Девяносто девять

Максим Яковенко, 2022

Дети есть дети, даже когда издеваются над взрослым больным человеком они продолжают быть детьми с правом на ошибку. Главное вовремя одуматься и протянуть руку помощи. "Девяносто девять" – рассказ о большой человеческой трагедии из жизни одной улицы провинциального городка.

— Смотри, смотри, она идёт.

— Вижу. Давай ты первый.

— Почему я-то?!

— Твоя была идея.

— Завтра твоя очередь.

— Давай!

— Черти! Я щас вам бошки поотрываю, — кричала удирающим пацанам женщина средних лет, обрызганная из водяного пистолета.

Вася и Саша бежали и гоготали на всю улицу, захлёбываясь от смеха и своей смелости, что они сделали это.

— Попробуй, попробуй, — кричали они ей в ответ.

— Ах вы! — женщина кинула в их сторону камень.

— Мазила, Девяносто девять, мазила! — с ненавистью выкрикнул Саша.

— Вашим мамкам всё расскажу! — прокричала уже убежавшим сорванцам женщина и быстрым шагом пошла прочь.

Ребята знали, что она не расскажет, а если даже и пожалуется, то им ничего не будет. Всем известно, что она не совсем здорова на голову, то есть чокнутая, поэтому можно смело дерзить дальше.

Женщину звали Елена, или просто Ленка. Фамилию никто не знал, а отчество никого не интересовало, словно у неё и быть не могло никакого отчества. Но между собой все звали её Девяносто девять, Ленка Девяносто девять. Кто дал Ленке прозвище точно неизвестно, словно оно само пришло вместе с ней три года назад. Жила она на окраине улицы в доме у дяди Лёни, вышедшего с зоны, где он сидел за разбой.

Как они познакомились никто достоверно не знал. Поговаривали, он встретил её сразу за воротами колонии, такую же малоумную, как все её знают. Дядю Лёню тоже нарекли прозвищем — Хромоножка — из-за его ковыляющей походки, приобретённой в колонии. Так они вдвоём и жили: Девяносто девять и Хромоножка, никем нелюбимые, изгои в конце улицы у оврага.

Каждый день Ленка Девяносто девять становилась темой для разговора у жителей улицы. А говорили о ней так:

— Во, смотри, Девяносто девять опять вышла круги вить по улице, слоняться без дела.

Или так:

— Такой ливень шпарит, а она пошла.

— Куда она собралась?

— Да кто её знает, она ведь Девяносто девять.

Бывали и грубее разговоры:

— Встретил у нашего дома Девяносто девять. Ходила что-то искала у забора.

— Чего она хотела?

— Да чёрт её знает.

— Пусть валит подальше.

— Я ей так и сказал.

Дети, слушая разговоры родителей, разнесли прозвище женщины на весь район, а может, и дальше.

Одним тёплым августовским вечером, лучшие друзья Саша и Вася, катаясь на велосипедах, остановились у колодца, где соседские тётки обычно собираются и воды набрать, и сплетнями поделиться, присев на лавку у берёзы:

— Ленка Девяносто девять сегодня опять понесла бутыль своему.

— Спаивает мужика, стерва.

— Тётя Галя, а почему она Девяносто девять? — поинтересовался Саша, услышав разговор.

— Потому что у всех сто процентов в голове, а у неё одного не хватает.

— Без процента нет ума, — добавила вторая тётка и заржала.

Пацаны тоже засмеялись и погнали крутить педали дальше.

— Вась, я всегда говорил, что Девяносто девять не просто такая странная.

— Если в ней одного процента не хватает, значит, она не совсем человек.

— Может, она инопланетянка?

— Или зомби?!

Пацаны подъехали к дому Лёни Хромоножки, где жила Ленка Девяносто девять. Руки чесались сделать что-то эдакое. Васе пришла идея пошутить. Пацаны подпёрли доской калитку с улицы и примотали дверцу калитки к забору верёвкой так, что точно не выйти.

Ждать долго не пришлось, Ленка заметила мальчишек и выбежала во двор босиком, в старом застиранном фиолетовом халате.

— Эй, чего это вы тама делаете, а?

— Девяносто девять вышла, посмотрите! — Вася сказал во весь голос

— Сиди дома, Девяносто девять, — подхватил Саша.

Ленка дёрнула калитку, чтобы выйти навалять пацанам, но калитка не поддавалась.

Конец ознакомительного фрагмента.