Гордый

Марика Крамор, 2022

Его называют Гордый. Он опасный властный коллекционер. На первое свидание он выманил меня шантажом. На второе – тоже. Обстоятельства вынудили меня сбежать от этого человека, но сегодня Гордый меня нашел, мечтая о мести. И я молюсь, чтобы ему ничего не стало известно о нашем сыне… Содержит нецензурную брань.

Глава 15

— Ты говорила, что будешь свободна, — недовольный тон режет слух. — В прошлый раз не смогла. Сегодня опять что ли?!

Я чуть крепче сжимаю пальцы на стеклянном корпусе.

— Я не обещала тебе ничего. У меня были свои планы на вечер.

— Хорошо, что мне сделать, чтоб ты их немного подрихтовала и вписала меня?

Тяжело вздыхаю в трубку. Несколько дней прошли в напряжении. Почему я не могу просто отсоединиться и больше не думать о нем? Градовский в последнее время занимает собой все мои мысли.

А вчера, после того, как я пропустила очередной звонок, готовясь ко сну, в дверь постучали.

Я уж было испугалась, что это он, но нет. Это был курьер. Парнишка с осторожностью занёс в прихожую необъятных размеров букет роз с крупными розовыми бутонами и длинными крепкими стеблями.

Это великолепие заняло чуть ли не полкомнаты. У меня не нашлось подходящей вазы. Стыдно признаться, но мне пришлось вытащить мусорное ведро, освободить его от содержимого, вымыть с хлоркой и чистящим средством. После я налила в него чистую прохладную воду и поставила импровизированную вазу в угол комнаты. Цветы настолько огромные и тяжёлые, что мне пришлось облокотить их о стену.

Но сердце дрогнуло, только когда я нашла и раскрыла краткую записку. Чёрная, кстати, бархатная. Именно так я представляю его прикосновения… Порочные, очень откровенные и раскованные, но такие приятные, бархатные…

«Моей самой несговорчивой мечте».

Написано от руки. Надо же, как заморочился…

Разговариваю с ним по телефону, а сама нежно провожу по шелковым лепесточкам подушечкой большого пальца.

— Я думаю, это не самая лучшая идея. Это лишнее.

— А я думаю, что этого катастрофически мало. Сегодня вечер проведём по твоему сценарию. Выбирай, чем бы хотела заняться. Только перед этим заедем на одно закрытое сборище, мне кровь из носа нужно туда попасть. Пришлю за тобой машину в шесть.

— Гордей, я не поеду.

— А в чем проблема?

— Потому что эти встречи носят личный характер. А я не допускаю этого.

— Боишься в меня втрескаться по уши? — усмехается. А мне не смешно.

— Не говори глупостей.

Мне сегодня приснился сон, в котором мужчина приспускал лямки платья и горячо ласкал грудь. Я проснулась в диком напряжении, словно физически ощущая тепло на коже. Захотелось самой провести рукой по декольте и представить, что это он медленно наклоняется и припадает к груди, страстно лижет соски. Мне стыдно за эти мысли. Очень. А ещё за трепетное напряжение и тепло внизу живота посреди ночи и в полном одиночестве…

— Если ты продолжишь быть такой несговорчивой, мне придётся приехать к тебе и уговорить лично. А тебе меня домой лучше не впускать, я предупреждаю, — посмеивается. А я прикрываю глаза, ощущая себя в ловушке собственных эмоций. Я очень хочу поехать. Очень. Хочу с ним увидеться.

— Горде-еей, — тяну в голосе слабое осуждение.

— Я частенько представляю, что ты меня зовёшь вот так.

— Прекрати немедленно! — мы уже вдвоём усмехаемся, каждый из нас четко осознаёт, что отказаться от встречи нет никаких шансов.

— Форма одежды парадно-выходная, сегодня обещаю быть паинькой, так уж и быть.

— Куда хоть поедем? — уточняю в последний момент перед тем, как разъединить вызов.

