Цитадель: дочь тьмы

Марианна Красовская, 2020

Когда среди эльфов встал вопрос, кого отдать в жены юному вождю орков, сомнений не было: выродка, бракованную эльфийку, темную. Никто не спросил ее, чего хочет она сама, никто не дает права выбора. Но война между силами Света и силами Тьмы расставляет всё на свои места – Соломея и ее жених оказываются по разную сторону от Цитадели, стоящей на границе земель эльфов и орков. Вроде бы всё получается так, как она хотела, но сердце рвется к нелюбимому, который уже забыл ее, но зовет ее в снах…

Глава 4. Настоящее

Быть женой Князя Времени невероятно трудно. Вообще быть женой трудно. Галла привыкла к самостоятельности. К одиночеству. Привыкла сама строить свой день и решать все сама. А тут муж, да не просто муж — а такой, с которым не поспоришь. И к нему еще человек триста народу.

Вначале она, конечно, была в восторге. Любимый мужчина рядом. Ее любят, по-настоящему любят. Разве не об этом мечтает каждая женщина? Когда целуют, когда оттягивают прядь твоих волос и вдыхают твой запах, когда стараются прикоснуться. Когда слушают и слышат. Когда заботятся.

Счастье было всеобъемлющее. А такие мелочи, как строгие правила приличия и постоянные косые взгляды, почти не оставляли следа в душе.

А потом она забеременела. Очень быстро, не прошло и пары месяцев. Оскар был счастлив. Он просто сиял. Он своими руками выточил колыбельку, он постоянно трогал живот супруги, он исполнял любой ее каприз. Эльфы легко переносят беременность. Галла целыми днями копалась в огороде, гуляла, читала исторические книги, коих в библиотеке было немало. Ей казалось, что она в раю. Дочь родила легко, почти без страха и боли. Через пару дней она уже порхала как птичка. Нянек было даже больше, чем нужно. Все готовы были помочь: погулять, постирать, укачать. Кормить только не могли, но с этим Галла справлялась сама — молока было достаточно. Вторая беременность вслед за первой ее немного напугала. Она сначала даже не поверила: как же так, она же грудью кормит! Вероника уверяла, что при кормлении забеременеть невозможно. К тому же у эльфов детей много не бывает, два — и то редкость. Но на самом деле ничего страшного не произошло, просто дочь бросила грудь и совсем перешла в руки нянек, а больше — заботливого и трепетного отца, а на свет появилась еще одна девочка с остренькими ушками.

Две девочки одна за другой — и это при том, что у эльфов, в основном, рождались мальчики! Это было чудо, самое настоящее чудо!

А потом Галла вдруг обнаружила, что как раньше уже не будет. Никого не волновало, что в воскресное утро ей хочется понежиться в постели с детьми. Прозвенел колокол — извольте на службу. Это при беременности ей позволялось пропускать богослужение, но теперь свобода кончилась. Госпожа, у вас муж священник. Вы должны соответствовать. На вас же все смотрят.

Скрипела зубами, пыхтела и соответствовала. У нее были свои, личные, даже интимные отношения со Всевышним. А теперь их будто вывернули на всеобщее обозрение. Когда Галлу впервые попросили помолиться и благословить детей, она со слезами убежала прочь. Она не умеет! Оскар потом утешал ее, жалел, гладил по волосам. Но ей вдруг показалось, что по ней проехали асфальтоукладчиком, до того было тягостно. Он как-то сумел выставить ее истеричной дурой, хотя, наверное, это не он, а ее комплексы расцвели в полный цвет. Галлу всегда пугали публичные выступления. А здесь она так и не стала своей, хотя и жила в Цитадели уже несколько лет. Девчонок все любили, просто обожали. А она была мало что эльфийкой, которые всегда считались заносчивыми сучками, так еще и ухитрилась отхватить самого желанного мужчину. Что ни говори, на Оскара заглядывались все местные женщины, а тут прилетела какая-то пташка из другого мира, перевернула все с ног на голову, да еще прямо с порога выскочила замуж за хозяина. Они ведь не знали ничего, что было… но на самом деле не было.

Галле никто ничего не говорил, с ней общались подчеркнуто уважительно. Но она сама чувствовала, что недостойна такого мужа и мучилась внутри. Училась носить эти ужасные закрытые платья: хозяйке Цитадели не пристало носить простые юбки и широкие блузки. Держала спину прямо. Не хихикала, как девчонка, а сдержанно улыбалась краешком губ. Не бегала по лестницам. Больше не целовалась с мужем там, где ее мог кто-то увидеть: для этого была спальня. Даже за руку себя держать не позволяла: госпожа Летиция, жена священника, как-то раз выговорила ей за непристойное поведение."Вы искушаете других, — сказала она. — Молодежь смотрит и позволяет себе такие же вольности."

