуту встретился взглядом с Артом.

Арт смотрел прямо в глаза зверю. Глаза у волка были большие, карие, с крупными черными зрачками. Взгляд слишком внимательный — звери так не смотрят, даже собаки, подумалось Арту Он смотрел на волка, а волк смотрел на него.

И в этот момент Арт ощутил странное чувство, которое уже испытывал однажды. Так было, когда он, провожая Аню, играл ей вслед на гитаре.

Внутри как будто проснулась сила. Но не просто сила. В тот раз было ощущение, что он играет гениально. Потрясающе. Как никто. Потом это не повторялось.

А сейчас словно была даже уверенность, что зверь его поймет. И больше того — послушает. Если только Арт не сделает какую-нибудь ошибку.

Он не отводил взгляда от волчьих глаз. Они как будто сцепились взглядами — зверь и юноша. Арту казалось, что он уже даже не дышит, и сердце его не бьется, хотя на самом деле сердце колотилось сильно, просто он не замечал этого. Он набрался смелости…

«Стой! — мысленно сказал Арт. — Стой! Не трогай!»

Зверь прищурился. И остановился.

Люди вокруг, все, как один, громко выдохнули. Арт тоже перевел дыхание.

— Елка, — негромко позвал он, — иди назад. Иди. Назад. Ко мне. Медленно.

Елка осторожно попятилась. Зверь продолжал стоять неподвижно — Арт держал его взглядом. Когда оставалась пара шагов до калитки, Арт внезапно понял, что больше не удержит волка, — резко закончились силы.

— Елка, сюда, быстро! — произнес он погромче.

Елка повернулась к нему и побежала.

Он не видел момента, когда она проходила через решетку — наверное, моргнул. Или это просто невозможно было увидеть.

Но секунду спустя он понял, что она уже рядом с ним. И, рухнув на колени, сгреб ее двумя руками, обнимая. Елка тоже вцепилась в Арта. Говорить никто из них не мог. Плакать — тоже. В голове билась только одна мысль: «Все кончилось. Все кончилось».

Арт не видел, как слегка разочарованный волк вернулся на место. Не слышал, как люди вокруг взволнованно переговариваются, гадают: что же случилось? Как, а главное, когда маленькая девочка сумела открыть дверь и попасть внутрь, когда успела закрыть ее, да так, что теперь никто и найти не может эту дверь, где она вообще? Служители зоопарка, примчавшиеся на шум, пытались уверить толпу, что такого просто не могло случиться. Что никакой двери в заграждении вообще нет, а часть решетки раздвигается — и вовсе не в этой стороне вольера, а напротив, в самой дальней. Нет-нет, это не опасно, ведь при раздвижении остаются вертикальные прутья, между которыми проходит человек, но такой огромный волк протиснуться никак не может.

И вообще все это людям привиделось. Очевидцы, которых было немало, принялись переругиваться со служителями, оставив без внимания Арта с Елкой, что дало им возможность спокойно уйти. Поднявшись и слегка пошатываясь от только что пережитого напряжения, Арт взял Елку за руку и отвел в сторону. Потом поднял с земли гитару и, кое-как запихнув в чехол, поспешил увести племянницу из зоопарка. О том, чтобы сейчас играть, не могло быть и речи.

Краем глаза заметив Рил, которая видела всю сцену и пыталась что-то сказать, Арт бросил ей:

— Уйди.

Она отстала.

Вместе с Елкой и гитарой он вышел за ворота.

Светлоярск

— Заканчивай, Наташка. Ногу отобьешь.

Сергей отошел от ворот, в которые они с Наткой Каравановой молотили битый час, и сел прямо на землю. Закат давно наступил, Сергей чувствовал это. Но Город-заворотами отказался их выпускать.

— Ты думаешь, орланы специально нас тут закрыли? — тихо спросила Натка, перестав стучать пяткой по створке. Нога действительно уже гудела.

Сергей вздохнул:

— Вряд ли. Орланы ведь теперь на нашей стороне. А они хотели, чтобы я тебя всему научил, — мы им для чего-то нужны. Зачем же нас тут замуровывать?

Ворота не просто не открывались — они перестали излучать свет. Тьма стояла полная. Сергей нащупал в кармане фонарик и в который уже раз попытался включить его.