— Небольшой закрытый аукцион. Для любителей старины. Ничего серьёзного, но мне нужно заехать.

Спустя несколько часов, как мы и договорились, прибыл его водитель. И отвёз прямо к месту икс. Мужчина встретил меня на улице обезоруживающей улыбкой. Он в смокинге. Бабочка, белоснежная рубашка. Даже пришлось усомниться в уровне этого мероприятия. А когда мы вошли внутрь…

Ну с закрытым он, может, и не прогадал, тут согласна, но вот с небольшим… да это же настоящее столпотворение!

— Ты очень вовремя, сейчас начнётся, — властно кладёт мою ладонь на сгиб своего локтя и побуждает следовать за собой. Он неожиданно сдержан со мной и удивительно заинтересован происходящим. В моем присутствии Градовский сейчас явно не нуждается. Этот человек поражает с каждой встречей все больше и больше.

— У нас определенная цель?

— Почти, — бросает безразлично.

— Тебе нужно перед кем-то засветиться?

— Нет-нет. Будет лучше, если нас вообще не заметят.

Я в ступоре. Ну ладно. И не такое видели… знаю, как себя вести.

— Сейчас вторая волна начнётся, пора.

Это он мне сказал? Бросил тихо, словно в никуда. Даже не посмотрел в мою сторону.

Честно говоря, Гордей ведёт себя более чем странно… Молча берет меня за руку, ведёт на второй этаж. Кажется, мы продвигаемся на балкон?

О, здесь есть уединенные места. Всего пять сидений, но присутствуем только мы.

Яркость света чуть-чуть приглушается, заполненный зал замолкает. На сцену выходит коренастый мужчина в строгом костюме. И объявляет о продолжении аукциона. Первым лотом, представленным собравшимся, стала красивая сверкающая диадема. Торги развернулись нешуточные. Баснословную цену, объявленную одним из участников торгов, я даже произносить боюсь.

Гордей все это время равнодушно взирал за ходом сражения, а сейчас дотронулся до моей руки, поднял и уже привычно коснулся губами тыльной стороны ладони.

— Крис, скоро эта скукота закончится, и мы поедем развеяться.

— Да ничего, мне интересно.

Я немного кривлю душой: больше всего меня интересует странное состояние Гордея. Он в нетерпении, словно ждёт чего-то.

Ещё два лота — старинная золотая икона и набор посуды — ушли с молотка.

Выносят новый лот — небольшую фигурку кошки, на спине заметна небольшая дыра, само изделие все в трещинах, предполагаю, что и в многочисленных сколах. Кошка сидит на задних лапах, передние — крепкие, но изящные, а туловище массивное, длинное, с чуть раздутым животом. Глаза широко раскрыты, и они зелёного цвета. На голове животного четко вижу несколько складок. Зверёк похож на сфинкса, Лида периодически ноет, что хочет такого, но сестрёнка понимает, что заводить котёнка сейчас нет возможности.

Бросаю мимолетный взгляд на Гордея и замираю, не в силах отвернуться. Темные глаза мужчины будто светятся изнутри. Градовский не отрываясь жадно смотрит на фигурку, взор его блестит нетерпением и алчной страстью.

— Итак, мы продолжаем, дамы и господа, — громогласно вещает аукционер. — Вашему вниманию представлен следующий лот — алебастровая фигурка кошки. Египет. Тринадцатая династия!

— Двенадцатая! Идиот! — в сердцах цедит сквозь зубы Гордей громким шепотом.

— Около 1990-1780х годов до нашей эры. Среднее царство, господа. Фигурка выполнена из египетского алебастра. Высота изделия — двенадцать сантиметров…

— Одиннадцать с половиной!!! — вновь сотрясает тишину Гордей. — Какое невежество! — выплёвывает раздосадованно.

— Итак, начинаем с…

Звучит цена, и первый же участник торгов мгновенно предлагает в два раза больше. Цена постепенно увеличивается. Гордей, не отрываясь от сцены, взволнованно ерзает на сидении, но молчит.

