Солнце для речного демона

Марго Генер, 2018

Когда девушка готовится к свадьбе, её мысли заняты лишь платьем, а логика вообще уходит в неведомые дали. Но мечта рушится, как карточный домик, когда из полноводной реки приходит угроза. Она смывает привычную жизнь и ставит девушку перед непростым выбором. В воде правит демон реки. И он не любит, когда ему указывают.

Глава 5

Эмили не сразу поняла, что произошло и почему ее дядя так побледнел и отвалился на спинку стула. Лишь, когда сидящие рядом мужчины стали сочувственно похлопывать его по плечу, волна тревоги стала медленно подниматься откуда-то снизу. И, по мере того, как она поднималась, до Эмили стало доходить то, чего не может быть.

Но когда дядя Рохард обернулся, сердце Эмили ухнуло и упало куда-то в бездну.

— Нет… — прошептала она побелевшими губами, чувствуя, как мир перед глазами начинает плыть.

Лишь каким-то чудом она удержалась на стуле, вцепившись в спинку так сильно, что побелели костяшки. В голове не укладывалось ничего из произошедшего. Она собирается за муж, она хочет сказать «да» Рикки, её Рикки… Он сделал ей сговорный подарок… Она заказала платье у старой Аронды…

Будто сквозь пелену она видела, как поднялся со стула дядя, как он покачиваясь, на подкашивающихся ногах двинулся к двери. Он шел, а Эмили казалось, что приближается её погибель в облике родного дяди.

Дверь скрипнула и отворилась, дядя Рохард посмотрел на племянницу стеклянными глазами и захлопал губами. Он явно пытался что-то сказать, но получалось лишь открывать и закрывать рот, как у выброшенной на берег рыбы.

Наконец он сипло выдохнул:

— Эми…

— Дядя…

— Жребий… — выдавил он, даже не пытаясь сдержать слез, которые заблестели в уголках глаз. — Он пал…

Эмили слышала его голос, словно во сне — он эхом доносился откуда-то издалека и убегал в такую же не туманную даль. Сердце стучало все громче, отдаваясь гулкими ударами в барабанных перепонках, голова потяжелела, тело перестало слушаться, и она упала на спинку стула, вытаращившись на дядю непонимающим взглядом.

— Я всё слышала… — прошептала она. — Я всё слышала…

— Эми…

— Как же мое платье… — лишь смогла произнести она даже не поняв, как глупо это сейчас прозвучало.

Что происходило потом она понимала с трудом. Кто-то куда-то её вел, она падала, ноги подкашивались, но беспамятство упорно не хотело накрывать, чтобы избавить от этого кошмара. Ей говорили какие-то слова, но они долетали обрывистым эхом, моментально растворяясь.

Пару раз мелькнуло лицо Орелии, которая выглядела встревоженной и счастливой одновременно. Эмили показалось, что дочь бургомистра просила у неё прощения, плакала, говорила что-то ещё, но смысл слов терялся в сером тумане.

На какое-то время она, вероятно, всё же отключилась, потому что вдруг обнаружила себя в широкой ванне, а три девушки одна из которых Орелия, тщательно трут её тело мочалками. Мысли путались и тонули в вязком тумане.

— Прости меня, Эмили, — не переставая повторяла дочь бургомистра. — Я не могла подумать… Я не знала, чем всё кончится. Это была такая безделица. Я не представляла…

— Замолчи, Орелия, — огрызнулась на нее вторая девушка, а Эмили с трудом узнала в ней Меридит и не поняла, зачем всё это и почему её моют, как беспомощную куклу. — Лучше три усердней.

Орелия выглядела ужасно. Никогда прежде Эмили не видела, дочь бургомистра с таким красным носом и опухшими глазами. Орелия постоянно шмыгала и вытирала щёки тыльной стороной ладони.

— Меридит, ты не понимаешь, — продолжала Орелия, и принялась с таким рвением натирать коленку Эмили, что у нее вспыхнули искры перед глазами, — на ее месте должна была быть я…

— Радуйся, дура, — рявкнула Меридит. — Не знаю, когда ты успела, но твоя распущенность сыграла тебе на руку. Благодари за неё богов. И поменьше болтай. Гляди, Эмили смотрит.

