Я попала в Запендю!

Маргарита Преображенская (2024)

Попасть в тело прекрасной принцессы из сказки — это мило, но скучно, гораздо интересней очнуться какой-нибудь местной Бабой Ягой: и жизнь весёлая, и магии хоть отбавляй, и женихи поинтереснее занудных принцев да королевичей будут!» — так однажды сказала будущий клинический психолог Аграфена Попадалова. Кто же знал, что слова эти пророческими окажутся, и жизнь начнётся, как в сказке: чем дальше в лес, тем больше дров, причём тех, которые сама же и наломала? Но, что поделаешь, назвался груздем — полезай в кузов, а назвался Ягой — в ступу! В этой книге вы найдёте: — развесёлые приключения без пяти минут клинического психолога в чужом теле; — любовь, для которой нет ни телесных, ни духовных, ни территориальных преград; — расследование, какое не снилось даже Шерлоку Холмсу, и психологические противостояния, достойные самого Зигмунда Фрейда; — сказочных героев в условиях суровой действительности и пересеченной местности; и многое другое…

ГЛАВА I. Меткое попадание, или Что такое Запендя?

— Ну как ты?! — Светка бросилась ко мне через весь коридор с неожиданной для её пышных форм быстротой.

А вот я не могла позволить себе такую прыть: одна нога в полимерном гипсе. Это ж надо было схлопотать закрытый перелом плюсневой кости, эффектно свалившись с дерева во время сбора груш на собственной даче! Кстати, мои близкие подруги тоже звали меня Грушей. Так повелось со школьной поры и казалось особенно забавным, когда я во время уроков физкультуры безнадёжно повисала на турнике, пытаясь подтянуться и невольно иллюстрируя известное присловье: «висит Груша, нельзя скушать». Вообще же полное моё имя выглядело куда более внушительно и оригинально, особенно если употреблять его одновременно с отчеством и фамилией: Аграфена Яновна Попадалова. Звучит? По-моему, даже слишком, а вот папе с мамой почему-то очень нравилось. Это потрясающее сочетание сыграло со мной уже не одну злую шутку, потому что так часто, как я, в истории действительно не попадал никто.

— Всё нормально! Врачи говорят, скоро буду опять бегать, только на груши велели больше не залезать, — с улыбкой сказала я, обнимая подругу.

— Грушка! Мы так переживали! У девочек даже чуть-чуть седых волос появилось! — причитала Светка, помогая мне спускаться по лестнице от входа в хирургическое отделение: в гипсе и с дополнительной опорой на трость — не самое удобное занятие, а до такси надо было как-то дойти. — А у меня глаз теперь дёргается!

— А я-то думала, что это ты врачу подмигиваешь! — рассмеялась я.

— Твоя правда! У вас тут такие врачи симпатичные! Ты, часом, никого себе не присмотрела?! — Светка была в своём репертуаре.

— Нет. — Я покачала головой и задумчиво посмотрела вдаль.

Врачи мне были неинтересны, хотя Светка права: среди них встречались вполне приятные экземпляры. Но я была уверена в том, что среди них нет моего суженого — будто сердцем чувствовала.

— О! Я знаю этот взгляд! — воскликнула подруга, понимавшая меня с полуслова. — Кто он?!

Я опустила голову, не зная, говорить ей или нет. Дело в том, что со Светкой было прочно связано одно правило: рассказать ей означало то же самое, что «по секрету всему свету».

— Ну, давай, выкладывай скорее! У тебя новый МЧ объявился? — выспрашивала Светка.

Аббревиатура «МЧ» в нашем девичьем кругу обозначала «молодой человек». В поисках заветного «МЧ» мои подруги готовы были расшибиться в лепёшку, и хотя это со стороны и выглядело очень забавно, но в итоге заканчивалось многими психологическими проблемами. У меня был несколько иной взгляд на ситуацию. Я искала не просто «МЧ», а достойного спутника жизни, с которым у меня всё было бы как в сказке, например, в той, что имела пресловутое завершение в стиле «И жили они долго и счастливо», ну или, на худой конец, вот такое: «Люба ль я вам? Отвечайте! Если люба, то признайте володетелем всего и супруга моего!».

— Я хоть и не психолог, но тебя вижу насквозь! — добавила Светка, вперив в меня испытующий взгляд.

— Насквозь видят рентгенологи, — поправила её я. — У психологов задача другая: найти общий язык с «тараканами» в голове клиента.

Психологом в нашей девичьей компании была я — вернее, пока только училась на клинического психолога. Для чего мне это? Наверное, чтобы, в первую очередь, разобраться в себе. Уж чего-чего, а «тараканов» в моей голове развелось очень много! Подобными «разборками» в себе, я занималась с детства, но понять себя до конца мне так и не удалось, и порой мне даже нравилась такая форма недосказанности в моей жизни.

— Ладно, есть один… — нехотя выдавила я, решившись приоткрыть подруге мою тайну. — Давно уже… Недели две как.

— И ты молчала?! — всплеснула руками Светка. — Вот какая скрытная! Кто он? Какой из себя? И ты уже нашла общий язык с его «тараканами»?

— Этот не считается, — пожала плечами я, желая прервать поток вопросов, сыпавшихся, как из рога изобилия.

— Что?! Женатик, что ли? — участливо поинтересовалась подруга.

— Нет… вернее, я не знаю, женатый он или холостой. Дело не в этом. Просто он сейчас в искусственной коме после аварии! — мрачно сказала я.

— Ох, ты, Господи! — Светка закатила глаза к небу. — Всё у тебя не слава Богу! Как же тебя угораздило-то, Грушка?

— Не знаю…

С парнями у меня действительно всё было «не слава Богу»: вроде, и внешность мне досталась вполне приличная, и внутренний мир очень впечатляющий (так мне однажды сказал врач, делавший УЗИ), и хозяйка я тоже ничего, а с женихами не клеилось. А того парня, о котором мне пришлось обмолвиться моей подруге, я видела много раз: мы ездили в метро в одно и то же время. Я бы не сказала, что он отличался какой-то неземной красотой (кого сейчас удивишь шикарными бицепсами и мощным загривком?), но было в нём что-то такое, что заставляло меня снова и снова поворачивать голову в его сторону, а ещё у него на шее, как раз на этом загривке, красовалась загадочная татуировка в виде красивой рунической вязи с очень броским символом по центру узора, сильно врезавшаяся мне в память.

Татуировки в психологии часто рассматривались как классическая форма замещения. То есть, например, неуверенный в себе индивид мог запросто набить дракона или тигра во всю спину, чтобы казаться брутальнее и увереннее, прежде всего, самому себе. Так он пытался убежать и спрятаться от своих проблем, вместо того чтобы их решать. Поэтому я всегда с интересом рассматривала выбираемые людьми символы. В случае с понравившимся мне парнем всё было гораздо сложнее. Его татуировка явно имела какой-то магический подтекст. В ней мне виделось что-то древнеславянское, обережное. В результате я просмотрела множество статей об этом в сети Интернет и сделала вывод, что заинтересовавший меня парень носит символ Мирового Древа, используемый древними ведающими для перемещения из мира в мир.

Только на его татуировке само древо было куда более кустистым, чем на обычном древнем символе, словно тот, кто нанёс себе этот символ, намеренно увеличил количество миров, в которые собирался попасть. Можно было предположить, что заинтересовавший меня парень таким образом пытается ощутить себя всемогущим, борясь с детскими комплексами, но мне почему-то казалось, что с ним связана какая-то другая, более загадочная история. И все эти догадки только усиливали мой интерес к нему.

А вот сам этот татуированный брутал упорно не обращал на меня никакого внимания и вообще казался высокомерным и недалёким типом, но меня почему-то всё равно тянуло к нему с невиданной силой. Я пыталась разобраться в подсознательных механизмах этого влечения, обычно коренящихся в комплексах и детских травмах, отбросив идею о знаках судьбы, но не могла найти ничего такого, что оправдывало бы такую магнетическую тягу. Оставалось только провести разведку боем.

Знакомство я долго планировала, продумывая каждый свой шаг и собираясь подстроить ситуацию, в которой понравившийся мне парень обратил бы на меня внимание и остался бы со мной наедине. В голове возникали самые дикие идеи, вплоть до разыгранной сцены нападения в вагоне. Думая о них, я представляла всё так ярко, что мне казалось, будто реальность начинает дрожать и прогибаться, искажаясь от моих мыслей.