— Тихо. Тихо, ещё ждём, — уверенный голос потрясает. С кем он разговаривает? — погоди ещё.

Поворачиваюсь к сцене.

–…два! Кто больше, господа? Фигурка приехала прямиком из музея искусств в Нью-Йорке! Единственная в своём роде, так великолепно сохранившаяся до наших времён!

— Давай-давай! Накидывай две!

Новый участник вмешивается в торги. Его ставку тут же перебивают.

А я только сейчас осознаю, что Гордей слегка опустил голову и слова произносит не абы куда. На нем… на нем микрофон?!

Сражение разворачивается нешуточное. Деньги очень большие. Гордей кусает нижнюю губу и напряжённо изучает глазами толпу. Обо мне он, кажется, забыл напрочь…

— Ещё раз ждём до двух, потом перебиваем сразу! Давай! Две плюс!

Он старается говорить как можно тише, но от этого не менее эмоционально. А меня потрясает другое. Торги ведутся не в рублях… он готов выложить такую сумму за разбитую фигуру из гипса?! Кошмар. Точно ненормальный…

— Итак, господа… — сумма устрашающая… хочется закрыть уши… — раз!

Откуда ж у людей такие деньги… потрясенно рассматриваю толпу. Народ заинтересованно наблюдает за исходом торгов.

В шоке поворачиваюсь к Гордею. За озвученные деньги можно полностью магазин ролекса выкупить со всем содержимым. Но на мужской руке невзрачный гамильтон, меньше чем за четыреста тысяч…

Один из мужчин, активно участвующий в торгах, резко оборачивается и быстро оглядывает сканирующим взглядом толпу. А потом уверенно перебивает цену.

— Прибавляй потихоньку. Он снижает темп.

Голос другого мужчины раздаётся с противоположного конца зала. Я так понимаю, это и есть человек Градовского. Его ставку тут же перебивают.

— Не торопись, — звучит очередной тихий, но эмоциональный приказ.

Жгучее нетерпение и запал уже передались и мне — я тоже ерзаю на сидении, ожидая исхода торгов. Зачем Гордею эта кошка? Невзрачная, серая, ещё и потрёпанная.

–… раз! — гремит аукционер в ожидании новых ставок. — … два! Ну, кто добавит? Ещё сто долларов, — коренастый мужчина с молотком продолжает выжимать все что может.

— Добавляю, — доносится спокойный голос, и Гордей ослепительно улыбается в предвкушении.

— Молодец! — хвалит Градовский своего человека в микрофон.

— Итак, дамы и господа! Кто желает перебить ставку и добавить ещё сто долларов? — он вновь называет цену, от которой бросает в холод. — … раз! — волнение слабой дрожью проносится по телу, нервы напряжены до предела, — … два! И египетская кошка прямо из музея Нью-Йорка уезжает с торгов в компании целеустремленного и настроенного на победу мужчины в очках с четвёртого ряда!

— Ес!!! — Гордей сжимает руку в кулак и порывисто прижимает локоть к животу. На мужском лице широкая улыбка, ликование и выражение абсолютного счастья.

Зал отмечает победу негромкими аплодисментами.

— Фууух, ура! — наконец-то вспоминает про меня и в порыве эмоций кладёт руку на мое колено, крепко сжимая пальцы. — Ну что, принцесса, можно ехать. Дело сделано.

— Поздравляю, — искренне радуюсь за него, отбрасывая ошеломление подальше.

— Куда поедем? — уточняет мужчина все с той же счастливой улыбкой. Помогает мне приподняться. Тёплая ладонь накрывает талию и неумолимо прижимает к мужскому торсу.

Градовский наклоняется, лаская меня сверкающим взглядом. Наши лица совсем близко, от жара его тела и общей обстановки я чувствую внутренний трепет.

— Выбирай. Мне хочется тебя порадовать.