Эмили действительно смотрела на дочь бургомистра, но понять, что та несёт не могла. Да и откуда, если они никогда не общались. Орелия никогда не снисходила до общения с простыми горожанами, а теперь она самолично моет ей ноги, рыдает и просит простить.

— Что происходит?.. — спросила Эмили и ужаснулась тому, как слабо пропищал голос.

— Не напрягайся, — скомандовала Меридит. — Тебе надо отдыхать. Скоро церемония.

Эмили попыталась вспомнить о, какой церемонии идет речь, но в голову приходила только свадьба с Рикки. В голове опять поплыл серый туман, она потрясла ею и сказала:

— Я не понимаю…

— Тише, девочка, — снова проговорила Меридит. — Нет смысла кричать и препираться. Речной демон это вряд ли оценит. А ты спасешь весь Обод.

Осознание происходящего вернулось яркой вспышкой, от которой в груди заболело так, что захотелось взвыть. По всей видимости, она действительно взвыла, потому что девушки на секунду отшатнулись, выпучив глаза.

Первой в себя пришла Меридит.

— Ну, чего встали? — шевелитесь. — Давайте быстрей, пока она истерику не закатила. Благо еще что сюда дотащили без проблем.

— Ее дядю тоже… — кротко заметила третья девушка, которую Эмили не знала, но пару раз видела на базаре.

— Немудрено, — отозвалась Меридит, больно выжимая волосы Эмили, — родную племянницу речному демону отдает.

Эмили слушала их разговор и все отчетливей осознавала происходящее. После известия о том, что на нее указал жребий, она едва не лишилась чувств, а собственный ум отказался что-либо понимать.

Всё ведь было так хорошо. Рикки подарил ей сговорный подарок, платье. Но потом все одним часом перевернулось, явился рыбак, кричал про тину. А затем жребий, павший на Орелию, по какой-то жуткой случайности перескочил на неё, Эмили. Невинную жертву сладострастных похождений дочери бургомистра.

От этой мысли Эмили ощутила, как внутри всё закипает. Все ещё слабая от шока, она перевела тяжелый взгляд на Орелию и проговорила, едва сдерживая слезы:

— Это не справедливо…

От её взгляда Орелия отшатнулась и едва не свалилась со скамейки.

— Эмили… — проговорила она сдавленно. — Я уже просила прощения. Я еще раз попрошу. Прости меня. Я не знала. Не знала. Никто не знал, что будет предвестье… Паводков не было так давно…

Меридит послала ей гневный взгляд и рявкнула:

— Да замолчи уже! Даже Эмили столько не ревет, сколько ты. Не можешь свои сопли в носу держать, иди платье готовь. Нечего нам деву нервировать.

***

Хлюпая носом и всхлипывая, Орелия кое-как поднялась и, споткнувшись о табуретку, скрылась за дверью.

Эмили действительно не плакала. Она с трудом верила в то, что это действительно произойдет. Ее, жизнерадостную травницу, которая лишь желала счастья со своим любимым вдруг отдают в жертву речному демону. Чудовищу, которое только и может, что топить людей и скот. В жертву, для блага остального города. И каким бы самоотверженным ни казался этот поступок, Эмили не верила, что это происходит именно с ней.

Все в том же полубреду, вероятно Меридит все же подлила что-то в воду, Эмили вытащили из ванной и насухо вытерли.

— Не знаю, зачем это надо, — бормотала Меридит, растирая ей бедра. — Он же речной демон. Какая разница, грязная жертва или нет. В воде всё одно отмоется.

Третья и незнакомая девушка ответила, высушивая пушистым полотенцем шикарные волосы Эмили:

— Того требует ритуал. Если его не соблюсти, речной демон может не принять жертву. И тогда точно жди беды.

— Ерунда какая… — буркнула Меридит.

Когда Эмили, закутанную в полотенце провели в комнату, на кровати обнаружилось белое платье, расшитое речным жемчугом. В груди растеклась горечь. Именно это платье заказала она у старой портнихи на свадьбу с Рикки. Её милым Рикки.

И теперь всё кончено.

Мелькнула мысль, что Рикки мог бы быть здесь, провожать её в нелегкий путь и поддерживать в самый трудный момент. Но додумать она не смогла, потому что душевная боль стала такой невыносимой, что она упала на колени и, наконец, зарыдала.