Всё было подготовлено и распланировано, но меня угораздило неудачно наметить дату знакомства на тот самый злополучный день, когда я свалилась с груши. Как говорится, судьба такая! В отсутствие рядом живого татуированного магнита притяжение, вроде бы, исчезло, но недавно, уже перед выпиской, я увидела, как этого парня везли на каталке по коридору в экстренную хирургию, и вдруг ощутила, что он очень сильно запал мне в душу. Меня словно настигло какое-то непонятное предчувствие! С точки зрения психологии я получила незаконченный гештальт, а с точки зрения простых обывателей — втюрилась по уши невесть в кого, неизвестно за что и непонятно на кой.

— Ладно! — пожала плечами подруга. — Не будем о плохом! Курс на позитив! Подготовься, тебя ждёт сюрприз!

Это заявление заставило меня слегка напрячься, потому что сюрпризы у моих подружек получались прямо-таки сногсшибательные, а я и так в гипсе. В этот момент из-за угла выехал нарочито розовый лимузин, украшенный блестящими шарами, а когда он остановился, из него высыпала вся наша разнокалиберная и разноцветноволосая девичья компания с криком:

— С днём рож-де-ни-я!

А ведь правда, я и забыла! Мне же сегодня стукнуло аж двадцать лет! Сюрприз был действительно роскошный: мы катались по городу и пили восхитительные коктейли из мини-бара в лимузине, произнося разные забавные тосты. Разговор как-то сам собой зашёл о мечтах, и мои подружки начали высказывать самые потрясающие версии: стать миллионершей, прожить «стопятьсот» лет, подружиться с призраком, родить от инопланетянина и тому подобное.

— А вот я мечтаю попасть в тело прекрасной принцессы! Представляете — просыпаюсь вся такая тоненькая, с третьим размером бюста и фигурой «песочные часы», а рядом прекрасный принц! Плечи, бёдра и… ну вы понимаете — всё как надо! А? Как вам такое?! — смеясь, воскликнула Светка, всегда мечтавшая похудеть и удачно выйти замуж или хотя бы поймать в свои сети (даже социальные) какого-нибудь, пусть и самого завалящего, МЧ.

— Мило, но скучновато. Гораздо интересней очнуться, например, местной Бабой Ягой: и жизнь весёлая, и магии хоть отбавляй, и женихи поинтереснее занудных принцев да королевичей будут! — весело возразила я, вызвав дружный смех подружек и тост «за сбычу мечт».

Чёрт нас дёрнул потом отправиться в парк на аттракционы! Впрочем, это было нашей традицией с детских лет, повторяемой на каждый мой день рождения. Учитывая моё несколько загипсованное состояние, решили ограничиться самыми безопасными, почти детскими развлечениями. Вскоре каждая из нашей компании оказалась в кабинке, подозрительно напоминавшей то ли стакан великана, то ли большое ведро. Когда кабинки полетели по кругу, слегка воспарив над асфальтом и обыденностью, я посмотрела на свою ногу и рассмеялась. Ни дать ни взять Баба Яга: и нога костяная, и ступа имеется ( кабинка на ступу похожа); ещё бы метлу в руки и, как говорится, «Аля-улю! Гони гусей!»

Я с улыбкой обозрела окрестности, вдохнув полной грудью, и закрыла глаза от полноты чувств. Как же хорошо! Перелом не в счёт, до свадьбы заживёт! И всё у меня в жизни ещё будет: и приключения, и любовь, и счастье тоже! В этот момент чей-то низкий, будто надтреснутый, женский голос неожиданно прошептал мне в ухо:

— Ну извини, девонька, что без предупреждения, но так надо!

Я вздрогнула от неожиданности. Голосов только мне не хватало! Это уже не клиническая психология, а чистая психиатрия! Я открыла глаза и перевела дух. Глупости! Просто после падения с груши мерещится всякая чертовщина — стресс и только, а на самом деле всё в норме. Я всё так же летела в ступе. Внизу простирался красивейший пейзаж: бескрайний реликтовый сосновый бор, похожий на зелёное волнующееся море, колыхавшееся от порывов ветра. Некоторые сосны были такими высокими, что казалось, они вот-вот зацепятся макушками за край ступы. Как в сказке! Я вдруг замерла, боясь вздохнуть, потому что мозг пронзила страшная догадка, которая ещё не успела оформиться в стройный ряд мыслей, но уже беспощадно обожгла моё восприятие.

«Почему так высоко?!» — подумала я, беспомощно озираясь вокруг в поисках моих подруг и просто других людей, тоже отправившихся в полёт на этом аттракционе, но вокруг не было ни души. Куда все исчезли?! Парк с дорожками и аллеями, высотки вдали, другие признаки цивилизации, куда-то испарились, превратившись в огромное шелестящее чудище, полное игл и ветвей.

— Что происходит?! — в панике воскликнула я, но голос, произнесший это, оказался чужим, тем самым, что я слышала, когда аттракцион начал работать.

Надтреснутый и мрачный, этот голос поверг меня даже в больший ужас, чем незнакомый дикий пейзаж вокруг, головокружительная высота полёта, старая метла в руках и полное отсутствие людей рядом. Я попробовала откашляться, но голос не менялся! Что такое?! Я прислонила метлу к краю ступы и хотела обхватить голову руками, даже уже поднесла их к лицу, и в этот момент крик огласил окрестности, и я не сразу поняла, что это мой крик. Правда, прозвучал он совершенно оправданно: руки, хотя, как говорится, и росли из меня, но при этом были чужими! Мало того что на ногтях напрочь отсутствовал маникюр, а сами ногти напоминали скорее тёмные длинные когти, так ещё и пальцы были какими-то узловатыми, словно я внезапно заболела ревматизмом или подагрой!

— Нет! Не может быть! — Этот вопль окончательно переполошил весь лес, сонно помахивавший ветвями внизу.

В небо взметнулись сотни птиц, шарахавшихся от меня, как чёрт от ладана (я, правда, активно отмахивалась от них метлой). Хотя шарахались не все: одна наглая и белая, как снег, ворона зависла у меня перед носом, внимательно заглядывая мне в рот, будто надеялась рассмотреть, что там, внутри.

— Чего тебе?! — зло спросила я, опуская метлу, и мой взор невольно упал вниз, на ноги, после чего новый вопль не заставил себя ждать.

Правая нога у меня была наряжена в лапоть сорок первого размера — это полбеды, потому что левая вообще выглядела так, будто её оторвали от скелета, какие ставят в кабинетах биологии: костяная! Это что, шутка?! Мне так хотелось верить, что всё действительно так! Может быть, мои подруги решили меня разыграть?? На это они были вполне способны, и за время нашей дружбы я уже пережила много неосторожных розыгрышей. Надежда, как водится, умирала последней, пока нога шевелила костяшками пальцев, издававших подозрительный хруст, хотя умом я прекрасно понимала, что сейчас это всё не игра.

— И где в тебе столько крику помещается?! — неожиданно подала голос ворона, склонив голову набок, когда я снова собралась завопить от ужаса.

Я зажмурила глаза, стараясь успокоиться, и применила технику диафрагмального дыхания при панических атаках: четыре секунды — вдох, ещё четыре — пауза, потом четыре — выдох, и снова пауза ещё на четыре секунды. Надо было сделать несколько повторений, и обязательно с улыбкой на лице, чтобы запустить механизм позитивной реакции на происходящее. Такой способ мне уже помогал. Вот и сейчас паника немного улеглась, поэтому я перешла к следующему шагу — самовнушению.

— Мне это кажется! На самом деле никого нет! — тихо говорила себе я и почти убедила себя, но воронье карканье снова вывело меня из равновесия.

— Кажется, но не высовывается! — насмешливо выдала ворона. — Куды летим, Ягуня? Дом-то давно позади остался! Обед простынет!