Бесполезно.

Тогда он выпустил пятно света — оно было единственным и очень бледным, но позволяло хотя бы видеть то, что находится рядом.

— Скорее всего, что-то случилось, — добавил Сергей. — Где ты там, Наташка?

Он протянул руку наугад. Через секунду Наткины пальцы нащупали его ладонь.

Теперь два техно сидели рядом без света, не понимая, что происходит.

— Знаешь, я только комиссару доверяю, — уверенно сказала Натка. — А ведь не он нас тут закрыл.

— Думаешь, стоит поискать другой выход? — помолчав, спросил Сергей. — Ты не замерзла, кстати?

— Нет! — Натка встала и застегнула куртку. — А вот ты сейчас замерзнешь, вставай давай!

Она протянула Сергею руку и в темноте коснулась фенечки. Сергей тоже поднялся, отряхивая штаны.

— Феньку… Аня тебе подарила, да? — неожиданно для себя спросила Натка.

— Хм. Да. Как ты догадалась?

— Я ее еще в башне разглядела. Анин узор, с узелками. А я тоже умею! Но я не так плету.

Сергей посветил на руку. Серебристая рыбка заиграла отблесками.

— Как же я забыл? — вдруг хлопнул себя по лбу Сергей. — Это же проводник! Мы с Аней открывали один раз ворота. Только нужен еще механизм. Пойдем!

И он рванул было в сторону карусели. Но, не пройдя и нескольких шагов, вдруг почувствовал такую слабость, что пришлось остановиться и прислониться к забору.

— Что за гоблин…

— Что с тобой? — с беспокойством спросила Натка.

— Не знаю… Голова ужасно кружится.

Пятно света на земле съежилось и замигало, словно собираясь вот-вот погаснуть.

— Чем тебе помочь, скажи?

Сергей и рад был бы что-нибудь сказать, но внезапно даже губы перестали слушаться. У него вырвался только стон.

— Ой-ой-ой, пойдем-ка отсюда! Здесь место плохое, — решила Натка. — Обопрись на меня!

Каким-то чудом им удалось сделать два шага в обратном направлении. И как только они их прошли, Сергей понял, что может говорить.

— Что… это было? — с трудом произнес он.

— Не знаю. Шагай! — отозвалась Натка, которой приходилось нелегко: попробуйте-ка тащить на себе взрослого пятнадцатилетнего парня.

Еще через пару шагов Сергей смог выпрямиться и идти самостоятельно. Пятно света засияло ярче и уже не мигало. Они остановились.

— Гоблин! — пробормотал Сергей. — Было такое чувство, что сейчас умру.

— Давай больше не пойдем туда! — испугалась Натка. — Что там такое?

— Да там старая карусель! В прошлый раз мы с Аней ее раскрутили, и открылись ворота! Я хотел снова попробовать, а тут вон что…

— Ворота открываются с помощью карусели? — не поняла Натка.

— Нет, конечно. Это странная история. Пошли домой, расскажу по дороге.

Когда они вернулись в сторожку, Натка уже знала и про Тима, и про Эдгара, и про необычное место.

— Бред, да? — закончил Сергей, усаживаясь на диван.

— Почему бред? Я верю. Только не понимаю, что делать, — ответила Натка, вскарабкавшись на высокий стул. На столе еле-еле теплилась Эйфелева башня.

— Я тоже… — ответил Сергей, чувствуя, что ужасно устал. У него закрывались глаза.

— Ложись спать. Ты какой-то замученный, — сказала Натка.

— Угу…

Сергей рухнул головой на подушку и тут же задышал размеренно, как дышат только спящие.

Натка выспалась днем. Наклонившись к Сергею и убедившись, что он действительно мирно уснул и ничего плохого в ближайшее время с ним случиться не должно, она вернулась к столу. Огонек на башне-светильнике едва мерцал. Просто так сидеть было скучно, очень хотелось рисовать.

Натка знала, что в мастерских есть и карандаши, и даже остатки красок, но идти туда одна в темноте не решилась. Взяв в руки светильник, она собралась пошарить в шкафу. Сергей, правда, говорил только о том, что рисует светом. Но если он художник, должны же дома быть какие-то рисовальные принадлежности!

