Академия волшебства. Дар взаймы

Маргарита Ардо (2023)

Заблокировали магический дар? Не беда! Я знаю, что нет нерешаемых проблем, когда у тебя есть хитрость и знания в запретной магии. Последнее оценил по достоинству даже ректор моей академии — магистр манипуляций, сэр Алви, ведь загадки, с которыми он столкнулся, обычными методами не разгадать. Но, похоже, ему также хочется разгадать и меня… Как относиться к этому, ведь он невыносим, да еще и рядом постоянно оказывается красивый и опасный оборотень?

Глава 3

Алви

Я нашёл её в гостиной-атриуме. Мама стояла у камина, занимающего чуть ли не полстены, и задумчиво смотрела на огонь. Свет был погашен, игра пламени отражалась причудливыми тенями на барельефах под готическими сводами балконов второго этажа.

— Тебе не следовало приезжать, — негромко сказала мама.

От неё за версту тянуло опаской и отчаянием — два оттенка, столь не присущие герцогине Вагнер. И она тщательно пыталась их скрыть. Я ступил на мягкий старинный ковёр с изображением морских львов, который чудом не вытерся за сотню-другую лет.

— Ты мне совсем не рада? — спросил я, приближаясь и чувствуя тонкий аромат её любимых духов.

— Это было недальновидно, — резко развернулась она. — Я в опале, я жена заговорщика. Люди короля наверняка следят за каждым твоим шагом!

А подумала совсем не об этом. Она будто рванулась ко мне мысленно и тут же отпрянула. Однако ничего не дрогнуло на её лице великосветской красавицы. Зелёные глаза встретились с моими, изображая благородную вежливость; светлые волосы, уложенные в высокую причёску, немного вились, как у меня. Мы были мало похожи. Но мужчине не обязательно быть красавцем, обаяния достаточно. Я усмехнулся.

— Как выяснилось, я вообще близорук: заговор под носом не разглядел. Хоть сдавай диплом менталиста. И да, я сын заговорщика. А вообще, дознавателям Ихигару здесь было бы холодновато, — ответил я. — Они привыкли к другому климату.

Она будто не услышала, сказала:

— Близорукость для тебя — слишком большая роскошь. Ты не можешь себе её позволить. А погода нынче действительно не благоволит. Слуги доложили, что твоя повозка застряла в сугробах. Ты не пострадал?

— Ничуть. Прогулялся по лесу, нюхнул столь экзотического для меня мороза и встретил братца и сестру. Она прелесть, у него — сдвинута крыша. Считает себя оборотнем, представляешь? — хмыкнул я.

— Ах, эти… — протянула мама и, пропустив во взгляде страдание, — посмотрела в угол комнаты. — Метель и низкое давление всегда плохо влияют на слабые умы.

Я встал перед ней, склонил голову.

— Мам, мы так и будем говорить о погоде и сумасшедших или ты всё-таки разрешишь мне тебя обнять?

Она странно качнула головой. Не дожидаясь позволения, я заключил маму в объятия, коснулся губами бархатистой щеки, уловив тщательно скрываемую дрожь, неприятные эманации страха и нежный мамин запах. Господи, как же я соскучился!

Её рука осторожно коснулась моей головы, погладила плечи. И сдалась.

— Ах, Алви!

Мама, словно её разморозили, прильнула ко мне, притянула мою голову. Поцеловала в лоб горячо. И вдруг отстранилась, снова спрятав материнское тепло глубоко под корсет. Отошла в угол атриума, укрытый тенями, и повернулась ко мне. На люстре зазвенели подвески от её волнения.

— Я не менталист, но знаю, о чём ты думаешь, — сказала мама. — Ты винишь меня в том, что я уехала и не предупредила тебя!

— Ты точно не менталист, — рассмеялся я, а у самого гора упала с плеч: я не ожидал, что отец будет готов пожертвовать мной ради собственной победы, но очень боялся, что мама знала и согласилась на его замысел, пусть молчаливо.

Она часто соглашалась с тем, с чем была не согласна, потому что очень ценила комфорт и собственный покой. К счастью, сейчас она говорила искренне, у искренности всегда ясный привкус, как у воды из ручья. Даже чужая, она омывает тебя изнутри.

— И всё же ты осуждаешь меня, — тихо произнесла мама. — За то, что сбежала… Но внезапно я стала персоной нон грата. Все, в том числе и король, думают, что я была в курсе заговора.