Ягуня?! Дом?! О чём это она?! Я зажмурилась сильнее и заставила себя сосредоточиться на проблеме, а не прятаться от неё. Так! Случилось что-то непонятное. То ли я заработала шизофрению от перелома ноги и судьбы, то ли на самом деле непонятным образом угодила в какой-то параллельный или сказочный мир. На галлюцинацию не похоже, слишком всё реально, да и не было у меня повода для возникновения галлюцинаций — здорова, как бык, совсем недавно прошла полное обследование. Тогда в чём дело? Может я преувеличиваю? И вообще, что меня пугает? Неизвестность. Значит, надо навести справки. Я открыла глаза. Ворона сидела на краю ступы и терпеливо ждала моей реакции.

— Показывай дорогу! — сказала я, мысленно успокаивая себя тем, что голос не такой уж и страшный, просто немного нестандартный — с таким горловым пением хорошо заниматься. Шаманский голос какой-то.

Ворона, недовольно ворча что-то о старческом маразме, полетела вперёд и вниз, а я некоторое время соображала, как управлять ступой. Механизм управления нашёлся под старой ветошью под ногами и выглядел так, будто именно с него писался монолог известного юмориста в стиле «положи колдобину со стороны загогулины и дергани за пимпочку». Приблизительно так я и сделала, после чего ступа, опасно накренившись, начала стремительное снижение. От смертельного удара о землю меня спасли сосновые ветви, затормозившие падение, словно гигантские руки. В результате, меня по инерции вынесло вон из ступы, и я, сделав головокружительный переворот в воздухе, каким-то чудом оказалась верхом на чёрном, как смоль, кудлатом козле, зачем-то вышедшем мне навстречу.

— Ме-е-е-е-е! — возмущённо высказался он на весь лес. — Ме-е-е-етлой тебя ме-е-е-ежду глаз!

— Извини, брат! Я не специально! — смущённо пробормотала я, спешиваясь.

— Какой я тебе брат?! — окончательно взбеленился козёл, хищно сверкнув красными, будто огненными, глазами, рассыпавшими пучки искр направо и налево.

У меня аж мурашки поползли по коже. Вот козлина! Так и до инфаркта недалеко!

— Ах, да! Я же ведь и забыла! У тебя мать — коза, а у меня — целая местная «Коза Ностра»! — сказала я, вызвав ещё более бурную реакцию моего рогатого собеседника.

— Хватит зря бородой трясти! — урезонила его ворона. — Не видишь, её опять переклинило?! Вона какую околесицу несёт! Тут помощь нужна!

— Ме-е-е-е-е-дицинская? — уточнил козёл и взглянул на меня с неожиданным участием.

— Тащи успокоительное! Как бы она опять оземь не грянулась, благодетельница наша! — сказала ворона.

Надо отметить, что я, и правда, была в предобморочном состоянии. Козёл помчался за сосны, будто там скрывалась от посторонних глаз местная аптека, и быстро вернулся с небольшим туеском, в котором оказался ароматный прохладный напиток.

— Настой ме-е-е-е-лиссы, хме-е-е-е-ля и пустырника! — пояснил он.

— Подходяще! — решила я и сделала несколько глотков.

Мои страхи мгновенно улеглись, приводя ум в полный порядок: не иначе как к вышеперечисленным ингредиентам добавлялось ещё что-то волшебное, а может, травы здесь были шибко лечебные из-за хорошей экологической обстановки.

— И часто меня клинит? — спросила я, наконец решив выяснить, что же всё-таки произошло.

— Да нет, — с готовностью отозвалась ворона. — Последний раз в прошлом столетии было. Личность ты хоть и вредная, но психологически крайне устойчивая. Энто у тебя не отнять!

— Ну тогда давайте знакомиться! Я, понятное дело,… Ягуня, а вы кто будете? — решила я взять быка за рога (впрочем, за явным неимением оного вполне сгодился бы и козёл).

— О! Полегчало, небось! — радостно замахала крыльями ворона. — Меня зовут Воронесса! Я при тебе с давних пор числюсь по мелким пакостям и крупным поручениям. А это Бардадым — твой телохранитель!

Ворона ткнула клювом в сторону взъерошенного козла, а тот галантно склонил голову.

«Хорошо, что не душеприказчик!» — мысленно решила я, а потом насмешливо добавила вслух:

— Мой телохранитель — козёл?!

— Ме-е-е-е-ежду прочим, я мастер ме-е-е-е-еждународного класса! — обиженно проблеял Бардадым, снова сыпанув искрами из глаз.

— А что ж тут удивительного?! — заступилась за него Воронесса. — Это у него вид такой неприметный для конспирации, а потом, когда надо, он может и…

Она кивнула козлу, и тот вдруг начал преображение, быстро увеличиваясь в размерах: одно мгновение — и он уже напоминал минотавра, эффектно поигрывая могучей мускулатурой и грозно роя землю мощным копытом, что в сочетании с вызывающим взглядом алых глаз смотрелось более чем устрашающе, второе — превратился в кудлатого крепкого и безрогого брюнета с шикарным телом повышенной волосатости.

«Это ещё раз доказывает, что все мужики — козлы!» — мысленно констатировала я, хотя на самом деле была под сильным впечатлением от такой трансформации.

— Беру свои слова обратно! — сказала я, когда Бардадым, чтобы не смущать меня своей наготой, произвёл обратное превращение и теперь выглядел, как герой известной песенки «Жил-был у бабушки чёрненький козлик».

— Это ме-е-е-елочь! — примирительно отозвался Бардадым.

— Раз у меня есть телохранитель, значит, мне угрожает опасность? — спросила я, взвесив все выяснившиеся факты.

— Пойдёмте в дом! — неожиданно сказал Бардадым, прислушиваясь.

Ощутил что-то неладное? Может, на меня тут ещё и лесные киллеры охотятся? Вот попала я в переплёт!

— И то правда! Ягуня, идём! — торопливо запричитала Воронесса.

Бардадым поскакал вперёд, указывая дорогу. Я поплелась вслед за ним, с непривычки слегка прихрамывая на костяную ногу. То ли от действия успокоительного, то ли из-за комичности ситуации всё происходящее начинало казаться мне забавной игрой, вернее, продолжением детского развлечения, в котором я лет эдак в семь-восемь периодически исполняла главную роль. Сюжет игры был простой: Баба Яга пытается поймать себе на ужин кого-то из крестьян, а те убегают с криками «Баба Ягошка, костяная ножка с печки упала, ножку сломала». Ну, в общем-то, всё как про меня, правда, я не с печки упала, а… в некотором смысле, с дуба… то есть с груши рухнула.

За высокими соснами вместо предполагаемой аптеки затаилась миленькая избушка. Два окошка были распахнуты настежь. Курьи ножки, то одна, то другая, рыли землю. Ветерок играл белоснежными вышитыми занавесками, а на подоконнике правого окна стояла пышная красная герань.

«Цветок на окне — явка провалена!» — вспомнился мне условный сигнал, используемый разведчиками на конспиративных квартирах. Но я же не разведчик? Или как? Агент Ягуня… Да ну, ерунда! Поднявшись по деревянной лестнице, выдвинувшейся, словно трап самолёта, прямо мне под ноги, я смело шагнула внутрь, чуть не ударившись лбом о низкую притолоку двери.

Стоило только мне пересечь порог, как дверь за мной бесшумно захлопнулась, ставни тоже закрылись сами собой, а избушка мгновенно винтилась в землю, окопавшись по самое «не хочу». Сейчас на поверхности оставался только верх замшелой крыши, напоминавший издали небольшой холмик. Всё это я разглядела в импровизированный перископ, выдвинувшийся в самом неподходящем для этого месте (в смысле, подойти к груде валежника было трудновато).

— Как обстановка? — поинтересовалась Воронесса, так и не дождавшись от меня никаких комментариев.

— Критическая! — отозвалась я. — Сейчас всех буду критиковать: такая погода на улице, а мы зачем-то прячемся!

— Тихо! — сказал Бардадым. — Я что-то слышу!

Я прильнула к перископу, пытаясь понять, кто издаёт звуки, которые не могу услышать я, но замечательно воспринимает козёл, и замерла с открытым ртом от неожиданности. Невдалеке от перископа прямо на крышу приземлились две милые маленькие феечки высотой с ладонь. Я даже сначала приняла их за куколок, но откуда взяться куколкам среди высоченных сосен и бурелома?