Она рыдала отчаянно и с подвыванием, как могут лишь обреченные, которые знают, что их ничто не спасет. Грубая и резкая Меридит опустилась рядом с ней и к неожиданности всех обняла её за плечи и успокаивала, как могла.

— Плачь, девочка, — говорила она, гладя Эмили по голове. — Плачь. Станет легче. Главное помни, то, что ты делаешь — великое свершение. Тебя запомнят, как героиню. Как спасительницу. Ты не канешь в лету, как почти каждый в этом городе. Ты останешься в веках. Твоя жертва не напрасна. Великая жертва…

Эмили не знала, сколько прорыдала на руках у Меридит, с которой у нее тоже всегда были неважные отношения. Теперь эта грубая и неотесанная кухарка единственная, кто успокаивает её и помогает не лишиться чувству прямо здесь. Эмили даже думать не хотела, где сейчас дядя и Рикки. Такое испытание могло оказаться для них слишком тяжелым…

Орелия тоже рыдала. Вместе с третьей девушкой они обнялись и рыдали уже вдвоем. Даже Меридит дрожала и всхлипывала, прижимая к себе Эмили.

Когда слезы кончились и пришло безысходное смирение, Эмили нарядили в платье. Приталенное, с длинными облегающими рукавами и сетчатой горловиной до самой шеи, оно струилось по ногам. Речной жемчуг переливается в свете свечей, рыжие, глубокого медного оттенка волосы были расчесаны и ниспадают крупными волнами на плечи. Ноги остались босыми, в знак смирения перед природой.

Девушки смотрели на неё широко распахнутыми глазами. Третья тяжело вздохнула, но все же с восторгом проговорила:

— Какая красивая… Как солнышко…

Но Эмили чувствовала себя не солнцем, а, скорее, лучиной, которая вот-вот погаснет.

Когда они вышли на улицу, оказалось, что у дверей собрался весь город. Впереди стояли бургомистр, дядя, а чуть поодаль Рикки. Он посмотрел глазами побитой собаки, лицо исказилось, и он отвернулся, будто не в силах на нее глядеть.

Эмили подумала, что он сейчас испытывает не меньшую боль, чем она. Дядя был бледный, глаза мутными, видимо его крепко напоили, иначе он просто не вынес бы этой процессии. Бургомистр тоже выглядел неважно. Черные круги под глазами, заостренные черты…

Люди выстроились в живой коридор и бросали лепестки водяных лилий ей под ноги, пока ее вели вниз по брусчатой дороге. Холодный камень обжигал ступни, но Эмили было все равно. Если бы холодные ступни сейчас были самой трудной проблемой, она без сомнения бы променяла ее на то, что сейчас творится.

На небе взошла луна, полная и белая, словно глаз одного из богов, которым он взирает на мир. Ночной воздух остыл, но Эмили не чувствовала холода. В голове стало пусто, как в покинутом всеми доме, куда никто не планирует возвращаться.

Некоторые женщины пели песнь речного демона, которая должна помогать его задабривать, продолжали сыпаться лепестки…

Когда процессия достигла берега, Эмили, наконец, ощутила сильный запах тины. Он сопровождал ее во время всего пути, но обратила внимание на него она лишь сейчас.

На самой кромке пролегла широкая, темно-зеленая полоска. Зато дальше вода была сплошь черной. Сверкающая лунная дорожка протянулась от середины реки до самого берега, а небольшие волны сверкают гребешками. В любой другой день Эмили насладилась бы красотой. В любой другой. Но не теперь.

Она застыла на песке, чувствуя, как крупинки холодят пятки, а бургомистр вышел вперед и громогласно проговорил:

— Горожане! Жители Обода! Сегодня у нас непростой день. Речной демон. Он вновь пробудился.

По толпе прокатился шепот согласия, бургомистр продолжил:

— И мы все знаем, что это значит. Мы бы никогда не успели вывести весь город, ведь он так вырос за последние годы. Остается верить, что с жертвой мы вовремя…

Бургомистр закашлялся и с сожалением посмотрел на Эмили. В его взгляде смешалась мука и облегчение за то, что в этом свадебном платье стоит не его дочь. Пусть обесчещенная и распутная, но живая.

— Начнем же призыв, — скомандовал он. — Знахарь, твори свое колдовство.

