Пока он жив, я мертвая. Триллер

Маргарита Яар

Они оказались не в том месте, не в то время, и страшно поплатились за это. Будущее было уничтожено, мечты втоптаны в грязь.Но просто так обидчикам это не сойдет. Их жизни будут разрушены страшной местью! Только так можно очистить оскверненную душу и начать жить сначала.

Глава 3

47

Сначала была боль. Резкая, колющая боль в груди, будто кто-то впился когтями вглубь и скребет с дикой скоростью. Да, именно когтями, острыми и жгучими.

Потом постепенно стали возвращаться другие чувства. Заломило шею от неудобной позы и невозможности повернуться. Рот наполнился солоноватой жидкостью. Ужасно хотелось её выплюнуть, но открыть рот Надя не решалась. Что-то такое лежало сверху у неё на лице, что-то сыпучее. Глаза она тоже по этой причине боялась открыть. Она зажмурила их ещё сильнее, опасаясь, что в них что-нибудь попадет.

А тут ещё прорезалось чувство обоняния. Невыносимая вонь вдруг словно неоткуда, обрушилась на неё, заполнив все поры. Запах разложившейся плоти и гнили.

Где это она?

Голова тяжело приподнялась и снова упала. Больно! Осторожно подняв руку, она провела ею по лицу, сняла какую-то ветошь и вдруг поняла, где находится!

Вспомнила, что случилось с ней, и что запомнила она, падая с огромной высоты в податливое месиво.

Она на свалке!

На самой настоящей мусорной свалке! И в любой момент её может всосать эта жижа из разлагающихся отбросов и падали!

Ужас охватил Надю. Стараясь не делать резких движений, она попыталась опереться на что-нибудь прочное и твердое. Левая рука нащупала что-то, за что удалось зацепиться, и Надя осторожно стала подтягиваться в сторону опоры. Глаза её все еще были закрыты. Надя не могла заставить себя открыть их, в страхе увидеть своих мучителей, но прислушавшись к мертвой тишине, поняла, что одна и осторожно разлепила один глаз. Второй открыться не смог из-за заплывшей скулы.

Так и есть. Она на свалке, глубоко в пропасти и левой рукой держится за выступ скалы. Господи!

Если сорваться, то внизу просто болотная жижа. Ведь это овраг. Её засосёт в одно мгновение!

От ужаса Надя снова закрыла глаза. В нос била отвратительная вонь от разложившихся отбросов, и ещё запах крови. Её крови. Она чувствовала, как сочится она из ран на груди, как собирается во рту, от раны на внутренней стороны щеки. Кровоточили разбитые губы, выбитые зубы.

Надя сплюнула. Немного полегчало, и Надя постаралась по возможности спокойно оценить положение.

Сколько она тут лежит?

Если горизонт темнеет и скоро наступит ночь, то значит, она пролежала тут без сознания весь день?! Ведь когда её бросили умирать, на небе светало.

А что было до этого?

Надя вспомнила, как несли ее, перекинув через плечо к воротам. Мелькнула в воспоминаниях Зина, лежащая на земле в неестественной позе, как сломанная кукла. Вспомнила, как захлопнулась за ней дверца отъезжающей машины и зарево горящего дома.

В этом страшном доме исчезли Лёня и Николай.

Потом тьма поглотила на время рассудок, и беспорядочные обрывки сознания только наполнили страхом.

Мелькали жуткие уроды с ножами в руках, полицейская форма в капельках росы. Глаза черные, как уголь, на бледном красивом лице. Лицо ухмыляется. «Как видно драгоценности не стоят её груди», слышит она голос и все тонет в издевательском хохоте. А боль в груди лишает разума. Языки пламени не дают рассмотреть похотливые лица. Огонь всюду! Он близко, он обжигает!

Надя вскрикнула и очнулась.

Сумерки тяжело опустились и словно придавили к земле.

Надя глубоко вздохнула и выплюнула противную горечь во рту. Глаза ее сузились, и словно остекленели. Она крепче ухватилась за выступ обеими руками и осторожно подтянулась ближе к скале. Получилось.

Через минуту она уже карабкалась по склону оврага, цепляясь за ветви кустарников, не обращая внимания ни на запахи, ни на боль.

48

Ползти было трудно. Все было пропитано скользкими, гниющими отбросами, и растекалось вонючей жижей под ее ногами.