— Какие хорошенькие! — невольно прошептала я, взглянув на них, и уже собиралась позвать очаровашек в дом, но Бардадым схватил зубами подол моей юбки, мешая моему порыву, и вовремя.

В перископ я увидела, как по крыше скачет незадачливый воробей, а затем обратила внимание на то, как преобразились феи. От прежних милашек не осталось и следа: клыки, злобные взгляды и лассо, которым они мигом заарканили молотящую крыльями добычу. Что было дальше, я бы предпочла не видеть! Пух, перья и косточки — вот что осталось от воробья.

— Кто это?! — спросила я, подумав о том, что таких феек может быть целая стая.

Попадись таким на пути, навалятся всем скопом, заживо схомячат и не подавятся! А может, они не просто так тут отираются, а на Ягуню охотятся? Только зачем им это?

— Это не ме-е-е-е-естные, — озадаченно проблеял Бардадым, которому я была очень благодарна за то, что он избавил меня от свидания с этими странными существами.

Тем временем феи бродили по крыше, прислушиваясь и принюхиваясь, а потом попытались прорыть мох длинными когтями, дабы докопаться до сути, что могло рассекретить наше местоположение.

— Ишь ты! Под нас копают! В здешних краях таких мелких бедовых девок отродясь не водилось! — заявила ворона. — Засланныя к нам как пить дать! Не к добру они близ избушки рыть начали! Шугануть, может, чем их отседа?

Прогонять фей не пришлось, они ушли сами, вернее, вспорхнули ввысь, то ли испугавшись кого-то могучего и неведомого, продиравшегося сквозь заросли и валежник, то ли намеренно призвав его сюда. Может, медведь? Я развернула перископ, но успела заметить только что-то зеленоватое, мускулистое и большое, как Халк или орк из комиксов, мелькнувшее вдалеке. А ещё это нечто знатно орудовало топором. В общем, час от часу не легче!

Вернуть хорошее настроение удалось с помощью блинов с красной икрой, сметаной и мёдом, в дополнение к которым шла чарка медовухи — обещанный обед. Готовилось это всё в печи, работавшей, как мне показалось, на манер мультиварки.

— Зеркало-то есть в доме? — спросила я, решившись наконец обозреть масштабы настигшей меня проблемы.

Этот вопрос вызвал радостный возглас Воронессы и неподдельный энтузиазм Бардадыма.

— Она вспомнила! — твердила ворона, а козёл неожиданно приволок мне большое круглое металлическое блюдо, ковшик с чистейшей водой и яблоко.

— Я же зеркало просила! — в недоумении проворчала я.

Впрочем, может, у них тут зеркала ещё не изобрели? Это ж глушь, родина Бабы Яги — экологически чистое место, не тронутое наукой! Или мои подручные опасались за остатки моего рассудка, который мог не выдержать вида отражения в настоящем зеркале? Ладно, буду в воду глядеть, авось что и увижу! Я решительно взяла ковш и налила воды в блюдце. В это время избушка выбралась из-под земли, словно гигантский гриб после дождя, и мои подручные оставили меня одну, решив патрулировать окрестности. Бардадым пасся поблизости, помахивая хвостом (я видела его из окна), а Воронесса, наверное, воспарила над лесом, решив выследить хищных фей. Одиночеству я была рада, потому что надо было многое обдумать и осознать.

Вода в блюде дрожала, коверкая неясное отражение, и я взяла яблоко, соображая, как применить этот фрукт. Так ничего и не придумав, решила подкрепиться, вонзив зубы в алый спелый яблочный бок. То, что я сделала это зря, стало ясно через несколько секунд, когда зубы намертво застряли в чём-то несъедобном и достаточно твёрдом. Ни туда ни сюда! Из пластилина оно, что ли, или, может из папье-маше?! Проклятая бутафория! Я принялась судорожно дёргать яблоко и, когда оно поддалось, обнаружила, что в нём остался правый клык. Облом, причём во всех смыслах этого выражения!

Вздрогнув от вида железного зуба, я случайно выронила яблоко, частично расплескав содержимое блюдца. Пришлось искать подходящую тряпку, чтобы протереть стол. Вернувшись уже с этим полезным орудием труда, я вдруг заметила, что яблоко скользит по кругу, с каждым движением заставляя поверхность воды будто отвердевать и светиться. Вот так чудеса!

Я уселась за стол, завороженно наблюдая за процессом, и наконец увидела отражение. Из блюдца на меня взирала моложавая, даже эффектная, но абсолютно седая дама в цветастом платке, лихо повязанном в стиле «а-ля Солоха», так что узел на темени напоминал торчавшие в разные стороны заячьи уши. Нос у дамы был немного длинноват и изогнут (вероятно, она норовила совать его не в свои дела), уши чуть оттопырены (видно, и чужие разговоры любила подслушивать), а карие глаза и вовсе смотрели как-то мрачновато, с хитрым таким насмешливым прищуром, обозначив кокетливые морщинки, какие в народе зовутся гусиными лапками. Чувствовалось, что прошлое у этой дамы было бурное и очень насыщенное, в том числе и вниманием со стороны противоположного пола.

«Одно слово — Ягуня!» — подумала я, и выражение глаз отражения сменилось задорным, почти детским — моим. И тут мой взгляд упал на зону декольте. Сказать по правде, оно у Бабы Яги было, на зависть многим кикиморам, шикарное, не то что у меня, но не это так привлекло моё внимание. На шее у этой стервозной красавицы преклонных лет висело в точности такое же украшение, как и у меня настоящей: серебряная цепочка с подвеской в виде ключа, сделанного под старину. Надо же, какое совпадение!

С этим украшением была связана одна очень странная история. Дело в том, что я нашла его случайно несколько лет назад, когда в компании других подростков бродила по разным заброшкам моего города в целях сделать сногсшибательное фото для соцсетей. В одном заброшенном полуразвалившемся доме мы с подругами (всё с теми же, которые и учинили мне поздравление с днём рождения) нашли удачное место для съёмок. Фотографировались долго пока нас не спугнул странный звон за стеной. Он прозвучал так громко и так жутко, что мои подружки опрометью бросились наутёк, а я…

На меня нахлынуло вдруг какое-то тягостное оцепенение, сменившееся диким желанием посмотреть, что именно в заброшенном доме стало издавать такой звон. Так вот я могла бы поклясться, что за дверью в соседней комнате над пыльным блюдцем завис этот ключ, словно кто-то невидимый тянул его за цепочку, но почему-то не мог поднять. Ключ дёргался и ударялся о край блюдца, провоцируя пугающий звон. Вокруг ключа был странный ореол муара, словно расползающаяся клякса, искажающий пространство и изменяющий цвета тех вещей, которые захватывал в свой ореол. Помню, как я, будто во сне, сделала несколько шагов вперёд и схватила цепочку, вырвав её у незримой силы. Ключ остался у меня, и муар исчез.

Я, конечно, ничего не сказала подругам и даже родителям о том, как это было. Да никто бы и не поверил! В общем-то благодаря этой истории я и пошла в психологи, думая, что найду ответ на вопрос, почему мне это всё пригрезилось. Может быть, это была только детская фантазия, в которую я поверила? Правда, теперь, в свете творящихся со мной метаморфоз я уже не так рьяно сомневалась в том, что не только ключ, но и тот, кто тянул его, существовал на самом деле.

— Слухай сюды, Аграфена! — неожиданно донеслось из блюдца.

Я замерла на месте, потому что всё это было сказано моим голосом. Моим, настоящим! Как же странно и страшно было слышать его сейчас извне!

— Времени мало, скоро связи не будет, ибо миры у нас в противофазе идут, так что навостри ухи и не перебивай! — продолжал мой голос, а потом и отражение седовласой дамы сменилось моим собственным.

«Всё на месте!» — с облегчением подумала я, разглядывая немного вздёрнутый носик на слегка округлом, как у подростка, лице. И когда только я повзрослею, обрету, так сказать, светский лоск и степенность? Наверное, никогда. Глаза (кстати, тоже карие) уже приобрели типично бабояговский прищур, так что теперь вид у меня, настоящей, был слегка стервозный. Судя по интерьеру сзади, я обреталась в какой-то забегаловке и намеревалась съесть невероятное количество шашлыка в очень подозрительной компании неформалов.