Из толпы между людей протиснулся приземистый мужчина с маленькими глазами и очень широким ртом. Именно с этим знахарем Эмили старалась общаться поменьше. Он казался ей неприятным и всегда бросал на нее странные взгляды, совсем не похожие на те, какие бросают мужчины на женщин. Скорее в его глазах читался интерес лекаря, которому не терпится изучить пациента. Изнутри.

Вздрогнув, Эмили наблюдала, как знахарь приблизился и, цапнув за руку, подтащил к самой кромке.

— Тебе следует быть здесь, — сказал он бесстрастно.

Эмили покосилась на него. Знахарь выглядит так, словно происходящее для него не больше обыденного перекладывания мешков с порошками.

Замерев, Эмили с тяжелым сердцем наблюдала, как он очертил вокруг неё круг с помощью голубоватого порошка. Затем от этого круга от отсыпал дорожку в сторону и убрал мешочек.

Все застыли, словно ожидая команды. Эмили, несмотря на весь ужас, тоже повернулась. Наконец, знахарь вскинул длани и воскликнул:

— О великий речной демон! Прими наш дар! Прими его и даруй нам мир и процветание! Смилуйся над скромными жителями Обода и избавь их от твоих паводков, которые губят людей и скот! Прими дар!

Люди взялись за руки и хором повторили:

— Прими дар!

Их голос прозвучал гулко и зловеще в ночном воздухе, а знахарь чиркнул огнивом и поднес к дорожке порошка. Тот мигом вспыхнул и прополз вперед, а через пару секунд Эмили уже стояла в круге голубого огня, который не обжигал.

Знахарь вновь воскликнул:

— Вот наш дар! Юная и непорочная дева! Она очищена водой и голубым пламенем. Прими ее и даруй нам мир! Прими дар!

Толпа вновь повторила гулким хором:

— Прими дар…

Знахарь сделал какие-то знаки руками, и люди вдруг затянули песню. Она звучала протяжно и без музыки казалась жуткой. Эмили горько улыбнулась. Ситуация действительно настолько жуткая, что даже в самых страшных кошмарах не могла присниться. И самое ироничное, что свадебное платье она все-таки надела. Правда не для того, для кого хотела.

Речной демон. Ее поглотит речной демон…

Эмили вдруг ощутила позыв сбежать, спрятаться, умчаться подальше от Обода и всего, что с ним связывает. Только Рикки… Рикки, любовь всей ее юности. Он останется здесь. Или может он убежит с ней, и они, наконец, будут счастливы. Подальше от Обода и от речного демона.

Поддавшись порыву, она дернулась, но наткнулась на стену голубого огня. Он не обжигал, но стоило к нему приблизиться, по телу пронеслись болезненные молнии. Лишь теперь Эмили поняла, для чего это пламя. Оно не даст ей малодушно сбежать.

От этого сбежать хотелось все сильнее. Эмили закричала:

— Помогите! Рикки! Дядя Рохард!

Но в ответ донеслась лишь песня, которая с каждой секундой становилась всё настойчивей и громче. Сквозь языки голубого пламени видно, как люди раскачиваются в стороны. Одни смотрят на нее, другие закрыли глаза.

Но Эмили искала Рикки. Найдя его в самом конце шеренги, она вновь закричала:

— Рикки! Спаси меня!

Ответом был скорбный взгляд полный сожаления и необъяснимой вины.

А потом позади забурлило.

Резко обернувшись, Эмили застыла, не в силах оторвать взгляда от жуткого и завораживающего зрелища.

Середина реки пошла волнами. Они возникают в центре невидимого круга и, словно спины горбатых рыб, расходятся в стороны.

На берег с шумом накатилась вода. Эмили было отшатнулась, но вновь наткнулась на стену голубого пламени. Вскрикнув, она обхватила себя за плечи. Середина реки, тем временем, продолжала подниматься, серебрясь в лунном свете, а песнопение за спиной достигло такой силы, что весь мир заполнился голосами поющих.

— Я не хочу… — прошептала Эмили.

В этот момент из центра реки поднялась волна, больше похожая на гигантскую водяную ладонь, и помчалась прямо к ней.

Эмили закричала, песня призыва достигла своего апогея, взорвавшись призывами принять дар. Когда волна оказалась над ней, Эмили лишь успела инстинктивно выставить ладони.

А затем холодная вода накрыла с головой.