Шкаф стоял в углу. Натка открыла дверцу и принялась рыться на полках. Орланы хоть и оставили ей наскоро собранный рюкзак с одеждой, но мольберт, картон, карандаши — все осталось в лесу. Натка рассчитывала забрать остальные вещи после заката — и вот пожалуйста!

В шкафу не нашлось ничего, кроме старого тряпья. Натка захлопнула дверцу и прислонилась к ней спиной, сердито выпятив губу. В комнате еле-еле проступали очертания предметов. Диван, стол, два стула, напольные часы, печка.

Печка! Ну конечно же!

Поставив светильник на стол, Натка бросилась вон из сторожки. Эта печка ей ничем не поможет, она электрическая, и Сергей ею не пользуется — не хватает мощности. Зато существуют другие печки, которые топят дровами, а от дров остаются угли! И угли совершенно точно остались от костра, который Сергей разводил сегодня за домом, чтобы пожарить рыбку.

Вот такая цепь рассуждений привела Натку к потухшему огню. Глаза уже привыкли к темноте, тем более в небе зажглись звезды. Натка набрала целую пригоршню углей и вернулась в сторожку.

Бумаги нет, ну что ж, сойдет и стол.

Эйфелеву башню Натке захотелось нарисовать сразу же, как только она ее увидела. Какие линии! Какая симметрия! Сергей сказал: это только маленькая копия, а существует настоящая, большая, далеко отсюда. Не может этого быть! Нельзя построить такое, такое…

Натка рисовала так усердно, словно собиралась победить в конкурсе. Под конец она, сама не заметив, начала бубнить слова песенки про кораблик. Вторую часть она вспомнила не сразу, но зато, когда слова пришли, строчек оказалось даже больше:

…Сквозь светлый лес бежит дорога,

Четыре сходятся в одном,

Один подружится с нулем,

И солнца станет очень много!

Последнюю строчку Натка додумала уже со слипающимися глазами. Рисунок был готов. Художница уснула подле своего творения.

— Наташка, это как? Откуда это? Да проснись же скорее!

Сергей тряс Натку за плечо. Она подняла голову и открыла глаза.

— А? Что?

— Я тебя спрашиваю: «что». Откуда ты это взяла?

Натка смотрела на Сергея и моргала.

— Что ты на меня глядишь? Я про башню спрашиваю!

Натка, протирая глаза, смотрела на два слабо сияющих светильника. Почти одинаковых, только один был гораздо темнее, и не могла понять, чего хочет от нее Сергей.

— А что с башней не так? И с какой из них?

— С какой из них?! — закричал Сергей. — Да их же две! И обе светят! Ты как это сделала? Только не говори, что нашла ее в печке!

— Печка электрическая, — машинально ответила Натка и наконец проснулась.

— Вот именно! Покажи руки!

Натка показала ладошки. Они были совершенно черными.

— Нарисовала! Неужели нарисовала?

— Угу.

— Знаешь, а я не верил. Когда дядя Коля рассказывал про твои качели, я решил, что он преувеличивает. Но оказывается, ты даже лучше, чем он думал.

Натка смотрела на две башни рядом и улыбалась:

— А я не знала, что так сумею. Мне просто ужасно хотелось ее нарисовать.

Сергей, облокотившись на стол, взглянул прямо ей в глаза.

— А ты можешь ужасно захотеть нарисовать солнце?

— Солнце?! Нет. Я умею только строения. Ну или… стул могу нарисовать.

— Еще один стул нам не нужен. А дверь сможешь?

— Конечно, — кивнула Натка.

— Тогда нарисуй нам выход отсюда!

Натка задумалась:

— Ты считаешь, получится?

— Да почему же нет? Эйфелеву башню куда как сложней нарисовать, чем какую-то дверь!

— А где рисовать, на стене? Или пойдем опять к воротам? А может быть, они уже открылись! — спохватилась Натка.

— Не открылись, я только что оттуда. И мне опять рядом с ними стало не по себе. Я поскорее смотался.

— Не ходи туда один!

— Не пойду больше. Хотелось проверить… А в сторожке мы рисовать не будем, идем со мной!