— Я тут колданула малость, да перестаралась чуток, и теперь ты в моём теле, а я в твоём! — продолжало отражение, подтвердив мои худшие опасения. — Но ты не тушуйся, это на время. Так надо было для дела, а дело-то государское, спешное и тёмное. Ты вот что, голубка сизокрылая, из избушки без особой надобности не выходи: так и тебе, и мне спокойней будет. И вообще там не хулигань, никуда не суйся, отдыхай, будто ты на курорте, а я тут всё обстряпаю и мигом вернусь, а, значит, и ты вернёшься. Поняла?

— И как долго вы будете стряпать?! — мрачно поинтересовалась я. — У меня запись на маникюр на пятницу и…

Я чуть было не ляпнула о парне в реанимации, но вовремя спохватилась.

— Знаю, лебедь белай, всё знаю! — хитро подмигнуло отражение. — Обязательства все выполню и горю твоему помогу. Ты только… это… меня береги, на ночь, смотри, много не ешь!

— Конечно! — согласилась я. — В вашем возрасте…

Я спохватилась и замолчала, не желая обидеть Бабу Ягу.

— Возраст-то тут ни при чём, — терпеливо пояснила та, ничуть не обидевшись. — А вот ступа не подымет, ежели сильно разъешься. Ясно?

Я кивнула, а Ягуня продолжила с тем же снисходительным участием:

— Ключик спрячь подале — целее будет. И гляди, зубы все не растеряй до моего прихода! Пригодятся ишшо!

Тут послышался стервозный смешок, заставивший меня виновато потупить взор: с зубом, правда, нехорошо получилось.

— А можно вопрос? — осторожно поинтересовалась я.

— За спрос не бьют в нос, хотя порой и надо бы! — засмеялась Ягуня. — Чего там? Вопрошай, коль охота!

— Я что, в сказку попала? — высказала я свои предположения.

— Ага, в сказку! Чем дальше, тем страшнея! Быль это, Аграфена! Настоящая суровая быль! — ядовито хихикнув, отозвалась Ягуня, заставив меня слегка вздрогнуть, а потом добавила, немного смягчившись: — Сказка — это то, что с тобой до этого было, красота моя неописанная!

— Как так?! — удивилась я.

— Сама обмозгуешь, времени нет об этом лясы точить! — отрезала Ягуня. — Ты вот что, Аграфена: случиться тут всякое может, и ежели вдруг, правда, что страшное начнётся, попроси у Воронессы тайник…

В это мгновение связь прервалась, и вода в блюдце снова стала плескаться и рябить — то ли от помех между мирами, то ли от моих слёз, которые всё-таки предательски покатились из глаз. А что, если она не вернётся?! Мало того, что я в этом теле старая, так ещё и беззубая теперь! Колданула малость! И что за дело такое, что меня из собственного тела сюда вынесло?! Одно только вселяло надежду: Воронесса сказала, что меня, то есть Ягу, «клинило» не раз, а потом она опять всё вспоминала; может быть, такие переселения практиковались и раньше, но всякий раз эта старая ведьма возвращалась. Значит, не всё потеряно? Будем надеяться! И что она там про сказку говорила? Хм…

Мои мысли спугнула Воронесса, ворвавшаяся в открытое окно, как метеор в атмосферу Земли.

— Ой, не могу! Держите меня, семеро! Столько новостей в клюве — боюсь, не донесу! — объявила она, кружа надо мной.

— Ну давай, выкладывай! — Я была рада её появлению.

Новости так новости. Пожалуй, не вредно разобраться в том, куда я попала и что тут творится — сказка, или действительно быль суровая, и потом, лучшая психологическая разгрузка — отвлечься на что-то интересное и необычное.

— Свежие запендяйские новости! — продолжала Воронесса, словно была продавцом газет и зазывала покупателей.

— Какие-какие новости? — уточнила я, решив, что не расслышала второе слово в её фразе.

— Запендяйские же! — сказала Воронесса. — Княжество у нас именуется Запендя, значит, и новости запендяйские. У сорок узнала, а те — прямо из первых уст!

Запендя? Буквы этого странного названия быстро преставились у меня в мозгу в слово «западня». Получается, что я попала в Западню? Что ж, очень на меня похоже! Потом, когда вернусь, будет что подругам рассказать. Спросят, где была, а я им так, приосанившись: «Где-где?! В Запенде!» А вдруг вернуться не удастся? Так ведь тоже может случиться! Эта мысль опять завладела моим сознанием. В любом случае не вредно узнать, что происходит вокруг!

— И что нового в Запенде? — собравшись с духом, спросила я.

— Горю нашу, красавицу, замуж задумали выдать! — выпалила ворона.

— Кого?! — поразилась я.

— Княжну Гориславу! — пояснила Воронесса. — Её домашние Горей зовут.

«Вот у кого имя позаковыристей моего будет! Не удивлюсь, если с ней домашним одно горе!» — подумала я, а вслух спросила:

— И что?

— Князь наш, Володарь Светлый, решил владения свои расширить, с соседними странами породнившись, и сейчас думает, за кого выгоднее дочь выдать: уже трое басурманов сватов прислали! — сообщила Воронесса. — А Горя и слышать о них не хочет!

— Почему же? — удивилась я. — Наверное, эти женишки страшнее атомной войны, без слёз не взглянешь?

— Может, и так! Да хто ж их, дочерей княжеских, разберёт? Избалована, сладу нет: без матери росла! — раскаркалась ворона, а потом добавила: — А ещё говорят, чёрный маг какой-то за границей объявился, сильно могущественный, жестокий и умна-а-й, аж страсть! Много стран покорил и под своё начало поставил, дышать без его ведома теперь боятся. Кадваладур Хитрый его кличут! Говорят, и нам свой ультиматум присылал на гербовой бумаге, всё чин чинарём, а князь осерчал и тот ультиматум в печи и пожёг, вот и вся недолга!

— Значит, не сильно умный этот маг, раз действует так топорно! — лениво усомнилась я. — Тут хитростью надо брать, психологией, а не ультиматумы рассылать куда попало!

— Полечу, ещё послушаю! — не стала со мной спорить Воронесса и выпорхнула в окно.

Я пожала плечами и села у стола. Запендяйские новости немного развеяли тучи плохого настроения и тревоги. Стало интересно, как выглядит Горислава и что за женихи такие, раз она о них и слышать не желает, да и на Кадваладура тоже поглядеть охота: никогда же чёрного мага видеть не приходилось. Он представлялся мне мрачным и старым мужчиной, сухощавого телосложения. Воображение рисовало морщинистое, острое суровое лицо, обрамлённое длинными чёрными волосами, тронутыми сединой, и повязку на одном глазу.

Постепенно даже эти мысли растворились от ощущения той лесной благодати, какая бывает в летнюю теплынь среди первозданного, не тронутого цивилизацией леса. Нет, я всё-таки в сказке! Из осени в лето попала, из городской сутолоки и суматохи — в тишину и великолепие древнего леса! За окном находилась восхитительная поляна, залитая солнцем, которую устилал ковёр из земляничных листьев. Сосны будто специально расступились, чтобы пропустить сюда тёплые золотые лучи. Для земляники не сезон, но ведь в сказке всё возможно?

Мне так захотелось ощутить на губах вкус спелых ягод, что я, захватив с собой увесистую деревянную кружку (треснешь такой по лбу противника, и он в нокауте), вышла из избушки и принялась собирать алые капли счастья, прятавшиеся за зеленью листвы. Несмотря на предупреждение Ягуни и присутствие в лесу странных обитателей, мне было не страшно, ведь я знала, что Бардадым, мой бравый кудлатый телохранитель, пасётся поблизости. Я так увлеклась процессом, что опомнилась только тогда, когда у меня за спиной раздался взрыв и взрывная волна отбросила меня в заросли можжевельника.

Наверное, я была слегка оглушена, поэтому мне сначала показалось, что я погружаюсь в смолисто-дымчатое озеро древесного благоухания и качаюсь на волнах этого можжевелового аромата. Потом, словно сквозь вязкую толщу этого запаха, до меня донёсся откуда-то — как мне показалось, из небытия — мерный звук. Я долго пыталась осознать, что это было, как вдруг обрушившееся понимание, мгновенно продемонстрировало мне реальность: я слышала удары топора! В памяти мгновенно всплыл образ зелёного гиганта, мелькнувшего вдали. Опять он?! Как говорится, лес рубят — орки летят. Обдумать это помешали яростные крики.

