Вера в чудеса… Или недобрая сказка

Марина Андреева

Я – Кира Велисова, дочь преуспевающего бизнесмена и студентка престижного ВУЗа, жила как в сказке, а потом… мой папа женился. И понеслось: мачеха-стерва, сводные сёстры, смерть отца, а я в разгар зимы оказалась без крыши над головой. Благо, подруги поддержали, в общагу пристроили, да и учёба не оставила времени на печальные мысли. Замкнуться бы в себе, отгородиться от всего мира, спрятавшись за скорлупой неверия, но сердце верит в чудеса, подгоняя навстречу неведомому… надеюсь, что чуду!

Глава 5 Ночь перед Новым годом

Утром проснулась довольно поздно, если вообще полдень можно назвать — утром. Даже странно, что меня никто не разбудил раньше. Кровать вся перевёрнута вверх-дном, я голая, ночнушка валяется на полу. Тело расслаблено и в тоже время все мышцы постанывают, будто я вчера не полчаса ножками по морозцу прогулялась с тяжёлыми торбами в руках, и потом на санях с комфортом прокатилась, а весь день с утра до вечера в тренажёрном зале провела изнуряя себя физическими нагрузками. Ну и да — между ног мокро настолько, что даже сбившаяся простынь и одеяло местами влажные.

Выскреблась из кровати, заправила её, оделась, привела себя в относительный порядок и пошла искать, где бы умыться. В коридорчике столкнулась с Надькой.

— Ну как?! Приснился? — тут же выпалила она, вместо приветствия.

— Угу, — отвечаю, и вношу поправку: — Приснились.

— Ого! Так ты прямо двоих и видела? Ну и как? А они что-нибудь говорили? А красивые? — затараторила подруга.

— Один — да, — пожала я плечами, о чём тут же пожалела, потому что мышцы вмиг взвыли от боли.

— Один что — «да»? Говорил или красивый?

— И то, и то, — отмахнулась я от назойливого допроса. Произошедшее этой ночью до сих пор было слишком свежо в памяти и делиться с кем-либо своими переживаниями не хотелось. — Ты лучше о своём женихе расскажи. И где тут раковина? — перевожу тему, демонстрируя зажатые в руке банно-прачечные принадлежности.

Проводила меня подруга к умывальнику, при этом не прекращая живописать своего ночного «визитёра»:

— Представляешь! У него глаза голубые, а волосы рыжие! — вещала она. — Никогда прежде, столь яркого контраста не видела. Вот не поверишь, никогда мне рыжики не нравились, но этот такой ла-а-апа. И бог с той свекровью, потерплю уж. И он так на меня смотрел, — с придыханием произнесла Надя. — Эх… — вздыхает тяжко. — Когда ж и где, я это чудо голубоглазое повстречаю? Жаль, что надо было «чур» крикнуть… Видела б ты, как он на меня взглянул, когда я это слово произнесла…

Смотрю на неё, слушаю пылкие восторженные речи и диву даюсь: неужто это наша тихоня Надя? Эка девку цепануло-то! И вот откуда у неё столько эмоций, если она всего-то и успела на него краем глаза взглянуть, да прогнала прочь? Или может врёт, что «чур» произнести успела, правду поведать, стесняясь? Уж сколько у меня эта ночь впечатлений оставила, а делиться ими ни с кем почему-то не хочется. Моё это. Личное.

— Какая-то умаянная ты, — нарисовалась у порога и впилась в меня прозорливым взглядом хозяйка дома. — Чай «чур» сказать не успела?

— Не успела, — потупив взгляд, тихо отвечаю.

— Значит, жди гостей. Пока здесь жить будешь, придётся постоянно этих визитёров принимать, — усмехнулась бабка, и мне показалось или она выглядела довольной?

— Надо, так надо, — смущённо говорю, а внутри всё ликует — вдруг и вправду опять придут…

Как выяснилось, я умудрилась глаза продрать как раз к обеду. Ну это, если учесть то время, что ушло на умывания и трескотню Надюхи. Аньки нигде видно не было, а её бабушка, не обращая на нас больше внимания крутилась возле печи. Я спросила не надо ли помочь, но хозяйка от меня лишь отмахнулась, буркнув что вот-вот всё готово будет. Делать собственно нечего, поэтому мы с Надькой не сговариваясь оделись потеплее и вышли во двор, погулять до обеда.

