Голоса возрожденных

Макс Маслов, 2022

Когда дело касается вопросов власти и престолонаследия, рождаются самые темные существа… Увлекательное продолжение цикла «Под светом Сестринских Лун» вновь преподносит вам приключения знакомых героев. Опасные земли, сражения и тайны погрузят в атмосферу совершенно нового неизученного мира, где зло никогда не дремлет. Сэл Дженсен, героиня, попавшая в иной мир, всеми силами пытается вернуться домой. Но как бы не так. Власть Са́лкса, подобно гудящим ветрам, противостоит ее человеческим желаниям, вовлекая в пучину интриг, предательств и нелегких испытаний. Мир порабощенных островов разрывается на темные и светлые силы и вот-вот готов рухнуть. С чем столкнутся наши герои и какой ценой им достанется победа? Иногда даже добро может оказаться истинным злом. Погрузитесь в это многолинейное путешествие через призму читателя, сражайтесь, будучи одним из героев, и тогда земли обреченных раскроют вам самые таинственные и нехоженые тропы. В формате PDF A4 сохранен авторский макет книги.

Глава 14

Гатуи́л

Если мудреца спросить, откуда встает солнце, в каком месте душа роднится с прериями степей, он, не задумываясь, укажет вопрошающему путь на запад, махнув с заокеанским ветром к пристанищу уи́лских на́фти^[30] и гатуи́лких кхалкхи́́, к острову трехпалых гор.

Любой кочевник, пересекающий степи Гатуи́ла, кланяется им, как столпам трехвластия, завывая песнь свободных ветров. Встав на колени на расстеленный толстотканый ковер, он обозревает символ Орха́нской^[31] веры — огонь, высеченный на стане первой горы. Этот символ алеет толстыми линиями за сотню верст и утверждает власть великого Орхана. Затем кочевник устремляет взор к срединной горе и знаку уи́лских на́фти, белеющему оком вознесенного народа. Он прославляет справедливого правителя Кхона и то, как тот за десять лун истребил полночных псов. Кочевник прислоняет перст ко лбу и медленно переводит свой взор на третью гору. Так уста завершают паломничество к великому Эквили́ду — отцу гатуи́лских кхалкхи́́, чей символ — стрекоза — белеет краской на склонившейся горной спине. Теперь он может продолжить свой путь. Три направления, три дороги, поросшие выгоревшими на солнце травами, готовы привести его к правителям степных земель.

Дорога на запад проходит вдоль дельты реки Суми́р, дающей жизнь немногочисленным лесам Э́ку. Там, где ее глубокая излучина касается драконьего хребта Ёшу, и восседает дряхлый Орхан — правитель всего шатрового града. А называют этот град именем великого степного бога Ти́зу и владычицы потусторонних земель Илы — Тизуи́лом.

Барды в своих песнях описывают Тизуи́л как город, пестреющий разноцветными шатрами, от малых до великих, где чертогом властителя по праву считается Тартахи́ — шатер тронного зала. В нем каменными стенами площадь делится на десятки округлых комнат, в нем процветает мудрость старейших волхвов.

На улицах Тизуи́ла в вечной толкотне торговцев, ремесленников, скотоводов и карманных воришек можно отыскать что угодно, от тысячи полотен ткани, шкур, угощений на любой вкус до экзотических животных на поводках и хищников в клетках для участия в развлекательных боях. Всюду на шестах, утыканных по улицам, развевается общее для всех племен гатуи́лское знамя — треугольный лоскут белого цвета и сельгу́т на нем, вставший на дыбы. В чем в чем, а в разведении породистых скакунов конюхи знают толк. На окраине в десятках вольготных селье́р они разводят золотистых сельгу́тов, прибыль от продажи которых составляет большую часть Орха́нской казны. А уж как любят этих мустангов на соседних островах, знают многие не понаслышке.

Дорога на север от трехпалых гор пролегает через бесконечные степи, посреди которых изредка блестят от солнца мелкие озера и трясинные болота. В тех местах, устеленных костями падальщиков и полночных псов, разводят охотничьих птиц Я́рту, походящих на коренастых страусов, но лишенных оперения, и с кожей, покрытой ежовыми иголками. С помощью этих самых Я́рту уилские на́фти — народ бесконечных степей — изничтожил полночных псов, посягающих на хозяйственные дворы Ксихоба́на.

В отличие от Тизуи́ла, территориального соседа племени на́фти, поселение Ксихоба́на делилось на три общины, называемые местными перстами власти.

Южный перст населяли мудрые травники, врачеватели, животноводы и их слуги, в чьих полномочиях было возделывание сельскохозяйственных угодий. В общине было более двадцати животноводческих ферм, занимающих треть площадей всего острова, и более пятиста юртовидных жилищ, расставленных в просторную окружность.