Галла старалась. Она любила Оскара так сильно, была так ему благодарна за его любовь, что всеми силами училась ему соответствовать. Настал день, когда она без трепета в голосе (но отчаянно трясясь внутри) вышла вперед и, простирая руки, помолилась за детей Цитадели. Она так гордилась собой!

— Я молодец? — спрашивала она отчего-то хмурого супруга. — Я всё правильно сделала? Правильно говорила?

— Ты моя умница, — ласково отвечал муж, целуя ее волосы. Но складка с его лба не уходила. — Просто безупречна.

Как объяснить жене разницу между искренней молитвой и тщательно вызубренной и отрепетированной речью, он не знал. Для него молитва была как воздух, она просто была. К ней не нужно было готовиться. Но Галла так не умела. Ей было, видимо, сложно и страшно. Он не торопил ее, зная, что его девочка еще очень юная, по меркам эльфов — еще дитя дитем. И очень ранимая. Ее вышибало каждое небрежное слово, каждый шепоток за спиной, каждая неудача.

Он и любил ее такой: искренней, нежной, честной в своих порывах и желаниях, и с некоторым сожалением наблюдал, как она взрослеет, становится будто суше и серьезнее. Ему нравилось, что она оказалась очень разумной матерью, не трясясь над дочерьми, но и не забывая про них. Она всегда находила время на детей, но могла спокойно отдать их Веронике и Мариэлле, и другим женщинам. Она не ускользала от него по ночам и не уклонялась от супружеских ласк — напротив, хищно нападала на него в постели, требовала экспериментов и новых забав.

Галла всегда слушала его, он мог рассказать ей о любой своей проблеме. Если ему было нужно, она немедленно оставляла все свои заботы, даже детей, и приходила к нему. Он чувствовал ее любовь во всем: у него всегда были свежие рубашки, и горячий обед, и даже перья Галла ему затачивала собственноручно.

Оскар был бы абсолютно доволен своей семейной жизнью, если бы не странное, иррациональное ощущение, что его жена глубоко несчастна. Она всегда улыбалась и никогда не жаловалась, но порой он улавливал в ее глазах черную тоску. На все его вопросы она отвечала, что у нее все прекрасно; слыша одинаковые выдержанные ответы, он перестал спрашивать. К тому же она постепенно привыкала к своему положению: уже не боялась публичных речей, а порой ее молитва была тороплива и сбивчива, но куда более искрення, чем тщательно заученная.

Аарон, этот Великий Святой, впервые услышав, как Галла"молится", пришел в ужас.

— Да это кошмар какой-то! — возопил он. — С Всевышним так не разговаривают!

— А как разговаривают? — холодно прищурилась Галатея. — Я сказала все, что хочу. Людям нравится. Или ты думаешь, что Бога здесь нет, в то время, когда все к Нему взывают?

— Есть, но…

— У Него избирательный слух?

— Нет, но…

— Как умею, так и молюсь. Если что-то не устраивает — скажи всем, что запрещаешь. Мне же легче будет, — она умела быть колючей, эта девочка.

Аарону пришлось заткнуться, потому что спорить он с Галлой не умел. Она всегда выворачивала его слова как-то извращенно.

***

Для эльфов время тянется по-другому. Дети растут медленно. Человеские детеныши, которые родились в то же время, что Ана и Ева, уже совсем взрослые. Девушки уже обзавелись женихами, юноши умело управляются кто с оружием, кто с кузнечным молотом. А две светловолосые девочки с острыми ушками и серыми, как у отца, глазами, только-только начали походить на подростков. Они были не совсем эльфийки. Брови у девочек темные, кожа золотистая, да и волосы не совсем уж белые — скорее, светло-русые. И носы, пожалуй, не идеальные — скорее, чуть вздернутые, как у отца.

Сама Галла видит в зеркале ту же молодую женщину, какой она была много лет назад: белые волосы, зеленые глаза, лицо сердечком. Ни морщин, ни поплывшей линии лица, ни дряблого подбородка. Это даже страшно. Те, кто с ней приехали, уже совсем другие.

Сергей, нынешний комендант Цитадели, почти старик. Он полысел, покрылся морщинами, на руках — пигментные пятна. Без очков он уже не ходит. Ника, его жена, выглядит чуть моложе, возможно, за счет высокого роста и идеальной фигуры — но тоже уже далеко не молодая женщина.

Мариэлла давно уехала к людям в город, завела любовника и открыла свою швейную лавку; ей была невыносима мысль, что ее жизнь клонится к закату. В Цитадели отношения вне брака были немыслимы; ей бы здесь этого не простили.

