А мы до невесомости крылаты… Девочка Грусть

Марина Александрова

Мне крылья даны для того, чтобы покорять небесную высь, птенцы – чтобы вить гнёзда, а стихи… Стихи – это полёт моих мыслей и чувств. Я живу там, где небо целует землю, где над морем бродит ветер. Там, где птицы…

К чёрту Париж…

А теперь сиди дома, расти детей и сажай цветы, забудь о Париже, об Альпах, о белых ночах на Невском, натирай свою жизнь, как хрустальный кувшин, до блеска, правильной будь, педантичной до тошноты, изучай кулинарные книги, вари борщи, стань неизменной владычицей серых будней, дом свой поставь на окраине и безлюдье, и заведи календарик — для годовщин. Разве не так ты хотела — стабильны уют и быт. Осень в Париже — да брось, у тебя ведь теперь есть лето, сад-огород, и до следующего декрета — время очухаться и погасить кредит, время найти здесь себя, и к чертям мечты — глупая слабость обшарпанной домохозяйки. Вот и все счастье — в потрепанной жизнью майке, в зеркало чаще смотрись — в нём давно не ты.

Ты — по брусчатке проспекта босая идешь домой, где одиночество — точка твоей опоры… В Питере поздний июнь закрывает шторы, налюбовавшись влюбленной в себя Невой. Кошка свернется калачиком на руках, утром такси, самолёты, аэропорты…

Доброе утро, Париж и осенние натюрморты, солнце лежит на румяных твоих щеках.

Утро и кофе — привычка под старость лет… Пятая кошка уже, коротки ведь кошачьи жизни. Питер который рассвет под туманом киснет, ты вспоминаешь несбывшийся свой декрет, кучу кредитов, и сад где цветет весна… К черту Париж и квартиру на старом Невском, лучше на окна прозрачные занавески, чем этот вечный июнь, где совсем одна.