— А ты не была? — подмигнул я, окончательно расслабившись. — Разве жена не всегда догадывается, когда муж что-то затеял?

Мама поправила причёску и с глубоким вздохом призналась:

— А разве были времена, когда твой отец не замышлял чего-то? Вопрос лишь в том, против кого или за что? Вечный интриган, которому надоело быть серым кардиналом… Знаешь, в последнее время мы жили, словно чужие. Я была уверена, что Ронар завёл новую любовницу. Но разве я бы стала устраивать скандал или опускаться до шпионажа? Я просто жила своей жизнью: благотворительные балы, литературные вечера, собрания женского общества. Я собиралась переехать в летнюю резиденцию, потому что дома, как бельмо в глазу, постоянно был этот несносный Джестер. Теперь я понимаю, зачем он приезжал! Никогда не прощу себе, что позволила ввести его в дом! И твоему отцу не прощу то, что он предпочёл его вместо тебя!

— Не прощать для здоровья вредно, — усмехнулся я. — Кстати, ты уверена, что я отпрыск Ронара Вагнера, а не, допустим, какого-нибудь милого пажа при дворе?

Мама вскинулась, ошпарив возмущением:

— Что ты такое говоришь?!

— Надеялся на логичное объяснение его поступка.

«И что мне полегчает».

Я сел в кресло поближе к огню, закинув ногу за ногу. Протянул руку к камину, ловя пальцами тепло.

— Когда кто-то живёт только холодным расчётом, он забывает, как это — любить. Найти сердечное объяснение поступкам такого человека невозможно, — проговорила мама и, наконец, вышла из темноты, в которую пряталась, как в шаль.

«Особенно того, кого поглотила тёмная магия».

— Мам, я не виню тебя.

Она поёжилась, обняв себя руками.

— Я не сбегала сюда специально. Ронар распорядился начать ремонт в поместье, а я хотела, чтобы тут всё было по-моему, это моё наследство! Приехала, и тут на меня обрушились новости… Прямо с дороги!

— Приятно, что хоть о тебе он позаботился.

— Скорее, прочил другую женщину на трон рядом с собой, — обиженно сказала мама.

Я встал и обнял её, чувствуя, что она начинает таять.

— Но он не на троне, а ты несравненна! — А затем взглянул маме в глаза. — Я чувствовал, что ты не хочешь меня видеть. И потом эта записка: «Не приезжай». Зачем?

— Ты пока обласкан милостью короля, но она быстротечна. Зачем дразнить спящего пса?

— А ты не слишком-то уважительна к Его Величеству, — ухмыльнулся я.

— Потому я никогда не вернусь из Азантарна в Ихигару, — ответила мама, но тут же, поджав губы, глянула в окно. — Мне в самом деле не следовало говорить так о благонравном короле Стэрриане, ты прав, прости…

— Здесь никого, кроме меня, нет. Я бы почувствовал.

— А вот я постоянно чувствую чей-то взгляд. И присутствие, — вдруг призналась мама. — Я не обладаю сильным даром, но всё же… Да и в селении говорят разное.

Я тоже глянул за окно.

— Там лишь голые сучья и снег.

— Даже голые ветки, которые кажутся мёртвыми в морозы, тайно работают, готовясь к весне. Так говорил твой отец.

— Не хочешь же ты сказать, что он?.. — поразился я, а мысли хаотично заскакали, подбирая варианты, как отец мог пробиться сюда из пустыни Храххна, куда он был сослан навечно без возможности выйти за её пределы. Неужели он нашёл способ? Он ведь в самом деле великий маг…

Мама передёрнула плечами.

— Я не знаю. Возможно, мне кажется… — Она коснулась моего плеча рукой и, наконец, улыбнулась. — Ты, наверное, устал с дороги? И голоден?

«Скорее поражён, — подумал я, — действительно стоит разобраться».

* * *

Прежде чем расслабиться у огня и предаться чревоугодию, ибо в столовой слуги готовили настоящий пир, я достал из пространственного кармана поисковой порошок. Подбросил в воздух не щепотку, а несколько пригоршней — щедро, чтобы даже тараканы, если они тут водились, не ушли незамеченными.

— Ищи наблюдателя! Опасность! Ищи чужое! — дал приказ я.