— Где Ягуня?! Ты что, проворонил её, козья морда?! — возмущалась Воронесса.

— Да тут она была только что! Ягоды собирала! — оправдывался Бардадым.

Я хотела окликнуть их, но почувствовала, что не могу пошевелиться. Меня, казалось, прижимала к земле неведомая сила, хватка которой только крепла от каждого мощного удара топора.

— Помочь? — неожиданно пророкотал надо мной густой бас, а потом в поле зрения появилась мощная ручища.

Я подняла глаза и встретилась взглядом с могучим великаном, нависшим надо мной, как скала. С перепугу, а может, ещё от чего-то, я перестала ощущать хватку враждебной силы и недовольно уставилась на заговорившего со мной незнакомца. Это был тот самый зелёный гигант, которого я видела в зарослях через перископ. Сейчас при более детальном и внимательном осмотре я ещё больше утвердилась во мнении, что это орк.

Конечно, с такими экземплярами я была не знакома (в городских джунглях нашего взаправдашнего мира встречались только малообразованные деклассированные гоблины), но его внешность говорила сама за себя: крепкое телосложение, минимум одежды, слегка оттопыренные, как локаторы, уши, нос — бог семерым нёс, а одному достался; надбровные дуги, как у неандертальца, кожа зеленоватого оттенка, и главное — небольшой рог во лбу. Наверное, по меркам своей расы, орк слыл настоящим красавцем, да и представителям других рас тоже было на чём взгляд остановить: отталкивающего впечатления он точно не производил. А ещё была у него очень примечательная серьга в левом ухе, выполненная в виде длинного клыка, подвешенного на металлической цепочке; клык периодически вяло мерцал тусклым зеленоватым светом — мечта местных модниц, короче.

Откуда бы такому экземпляру взяться в здешних лесах? Тоже засланный казачок, как те злобные феи? Орк стоял, вальяжно опираясь на обоюдоострую секиру таких внушительных размеров, что она могла бы одновременно обезглавить пятерых человек, и смотрел на меня мрачновато и тягостно, причём взгляд явно концентрировался на моём декольте. Я в замешательстве пошарила рукой в осматриваемой области. Ключ! Ягуня же велела мне его спрятать! Спохватившись, я одёрнула рубаху и спрятала подвеску, передвинув её на спину. Орк хмыкнул и осклабился, продемонстрировав приличных размеров зубы. Было в нём всё-таки что-то пугающее и одновременно притягательное, правда, по поводу наличия интеллекта у орков у меня с детства возникали большие сомнения.

— Так помочь, или как? — повторил он, наверное, решив, что я глуховата.

— Нет, благодарю вас! — строго сказала я, поджав губы.

А что это я с ним, как воспитанница пансиона благородных девиц, беседую? Бабоёги же так не выражаются! Я с опаской взглянула на осклабившегося орка и торопливо выпалила:

— Говорю, ступай с миром, сокол яснай! Сама справлюсь, чай, не впервой!

Пыхтя от натуги и стараясь не рассыпать уцелевшую землянику из кружки, я попыталась с молодецкой резвостью вскочить на ноги, но скрючилась в колесо от внезапной боли и тут же схватилась за поясницу, стараясь, чтобы этот жест выглядел как можно более эстетично. Всё-таки старость не радость, особенно в чужом теле, а нравиться хочется, пусть даже и орку.

— Ну-ну! — с трудом сдерживая смех, пробасил тот, как-то подозрительно взглянув на меня, словно пытался пронзить меня взглядом насквозь, а потом небрежно взял за шиворот и поставил рядом с собой, будто был подъёмным краном.

— Рагне Стигг — моё имя, — добавил орк, пока я слегка ошеломлённо смотрела ему в глаза, находясь под впечатлением от его поступка.

Голос орка пробуждал в душе странное волнение. У меня была давняя слабость к рокочущим басам.

— Ягуня! — немного нерешительно представилась я, чтобы не казаться невежливой, а потом, спохватившись, добавила с вызывающей нарочитостью: — А для тебя, красавчик, — Баба Яга!

Нечего тут панибратство разводить! Рагне Стигг кивнул и легонько поднял секиру, словно примериваясь, как сподручнее меня зарубить. Вот так знакомство! Я замерла от страха, пытаясь сделать вид, что меня это, как говорится, не колышет: заколдую — пикнуть не успеет, в крайнем случае кружкой по лбу припечатаю. И тут заметила, что по лезвию секиры змеится изящная руническая вязь с подозрительно знакомым символом по центру узора. Что-то он мне напоминал? А! Такой же был в виде татуировки на шее того парня из метро, о котором я так много мечтала! Совпадение или знак свыше?

— Вон она, живая! — раздался в этот момент голос Воронессы, чьи зоркие глаза уже заметили меня в можжевельнике, и ворона ринулась ко мне, а следом — верный Бардадым, у которого голова была обвязана куском ткани в районе обломанного левого рога: травма на работе.

Увидев их, орк водрузил секиру на плечо, а я невольно отметила, что накачанности его мускулов позавидовал бы и Арнольд Шварценеггер. Сам же зелёный «культурист», нагло отобрав у меня кружку с земляникой, казавшуюся в его ручищах маленькой кофейной чашкой, пошёл прочь, ломая сучья, как носорог, и лихо закидывая ягоды в рот.

— Да как вы?.. — Возмущённая таким незаконным отъёмом нажитого тяжким трудом имущества, я хотела добавить «смеете», но орк расценил это начало по-своему.

— Рагне Стигг! Кликни, если что! — повторил он, не оборачиваясь, наверное, решив, что у меня прогрессирует старческий склероз.

То ли он, и правда, хотел меня тут в капусту порубать, а ворона его спугнула, то ли на самом деле помочь собирался, то ли тоже, как я, за ягодками пришёл. Кто их, орков, разберёт?! И для чего мне его имя?

— Эй!.. — начала я, решив уточнить это, но зелёный гигант внезапно растворился в зелени леса, будто его развеяло ветром.

Может, он какой-то орочий колдун с секирой вместо волшебной палочки?

— Что это было? Что вообще происходит?! — в недоумении спросила я у козла-телохранителя, подоспевшего, когда орк уже скрылся из виду.

— Леший знает! — мотнул головой Бардадым.

— Уж энтот знает, ой, знает! Факт! Он мужик башковитый! — согласилась Воронесса и, подняв что-то с земли, показала мне.

Это был портрет в стиле лубочной живописи исполненный на аккуратно выпиленной дощечке, и с этого портрета на меня смотрел некто с острым суровым лицом, обрамлённым длинными иззелена-чёрными волосами, тронутыми сединой, и с повязкой на одном глазу. Ну точь-в-точь Кадваладур из моих тайных помыслов, как я его себе представляла! Правда, шляпа из большого лопуха никак не вязалась с образом колдуна, который так поднаторел в покорении государств.

— Только где ж его сыщешь сейчас? — добавила Воронесса. — Ты ж ему, Ягуня, намедни от ворот поворот сделала, когда он свататься приходил. Прямо так и сказала: «Не встречать, дескать, пень ты трухлявый, нам вместе зорьки ясныя!»

Я невольно рассмеялась, представив себе это сватовство. Значит, Ягуня у нас, завидная невеста? Даром что нога костяная! Видать, мощной харизмой баба берёт! А может, и орк… того… в смысле, свататься приходил, и секирой махал так, для пущей убедительности, чтобы показать, какой он работящий да умелый, так сказать, дровосек?

— Отказала, значит, так надо было! Без леших разберёмся! — сказала я, важно приосанившись, а потом решительно пошла туда, где на месте избушки зияла приличных размеров взрывная воронка, а рядом высился завал из надломленных сосен и валялось много разного добра, оставшегося от бабояговских богатств.