Вдохнула я полной грудью свежий морозный воздух. Хорошо-то ка-а-ак… Тихо. Небо синее-синее, ни единого облачка и солнце несмотря на мороз кожу пригревает. Снег искрится, хрустит под ногами. Зачерпнула в ладошку снега. Холодный, но липнет хорошо. Стою, комкаю белоснежный комочек, глазею по сторонам. Так и тянет улыбнуться, но сдерживаюсь, а то Надька потом вопросами замучает…

— А что там бабушка Анина говорила про гостей? — тут же поинтересовалась лепящая снежок подруга.

«Тьфу ты! Сглазила!» — мысленно выругалась я.

— Да я и сама не поняла, — отвечаю.

— Не ври! — запустив в меня снарядом, выкрикнула она и во избежание скорой расправы, юркнула за стоящую посреди двора пушистую ель.

Кстати, а она тут откуда? Вчера никакой ели во дворе не было. Под утро видать снега свежего насыпало. Но вон же, видны следы. Это мы вчера от дровяника к бане дрова таскали, прямо по этому месту проходя. И вот, ещё чьи-то, большие, явно мужские и относительно свежие, будто кто-то как раз в снегопад и приходили, потому что наши куда больше снегом занесло, нежели эти — новые. Видать к бабке кто-то утром приходил, вот ёлку и принесли. Ну какая же красавица!

— Красивая, — вторя моим мыслям, произнесла понявшая, что никто её снежками закидывать не станет, подруга. — Будем хоровод в Новогоднюю Ночь водить.

— Ага, — отозвалась я и мгновение назад расцветшая на губах улыбка — погасла, ведь если гости будут по ночам приходить, если будут, конечно, то в Новогоднюю ночь их как раз я их не дождусь, потому что не удастся слинять с праздника, не обидев подруг и хозяйку.

— Чего поникла? — тут же заметила перемену в моём настроении Надя.

Я лишь плечами повела, и опять пожалела о столь резком движении. Да, что ж это со мной творится-то? Прямо калоша старая, а ведь мне всего-то двадцать! Вернёмся в город, надо будет заставлять себя регулярно делать зарядку, а как потеплее станет на пробежки по утрам выходить, а то это не дело: прошлась по заснеженной дороге с тяжёлой сумкой полчасика и теперь кряхчу после каждого движения.

— Привет, соньки! — жизнерадостно крикнула появившаяся во дворе перекосившаяся под весом какой-то сумки, Анька.

Мы с Надей переглянулись, но ответить ничего не успели, раздался стук в окно, из-за которого нам приглашающе махала рукой баба Клава. Зашли внутрь, и сейчас с мороза, оказавшись в жилой части, я в полной мере ощутила, как же жарко тут натоплено, аж испарина на лбу сразу выступила.

— Мойте руки и за стол, — распорядилась хозяйка, забирая у Ани сумку. — Вот и хорошо… Вот и чудненько, — приговаривала она, что-то выкладывая в холодильник, пока мы с девчонками послушно выполняли её приказ.

— Ты где была-то? — интересуюсь у подруги.

— Да в деревню ходила за яйцами, молоком, картошки заодно прикупила, — отозвалась Аня, вот только мне почудилось что она что-то недоговаривает, больно уж подозрительно глаза отводит, может там хахаль у неё?

— А тебе жених приснился? — это, конечно же, Надька никак угомониться не может.

— Угу, — как-то понуро отозвалась наша подруга и мы решили не расспрашивать, видимо не по нраву ей сон пришёлся.

— Нечего тайны гадания пересказывать, — прикрикнула бабка. — Сглазите и не повстречаете своих суженых!

Я после её слов мысленно с облегчением вздохнула, радуясь, что ничего поведать не успела, а вот Надька аж ладошки к губам поднесла, осознавая чем её болтовня аукнуться может. Анька же наоборот, набрала полную грудь воздуха и казалось готова была что-то выпалить, но тут же сдулась. Оборачиваюсь и успеваю заметить недобрый прищур хозяйки дома. Хм… я видимо явно что-то недопонимаю в их взаимоотношениях. Аня говорила, что они с бабулей ладят, и души друг в друге не чают. На первый взгляд так всё и есть, но вот же порой нет-нет да ловлю их странные молчаливые перепалки взглядами. Может это из-за того, что мы с Надей нежданно в гости навалились, и проблем лишних добавили? Надо бы после обеда Аньку один на один подловить и спросить. Если что уеду. Уж лучше одной Новый Год справлять, чем вот так, когда за спиной недобрыми взглядами перекидываются.

И тут всплыли слова Клавдии о том, что пока я здесь, будут гости по ночам заявляться. Вот и сдуло весь мой пыл. Никуда я не денусь. Останусь. Потому что ключевым словом в бабкиной фразе было «здесь». А значит, если уеду, то… Нет, не могу сознательно отказаться от ночных визитов, будь то суженые или сам дьявол.