Но Надя не останавливалась. Несколько раз она натыкалась на острые обломки камней, и боль вонзалась в тело сверлящими иглами лишая последних сил, но жалеть себя времени не было.

Скорее, скорее наверх. Пока не стемнело, надо определиться в какой стороне она находится и куда идти.

Бог мой! Как трудно, как больно…

Надя замерла. Рот снова наполнился противной слюной вперемежку с кровью. Осторожно языком она нащупала осколки выбитых зубов.

Память выхватила представительного мужчину в полицейской форме с силой ударившего ее по зубам! Что он тогда сказал ей?

Ах, да! Он сказал, «папа не воспитал тебя». А рядом стояли полицейские и хохотали! Бог мой, полицейские! Казалось, что она попала на маскарад! Не может быть, чтобы это были полицейские! Не может быть такого, ведь они обязаны защищать! Или это ряженые?

Ах, как они смеялись! Тот ужас, что она испытала тогда не объяснить. Она помнила, как кричала, что пойдет в полицию. И как, задыхаясь от смеха, ее уверяли, что они и есть полиция. Они ей окажут помощь, она может не сомневаться! Только пусть она немного скрасит им ночь.

Надя кусалась, отбивалась, кричала, что все расскажет настоящим полицейским! Только после этих слов смех прекратился и начался ад.

Их было много.

Сколько это длилось, Надя не могла определить. Темная каморка, куда ее затащили и бросили прямо на голые доски, напоминала склеп. Она видела окошко вверху, у самого потолка. За окошком была ночь. Она смотрела и ждала, когда синева зальет маленький квадрат окна и все закончится…

Все закончилось быстрее. Надя вспомнила, как волокли ее по стертому дощатому полу, заплеванному и грязному. Как ходили по комнате полицейские, приводя в порядок одежду, и брезгливо перешагивая через нее, как через кучу мусора. Помнила ногу их начальника, вытершего носок туфли об ее тело и содрогнулась. Боже, какое унижение…

Надя остановилась, и перевела дух. Осмотрелась. Вокруг виднелись разодранные пакеты со смердящей начинкой, разложившиеся трупы животных, битый строительный мусор.

Ее тоже посчитали за кучу мусора и выкинули здесь.

Они решили, что именно здесь ей и место. Только они ошиблись…

Лицо Нади исказилось. Она вновь сплюнула противную кровавую смесь и поползла дальше.

Наконец она добралась до вершины оврага и, с усилием поднявшись на четвереньки, огляделась, насколько это было возможно одним глазом. Вся заляпанная грязью, в оборванных вещах с сочащимися ранами на груди, Надя тихо выла от бессилия и боли во всем теле. Ничего не видно. Только кучи мусора и отходов. Невозможно понять, куда идти, в какую сторону…

И ни одной души вокруг нет…

Что делать?

Протащившись на четвереньках вперед, и завернув за огромную кучу металлической стружки, Надя разглядела вдалеке макушки нескольких деревьев. Темнота наступала, и Надя решила идти в направлении этих деревьев. Хоть какой-то ориентир.

С трудом Надя поднялась на ноги. Осторожно наступая босыми ногами на битое стекло и ржавые куски арматуры, Надя медленно пошла вперед, прижимая ободранные руки к груди. Кровь местами запеклась, но кое-где раны кровоточили. Обрывки платья присохли к коже, но обращать на это внимание, у Нади не было времени. Да и смысла никакого не было. Ведь ни умыться, ни перевязать раны она сейчас не могла.

Сейчас надо спешить, надо покинуть это место. Вдруг кто-нибудь подъедет и увидит её? И вместо помощи будет только хуже? Надо скорее выбираться отсюда.

Идти пришлось долго. Мусорные кучи высились на огромной площади. Их приходилось обходить. Несколько раз Наде казалось, что она теряет сознание, но немного отдышавшись, она продолжала путь.

Наконец она выбралась на подъездную дорогу. Видно было, что сюда съезжаются машины, сгружают мусор, разворачиваются.

Сейчас поблизости никаких машин не было видно.

Вокруг свалки было открытое пространство. Верхушки деревьев чернели вдалеке, и Надя направилась туда напрямик, сойдя с дороги. Никто не должен её увидеть.

У дороги валялось старое детское одеяло. Надя подобрала его и накинула на плечи. Становилось холодно.