Вот это сила! Кто же это мне, то есть Ягуне, такую «свинью» в тротиловом эквиваленте подложил?! А ведь эта старая ведьма сама мне советовала из избушки не выходить. Может, она этот взрыв и подстроила? Но для чего? Да нет, быть не может! Или леший отвергнутый подсуропил? Тоже вряд ли: не стал бы он лес свой опасности подвергать! Хотя ревность многих толкала на странные поступки. Бывает даже бред ревности как клиническое проявление этого кошмара. Можно было бы даже провести научное исследование на тему: «Параноидальные расстройства и синдром Отелло у леших запендяйского пошиба». Только для начала этих леших надо бы сперва отловить. Я машинально подняла с земли ещё один портрет, валявшийся среди других пожитков, и, насупившись, уставилась на донельзя худощавую, даже чахлую физиономию какого-то зомбиобразного дядьки в короне, сидящего на костяном троне. Впрочем, этот индивид выглядел очень элегантно, даже величественно и в какой-то мере привлекательно.

— А этот кто — тоже жених или так, родственник? — с сомнением спросила я, слегка поёжившись от пронзительного взгляда этого тощего красавца.

— Это?! Вот уж точно у тебя местами память отшибло, Ягуня! — встревоженно каркнула Воронесса, заглянув мне через плечо. — Это ж Кощей — товарищ твой по работе!

— А! Точно, точно! — Я звонко рассмеялась. — Я и смотрю: товарищ Кощей собственной персоной!

— Не товарищ, а Его Величество Чернобог — Чахлый Повелитель Нави! — почтительно произнесла Воронесса, словно обращалась к божеству. — Ты поосторожнее с ним, а то этот товарищ так отоварит за оскорбление, что мало не покажется!

— Вот так титул у него! Прикольно будет посмотреть на того, кто его потом унаследует! — продолжала смеяться я.

— Нет наследников у Кощея, — сказала Воронесса. — Почитай ужо века три мается, и это только на моей памяти! Шибко, говорят, у него кровь аристократически холодная, не может ни с чьей горячей единение произвесть! Пару себе достойную никак не сыщет! Стольких женщин уже с путя верного сбил мощной харизмой своей — подумать страшно! Ну да бессмертным с наследниками можно не торопиться!

Я покачала головой, словно хотела таким образом собрать все мозги в кучу для важного решения. Ну, дела! И что теперь делать? В Навь мне пока рановато, в Правь не возьмут, надо что-то придумать, как в этом мире обустроиться. Идея пришла в голову неожиданно, как любое озарение.

— Воронесса, раз уж так всё получилось, напомни-ка мне всё про тайник! — сказала я, старясь выглядеть уверенно, хотя, конечно, не понимала, о чём говорю.

— И то правда! Заначка сейчас пригодится! Ты всё-таки гений, Ягуня! Будто заранее знала, что случится, да и пора убираться отсюда: место опасное! — воскликнула ворона и полетела куда-то в глубь леса.

Я направилась за ней верхом на козле, любезно согласившемся быть моим скакуном, потому что ступа тоже пострадала от взрыва. От неё остался один подъёмный механизм, которым мы нагрузили Бардадыма. Деревянная ёмкость разлетелась в щепки и не подлежала восстановлению. Бардадым сказал, что нам следует заметать следы, чтобы нас не нашли недоброжелатели, взорвавшие избушку, поэтому я, восседая на нём задом наперёд, всю дорогу энергично размахивала уцелевшей метлой, словно дворничиха-кавалерист.

До места мы добрались уже к вечеру, когда начали сгущаться сумерки, а, проще говоря, темень стояла — зги божьей не видать! Мне стало страшновато, потому что в отдалении заунывно завывали волки, совсем рядом ухали совы, не говоря уже о противном писке летучих мышей, одна из которых врезалась мне в лоб и шмякнулась на траву (лоб у Ягуни был бронебойно крепкий).

— Здесь! — объявила Воронесса, неизвестно по каким критериям определив нужное дерево, словно опытный дятел. — Там вверху дупло, а в нём твой тайник и есть!

— И как до него добраться? — озадаченно пробормотала я, взглянув ввысь: крона чёрной сосны терялась высоко в звёздном небе.

— Светляков вызывать надо! Ты же помнишь свои шепотки? — подсказала ворона, а Бардадым помог мне взобраться на нижнюю ветку.

Перспектива совершить смертельный номер по древолазанию на большую высоту в одном лапте и неудобной заплатанной юбке меня не радовала, но деваться было некуда. Я карабкалась вверх, думая о том, как вызвать светляков. В голову лезла всякая ерунда из детских считалок в стиле:

— Светлячок, светлячок, триста ватт — один бочок, засвети (не в глаз, конечно!), если ты не дурачок!

Я бормотала этот стишок без надежды на успех, но вдруг заметила, что вокруг стало заметно светлее. На мой призыв откликнулся целый рой светлячков — видимо, в дурачках летать никому из них не хотелось. Вскоре я разглядела дупло, похожее на раззявленный рот, и с опаской запустила в него руку. Есть! Игра стоила свеч: в темноте древесного тайника лежал небольшой узелок, полный загадочных предметов. Спустившись и развязав его, я поначалу нервно рассмеялась, потому что первым, что я увидела, был клубок синей шерсти, наводивший на мысли о том, что самое время сматываться, пока по рукам и ногам не повязали. Ещё был кусок мыла (хорошо, что без верёвки), сложенный вчетверо рушник с красивой вшивкой и мережками, новенький резной деревянный гребень, два малюсеньких пузырёчка, наполненных странными жидкостями, крупный белый янтарь, по форме напоминающий сердце с застывшими доисторическими мошками внутри, и наконец — новая нарядная одежда микроскопического размера, будто для куклы. В общем, целое приданое — бабояговский набор!

— Всё цело! — объявила Воронесса, рассмотрев содержимое узелка. — Нам везёт! С таким скарбом жить можно!

Мне хотелось расспросить её о назначении загадочных предметов, но момент был неподходящий: все устали, и надо было устраиваться на ночлег. Мы бросились в объятия Морфея в шалаше из жердей, дёрна и хвойного лапника, который мне быстро удалось соорудить с помощью принявшего человеческий облик Бардадыма и роя светлячков, добровольно освещавших нам окружающую территорию. Пригодился опыт походов с ночёвками, правда, костёр решили не разжигать, чтобы не привлекать к себе излишнее внимание. Во сне в полной темноте мне слышался стук топора, и чей-то невнятный голос без перерыва по кругу то вкрадчиво, то угрожающе повторял одно и то же слово «Ючкл» (кто бы знал, что это такое?). Шептун прятался рядом, будто стоял за моей спиной, но я никак не могла его увидеть, и это было страшно.

Пришлось применить технику управления снами, которую я изучила несколько лет назад. Она заключалась в том, чтобы осознать во сне, что ты спишь, и представить, например, нужную вещь, которая может помочь, как бы перенести её в свой сон. Я первым делом призвала светлячков, а потом, когда пространство сна стало светлым от их присутствия и страх отступил, представила зеркальце в руках, с помощью которого собиралась разглядеть того, кто прячется за спиной. Но возмутитель спокойствия оказался очень проворным, и я успела заметить только тёмную тень, метнувшуюся прочь. Тень была крупная, предположительно, мужская, хотя среди женщин тоже встречались крупные экземпляры. С мыслью об этом я проснулась.

Утренний свет пробивался сквозь ветки, закрывавшие вход, разогнав все проявления ночи. Как же всё-таки хорошо! А воздух какой! Свежий и сладкий от ароматов дикого шиповника, как медовая патока! Я села и с удовольствием потянулась, заметив, что в шалаш проникла бородатая морда Бардадыма.

— В путь пора! Ме-е-е-ешкать нельзя! — бодро проблеял он.

С этим трудно было не согласиться. Только куда же нам, бездомным, податься? Я высунула голову из шалаша, осматривая место нашей вынужденной ночёвки. Небольшая поляна в чаще с живописными соснами, стволы которых казались охрово-янтарными, была устлана ковром из опавшей хвои и шишек. В этот момент откуда-то из глубины леса вдруг прозвучало опасливое и усталое:

— А-Ау-у! Выходь, кто живой!

— Поздно! — приглушенно каркнула Воронесса, сидевшая на нижней ветке сосны, в которой был тайник. — Кажется, вороги лютыя на наш след напали! Беги, Ягуня! Мы с Бардадымом тебя прикроем!