День пролетел в заботах. Готовились к празднованию: варили овощи, рубили салатики, Анька тортик испекла, потом дом украшали, а до ёлки руки так и не дошли — стемнело.

— Ну молодцы, девоньки, — за ужином похвалила нас хозяйка. — Одна б я ни по что не стала всего этого делать. Легла бы спать как всегда и всё. А так… — она мечтательно подкатила глазки.

Что будет «так» мы так и не поняли, помогли убрать со стола, помыть посуду и не знаю уж, как там Анька с Надюхой улизнувшие в свои комнаты, а я завалилась спать. Не потому, что поскорее желала гостей, напророченных хозяйкой дома, дождаться, а просто-напросто ни на что сил уже не было.

На этот раз заснула я мгновенно. Сначала мне виделись какие-то сумбурные сны: вот я в нашей с папой квартире, готовлюсь к Новому Году. Мне лет десять, он держит меня на руках, и я вешаю на пушистую ветвь красивый искрящийся шарик. Потом, мы с Надей отмечаем Новый год у меня на съёмной квартире. По телеку толкает речь президент, а мы неумело откупориваем бутылку игристого вина. И снова мы с Надей рядом, но уже на похоронах моего отца. Она держит меня за руку, но с другой стороны в этот раз стоит Аня. В те времена мы с ней особо-то и не дружили, она просто была Надюшкиной соседкой по комнате в общежитии. Не знаю уж как так вышло, но после того трагического дня девушка вечно была рядом, постепенно став неотъемлемой частью нашей компании. А потом… потом, послышался скрип так и не открывшейся двери, затем тихий стук и…

Ну да, я же сегодня перед сном закрылась на щеколду, чтобы ну… мало ли чем я тут занимаюсь в то время как вижу своих суженых? Не хотелось бы чтобы появились свидетели. Кто же мог предположить, что их реальный замок остановит. Я даже усомнилась на мгновение — сон ли это? Может это кто-то из девчонок поболтать решил? Пришлось встать и открыть. На пороге комнаты стояли двое. Те самые, из вчерашнего видения.

Стоило отступить на шаг назад, они тут же просочились внутрь, не забыв закрыть за собой дверь. Блондин притянул меня к себе и поцеловал. По сознанию резанул странный факт: нос у него холодный, явно с мороза, но никакой верхней одежды, будь то куртка или пальто — нету, лишь обтягивающий бадлон, джинсы и… Что там внизу? Я на миг даже отстранилась от блондина, окидывая взором, но рассмотреть не успела, так как была перехвачена стоящим за моей спиной крепышом. Его тёплые ладони вмиг очутились у меня под ночнушкой, прошлись лёгкими движениями от талии к животу, скользнули вверх и сжали холмики грудей.

Блондин тем временем уже успел избавиться от верхней части одежды и потянув мою футболку вверх, оголил частично и меня. Крепыш же продолжал ласкать мою грудь, прижимаясь к моей, теперь уже обнажённой, спине и покрывая шею будоражащими кровь поцелуями, а где-то ниже, я отчётливо ощущала реакцию его тела на эти нехитрые действия.

Спустя мгновение блондин вновь очутился рядом, и я едва с ума не сошла в тот миг, когда он приблизившись вплотную, своим торсом коснулся моей груди, которую словно по заказу в этот момент выпустил из своих рук отошедший от меня крепыш. Я сама не поняла, как лишилась штанишек, оставшись в чём мать родила. Да и не столь это важно было, ведь сзади уже вновь подобрался крепыш и был он… Ну скажем так, тоже не совсем, а вернее, совсем неодет и его возбуждённое осадное брёвнышко тут же просочилось между моих ног. Нет, внутрь оно не попало, и судя по лёгким, ёрзающим движениям его хозяина, всё именно так и было задумано: он продолжал покрывать поцелуями мою шею, руки то нежно, то почти болезненно-жёстко ласкали мою грудь, а то, что ниже плавно двигалось промеж моих ног. Блондина куда-то сдуло, но мне было всё равно, я таяла от охвативших моё тело ощущений: мои соски затвердели, превратившись в неимоверно чувствительные комочки оголённых нервов, успевшие набухнуть от возбуждения нижние губки игриво и многообещающе щекотало вздыбленное мужское достоинство крепыша…

Затем мужчина слегка отстранился и надавил на поясницу, заставляя прогнуться. Его губы заскользили по спине оставляя за собой горящие дорожки, а когда шаловливый язык легонько пробежался вдоль позвоночника, я аж поёжилась от обилия щекотливых мурашек, табунами разбежавшихся по всему телу. А тем временем его рука всё больше надавливала на мою поясницу, принуждая нагнуться ещё ниже. И я послушно исполняла его волю, а сердце замирало в предвкушении, что сейчас, то что до сих пор ласково касается моих нижних губок скользнёт внутрь и…