Только Павел был таким же, каким прибыл сюда: все же у него жена — эльфийка, хоть и бывшая. Аарон говорит, это из-за потоков энергии. Аврора искренне любит своего мужа; они оказались очень гармоничной парой. Вот только детей у эльфийки от человека быть не может. Павел, впрочем, не слишком расстраивался. У него была очаровательная падчерица, в которой он души не чаял.

Сола тоже выросла.

Все ждали, что она будет красавицей, как мать. Но действительность превзошла все ожидания. Она была яркая, живая, горячая — и в то же время обладала утонченной грацией эльфиек. И повзрослела быстрее изнеженных эльфийских девиц.

Ей было почти тридцать. Для эльфиек — детство. А для Солы — самая что ни на есть юность.

Галла ощущает себя будто в центре урагана: она не меняется, муж ее вечный, дети еще дети. А сан священника принял сын прежнего духовного отца; тот совсем стар, едва передвигается. Госпожа Летисия умерла от простуды пару лет назад. У ее рыжеволосой дочери уже трое детей.

Галла ненавидит эту жизнь. Даже орки ей кажутся более живыми и искренними. И уехала бы — только это будет откровенная подлость. Да и куда уезжать? Ее дом, ее муж здесь, в Цитадели, а больше ей нигде не рады, даже в доме матери.

***

Озерный край

Среди гор на западе есть дивная долина. Она совсем небольшая, не долина даже, а чаша среди высоких скал. Здесь везде вода, множество озер раскинуто по земле. Есть озера ледяные, куда стекает вода с горных снежных шапок, есть горячие — из подземных источников, есть целебные. Из этого края вытекает Нерль — большая река, питающая земли эльфов.

Здесь живет род Лесное Озеро. Обычный эльфийский клан, не маленький и не большой, не выделяющийся какими-то талантами. Здесь живет безумная Иафиль. Она целыми днями сидит у озера, расчесывает длинные белые волосы пальцами и поет странные песни на непонятном языке. С ней никто не разговаривает — эльфы опасаются общаться с сумасшедшими. Но в то же время клан заботится об этой женщине: приносит ей еду и одежду.

Иафиль не всегда была такой. Когда-то она была настоящей, живой. Она плавала лучше всех и могла достать любую раковину-жемчужницу со дна озера. У Иафиль был муж — Ахиор из рода Танцующего Пламени. Что случилось между ними, никто не знал. Просто однажды Ахиор вернул Иафиль и ее дочь в дом матери, заявив, что она ему больше не жена. Такое случалось среди эльфов крайне редко. Иафиль все жалели.

Вначале она была вполне счастлива в своем маленьком мирке: растила дочь, плела жемчужные ожерелья, купалась. А потом маленькая Галатея пропала. Такого среди эльфов и вовсе никогда не было. Иафиль была хорошей матерью; ребенок никак не мог утонуть в озере или уйти один в горы. Девочку искали долго, но не нашли ни ребенка, ни даже тела. Неудивительно, что от такого потрясения женщина тронулась умом.

Ей построили маленький домик на самом берегу Жемчужного пруда и оставили ее в покое. Она по-прежнему глубоко ныряла и доставала жемчужницы, сортировала жемчуг и нанизывала его на нити — словом, делала все то, чем столетиями занималась ее семья. Только теперь Иафиль ни с кем не разговаривала, а когда к ней приходили мужчины — безумно смеялась и выкрикивала что-то непонятное.

Мужчины, впрочем, все равно приходили. Женщин у эльфов не хватало. Свободных не было вовсе. За несколько столетий родилось всего шесть девочек на более чем две сотни мальчиков. Иафиль была красивая, как и все ее сородичи: светлые, почти белые волосы, лицо сердечком, темно-голубые глаза. Безумие ее ничуть не портило, наоборот, добавляло ее облику загадочности и томности. Многие хотели бы ее в жены, будь она нормальна. Сколько лет она сидела в одиночестве на берегу пруда? Никто не считал. У ее сородичей была своя жизнь. К ней привыкли, она никого не интересовала. До тех пор, пока в Озерный край не прибыли странные гости.

Сам Князь Времени, его молодая супруга и Тот Самый Аарон. Молодая супруга была похожа на эльфийку, только уши у нее были вполне человеческие. И она уверяла, что является пропавшей Галатеей. Князю Времени не верить было невозможно; он паладин, он не лжет. Просто не умеет. Безумному Аарону (не такому безумному, как Иафиль, просто дурному на голову) тоже верили. Девушку отвели к маленькому домику у пруда и оставили женщин наедине.