Фиолетовый порошок подлетел выше, заискрился и, словно шёлковый шнур, направился по замку выполнять свою работу. От нехороших предчувствий у меня свербело под ложечкой. Щёлкнув пальцами, я запустил магический шар над головой, чтобы без задержек подсветить любой укромный уголок.

Но скоро я понял, что был не прав — следовало изначально перекусить, а потом уже рыскать по бесчисленным коридорам, комнатам и лестницам, — я и забыл, насколько велик был замок деда. Толком не начатый ремонт в левом крыле был брошен, там царили пустота, ободранные стены и пыльные полы.

«Здесь вполне можно было бы устроить северный филиал академии, места бы хватило», — подумал я.

Но пока поместье принадлежало матушке и стало её домом, покушаться на него не стоило. Мама наверняка и так страдала без роскошных парков и дворцов, коих в одной столице Ихигару у нас было два, не считая пригородов и провинциальных «особнячков». И вдруг меня одолела мысль: «Позвольте, если матушка не вернётся в империю, мне придётся следить за всем этим добром самому?»

Нет, я решительно не хочу заниматься ни дворцами, ни садами! А значит, стоит обелить имя мамы и доказать перед королём её непричастность к заговору! На редкость дурацкая ситуация!

Я поморщился, забегая вслед за светящимся фиолетовым вихрем на лестницу к спальным комнатам. Пять из них пустовали, однако следующая дверь была заперта. Фиолетовая лента скользнула в щель под притолоку, а мне пришлось постучать.

— Кто там? — послышался женский голос. — Я ещё не готова спуститься к ужину.

— Герцог Вагнер, сын хозяйки…

Дверь мгновенно распахнулась, на пороге появилась темноволосая пышнотелая южанка маминых лет со смутно знакомым лицом, пошлым красным шарфом на голове и аурой прохиндейки.

— Ах, Алви, малыш! — расцвела она и бросилась обниматься.

— Стойте, стойте! — Я вырвался из объятий мадам. — С кем имею честь?

Она расширила чёрные глаза так, что густо накрашенные ресницы воткнулись в веки.

— О, вы не узнали меня, сэр Алви?!

«Так-то лучше».

Я мотнул головой.

— Леди Сара Моррис Хинтара, — расцветая улыбкой, произнесла эта мадам, мало похожая на аристократку.

— Мадам Хинтара? — опешил я.

В моих воспоминаниях мамина компаньонка выглядела, как стройная волоокая лань, а не вот это всё.

— Узнал! — Мадам вскинулась телесами и вновь бросилась обниматься.

Я отстранился, — то что она видела меня в детских панталончиках, — не повод душить меня грудью.

— Прошу прощения, мне надо войти, — сказал я и отодвинул мадам, как плюшевую куклу.

Поисковые вихри тем временем обнаружили много чужого, что не удивляло: шкаф, забитый платьями, шкатулки с украшениями, гадальные карты на столе, руны в мешочке, недопитый кофе в тонкой фарфоровой чашке и затушенную сигару. Пахло дешёвым шарлатанством вперемешку с щенячьей радостью. Неужели она мне правда рада? Это не взаимно.

— Сэр Алви, дорогой, — приговаривала она, с любопытством рассматривая сверкающие вихри поискового порошка, — вы так выросли! И, к чести вашей матушки, совсем не похожи на отца!

— Она старалась. Как вы оказались здесь? За тысячу вёрст от Ихигару?

— Ваша матушка просила сопроводить её в дороге. Она грустила, скучала, как я могла отказать подруге?! Хотя здесь ужасно, адски, преневозможно холодно!

Она поёжилась, кутаясь в чёрную шаль.

— Не знал, что вы до сих пор дружите…

— Ах, вы, молодёжь, совсем не интересуетесь жизнью старшего поколения! — проговорила мадам Хинтара.

Тем временем крышка одной из шкатулок приподнялась, и оттуда вылез крошечный стебелёк с двумя листиками на верхушке, похожий на молодой бамбук. Перебирая воздушными корнями и дрожа, бамбук прошаркал корнями по скатерти. А затем ловко юркнул в кофейник.

— Бедняжка Кузу, — причмокнула губами мадам Хинтара, — Никак не может согреться!

— Что это за ходячий укроп? — спросил я.

— Стиполус активный, водится на востоке, в засушливых районах. Если вода уходит, стиполус отправляется на поиски нового оазиса.