Северный перст, отделенный от южной каменной кладкой по пояс, принадлежал военным стратегам и воинам, причисленным к составу единого войска Ксихоба́на. Помимо юртовидных жилищ, в собственность общины входили длинные шатровые казармы, тренировочные территории, пыточные клетки, кузни и каменные оружейные дома, защищающие от любых вражеских посягательств.

Заключительной общиной — восточным перстом — называли искусных ораторов, советчиков власти и предводителя всея Ксихоба́на — уилского Кхо́на, правящего всем племенем на́фти. Под Его Величество была выстроена небольшая каменная крепость Воршу, возвышающаяся над всем Ксихоба́ном и окопанная глубоким гиблым рвом.

Кхо́н не был столь мудрым и дряхлым, как Орхан, он считался молодым, амбициозным правителем, имеющим под своим крылом десяток жен и более двадцати пяти детей.

На одной из его крепостных башен белело всевидящее око, как напоминание своим подданным, что правитель видит всех и все.

Дорога на восток вела кочевников к побережью Гатуи́ла, к землям Иесуи́лских^[32] кхалкхи́́, которых зачастую ошибочно величали гатуи́лкими. Правил этими землями великий Эквили́д, восседающий на троне портового града Портури́за, что по обыкновению любил строить быстроходные корабли и исследовать границы Ве́зтинских вод.

Портури́за своим видом отличалась от всех градов Гатуи́ла тем, что бочком к бочку простиралась вокруг лунной бухты Сирх каменными строениями различных форм и предназначений.

Чередой прибрежных стражников высились ромбовидные башни, достигающие в высоту самых высоких хвойных шулье́р А́скии. Там восседали «смотрящие вдаль», почтовики, и таможенные надзиратели.

По записям книгописцев Са́лкса, с этих башен открывался поистине завораживающий вид на лунную гавань и десяток торговых судов и барж. Корабли Иесуи́лских кхалкхи́́ делались, как и прочие, из прочной древесины дерева шы́рис. Двухмачтовые, трехмачтовые парусные гиганты слепили глаза засмотревшимся, так как белоснежные паруса сияли от потоков лучистого солнца. Более мелкие речные суда, огибая размашистый остров, заплывали в истоки Суми́ра и доставляли продовольствие в дальние земли Тизуи́ла правителю шатрового града.

Гатуи́л был разделен правителями, но един сбором общей дани. И потому зачастую леса Э́ку полнились тружениками трех племен.

За смотровыми башнями, что также считались а́мисандами, простирались портовые торговые улицы, заставленные прилавками и телегами, гружеными плодами Шри́ку. Тут и там керамическими горшками высились груды посуды, доставленной из туманного Сэ́йланжа. Са́лкс поставлял на Гатуи́л окаменелые черепашьи яйца из кладок, познавших сотню лет. Они выглядели драгоценными, переливаясь всеми оттенками красного. Местами на ура разбирались шестифунтовые мешки с зерном, с семенами стойкой тифи́лии, выведенной в теплицах Са́лкса. И везде пользовались спросом апаки́йские клинки, блестящие на солнце.

Дальше прилавков в звуках молотов можно было узнать кузни, в запахах браги — питейные таверны, в развратном виде гатуи́лок — дома похоти и ласк. А уже после — школы, фермы, жилые постройки. Но чертог великого Эквили́да, громоздящийся красной крепостью с десятком башен, находился еще дальше. Он занимал собою полверсты каменного плато, простирающегося от прибрежного града вплоть до степей Ксихоба́на, и смотрелся великим красным отрогом. Там и восседал мудрый правитель на троне просторного Футура́ха — зала великих монархов.

Красная крепость, увенчанная знаменами Гатуи́ла, служила пристанищем для сотен мелких птиц, сложивших в нишах скульптурных стен свои неаккуратные гнезда.

Опоясывающая череда арочных окон делала пустоту красных стен продуваемой всеми ветрами, и потому зачастую в просторных залах стоял стозвучный гул. Правитель, окружив себя слугами разной величины, любил слушать песнь ветра, он исполнял одну из прихотей — услаждал его уши, когда слугам приходилось возлагать на себя все остальное.

В этот раз седобородый Эквили́д собрал в тронном зале большую часть своих верных кхалкхи́́, чтобы обсудить с ними судьбу их собратьев с потопленной «Фендо́ры».

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

30

Уилские на́фти — народ, помеченный белым оком святого Уилса, добродетели праведных и противника рожденных под знаком тьмы — убывающей луны последней четверти.

31

Орха́нская вера — древняя вера орханских племен, говорящая о том, что все рождено из огня и рано или поздно сгорит в огне.

32

Иесуи́лских — бравых, верных памяти великого морехода Иесуила, первого проложившего торговый путь до са́лкских земель.