Оно отстранилось, оставив послевкусие разочарования. Но уже в следующий миг я задохнулась от сладости, охватившей меня истомы: его губы прильнули ко входу в святая святых! Я выгнулась пуще прежнего, подставляя всё самое сокровенное под эти бесстыдные ласки. О, боги! Вот это ощущения! Какое же счастье, что всё это всего лишь сон, в реальной жизни, я никогда бы не осмелилась на столь откровенные отношения, да ещё и с двумя партнёрами. И да, в этот момент их уже было двое — перед моим лицом маячил возбуждённо вздрагивающий ствол блондина. Не заставляя себя просить, взяла его в руки. Погладила, сквозь туман удовольствия отметив как он напрягся, выступила переплетающая его жилка, кожа на головке заблестела от избытка прилившей к органу крови, а на кончике выступила капелька смазки. Всё! Не держите меня…

Я неистово извивалась в руках ласкающего всю мою промежность крепыша, одновременно ублажая стоящего передо мной мужчину, каким-то чудом умудрившегося дотянуться до моих грудей. Весь мир поблёк, превратившись в одно сплошное удовольствие. Перед глазами всё плыло, и я не осознавала открыты они или закрыты? И не важно, что мы стоим возле самой двери, главное мне… нам — хорошо!

Сколько продолжалось это безумие? Не знаю. Я помню, как билась в конвульсиях экстаза, а крепыш присасывался ко мне будто выделяемый мною нектар был спасительной жидкостью для утомлённого долгим переходом по пустыне путника. И тут же блондин вцепился в мои волосы натягивая меня поглубже на своё мужское достоинство, которое запульсировало, ударив горячей струёй в моё нёбо.

Потом мы перебрались на кровать. Я была сверху, снизу, сбоку. То с одним, то с другим, то с двумя партнёрами одновременно. И да, я в этом сне лишилась последнего оплота «девственности». Поначалу было больно, но мужчины так активно ласкали моё тело, что я быстро забылась, забившись в очередном, неведомом доселе оргазме. Сколько это продолжалось? Не знаю. Как же жаль, что у реальных парней не может быть столько сил. Ведь те немногочисленные сексуальные партнёры, которые у меня были до этого, максимум выдерживали минут сорок и сдувались. А эти… Наверное, бабка права и ко мне во снах являются воплощения самого дьявола-искусителя. Вот и как теперь жить, если я каждого мужика буду сравнивать с ними?

Эти мысли проскользнули в моём проваливающемся в дрёму сознании, как и в прошлый раз я не заметила уход ночных визитёров. Зато утром удивилась, когда меня разбудила вошедшая в комнату Аня, я ведь точно помнила, что перед сном закрывалась на щеколду, о чём и поведала подруге.

— Ой, — отмахнулась та. — Может ночью в туалет вставала, и забыла.

— Может и так, — сонно буркнула я, ощущая, что с превеликим удовольствием вздремнула бы ещё часиков пять, как минимум.

— Вставай, — не отставала от меня Анька. — Ёлку наряжать пойдём.

— Иду, — вздыхаю, не спеша выбираться из постели, потому что вижу, что моя ночнушка валяется на полу: футболка ближе к двери, штанишки возле окна, а демонстрировать тот факт, что сплю голышом, почему-то не хотелось.

И вот понимаю же, что всё это бред, но закрались в мою голову сомнения после того как я умывшись посетила туалет. Ох, не спроста моя дверь оказалась открыта, и вещи раскиданы именно там, где их и снимали с меня во сне. И кровать опять вверх-дном, и между ног всё буквально плавает, и тело ломит и одновременно тает в истоме, как после невообразимо качественного секса, коего в моей жизни никогда ещё не было… и вот напрашивается вопрос: а точно ли — «как»? Больно уж странные ощущения у меня в той зоне, которая этой ночью во сне лишилась невинности. Тут же и примеченные вечера следы на снегу припомнились. Вот сейчас выйду и внимательнейшим образом изучу снег во дворе. Бред, конечно, но вдруг всё это взаправду?

Последняя мысль одновременно вгоняла в грусть и обнадёживала. Да, не скрою, я хотела, чтобы это оказалось правдой и что уж теперь смущаться? Я бы продолжила отношения уже вполне сознательно. И в тоже время, стало грустно из-за того, что это не могло произойти случайно. Выходит, всё подстроено? Я всего лишь подстилка? А Анька специально притащила нас сюда, чтобы… Чтобы что?