Ночь наступила быстро. Ни одной машины не появилось поблизости. Слышно было только шарканье ног Нади. Несколько раз она наступила на что-то острое, было больно, но Надя даже не остановилась.

Идти было совсем не просто. Болела спина, ныли ноги, очень хотелось пить…

Укутавшись в драное одеяло, Надя, наклонив голову, брела вперед, время от времени останавливаясь и вглядываясь вдаль, чтобы не потерять ориентир.

В какой-то момент послышался шум машины. Надя упала на землю и накрылась одеялом. Все обошлось. Машина была далеко и проехала мимо. Поднявшись, она пошла быстрее. Было очень темно, и Надя с трудом различала верхушки деревьев. Добралась она к лесополосе совсем без сил.

Уронив одеяло, Надя опустилась на него счастливая от того, что скрыта кустарником от любопытных глаз.

Сложив, как в детстве, руки под щекой, она свернулась калачиком и прошептала разбитыми губами: «Господи, пожалей бабушку! Она не переживет моей смерти…»

Язык с трудом шевелился и ныл, соприкасаясь с выбитыми зубами.

Больше не могу, подумала Надя, и стала проваливаться в сон.

В сознании мелькнуло, что засыпать опасно, но усталость так навалилась, что даже боль отступила на время. «Наверное я умираю» подумала она без всякого сожаления и закрыла глаза.

49

Еще не старый, но весь согнувшийся от болей в спине, Василий Коротков медленно брел к своей избушке. Уже давно, с тех пор, как умерла его жена, жил он один на опушке леса, вдали от небольшого поселка. Работал сторожем на местной пилораме. В свободное время разводил пчёл, ловил в небольшой речушке рыбу. Так и жил. Небольшая пенсия и мизерная зарплата давали иллюзию жизни. Впрочем, Василий и не претендовал на большее. Жизнь казалась прожитой, ничего интересного он впереди не видел. Просто доживал.

Рассвет уже занялся. Собака Муська резво бежала по тропинке, временами оглядываясь на хозяина. Спешила, предвкушая косточки от вчерашней курочки. Василий чувствовал нетерпение собаки и ухмылялся, стараясь идти быстрее. Это удавалось ему с трудом, ноги болели, спина ныла.

— Не спеши, Муська, не спеши, никуда твои косточки не денутся.

Скорее по привычке ворчал Василий.

Внезапно Муська остановилась, и кинулась в сторону к зарослям.

— Ты куда? — изумился Василий.

Послышался взволнованный лай собаки.

«Нашла что-то», подумал Василий и, вздохнув, пошел к собаке, зная её характер. Пока он не посмотрит, собака с места не сдвинется.

Через несколько минут он дрожащими руками поил из фляги истерзанную девчушку с грязным опухшим лицом.

50

Утром в газетах вышли экстренные новости.

В них выражали сочувствие Керчу, из-за сгоревшей дачи. Осуждали поведение сотрудников магазина, которое привело к трагедии. Происшествие преподнесли как несчастный случай, который неизбежен при распивании спиртных напитков. Жалели Николая и Зину, которые поплатились за свое легкомыслие.

А где Надя и Лёня никто не знал. Все надеялись, что они живы. Их продолжали искать.

Город от этих сведений потерял покой.

Толпы зевак хлынули в ювелирный магазин. К их удивлению, он оказался открыт. Лишаться покупателей Керч не собирался. Тем более, что в связи с происшедшим, наплыв в магазин побил все рекорды.

Продавщицы стояли с похоронными лицами, но это только усиливало нездоровое любопытство.

На вопросы покупателей никто не отвечал, и они сами придумывали версии происшедшего. Говорили, что возможно Лёня и Надя сбежали. Что якобы пропало несколько пар дорогих серег, но Керч не желает поднимать шум. И дело, скорее всего, замнут. А Лёня и Надя улетели на Карибы.

Сплетни обрастали все новыми подробностями и к вечеру уже говорили о том, что пропал сейф набитый бриллиантами, и что Надя с Лёней улетели пожениться в Лас-Вегас.

Сотрудники магазина болтовню не слушали. Для них вся история выглядела странной.

Продавщицы обсуждали ее в курилке. Все знали, что Николай встречался с новенькой, Надей. А Лёня встречался с Зиной. Это не было ни для кого секретом.

Почему же с Николаем на даче оказалась Зина? И где Лёня и Надя? Где они? Почему их не находят?

Конец ознакомительного фрагмента.