— Да я уж не знаю, твою радость затмить очень сложно. Зачем тебе эта кошка? — уточняю между прочим. Будто такой адреналин для меня обычное дело, как и баснословные суммы на ничего не значащие безделушки.

— Господин Градовский, — доносится до нас скрипучий протяжный голос. Я поворачиваю голову, и моему взору предстаёт тот самый мужчина, который оборачивался во время битвы за кошку и оглядывал зал. В торгах он не смог обойти Гордея. — Какая неожиданная встреча. Не заметил вас на торгах.

— А я и не присутствовал, — парирует мой спутник. — Посидел недолго в первую волну. Думал что-нибудь прекрасное присмотреть своей даме. Но, к сожалению, достойных ее красоты украшений так и не увидел.

Гордей твёрдо встречает неприятный цепкий взгляд соперника. У мужчины русые волосы, крючковатый нос и покатые плечи.

— А вы что так раздосадованы? Наверное, случилось что-то? Или тоже не смогли отыскать нечто по-настоящему ценное?

Мужчина пронзительно взирает на Гордея, а потом подозрительно прищуривается. У меня мурашки бегут по спине от его взгляда. Я даже непроизвольно отступаю назад.

— Ну что вы… — тянет слова незнакомец. — Я своего никогда не упущу.

— Какой неприятный, однако, старец, — выражаю свои мысли вслух, когда мы выходим из здания и направляемся к парковке. Гордей настойчиво поглаживает мои пальчики на сгибе своего локтя.

— И это ты ещё плохо его знаешь. Но не будем о грустном.

— А разве водитель не подаёт машину ко входу?

— Водитель подаёт, — внезапно, но резко разворачивает меня к себе и заставляет пройти между машинами спиной вперёд, и я не вижу дорогу. Сам он меня обнимает и двигается дальше. Как сложно отвести взгляд… в его руках я чувствую себя… принцессой: он обходителен, галантен, его прикосновения наполнены трепетом, нескрываемым желанием и мягкостью, взгляд полон восхищения. Его интерес довольно откровенный. Но если в день нашего знакомства Гордей вёл себя грубо, то сейчас он общается совсем иначе. С самоотдачей, я бы сказала. — Но сегодня, — распахивается дверь, и мужчина жестом указывает на сидение, — я буду твоим личным водителем.

Взор потрясенно замирает на букете. Цветов так много, что бутоны образуют полусферу.

Вот это красота!

— Я решил, ну что же это за свидание без цветов, — кивает на сидение, — сегодня вперёд. Ко мне поближе. Возражения не принимаются.

— Красивые, — выдаю равнодушно. Стараюсь не показать, как мне чертовски приятно. Потому что для него это просто галочка. Элемент сегодняшнего вечера. Не более. Не уверена, что он вообще знал, как будет выглядеть букет, наверняка поручил это одному из своих помощников.

— Тебе они явно проигрывают, — роняет вскользь и учтиво предлагает свою ладонь.

— Ты так и не ответил, зачем тебе кошка? — спустя минут десять уточняю, с наслаждением наблюдая, как проносятся мимо огни засыпающего города. — Что в ней особенного?

— Ее создали ещё до нашей эры, — глядит по зеркалам, цепляет меня взором. — Своеобразная осязаемая частичка мирового искусства. Таких в свободной продаже нет. Это памятник древней истории. Только в музеях и можно найти.

— Что мешает тебе посетить музей и насладиться памятниками древности там? — стараюсь выбрать для ноги положение поудобнее: мозоль не успела зажить.

— Зачем ехать куда-то, когда можно это чудо поставить к себе на полку. Знать, что ты единственный обладатель, и любоваться каждый день. Люблю, когда мое это мое. А не общее.

— Ты коллекционер? — не отстаю от спутника.

— Я просто любитель истории и ценитель прекрасного. Вот и все, — бросает невзначай краткое пояснение.

— Но ты выложил за неё целое состояние.

— Могу себе позволить.