— То есть он из пустыни? — нахмурился я. — Из Храххны?

— Сэр Алви, голубчик, вы мне допрос устраиваете? Я привезла его с родины моей матери. Город Шараам стоит среди пустынь, но до Храххны от него очень далеко.

«Врёт. Зачем?..»

Тем временем поисковый порошок покрутился над головой мадам, словно проверял вульгарный шарфик, и вылетел прочь. Значит, здесь не было опасности и наблюдателя. Как и вкуса.

— Велите слугам сильнее растопить печь, — сказал я.

«Можете прыгнуть внутрь, точно согреетесь!»

— Увидимся на ужине, голубчик! — пропела вслед мадам.

Надеюсь, мама с тоски не привезла сюда фургон мошенников и бочку прилипал…

* * *

Нет, таковых поисковый порошок не обнаружил. Когда я вновь оказался у входных дверей, дворецкий, похожий на подтянутого бобра в ливрее, вежливо посторонился. Вихри порошка вздыбились на подносе, куда обычно кладут почту. Брызнули фиолетовым фонтаном и понеслись куда-то вниз — к плинтусу. Я бросился туда и, не касаясь, поднял с пола конверт. Порошок продолжал сверкать вокруг.

Конверт был маленький. Неприметный. Плохо запечатанный — с одного угла топорщился отклеенный край. «Мисс Шинарихасса» — значилось на конверте так бледно, что поначалу показалось, будто надписи не было.

Дворецкий приблизился ко мне.

— Сэр…

— Что за госпожа Шинарихасса? — спросил я в лоб. — Горничная? Служанка? Экономка?

Дворецкий с достоинством ответил:

— Таких у нас нет, сэр Алварин. Со всем уважением.

— Да хоть и без уважения, — пробормотал я. — Тогда как изволите это понимать?

— Видимо, ошибка на почте, сэр. Уже поздно. Завтра же с самого утра я велю кому-либо из слуг вернуть письмо и разобраться.

Разглядев конверт через перигей, позволяющий видеть магическим зрением, я не обнаружил на находке ни капли магии. Однако заявил:

— На почту я наведаюсь сам. Обратного адресата нет, значит, отправили отсюда, кто-то из местных. А теперь, как вас, любезный?

— Фергюсон, сэр, Эдвард Фергюсон.

Недолго думая я вскрыл конверт ножичком. Дворецкий в ужасе воскликнул:

— Что вы, сэр, чужое письмо! Никак нельзя!

— Всё равно надорванМне можно. Всё равно надорван, — буркнул я и уставился с недоумением внутрь конверта.

Он был пуст.

— Как странно, — пробормотал дворецкий.

И вдруг рядом стоящий лакей — тот, который первым нашёл меня в лесу, — заметил:

— Ни буквочки. А давеча Летти, служанка, что чистит золу, обнаружила в камине горстку букв…

— Букв? — удивился я. — Остатки на сожжённой бумаге?

— Нет, просто буквы из пепла, — сказал дворецкий. — Отдельные, словно из печатной машинки. Но они рассыпались в обычный пепел, когда Летти при мне поворошила их кочергой.

— А магия в них была? — навострил уши я.

— Простите, сэр, среди нас нет магов, — покраснел дворецкий.

«Боже, дыра какая, ни одного мага…»

— Я тоже видела буквы, — вдруг из-за плеча пробормотала мама. — Сегодня, как раз перед твоим приездом. В камине. Думала, мне показалось.

И тут же я явственно прочитал её догадку: мистические буквы высыпались из этого конверта. Мама покраснела и отмела идею, как глупую, а я придержал в уме.

— Интересная у вас тут корреспонденция! — Я цокнул языком. — А ты, мама, велела мне не приезжать! Сама хотела поразвлечься мистикой и цирком с лошадьми?

— Какими лошадьми? — моргнула мама.

— Теми, которые гадают на всём, что движется, — заметил я. — Что изображали «показавшиеся» буквы?

— Ничего… — моргнула мама.

— Летти неграмотная, но, как по мне, там была полная белиберда, — вставил дворецкий.

Дверной колокольчик неистово зазвонил. Дворецкий подошёл к двери. С запахом мороза и волнения в холл ворвалась метель и та самая сестра пседооборотня в одном лишь тёплом платье.

— Простите, — выдохнула она и упала в обморок.

Прямо мне в руки. Как мило…