Призрак на барной стойке

Макс Шнайдер, 2019

Это рассказ о том, как пьяные музыканты чуть не погибли в заброшенном отеле.

Основано на реальных событиях

Я лежал на кровати и болтал с женой. Она утверждала, что внутри мужская и женская жопы совершенно одинаковые, поэтому некоторым людям нет никакой разницы, кого трахать.

У меня другая точка зрения. То, что окружает женскую жопу, прекрасно. А мужские волосатые ягодицы отвратительны. И свою точку зрения я готов яростно защищать.

— Так если внутри все одинаково, — сказал я, — так давай я пойду трахать всех подряд. Ведь без разницы, что снаружи. А жить буду с тобой.

— Ну и иди.

— И не возвращайся, да?

— Угу. Только я про жопы говорила, а не про трахать.

— То есть в жопы трахать можно?

— Трахай.

— И возвращаться можно?

— Возвращайся. Только будешь письку свою класть отдельно, с краешку кровати.

— Это как, к тебе спиной что ли спать? На правом боку?

— Ага.

— Я и так все время на нем сплю, потому что ты мне говоришь отворачиваться, когда я храплю. Ты меня к этому полжизни готовила.

— Только ты тогда в меня не суй свой обосранный член.

— Я и так не сую. Ты меня к этому тоже полжизни готовила.

Я встал и поехал на вокзал. На следующий день у нас намечался концерт в другом городе. Все мои друзья уже наверняка готовились к поездке. И действительно, я нашел их в спорт-баре недалеко от вокзала. Они как раз собирались заказать вторую бутылку водки. Я с радостью к ним присоединился.

Через час мы подошли к вагону. На платформе стоял совершенно пьяный Бубиков и опирался спиной на колонну, чтобы не упасть. Бубиков — это гитарист второй группы, не нашей. Мы едем выступать вместе.

— Что, уже нажрались, суки? — сказал Бубиков, и опасно качнулся в сторону заснеженного асфальта. Мы поставили его поустойчивее и пошли в вагон.

Места нам достались в основном возле туалета. У меня было боковое, чуть ближе к центру. Наш барабанщик Пух работал в пиццерии по соседству, и достал нам бесплатно две огромные пиццы. Поезд тронулся, и мы открыли пивко. Пицца была очень вкусной.

Подошел Бубиков. У него оказалось верхнее боковое прямо у выхода из вагона. Мы засунули его на полку, подперли гитарой, и начали пить водку.

Компания была веселая. Четыре человека из нашей группы, трое из другой, их же беременная вокалистка с мужем. Ну и Бубиков.

Мы пили часов до двух ночи. Я уснул прямо там, где сидел. Наш клавишник Кузя расстелил мне простынку и довел до полки. Спал отлично. Я всегда сплю как убитый, даже в поезде. Храпа других не слышу. Наверное потому, что сам храплю, как скотина.

Поезд прибыл рано, еще не было семи. Зимнее утро было адски холодным. Нас встретил местный парень, один из организаторов концерта, и повел к клубу, где предстояло выступать. Я шел, и за спиной иногда слышал, как кто-то поблевывал в стоящие по дороге урны. Кузя шел рядом со мной, Пух с Бородатым — впереди. Я понимал, что слабину дали не наши, и тихонько гордился.

Клуб оказался на окраине города, на пустыре. Рядом не было ничего. Ну то есть вообще ничего. Пойти было совершенно некуда. А на часах — десять утра. Поэтому мы забрались в концертный зал, осмотреть место выступления. Аппаратуру еще не привезли, и на сцене были только старенькая ударная установка и треснутое пианино. Инструменты немедленно опробовали. Бубиков и Керя (его басист) начали в четыре руки играть «Let it be», Керя запел. Кто-то взялся стучать на ударных, остальные снимали утренний концерт на телефон. Получилось неплохо. Но очень быстро стало скучно, и было решено пить пиво.

Конец ознакомительного фрагмента.