Гордей сбавляет скорость. Наблюдать за ним очень приятно. Он собран, уверен. А ещё он закатал рукава рубашки и теперь выглядит более раскованно. Тугая сеточка вен манит взгляд, я, словно зачарованная, наблюдаю, как мужчина придерживает руль, выставляет температуру на климате.

— А ты? — бросает заинтересованное.

— Что — я?

— Ты так и не рассказала о себе. Почему эскорт?

Внимательно на меня смотрит буквально пару секунд, но его взгляд успевает передать осуждение и бунтарство.

— Потому что в какой-то момент это было проще и выгоднее всего.

— У тебя проблемы с финансами?

— Все в полном порядке, — я не обязана делиться с ним или болтать о жизни. У него есть своя. Вот и пусть барахтается в ней. В конце концов, я его не осуждаю вслух за опрометчивые поступки или сумасбродные решения.

— У тебя сейчас есть кто-то? — смотрю на дорогу четко перед собой, но в висках начинает шуметь. Я чувствую прожигающий взор, от него ощущение жара. — Кто-то, кто оказывает тебе поддержку. Защищает. Берет на себя твои проблемы. Радует.

— Нет, я не замужем, — намеренно коверкаю смысл его вопроса. Разумеется, Гордей имел в виду совершенно другое.

— Сей факт мне и так известен. Я не об этом.

— Покровитель? — чуть не скорчила недовольную моську.

— Именно. Хотелось бы знать, с чем придётся столкнуться.

— Когда?

— Когда сделаю тебя своей, конечно.

— У меня нет никого, на кого бы я хотела положиться. Претензии высказывать тоже некому, поэтому меня все устраивает.

Мужчина цепким взглядом исследует мой профиль. Я специально воздержалась от комментариев на фразу «когда сделаю тебя своей». Как много она в себя включает. Кроме одного: «когда я захочу принадлежать ему»…

— Да, Васёк, — Гордей вальяжным движением прислоняет к уху телефон, отвечая на вызов. Вены на мужском предплечье раздуваются чуть сильнее.

Я отворачиваюсь к окну, с интересом прислушиваясь к разговору. Мне интересно знать о своём собеседнике все, даже если я не готова окончательно себе в этом признаться.

— Да хорош, домой езжай. Ничего не нужно, ты уже все сделал. Я-то? — довольная улыбка трогает чувственные губы. — Занят я.

«Новую игрушку нашёл?» — эту фразу обостренный слух выцепляет с легкостью.

— Неее, тут другое. Настоящее сокровище.

Мужской голос в трубке становится менее различимым. Короткое прощание, секунда — и телефон уже во внутреннем кармане. А Гордей вдруг ни с того ни с сего выдаёт:

— Ты плохо себя чувствуешь? — недоуменный взгляд побуждает Градовского пояснить. — Морщишься периодически. Ещё когда к тачке подходили, я заметил.

— Ничего серьёзного, немного ногу натерла. Туфли не успела разносить…

— Разувайся, — звучит холодный приказ.

Я колеблюсь недолго и с огромным удовольствием избавляюсь от туфель.

— Закидывай ножки на меня.

Эм… чего?!

— Я не кусаюсь, — поясняет в ответ на невысказанный вопрос. — Да давай, не бойся.

— Это небезопасно… — слабое возражение, понимаю.

И тут до меня доходит, что мы начинаем перестраиваться ближе к обочине, плавно замедляя ход.

Когда автомобиль останавливается, Гордей перевешивается через подлокотник и придерживает мои ноги, а я настолько ошарашена, что не сопротивляюсь даже.

Не торопясь с достоинством перекидываю ноги на соседнее сидение, мужчина осторожно укладывает мои ступни чуть пониже паха. Чувствую себя при этом жутко неловко, но нечто особо острое с яркой горчинкой заставляет оставаться такой же гордой и несгибаемой, как и Градовский. И я царственно позволяю ему укрыть ладонью мою лодыжку.

Конец ознакомительного фрагмента.