Болеро

Маргарита Сладкова

«Болеро» – третий сборник прозаических и поэтических миниатюр и текстов. Констатирующий слог, иногда откровенно чувственный, иногда медитативный – таков букет эмоционального натяжения и притяжения. Отстранившись, не удаётся устраниться – глубинный нерв вовлекает в свои интерпретации отношений с формой, пространством, временем и словом.

© Маргарита Сладкова, 2019

ISBN 978-5-0050-6880-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

К юбилею моей мамы

Сладковой Аллариады Леонидовны

«Деление сердец на капли…»

(о книге и поэзии вообще Маргариты Сладковой)

Её слово, как магическое заклинание, тягучее, загадочное. В попытке поймать конкретную мысль понимаешь, что ловишь не то, что главным оказывается скрытая мелодия, поток ощущений. И лишь когда набираешься смелости и входишь в этот поток, появляется наконец-то ясность, что вот они и смыслы, и цели, и вообще определяющие настройки бытия.

«…И по закону выбывшего времени, застывшие без света и движения,

затягиваются нехотя в спиральные воронки…»

Играть словами и в слова нас учит время. От прошлого к будущему через настоящее — но это лишь видимый вектор и потому очень простой и привычный. «Время — река» — многовековой штамп сознания. С той только разницей, что «не войти в одну и ту же реку дважды», а «время вспять не поворотить». Аксиомы, ставшие краеугольными камнями в понимании нашей собственной истории от глобальной до личной. И как следствие — массовый фатализм и поклонение Судьбе. А что если время, как клубы дыма, состоит из бесконечного числа маленьких закручивающихся торнадо, в целом двигающихся в одном направлении, но при определённой сноровке и приложении усилий можно двигаться в совершенно любом направлении, даже против течения. Или от будущего к прошлому с полным погружением. Так как это делают на больших извилистых реках Сибири ханты и лесные ненцы — которые при необходимости, сплавляясь вниз по течению, вдруг оказываются чуть ли не у истоков реки. Это делают немногие. Но и путешествовать по времени могут только избранные…

«…Но бесконечность мёрзлой прозы проседает…»

Мне нравится разгадывать её головоломки — они как кирпичики странного, но такого притягательного мира — другого, неаналогичного. Существующего, отличного от моего, но безумно заманчивого. Наши собственные бесконечные миры соприкасаются, пересекаются и никогда не смогут поглотить друг друга. Но… те крупицы истины и понимания, которые ловлю при пересечениях наших путей, уже становятся моими, а вместе с ними моя бесконечность насыщается, заполняясь обогащённой рудой. Вот что творит общение через поэтическое слово. Вот что формирует истинный опыт мудрости времени. И я совершенно уверена в том, что у Поэзии гораздо больше сил и возможностей на такое воздействие. И ещё так остры ощущения при постижении другого через противопоставление… через частицу — НО…

«…Как будто тишина, но ясно слышу — есть

звучание листвы в движенье голых кружев…»

Тонко вывязанные образы — пленяют. Они расцвечивают мир и позволяют окончательно оформить собственные ещё неясные восприятия и оценку. С ними соглашаешься с радостью, потому что не важно, что первым этот образ чуда обозначил кто-то другой. Он сразу же при прочтении подсознательно присвоен: «Ага! Вот оно! Это мои мысли, это мои чувствования…» И в итоге появляются любимые запомнившиеся строки, любимые стихотворения, и поэт становится близким-близким, сумевшим выстроить тропинку именно к твоему сердцу. Но! Бедный поэт, сколько сил у него уходит на это строительство.

«Ты должен был исчезнуть (не сопротивляйся, бесполезно).

Пункт так и назван «исчезновение (испарение искушения)»

Эти потрясающе-удачные попытки расширения границ слова синонимами, уточнениями вызывают тихую зависть к бесстрашию поэта, потому что это он сам до последнего скрипа, до надлома прочных косяков распахивает дверь в свою душу, в своё сердце. А иначе станет страшно от предчувствия внутреннего взрыва. Инстинкт самосохранения? Возможно… Только тут спасение едино и для говорящего слово, и для слушающего его.

«…Теперь не влезаю в одежду из собственной кожи —

накачаны мышцы души…»

Это — интуитивная подсказка. Надо отпустить личные страхи, и с ростом собственной души нужно просто менять свои внутренние одежды. И либо делать это чаще, либо вообще отдать предпочтение свободным струящимся потокам, главное чтобы они были чистыми, может быть светлыми, может быть радужными. В идеале — белыми. Но, как это сложно! Как просто испачкаться…

«И многократно приближаемая ложь

невыносимо жжёт и разъедает зрачки и ноздри…»

Поэт — как камертон точности и правильности настройки мировой музыки. Обнажённость, это не способ доверия миру, это — отчаянная и вроде бы бесперспективная попытка сделать этот мир чище. Но вот что странно — в радиусе ауры поэта, его книг, его стихов, этот процесс всё-таки идёт. И потому так нужны личные встречи и книжные тиражи.

«…это — бесконечно далёкое прошлое только что договорённого слова и ужас пропасти между ним и следующим». («Я-отражения»)

Вот она — острота Слова и чувства ответственности за сказанное. Увы, большинство бед сегодня как раз от недостачи этого чувства… Ответственности… За собственные слова… И получается, что эти стихи — не угода модному сегодня выставочному показу собственного «Я», не уход в мир собственного эмпирея, не наивные философствования, а глубоко прожитая, прочувствованная боль от происходящих процессов разрушения личности человека, когда его бесконечность вдруг начала терять свою целостность и стремится к съёживанию в одной маленькой точке.

Так никто не пишет, кроме неё. В этом и плюс, и минус. Плюс — потому что заставляет воспринимать как достаточно уникальное явление, и видеть «лица необщего выражения». Минус, потому что очень сложно пробивать устоявшуюся косность восприятия и ожидания от того, что принято называть «поэзией». Эта проблема лежит в природном устройстве человеческой психики. Чаще, устоявшейся натуре легче выжить. Но… Гении рождаются только там, где есть склонность к постоянному обновлению, к пластичности. Рискованно, опасно, но зато таит невероятные возможности.

Однако у «минуса» есть возможность перейти в противоположное качество, когда стена привычного восприятия рухнет под напором мыслей и смыслов, заложенных в строки этих стихов. И тогда эта глубина становится собственной, и этот опыт постижения жизни превращается в личный. Мне очень близок и дорог поэтический мир под именем Маргарита Сладкова. Надеюсь, что и тебе, читатель, захочется обогатить своё внутреннее пространство тонкими наблюдениями и выстраданными истинами этого удивительного поэта.

Татьяна Юргенсон, член СПР.