— Да ладно! Какие вороги?! — рассмеялась я. — Станут они так аукать! Враги тихо должны подкрадываться, исподтишка, а это просто заблудился кто-то. Человеку помочь надо!

Я выбралась из шалаша и пошла на звук, тоже аукнув в ответ. Бардадым бежал впереди, намереваясь принять возможный удар на себя. Каково же было наше обоюдное удивление, когда нам навстречу из-за сосен вышел усталый, запыхавшийся худосочный юнец в кольчуге и шлеме, съехавшем набок в процессе долгого блуждания по лесу.

— Не прогневайся, Баба Яга! — с низким поясным поклоном обратился он ко мне. — Беда! Княжна Горислава меня к тебе прислала!

— Что стряслось?! — спросила я.

Было одновременно страшно и интересно.

— Князь наш, Володарь Светлый, занемог, хворь незнамая его одолела! — выдал посыльный и смахнул слезу со щеки.

Видно, князя любили, иначе его болезнь не вызвала бы такую реакцию. Я хотела расспросить о симптомах неожиданной княжеской хвори, но бдительная Воронесса опередила меня.

— А как ты нашёл-то нас, соколик? — спросила она, явно метя клювом ему в глаз на случай неадекватных враждебных действий.

— Да! — поддержала её я.

Кстати, дельный вопрос. Я тут, понимаете ли, следы метлой заметаю, шифруюсь, как секретный агент, а этот малахольный сразу меня разыскал! Ну как так-то?!

— Так княжна мне клубочек твой заветный отдала, — обращаясь ко мне, простодушно признался гонец, расплываясь в улыбке — Ты же сама его ей подарила, и слова таковы молвила, дескать, ежели что, то брось клубок на землю, он дорогу ко мне, ну то есть к тебе, и укажет!

Гонец поднял с земли клубок, похожий на тот, что был у меня в узелке, как брат-близнец, только красного цвета, и показал его мне. Ни я, ни Воронесса не заметили этого вязаного артефакта, потому что клубок закатился в небольшую ямку и тихо лежал там, как шпион в засаде, пока гонец не извлёк его на свет божий.

— Помню, помню! — соврала я и, отряхнув клубок от сухих хвойных иголок, сунула его в карман.

Интересно, сколько таких клубков и кому успела раздать Ягуня? Может, какой-нибудь серо-буро-малиновый есть и у неизвестного подрывника-любителя?

— Так не погнушайся княжьим приглашением, в хоромы поспешай! Горислава-княжна в терему сидит, убивается, не спит, не ест, не улыбается, тебя три дня и три ночи дожидается и горькими слезами умывается! — поэтично сказал на это гонец.

— Не в силах Баба Яга! — неприветливо прокаркала Воронесса. — Сама хворью мается! Не осьмнадцать уж ей, чтобы по хоромам по первому зову бегать! — Потом, наклонившись к моему уху, тихо каркнула: — Смотри, Ягуня, живую воду на князя не трать: мало её осталось, а пополнить негде! Этот главарь правящей верхушки нам в своё время дом в столице продать отказался. Из-за него, правдолюба старого, почитай, так и живём на выселках!

Я вспомнила о загадочных пузырьках из бабояговского приданого. Вот, значит, какое богатство в моём узелке заветном спрятано! Наверное, гребень и рушник, не говоря уже о янтаре, тоже не просто так там лежат. Посыльный посмотрел на меня с такой мольбой, что мне стало не по себе. Конечно, в университете мы худо-бедно изучали медицину, и сельский целитель средней руки из меня бы вполне мог получиться, к тому же исцелять душу — это моё призвание как психолога. Правда, Ягуня говорила мне, что надо отсидеться в избушке до её прихода, но ведь отсиживаться теперь негде, и неизвестно где проще скрыться от неведомого врага — в княжеском тереме или в чаще леса, куда может прийти любой, у кого есть волшебный клубок. К тому же мне страсть как хотелось увидеть этот сказочный мир! Может, тут и Кощеи над златом чахнут, и русалки на ветвях сидят, и ещё что-то потрясающее происходит, а я прятаться стану?! Потому мой ответ был предопределён.

— Чем смогу, помогу! — сказала я, вызвав удивлённый взгляд Воронессы.

— Благодарствую! — Гонец снова поклонился в пояс. — Только поторапливаться надо, как бы князь наш не помер!

Хорошо сказать «поторапливайся», а как? Теоретически, конечно, можно попробовать воспользоваться клубком, но как его применять и подействует ли он в обратном направлении, было непонятно, да и идти, наверное, далеко.

— Поторапливаться, говорю, надо! — осторожно напомнил гонец.

— Обожди, парень! Не видишь, Баба Яга думу думает?! — сказала Воронесса, а потом села мне на плечо и шёпотом спросила: — Ты что, Ягуня, забыла, как колдовать?!

— Подготовиться надо, в порядок себя привести! — сказала я ей, старательно разыгрывая невозмутимость. — К князю идём ведь, не к лешему какому!

— А что у нас не в порядке?! — не поняла Воронесса.

— Ну как же?! Не могу же я явиться в терем без причёски и верхом на козле?! — пояснила я.

— Что ж тут такого?! — всплеснула крыльями Воронесса. — Все знают, что у тебя такой характер — на хромой козе не подъедешь, так почему же тебе на козле не прискакать?

— Ну есть же какой-то дресс-код! — сказала я. — Платье, там, и так далее…

Воронесса взглянула на меня, как на инопланетянку, наверное, решив, что Ягуню опять клинит не по-детски.

— Коли обрядиться хошь, то в чём же дело?! Только перед кем казаться-то, не пойму: был бы жених какой приличный, а тут — недоразумение одно! — сказала ворона и выхватила из узелка те самые кукольные наряды, а потом намеренно уронила их на землю.

Через мгновение, едва коснувшись хвойного ковра, они превратились в славянский наряд дивной красоты: похоже, Ягуня держала его про запас для особенных случаев, может быть, даже для свадьбы. Вскоре я уже умывалась чистейшей и леденющей водой из ручья, чтобы надеть на себя это великолепие.

— Ей всё идёт, даже ме-е-е-ешок с прорезями! — констатировал Бардадым, окинув меня восхищённым взглядом, а посыльный княжны вообще потерял дар речи.

Чёрная длинная до пят рубаха с потрясающе красивой красной вышивкой на рукавах и груди, понева из шерсти волка надетая поверх неё, да ещё шикарный пояс с орнаментом выглядели просто великолепно! Надо сказать, что фигура у Ягуни была о-го-го — хоть на подиум выходи! Даже юбка с заплатками и старая потрёпанная рубаха не могли её испортить, а тут — такая обнова!

Но это было только начало превращения! Вместо повязки «а-ля Солоха» я с помощью деревянного гребня и шишек, которые использовала вместо бигуди, создала вполне сносную укладку и повязала на лоб чёрное очелье с алой вышивкой, чтобы седые пряди не лезли в глаза, затем придала ногтям миндалевидную форму, подпилив их камнем, и слегка выщипала брови. К выходу в свет готова! Только как туда выйти? А что, если..? Мой взгляд упал на уцелевший подъёмный механизм, оставшийся от ступы.

Часа через два лесная живность, в ужасе затаившись, наблюдала, как низко над макушками сосен на бреющем полёте мчится непонятное нечто, напоминавшее мини-кукурузник, варварски созданный из сухих веток, соединённых с помощью нитей из красного клубка. То ли потому, что клубок был волшебный, то ли по какой-то другой причине, этот «рус-фанер», хоть и с трудом, всё же поднял в воздух всю нашу компанию, отчаянно скрипя и норовя рассыпаться на запчасти.

На протяжении всего полёта высоко над нами маячила тёмная тень, напоминавшая тушу Змея Горыныча о трёх головах, но никакой атаки не последовало, да и сама тень буквально рассеялась в воздухе от порыва ветра, после чего я радостно перевела дух. Страшно, однако, когда направляешься незнамо куда, повстречать дракона на пути. Хорошо, что у меня был надёжный проводник, вернее проводница или пролётница, хорошо знавшая местность: Воронесса летела впереди, показывая дорогу, и к вечеру вдали показалось селение, где на фоне прочих домов эффектно выделялись маковки княжеских хором.