Сергей схватил Натку за руку и потащил к выходу. На этот раз он повел ее на мост, там Натка еще не была. По краям, видимо, стояли фонари — они светили так же тускло, как и настольные башни, и тут же гасли за спиной. Натка перестала различать, ночь сейчас или уже утро. По ощущениям вроде должно быть утро. Но над ними висело все то же звездное небо.

— Сейчас ночь, Сереж?

— Ночь, Наташка. Иногда кажется, что из этой ночи мне не выбраться. Просто не выбраться. Она никогда не закончится.

— Зачем ты так говоришь? Конечно, мы выберемся!

— Больше не буду, извини.

Внезапно мост уперся в кирпичную стену.

— Ой! Он что, никуда не ведет? — удивилась Натка.

Сергей глубоко вздохнул:

— В том-то и дело, что ведет. Там слепая дверь. Но раньше она открывалась только оттуда. А теперь я хочу, чтобы ты попробовала нарисовать ее здесь. Может быть, тогда мы сможем ее открыть.

— Слепая дверь? Это через которую Аня пришла из тренерской? — поняла Натка.

— Именно.

— Но как она может быть здесь? Разве интернат находился в этом месте? И он же разрушен! Откуда тогда кирпичная стена? Ты не перепутал?

— Нет.

Сергей постучал по кирпичикам.

— Знаешь, были такие техно — мастера дверей. Они могли проложить путь…

Сергей задумался.

— Куда угодно?

— Не совсем. Туда, куда очень сильно хотели попасть. Вот тебе очень сильно захотелось нарисовать башню — и получилось. А если я попрошу нарисовать… например, просто ящик, он получится настоящим?

— Какой еще ящик! — засмеялась Натка. — Конечно, не получится, он же нам не нужен.

— Вот! Так и с дверями — ну, с путями. Этот путь проложили потому, что кто-то очень-очень сильно хотел попасть из того дома, где позже разместили интернат, сюда, в город. Я даже не знаю, в каком году это было. И теперь никто уже не узнает. Этот ход обнаружили случайно, но очень давно.

— А почему он открывается только в одну сторону?

— Когда техно прокладывает слепую дверь, в конце пути его кто-то должен ждать. И лучше друг. Видимо, здесь, в городе, кто-то ждал так сильно, что проход остался на долгие годы. А вот на той стороне не дождались, поэтому слепая дверь работала только оттуда сюда.

— Но нас ведь… вряд ли кто-то ждет на развалинах интерната!

— Но ты и не мастер дверей — ты «видящая», как я. Путь уже проложен, нам надо только нарисовать дверь, чтобы в него попасть.

— Ой, а что же мы не взяли уголь! Вот дураки! — всплеснула руками Натка.

Но Сергей стоял спокойно и только улыбался.

— Или… ты хочешь сказать…

— Угу, — кивнул Сергей. — Это не простое место. Я думаю, мы должны сделать это вдвоем. Возьми меня за руку.

Натка взяла, и они вместе вытянули руки вперед. Ладонь Сергея была направлена на кирпичную стену. Спустя несколько секунд из его раскрытой ладони прямо на стену заструился узкий луч света. И он был, пожалуй, ярче, чем до сих пор.

— Рисуй!

Натка, замирая от радости, уверенно провела линию. Снизу вверх. Затем — дуга. Сверху вниз. Луч послушно бежал за руками, словно выпущенный из тонкого фонарика. Готово. Но это только проем. Теперь прорисовать петли, чтобы дверь, когда ее откроют, не рухнула прямо на них.

А в том, что у них получится открыть дверь, Натка почему-то уже не сомневалась.

— Ты умница, Наташка, — прошептал Сергей прямо ей в ухо, и сердце отчего-то забилось так, словно им выстрелили из рогатки: оттянули на резиночке, а потом резко отпустили.

Вот и закончена дверь. Осталось только нарисовать ручку — и можно будет попытаться открыть.

— Ты как себя чувствуешь? — спросила Натка.

— Отлично! А ты?

— Да я-то что. — Она пожала плечами.

«А я влюбилась. Я это точно знаю», — додумала она про себя.

Наконец ручка была закончена. Дверь была здорово нарисована, но именно нарисована. Она пока не выглядела настоящей.

— Подождем? — вполголоса спросила Натка, повернувшись к Сергею.

— Ага, — также тихо ответил он.

А потом осторожно притянул ее к себе — и поцеловал.